Глава 26

 Когда недовольная исходом беседы Флориана покинула комнату, Алита откинулась на подушки, ощущая досадную слабость во всем теле. Даже и не предполагала, что переживать чужие чувства будет так… тяжело и страшно. Но разговор с альдой Эдевейн показал, что попытка и наяву тоже слиться с воспоминаниями девушки из снов удалась. Однако не так-то просто оказалось отделить навязанные этим слиянием эмоции от своих. Потому что эту относиться к столь неприятной особе как к лучшей подруге Али при всем желании не смогла бы.

По правде говоря, у нее отношения с молодыми представительницами своего же пола обычно не складывались. Сначала Рона оставалась не только сестрой, но и единственной подругой, потому Алита совершенно не нуждалась в ком-то другом, не старалась сблизиться с соученицами по академии. Нет, приятельницы имелись, конечно, в общежитии не получилось бы постоянно держаться особняком, но теплоты и доверительности ни с кем из них не возникло.

А затем Роны не стало. Али замкнулась в себе. Ее абсолютно перестали интересовать беззаботные девичьи разговоры, а планы на будущее, которые она строила в последние годы учебы, разительно отличались от тех, которые лелеяли другие студентки. В глубине души Алита завидовала им, но точно знала, что с выбранного пути сворачивать не намерена. Так все и вышло – она не свернула. А, учитывая специфику работы в Службе Правопорядка, заводить новые знакомства особо не с кем, так что осталась только старушка-соседка, но едва ли их отношения могли бы называться дружбой. Скорее они обе просто по возможности старались поддерживать друг друга, скрашивая одиночество.

Девушке из поместья тоже было одиноко. Она недолюбливала сводную сестру, не могла поговорить с матерью о своих тревогах. Потому Флориана Эдевейн с ее нездешней манерой держаться наверняка показалась той долгожданной кандидатурой на роль близкой подруги, вот только состоялся ли между ними хотя бы один разговор по душам?

Блондинка же, будучи более мягкой по натуре, выбрала наперсницей Бертину, которая, когда не закатывала сцен, производила такое же – вполне приятное, надо заметить – впечатление. Любопытно, знала ли будущая альда Эштон имя молодого человека, который так ловко сыграл чувствами одной сестры, а затем посватался ко второй? И почему это держалось в секрете? Видимо, просто не успели объявить до того, как с девушками случилось несчастье. Или наличествовали какие-то еще причины тянуть с официальной помолвкой?..

Вопросы, вопросы, снова сплошные вопросы. Али вздохнула, рассматривая чашку с лужицей недопитого чая на донышке. Если б можно оказалось бы выбирать, что именно ей хочется увидеть во сне! А Сайлас Торнбран вместо того, чтобы помочь внести ясность, затеял очередную игру с живыми куклами. Она, возможно, могла бы пожалеть его – одинокий, стареющий, разочаровавшийся в единственном близком родственнике. Могла бы. Но не после того, что он сделал.

К тому моменту, как Лорин пришла за посудой, Алите почти удалось отогнать от себя сердитые размышления о Флориане и владельце замка, который двигал молодой альдой, точно пешкой. Али не исключала, что той действительно приглянулся Киллиан, однако… Будь чувства альды Эдевейн хоть немного похожи на любовь, а не на эгоистический каприз заполучить недоступную игрушку, может быть, Ристон сам бы то в ней разглядел, и не состоялось бы сегодняшнее во всех отношениях неприятное чаепитие.

– До чего же несносная особа. Заявилась на кухню и давай командовать. Можно подумать, она тут хозяйка, – будто вторя ее мыслям, проворчала себе под нос горничная. – Как ваша нога? Компресс сейчас сделать или вечером?

– Если не сложно, то сейчас. Тогда, может быть, к ужину тоже смогу спуститься. Спасибо за чай! – улыбнулась девушке Алита.

– Не бережете вы себя совсем, – повздыхала собеседница и вдруг бросилась к окну. – Ой, посмотрите-ка, что это? Кажись, снегопад-то кончился!

Али повернула голову, чтобы убедиться. И действительно – снег больше не сыпался с низкого зимнего неба. Но за прошедшие дни его навалило так много, что едва ли в ближайшее время по дороге из замка могла бы проехать карета. Оставалось лишь ждать, когда путь расчистят. Или, если потеплеет, снежное покрывало может подтаять и само.

– Хорошо еще, что провизии в замке хватает, и не надо на рынок! – оживленно проговорила Лорин. – Альд Торнбран как знал – распорядился хорошенько запастись к празднику! Как думаете, теперь сюда из Службы Правопорядка приедут и всех допрашивать станут?

– Наверняка, – отозвалась Алита, вздрогнув от, казалось бы, невинного вопроса. – Но не переживай заранее. Да, кстати, что там с украшением альды Эдевейн, нашлось?

– Говорят, нет. Она свою камеристку совсем затиранила. Та уже по углам прячется и тайком ревет. А у вас почему нет камеристки? Неужели и не хочется?

– Я вполне справляюсь сама, да и в чьей-то постоянной компании тоже не нуждаюсь. А девушку очень жаль. Вы уж будьте к ней подобрее.

– Да, приглашу ее вечером составить нам компанию за чаем, – пообещала горничная. – Я б такую хозяйку и денечка не вынесла! А она терпит, но не первая это камеристка у альды Эдевейн, ох, не первая и не последняя!

Закончив тираду, Лорин пообещала, что вот-вот вернется с компрессом, затем подхватила поднос и вышла в коридор.

Али проводила девушку взглядом и снова повернулась к окну, гадая, что принесет обитателям и гостям замка Торнбран прекращение снегопада.

Когда тот факт, что снегопад закончился, обнаружили мужчины, они, все же последовав приглашению Эмриса, отдавали должное терновой наливке. Владелец замка не составил им компанию, снова уединившись в собственном кабинете. Киллиан как раз обдумывал, как бы ему ускользнуть и нанести Сайласу Торнбрану приватный визит, когда оказавшийся самым зорким князь Чаудхари воскликнул:

– Гляньте-ка, снег больше не идет!

Все столпились у широкого окна. Ристон скользнул взглядом по лицам окружающих, стараясь разобрать по их выражениям, есть ли кто-то, кого изменение погоды огорчает, а не радует. Но все казались вполне оживленными и, должно быть, ощущали облегчение, понимая, что еще немного, и им больше не придется чувствовать себя пленниками, запертыми в зачарованном замке.

Однако окончание снегопада означало кое-что еще. Ведь теперь альд Торнбран мог отправить кого-нибудь из слуг за людьми, которые взяли бы на себя расследование убийства его поверенного. Тогда, впрочем, и Алите больше не к чему будет и дальше скрывать правду о себе, если, конечно, ничего не изменится.

А что может измениться?..

– Наконец-то мы сможем выйти на прогулку в лес, – произнес Эмрис, украдкой сделав глоток из своего бокала. – Я уже не могу постоянно находиться в помещении. Мне нужен свежий воздух!

– Снова вы об этом, – поморщился Гидеон Ли.

– Вы можете не ходить, персонально вас никто не приглашает, – по-мальчишески запальчиво буркнул в ответ будущий владелец замка Торнбран и тут же расплылся в широкой улыбке. – Лучше уж я дам позову. Тогда прогулка будет куда романтичнее.

– Удивительно, что кто-то в данных обстоятельствах еще может думать о романтике, – хмыкнул альд Ли, выстукивая ухоженными пальцами какой-то неритмичный мотив на гладкой поверхности стола. – Однако я слышал, будто ваш дядюшка давно намеревается вас женить. Пока безуспешно.

– Это наше с ним личное дело, – огрызнулся Эмрис.

– О, безусловно. Я просто удивлен тем, что вы не слишком-то активно ухаживаете за прекрасной альдой Эдевейн. Кажется, она весьма выгодная партия.

– Вот только увлечена отнюдь не мной.

Поймав брошенный на него искоса взгляд приятеля, Киллиан с досадой отвернулся. Флориана Эдевейн становилась проблемой. Он понимал, что молодая альда привыкла к всеобщему поклонению, к мужчинам, которые бросали к ее ногам щедрые дары и собственные сердца, но у него она вызывала не больше интереса, чем одна из холодных мраморных статуй, что украшали замок Торнбран. А после того, как Ристон оказался невольным свидетелем ее обращения с камеристкой, ему и вовсе стало неприятно общество альды Эдевейн. Вспомнив ее внезапное желание побеседовать с Али за чаем, он от всей души понадеялся, что той не вздумается как-то навредить девушке.

– Так всегда бывает, разве нет? – вступил в разговор Рохан Чаудхари, отряхивая невидимую пылинку с рукава своего яркого одеяния. – Когда предмет чьих-то воздыханий тянется к другому человеку. Скольких книг мы бы лишились без подобного сюжета!

– Но жизнь сложнее, чем книги, – вставил реплику Киллиан, внимательно наблюдая за реакцией собеседников. Создавалось впечатление, будто князь хорошо знал, о чем говорил. И на какие события намекал.

– Верно-верно, – поддержал его Эмрис. – Не волнуйтесь за меня, альд Ли, я, конечно, восхищаюсь красотой Флорианы Эдевейн, но не влюблен в нее. Наверное, я и вовсе не способен любить всерьез, а могу лишь ненадолго поддаваться увлечению.

– Хотелось бы мне обладать подобной… легкомысленностью.

– Что я слышу, альд Ли? Кто-то украл ваш покой? А мне-то казалось, что вас, кроме финансовых затруднений, больше ничего не заботит. Впрочем, их вполне мог бы решить удачный брак. Потому и к альде Эдевейн лучше повнимательнее приглядеться не мне, а вам.

– Спасибо за совет, однако я считаю, что…

– Кажется, кто-то стучит в дверь, – прервал пикировку Эмриса и Гидеона князь Чаудхари.

Наступила тишина, в которой удалось отчетливо расслышать негромкий стук. Мужчины переглянулись. Эмрис направился к двери.

– Альда Эштон? – удивленно проговорил он.

– Я бы никогда не вмешалась в мужскую беседу, но мне необходимо поговорить с Валентайном, – раздался в ответ взволнованный женский голос.

– С альдом Эштоном? Но почему вы ищете его здесь? Я думал, вы где-то вместе.

– Но разве мой супруг не с вами?

– Можете сами посмотреть, его тут нет.

Эмрис открыл дверь пошире. В дверном проеме показалось встревоженное лицо молодой женщины, которая обвела взглядом присутствующих и растерянно опустила глаза. Ристон почувствовал себя неловко, вспомнив недавний инцидент, после которого муж и жена наверняка остались в обиде на прочих гостей.

– Я помогу вам найти его, – заверил Бертину Эмрис. – Таков мой долг как хозяина. Как родственника хозяина, если точнее.

– И я с тобой, – быстро сказал Киллиан.