Глава 24

 Когда они оказались в коридоре и вне досягаемости чужих ушей, Алита тотчас же обратила на спутника взгляд.

– Пожалуйста, альд Ристон, скажите, что у вас получилось что-нибудь выяснить!

– Увы, вчера вечером мне не удалось побеседовать с альдом Торнбраном. Он уже отправился спать. Но утром, когда Эмрис немного проспался, я поговорил с ним.

– И как, узнали хоть что-то полезное?

Киллиан не спешил отвечать, будто нарочно испытывая ее терпение. Пришлось несильно потянуть его за рукав. Самой себе Али в данный момент напоминала ребенка, который выпрашивает подарок у строгого родителя.

– Да рассказывайте же!

– Сначала доберемся до более уютного места, – непреклонно отозвался собеседник.

– Тогда позвольте мне сперва хоть немного отдохнуть! – Алита ухватилась за лестничные перила. Сейчас здесь стояла тишина – видимо, экономка и горничные занимались своими делами где-то еще.

– Тебе действительно не следовало выходить из комнаты и спускаться так рано, – нахмурился Ристон. – Здоровье – не шутки. Ты ведь не хочешь на всю жизнь остаться хромой?

– Что ж, тогда трость станет моей постоянной компаньонкой, – стараясь, чтобы голос звучал бодро, ответила Али, но выражение лица Киллиана не изменилось. – Простите, но я не могла поступить иначе. Видите ли, я…

Она замолчала, глядя на спускающегося по лестнице Рохана Чаудхари во всем блеске своего великолепия. Должно быть, он прекрасно знал, какое впечатление производит на окружающих, а потому умело этим пользовался. Алите вспомнился его утренний визит и вопросы, которые тот после себя оставил.

– Вы уже можете ходить? – осведомился князь.

– Не совсем. Но мне уже значительно легче. Вы кого-то разыскиваете?

– Нашего гостеприимного хозяина. В моей комнате слишком холодно. Должно быть, слуги недостаточно хорошо растапливают камин.

– Боюсь, дело не только в камине, и вы, поскольку не впервые в королевстве, хорошо о том осведомлены, – хмыкнул Киллиан Ристон. – Уже в первый ваш визит сюда в зимнее время года вы наверняка убедились в том, что тому, кто привык к жаркому климату, нелегко находиться в этих широтах. Но все же вы приехали сюда опять, и снова зимой.

– Можете считать меня любителем острых ощущений, – отозвался князь Чаудхари.

– Альд Торнбран у себя в кабинете, – сообщил ему Киллиан.

– Не стоит дергать тигра за усы, – негромко произнесла Али, когда экзотический гость скрылся. – Он… кажется мне подозрительным… Вернее, кое-что из его слов.

– Ты хотела мне что-то рассказать перед тем, как он появился.

– Позже, – пряча глаза, ответила Алита, но от собеседника ее смущение не ускользнуло.

– Что ты натворила?

– Вы, кажется, что-то говорили о более уютном месте? – напомнила она.

Таковым оказалась библиотека. Должно быть, в другое время Али по достоинству оценила бы уставленное доверху заполненными книгами дубовыми шкафами просторное помещение, которое выглядело еще внушительное, чем библиотека в особняке Ристонов. Но сейчас, когда ее одновременно мучили и нетерпение узнать все поскорее, и прочие тревоги о будущем, прошлом и настоящем, и разбуженная недолгой прогулкой по замку боль в лодыжке, девушка могла лишь окинуть взором окружавшую ее мечту книгочея и, добравшись до мягкого кресла, с благодарностью вытянуть ноги.

– Я могу надеяться, что вы повторите для меня рассказ Эмриса Торнбрана? – поторопила Алита своего спутника, который занял соседнее кресло и, расслабившись, скинул неизменный черный сюртук.

– Сначала ты, – заявил он в ответ. – Рассказывай, что собиралась. Если это что-то опасное, я хочу знать, к чему мне следует быть готовым.

Али сделала глубокий вдох перед тем, как начать говорить о том, что совершила нынешним утром, поддавшись тем эмоциям, которые оставляли после себя сны. Она предполагала, что Ристон будет не слишком доволен ее спонтанным решением, но подобной реакции не ожидала. Киллиан резко поднялся и, преодолев разделявшее их небольшое расстояние, наклонился над ней, опираясь ладонями в спинку кресла, которое, скрипнув, покачнулось под таким напором, но все же устояло, иначе они оба полетели бы на пол вместе с креслом.

– Что… что вы делаете? – пискнула Алита, отгоняя от себя мысли о том, что Ристон почти в точности повторил то же, что князь Чаудхари нынешним утром.

– А ты что наделала? Сущее безумие! Ты даже не задумалась, что нельзя вмешиваться в действие чужого заклятия, которое и без того выглядит опасным!

– Но другого выхода не было! Пострадала целая семья! А теперь еще и альда Брогана убили! И остальные молчат, но, судя по всему, что-то знают и подозревают, что будут еще смерти! Разве не должна я идти на крайние меры, чтобы достигнуть истины?

– Нет. Нет, нет и нет, если они угрожают твоей жизни и здоровью! – категорично ответил Киллиан и слегка отстранился. Но не успела Али перевести дух, как он взял ее за плечи и буквально выдернул из кресла, а затем порывисто прижал к себе.

– Но… альд Ристон… – попыталась возразить она, все отчетливее понимая, что не очень-то и хочет возражать. Как не желает и вырываться из его рук, что неизбежно означало бы потерять ощущение тепла и защищенности, такое незнакомое, такое нужное сейчас. Ведь всего на мгновение она может себе это позволить?.. Ненадолго позабыть о приличиях, о том, что сама не раз твердила, будто пары из них не получится, о тоске и боли, которые придут вслед за новым расставанием, да еще и наверняка окажутся сильнее, чем раньше. Просто почувствовать себя живой, с горячим бьющимся сердцем и кожей, что остро ощущала каждое прикосновение, чуточку щекотное чужое дыхание где-то за ухом, свежий запах мыла от гладкой ткани жилета, к которой Алита прижималась щекой.

– Если почувствуешь, что становится только хуже, обязательно скажи мне, – строго произнес Киллиан, выпуская ее из объятий. – Не молчи, поняла? Вместе мы что-нибудь придумаем.

– Хорошо, – рухнув обратно в кресло, выдохнула Али и в попытке поскорее прийти в себя прижала к, без сомнения, покрасневшему, как цветок мака, лицу прохладные ладони. – Но пока ничего особенного в изменении своего отношения к окружающим я не заметила. Альда Эштон вот только раздражает.

– Она всех раздражает, – ответил Ристон, отвернувшись и рассматривая какую-то книгу на полке, что находилась на уровне его глаз. – Эмриса, кажется, больше остальных. Так вот, насчет его рассказа… Он не слишком-то желал идти на откровенность, но мне все же удалось его разговорить. Дядя уже тогда собирался женить его, и одна из тех девушек показалась ему подходящей кандидатурой. Компания аристократов, молодые альды, ухаживания – обычное дело. Мой друг заинтересовался милой блондинкой с неплохим приданым, однако в ответ на его предложение она заявила, что отдала свое сердце другому.

– Так то как раз и не секрет, – пробурчала Алита. – Постойте… Блондинкой?

– Именно.

– Значит, Эмрис Торнбран положил глаз на сводную сестру… И, если она ему отказала, то предметом обожания обеих девушек был не он. А кто же тогда?

– Этого она ему не сказала, так что Эмрису пришлось побороться с уязвленным самолюбием. Впрочем, серьезно увлекаться он никогда не умел, потому и в тот раз довольно быстро утешился. Но все же гибель девушки его опечалила, да и вся ситуация, сложившаяся вокруг событий в поместье, попортила немало нервов, оттого сейчас его так раздражает стремление дядюшки ворошить прошлое.

– Но еще больше он раздосадован решением альда Торнбрана вписать новых наследников в завещание.

– Эмрису не помешало бы научиться быть благодарным за то, что даровала ему судьба. Нельзя иметь все и сразу. Если бы у его дяди были собственные дети, шансы на наследство оказались бы еще ниже, – заметил Киллиан, разворачиваясь к собеседнице.

– Собственные дети… – задумчиво повторила Али и предположила: – А если они есть? Только незаконные.

– Все может быть, однако не каждый знатный альд готов признать бастардов, а без того у них нет прав ни на что претендовать.

– Мне не кажется, что альд Торнбран так уж доволен племянником. Возможно, обдумывая завещание, он действительно сожалеет о том, что у него нет своих детей. И любопытно все же, кто унаследовал поместье и другое имущество той семьи.

– Эмрис не знает. После того, что там произошло, он надолго уехал и вернулся в королевство лишь спустя несколько лет. Но то, что все гости его дяди, кроме меня и тебя, находились тогда в поместье, он подтвердил.

– В чем я и не сомневалась, – вздохнула Алита. – Он больше ничего не сказал? Возможно, что-то видел, но точно не знает, может ли это являться зацепкой?

– Я немного порасспросил его об отношениях, которые связывали хозяев и приглашенных. Помнит он такие вещи весьма смутно, однако все же отметил, что сестра блондинки тянулась к альде Эдевейн, набиваясь ей в подруги, а его несостоявшаяся невеста была особенно близка с Бертиной, которая тогда еще не звалась альдой Эштон. Но мы ведь разыскиваем мужчину, так?

– Необязательно, – покачала головой Али. – Столкнуть девушку в пруд могла и женщина, да и ударить альда Брогана кинжалом в грудь тоже. Важен мотив.

– И что же обычно служит мотивом убийства?

– Разное. Деньги, страсть, стремление отомстить, ревность или зависть. Иногда нежелание выдавать собственные грязные секреты.

– А секреты есть у всех. И Сайлас Торнбран нередко покупает их, порой за бесценок. По всему выходит, что по такой причине скорее убрали бы его самого, а не его поверенного.

– И мне так казалось. Я даже пыталась предупредить альда Торнбрана. Но он заявил, что с ним ничего не может случиться.

– Откуда такая уверенность?

Алита развела руками. Она почти сразу поняла, что владелец замка знает гораздо больше, чем рассказывает. Но здесь и сейчас он хозяин, а все прочие – только куклы в его руках.

Куклы… Вроде той, что одиноко лежала в мансарде рядом с книгой, по которой дети должны учить буквы. Кому принадлежали эти вещи, чья рука прикасалась к ним прежде?..

– У Эмриса ведь не было сестры? – решилась спросить Али.

– Сестры? Никогда о таком не слышал. А что?

Вспомнив, что они пообещали быть откровенными друг с другом, она рассказала о своей странной находке.

– Любопытно… Нужно будет спросить. Хотя едва ли старые детские вещи с чердака имеют какое-то отношение к нашему делу.

– Но зато они должны касаться альда Торнбрана, а он, как мне представляется, самая загадочная персона во всей этой истории.

– Знаешь, я помню, как встретил его впервые. Эмрис пригласил меня провести каникулы в замке, очень долго уговаривал, и мне показалось, что он попросту боится оставаться наедине с дядей. Я даже опасался, не бьет ли его альд Торнбран, но затем понял, что у того нет нужды в подобных мерах. Есть иные виды наказания. И следы они оставляют не на теле, а на душе.