Глава 9
Глава девятая.
Открытое око.
Око отворилось. И проделало это удивительно бесшумно и быстро. На миг показалось что произошел взрыв. Почудилось, что меня контузило и оглушило. И сейчас я вижу, как от кельи отваливается оторванная взрывом передняя часть. Но высящееся передо мной мутноватое стекло развеяло эту иллюзию. Я качнулся. Сделал шаг вперед. Еще один. Что-то щелкнуло в голове и шепот разом стал громче. Но я не обратил на него внимания.
Шепот?
К черту шепот!
Все мое внимание было приковано к открывшейся панораме.
Мой первый взгляд за пределы кельи. И увиденное заставило меня… невозможно описать это состояние. Мне одновременно стало плохо, страшно и странно радостно. Я испытывал множество чувств. Чувствовал, как занемевшее лицо выражает сменяющиеся гримасы.
Передо мной открылся внешний мир. С крысиной клетки сдернули черное покрывало.
И рвущаяся на свободу крыса внезапно замерла, испуганно оскалилась, прижала уши, припала к полу родной уютной клетки и задумалась – а может не надо наружу? К чему свобода, если она выглядит вот так…
Разум судорожно метался, пытаясь подобрать к открывшейся глазам местности хоть какие-то знакомые обозначения.
Пустыня.
Снег.
Тундра… заснеженная тундра, голая и безжизненная, расстилается подо мной. Тундру прикрывает искрящаяся снежная муть, одеялом повисший на большой высоте туман. В снежной мути видны неподвижные черные пятна. Туман то сгущается, то рассеивается, порой порывы ветра разгоняют его. Ненадолго становится отчетливо видна голая замерзшая земля, снежные поля или странные кучи – мозг автоматически дал определение «свалка».
Все это я вижу с большой высоты. Ведь я лечу. Да лечу. Нахожусь метрах в двухстах от земли. Это еще одно шокирующее открытие – кельи не ездят по неким рельсам, что поднимаются вверх или вниз. Нет. Нет тут никаких лифтов или гигантских американских горок. Мы летим. Мы… теперь я отчетливо вижу соседей по несчастью. Сквозь стекла кокпита я вижу летящие рядом и впереди другие кресты, курящиеся паром сверху, истекающие водой снизу, роняющие какие-то предметы и куски льда с внешней обшивки. Тут целый рой летающих тюремных келий. Многие надо мной, кто-то наравне, кто-то ниже.
И внешне летающие тюремные камеры мало похожи на кресты. Разве только отчасти. Если взять крест из кирпича, намотать на него абы как целый моток изоленты, сверху щедро налепить железную арматуру, нацепить крутящиеся шестеренки, набросать камней, добавить еще немного изоленты – вот примерно и выглядят кельи снаружи. И последний штрих – сверху набросать разного бытового и промышленного мусора и художественно разместить среди него человеческие мерзлые останки разной степени разложения. Немного. Одну отрубленную руку там. А здесь ступню в домашнем тапочке… как раз такая келья проходила подо мной идя на обгон.
Серое небо вокруг усеяно десятками черных точек летающих келий. И это именно они застыли в мертвой неподвижности в искрящейся снежной мути подо мной. Мертвые кельи. Пока мертвые. Бьюсь об заклад – в каждой из опустившихся в снежный туман келий находится мертвое тело ждущее своего расчленителя. Того, кто неумело дернет за первый рычаг и тем самым запустит странный механизм летающей кельи. Появится свет и тепло…
Жуть…
Беспросветная щемящая тоска.
И жуть…
И стучащая по стеклу моей «кабины» полуразложившаяся человеческая нога, свисающая сверху, видимая по середину бедра. Серый иней на почерневшей коже, проглядывающие в дырах кости, торчащие лохмотья кожи. Трепетали на ветру куски мерзлой черной ткани похожие на рваные крылья. На стекле замерзшее мутное пятно.
Тук-тук-тук…
Тук-тук…
Тук-тук-тук…
Нога стучалась в окно моей кельи будто озябшая на зимнем ветру диковинная птица.
Тук-тук-тук…
Тук-тук…
Мне холодно. Впустите меня… впустите скорее внутрь…
Я так засмотрелся, что позабыл об открывшемся мне мрачном мире. Все внимание было приковано к готовящейся оторваться в разбитом колене ноге стучащей мне в окно. А в ушах победно гремел ставший гораздо громче шепот. Кажется, я почти-почти различал отдельные слова. Или мне только казалось.
Тук-тук-тук…
Тук-тук…
Я волевым усилием заставил себя переключиться. Плевать на гнилую ногу стучащуюся в окно. Это мерзкая мелочь. Не больше. Содрогнулся, ужаснулся разок – и ладно. Вот сейчас я понял почему меня называют Гниловозом – наглядный пример стучит в окно. А что тогда творится на моей крыше? Сколько гнилых трупов и мусора я несу на себе?
Я посмотрел вниз. Искрящаяся ледяная муть. С застывшими черными точками внутри. Временно мертвые кресты ждущие своих пилотов. А с крестов летящих выше то и дело сыпется и льется вниз всякое. Люди выбрасывают мусор, ходят в туалет, отправляют в дыру отхожего места расчлененные останки предшественников. Что-то падает на далекую землю. А что-то шлепается на мертвые кресты. И если провисеть в ледяном тумане достаточно долго, то можно превратиться в свалку. Или в кладбище. Что со мной и произошло.
Ну и плевать.
Предпочту задуматься над другой интересностью - моя келья летит.
И не только моя. Вокруг десятки и сотни летающих крестов. Парящие утюги, разглаживающие стылое небо.
Каким образом мы держимся в воздухе? Вот вопрос!
Каким образом обладающая нулевой обтекаемостью многотонная махина держится в воздухе?
Я не вижу собственную камеру, но отчетливо различаю соседние. Вряд ли моя келья отличается от других. За пару минут пристальный осмотр показал следующее – кресты летать не должны. Потому что это невозможно. Нет крыльев – куцые боковины не в счет. Нет винтов. Никакой реактивной тяги. Нет и намека на поддержку со стороны – тросы, воздушные шары и прочее. Кресты летать не должны. Они даже просто держаться в воздухе не должны. Это невозможно. Но кресты летают!
Мистика…
Собрав в уме все имеющиеся знания о известных мне летательных аппаратах, я попытался углядеть хоть что-то позволяющее заявить – так вот как они летают! И нашел ни единого объяснения.
Мистика…
Медленное неуверенное движение внизу привлекло мое внимание. Из ледяной мути неуклюже поднимался крест несущий на себе целую гору снега. Налетевший ветер прошелся по кресту жесткой щеткой, содрав изрядную долью снега и льда, обнажив мусор и неизбежные человеческие останки. Едва оторвав брюхо от тумана, крест прекратил набирать высоту и заскользил вперед. С него продолжал сыпаться снег, улетали вниз куски льда. Уверен, что недавно вот так и я поднялся из тумана. Кто сейчас внутри той кельи? Сидящий под рычагом мужчина, пытающий сообразить, что, собственно, происходит? Испуганная, но решительно настроенная девушка? Кто знает… не мое это дело.
Мы летим…
Беззвучно, на стабильной скорости. И летим мы… куда?
Я устремил взор вдаль. Впереди немало летающих келий. Все мы движемся в одном направлении. На различной высоте. Куда? Что это за караван? Надо понять цель…
Всполох. Один из летящих впереди крестов посылает куда-то в сторону синюю яркую искру. Искрящийся шар энергии. Шаровая молния? Разряд? Искра стремительно уносится прочь. Я ударяю кулаком в стекло.
Оно?!
Третий рычаг?!
Сиделец дернул третий рычаг и крест ударил накопленной энергией.
Не рази его, не рази…
Чем эта искра не копье? Чем это не удар разящий?
Через несколько минут сразу два далеких креста выплюнули синие искры. Постояв у стекла еще пару минут, просто бездумно смотря вперед, заметил еще шесть искр. Следом нестройный залп не менее десятка крестов. Два креста вдруг плавно пошли на снижение. Опустились метров на двадцать и двинулись вперед. До этого они были в пальнувшей разом группе крестов, но эти двое искр не выдали. Не дернули третий рычаг? И сразу снижение? Пока это просто предположение. Не больше. Продолжаю наблюдать.
Искры.
Куда летят энергетические заряды?
Прижавшись правой щекой к стеклу кокпита, я глянул в сторону, куда то и дело неслись рвущие косой снегопад искры. Сначала не увидел ничего. Голубоватая белизна. И ничего больше.
Или…
Мне кажется или летящие впереди кельи идут не по прямой? Точно не по прямой линии. Если проследить за ними взглядом… они словно огибают нечто невероятно огромное…
Мне потребовалось еще несколько минут. И я различил такое, отчего вновь испытал состояние близкое к шоку.
Рой летающий келий закладывал над землей гигантскую окружность. Мы летели по кругу. А в центре круга высилась исполинская ледяная колонна. Если колонной можно назвать колоссальный кусок льда пронзающий облака и уходящий на невероятную высоту, в поперечнике достигающий километра три. Ледяная гора. Полупрозрачная, белая с синим. Именно в нее часто-часто били синие искры, ударяя в лед, словно бы уходя в него и там взрываясь яркими вспышками. Трудно сказать наверняка – кресты летели далеко от Столпа, как я автоматически окрестил его. Мы были километрах в шести от него.
Отлипнув от ледяного стекла, я растер занемевшую щеку. Чуть постоял, глядя на ползущий подо мной крест. В его верхней обшивке зияла здоровенная дыра с обугленными краями. Внутри дыры тяжело ворочались шестеренки – покрытые сажей, чуть-чуть согнутые, они двигались неохотными рывками. Но крест продолжал плавный полет. А если поврежденные шестерни остановятся?
И… эта дыра с обугленными рваными краями во внешнем корпусе.
Слишком уж сильно похоже на взрыв достаточно мощного взрывного устройства. Бомба. Взрыв пробил внешнюю обшивку, но не нанес особого вреда шестерням. Что де это за металл такой? Пусть шестерни не раскололись. Но насколько я вижу они даже не слетели со своих места и лишь чуть-чуть начали заедать.
Бомбу упавшая сверху. Через бомболюк. У меня есть такой – прямо в туалете. Если рассчитать хорошенько мою скорость и скорость вон того пыхтящего паром соседа снизу, я с легкостью смогу уронить ему на крышу любой тяжелый предмет – бутылку с водой, к примеру. А те, кто летят надо мной – могут проделать этот же неприятный фокус со мной.
Откуда бомба? Кто-то из сидельцев собрал из подручных материалов, принесенных с собой и выменянных у других? Запросто. Может хотел разнести собственную камеру. Активировал устройство. В последний момент испугался, запаниковал, схватил бомбу и швырнул в туалет. А она упала на крышу бедолаги, проходящего снизу. Да банальную гранату мог притащить с собой кто угодно – у людей какой только всячины в карманах не найдется, в том числе самой невероятной. В сети писали, что полиция при обыске пьяного подростка обнаружила в его рюкзаке противопехотную мину. Мину! Вполне работоспособную. Это я оказался здесь держа в охапке мешок с мусором. А кто-то мог держать в руках автомат…
Так падение бомбы на крышу уходящего вперед креста просто случайность?
Или преднамеренная попытка уничтожения летающей кельи и того, кто в ней находится?
Звучит бредово. Заказное убийство заключенного? Нет, такое случается сплошь и рядом, поэтому глупо думать, что среди одиноких сидельцев «рычажников» за долгие годы никто не нажил к кому-то серьезной обиды. Если в передвижении келий есть какая-то система, какая-то высчитываемая логика – вполне можно подгадать момент и сбросить на крышу ненавистного ублюдка самолично собранную или купленную бомбу. Бум! И отравляющая мне жизнь сволочь ухнет на землю. Но бомба оказалась недостаточно мощной…
Вариантов много.
Столп. Колоссальная ледяная колонна. Как такую тяжесть выдерживает земля? Почему она не падает? Хоть и невероятно толстая, но ведь и высокая, выглядит как свеча, уходящая аж в космос! Может она уходит глубоко в землю? Пронзает ее как кинжал глобус? Я вижу лишь верхнюю часть впившейся в землю колоссальной сосульки. А вокруг Столпа густой рой мелких черных точек – множество летающих келий стреляющих синими шаровыми молниями и разрядами.
Что там такое? На теле Столпа видны белые вертикальные линии. Они кажутся тонкими, но если соотнести их с реальной толщиной ледяной горы, то становится ясно – белые линии очень широкие. И очень длинные.
Они тянутся от земли и уходят в облака.
Линии… вздрогнув, я закрыл один глаз ладонью, прильнул к стеклу теснее, вгляделся. И оторопело разинул рот. Может ли это быть… щупальцами?
В ледяном Столпе вморожено множество белых щупалец.
Щупалец!
Но разве могут существовать щупальца достигающие длины в километры?
И разве может быть существо такого размера? Я вижу гигантские щупальца уходящие в облака. Но не вижу всего замороженного создания.
Какого черта?
Я ожидал увидеть все. Но не это.
Может там их много? Щупальца переплетаются так хаотично, что трудно судить наверняка. Но даже если их там больше одного – невероятнейшую длину щупалец это никак не преуменьшает.
Надо успокоиться. Вздохнуть и выдохнуть. Повторить еще несколько раз.
Так…
Щупальца. Гигантские размеры.
Вот это воедино сходится. Насколько я знаю, поистине огромные создания могут существовать только в океанах. Они рождаются, живут и умирают в соленой глубокой воде. И достигают удивительнейших размеров. И щупальца тут как раз кстати. Кальмары, осьминоги, каракатицы. Они бывают жуткие и огромные.
Синий кит. Он же блювал. Достигает длины за тридцать метров. Метров… не то… даже близко не приблизиться киту к ЭТОМУ. Он покажется здесь планктоном…
Доисторическая акула… тоже немаленький был зверь.
Гигантский кальмар… нет… он не настолько большой.
И нет… верю, что может существовать в водах Тихого океана существо пусть даже сто метровой длины. Но тут речь о километрах! Километрах живой плоти! Да быть такого не может!
Я затряс головой, стараясь вытряхнуть из ушей липкий надоедливый шепот. Аня Бегемот и другие были правы – стоило открыться оку и шепот стал гораздо громче.
Белые щупальца уходящие в облака.
Ледяной Столп.
Летящие вокруг него кресты-кельи-камеры.
Сотни и тысячи узников дергающих за рычаги и посылающие синие искры энергии в Столп.
Не рази ЕГО, не рази!
Не рази…
Уф…
Надо снова отвлечься. Мозг должен переключиться. Иначе мне попросту не переварить подобную информацию.
Что там внизу? Километрах в пяти от Стопла и в километре от летящих по кругу келий…
Там, в снегу, среди складок холмов, была брошена на землю горсть тусклых огоньков. Мой крест уже уходил прочь, но я успел разглядеть кое-какие важные детали.
В первую очередь – странные изломанные очертания неких построек засыпанных стенами. Узкие улочки зажатые стенами и вроде как очищенные от снега. Несколько больших навесов. И большой вал идущий полукругом, обращенный к Столпу. Я видел бегущие по снегу облака крутящегося снега, что разбивались о вал и бессильно опадали.
Вот он. Знак. Символ. Надежда. Знак лежащий прямо на снегу и приковывающий к себе взор.
Примерно в километре от меня, с этой стороны Столпа, находилось поселение. Не меньше трех десятков различных построек, много стен и навесов соединяющих дома. Убранный снег и наличие света говорит об обитаемости поселения. Я увидел дымы вздымающиеся над крышами. Кажется, заметил и спешащие по холоду фигурки жителей.
Что ж. Вот и место куда, возможно, стоит стремиться после того, как мне удастся покинуть тюремную келью. Конечно, если в том поселении не живут тюремщики. Зато теперь у меня появилась новая тема для бесед.
Не то ли это самое место, куда отправляются узники отмотавшие чудовищный срок от звонка до звонка – сорок невыносимо долгих лет? Это вполне вписывается в мою теорию. А там, где есть поселение – там есть и община, социум, нужды, торговля. Там вполне может ходить золото в качестве денежных знаков. Само собой есть и натуральный обмен.
Келья неумолимо шла дальше. Но я особо не переживал – если мы на самом деле идем вокруг Столпа, то вскоре вернемся сюда же. Разве что поднимусь выше или ниже. Ниже вряд ли. Выше – возможно. Горсть огоньков осталась позади. Я покосился на рычаг за моей спиной. Глянул на почти полностью ушедшие в стену ставни.
Как долго око будет открыто? Могу ли я закрыть и открыть око по своему желанию?
Мне крайне важны ответы на эти вопросы.
Положив руку на рычаг, я задумался – что, если, закрыв око, я не смогу открыть его долгое время? Стоит ли проверка такого риска?
Да. Я должен знать. Я потянул за рычаг. Но он не шелохнулся. Заблокирован в верхней позиции. Я не могу закрыть кокпит. Почему? Вряд ли это сбой механизма. Стало быть, так задумано – единожды отворив око, невозможно закрыть его. И становятся понятны слова Аны и других, призывающих не открывать кокпит креста. Теперь мне не унять шепот? Возможно, нет. А может что-то и придумаю.
Я еще долго стоял у обзорного окна. Жадно наблюдал. Стоял до тех пор, пока совсем не замерз. Только тогда позволил себе вернуться в тыльную часть креста. Здесь меня ждало очередное открытие – в задней части кельи похолодало. Температура упала. Ненамного, но упала. На несколько градусов точно. Я прошелся до лежака и кормильни. Тут понижение температуры незаметно.
Вот теперь мне понятна столь странная архитектура и «меблировка» тюремной камеры. Вполне логично расположить жизненно важные для выживания объекты в самой теплой части кельи. Рычаги с первого по третий, лежак, стол, кормильня, вода, туалет – все они ближе к «заднице» летающей кельи. И это важно – не приходится скакать из одной температурной зоны в другую.
Что непонятно – почему упала температура? Разве железные ставни настолько хорошо удерживают тепло? Я всегда считал, что теплопроводность железа весьма высока.
Мистика…
Странность…
Ага. Примерно такая же странность как летающая тюремная камера!
Каким образом крутящиеся в багровом свете шестерни могут придавать бескрылому и чудовищно тяжелому объекту способность полета. Причем полета крайне долгого! Что скрыто между корпусами кельи? Что скрыто в шестернях? Я же просто дергаю за несколько рычагов! Этого не может хватить для… да этого ни для чего не хватит!
Черт…
Мистика!
Стоп…
Ладно. Я могу поверить, что за кирпичными стенами моей тюремной камеры, рядом с шестернями и решеткой, скрыт какой-нибудь странный генератор энергии. Могу поверить, что с помощью присоединенных к нему рычагов я порождаю энергетический импульс, что насыщает лампы освещения и отопительную систему. Возможно – хотя это уже за гранью разумной фантастики – внутри креста скрыто устройство влияющее на вес тюремной камеры и на самом деле она сейчас не тяжелее воздушного шарика. Ладно… это бред. Тогда пусть существуют реактивные сопла, просто я их не увидел. Отлично.
Но вода!
Но еда!
В мое узилище постоянно поступает вода! Пусть тонкой, но постоянной непрерывной струйкой!
Я регулярно получаю пищу! Еще горячие хлеб, похлебку, порой жареную рыбу. Кексы, мать их! Винные вкуснейшие кексы!
Однако это невозможно – ибо, если верить увиденному в окне, каждая келья является чуть ли не дирижаблем, не соединенным ни с чем!
Хорошо, можно предположить, что ко мне причаливают тюремщики, которые закладывают в кормильню еду и дают световой и звуковой сигнал. Хорошо.
А вода? Какого размера должен быть водяной бак, чтобы вместить столько жидкости, чтобы она непрерывно текла в течении нескольких часов струйкой толщиной с мой палец? Я не математик. Но при желании подсчитать можно – достаточно засечь время и до горлышка наполнить водой из трубы трехлитровую банку. Потом пара математических вычислений и я получу объем водного бака. И что? При опустении бак тоже наполняют незаметные тюремщики? Бред!
Почему бред?
Потому что это тупо!
Проще поставить в камеру бак литров на триста. В трубу воткнуть запорный кран. И рядом прикрепить табличку с текстом вроде: «Слушай ты, дебил, тут триста литров воды. Бак заполняется раз в две недели! Потратишь всю воду – сам виноват!». И все сразу всем понятно! Узник станет экономить драгоценную воду, беречь каждую каплю, скупо тратить на помывку и питье.
Но тут же вода льет струей! Тут нет логики. Нет рациональности. Никто в здравом уме не станет осложнять себе жизнь! Все и всегда ищут более легкие и не столь затратные пути. Учитывая количество летающих келий – никакой воды не напасешься. Стало быть, у тюремщиков нет никаких проблем с постоянной подачей воды в летающий крест. Нету и все тут. Простоя я не могу ухватить суть и понять, почему с этим нет проблем. Через таяние снега на крыше креста? Бред. У меня там трупы. Мусор. Не зря меня гниловозом называют. Что же это за суперфильтры стоят, раз талая вода кристально чистая, безвкусная и без запаха? Я специально нюхал. И следа хлорки не ощутил.
И опять к количеству крестов…
Их множество!
В каждой летающей хреновине заключено по человеку!
И каждый хочет регулярно жрать!
И каждый получает регулярно еду!
И это в каком же количестве и в какой по размеру кухне готовится такая прорва пищи?!
Не берусь судить про остальных, но лично у меня кормильня звякает с регулярностью метронома! Ни единой задержки за все время!
Сколько крестов я видел через око? Кстати, хватит называть обзорное окно ОКОМ! Внесли мне в голову бред! Теперь не могу избавиться. Око. Око. Просто окно! Причем так себе окошко, могли бы и получше сделать! И надоел этот едва заметный пиетет, этот едва ощутимый прогиб под тюремщиков! Буду вести так же как они – и останусь здесь на сорок лету! Превращусь в ворчливого старого злыдня копящего тусклое золотишко и ждущего сладкий кекс! Может отказаться к чертям от кекса? Да, очень вкусный. Но блин во мне же прямо рефлекс вырабатывают! Дернул за рычаг – вот тебе сахарная косточка! Умный песик! Тьфу!
Постоял. Успокоился. Улыбнулся. Нет уж. Кекс и дальше кушать буду с удовольствием. Это вкусно. Это энергия. Это еда способная разбавить однообразную кормежку. И вино пить буду с удовольствием! Мне плевать, что еда поступает от тюремщиков. Не голодовку же объявлять. Нет. Нет. И нет. Я буду вести себя спокойно, кушать что дают, делать что требуется. И буду готовить побег.
Погасив вспышку, попытался снова.
Сколько крестов я видел через обзорное окно?
Сто? Больше. Двести? Больше. Триста? Возможно. Там сумрачно, снежно, видимость аховая. Что позади и надо мной увидеть невозможно. Но думаю крестов не меньше пятисот. Нет. Я недооцениваю масштаб. Я видел примерно триста крестов. Мы летим по кругу вокруг гигантского ледяного Столпа, который скрывает от моего взгляда немалый кусок территории. Надо мной тоже неизведанная зона. Итого – крестов куда больше, чем я себе представлял. Тут море тюремных камер. Множество заключенных. Тут целый рой кружащий вокруг Столпа и обстреливающий его синими искрами.
Масштаб впечатляет.
Итак… нужно какое-то число. Для примера.
Пусть будет тысяча.
И вот тюремщикам надо одновременно подать тысяче узников по тысяче горячих обедов. Это стандартная пища. А еще надо дать хотя бы части сидельцев бонусную кормежку – кексы, жареную рыбу. Бонусное питье – вино.
Так сколько же кухонь работает? Сколько поваров трудится в поте лица? Сколько рыбаков забрасывает сети и удочки в реки и озера или черпаки в рыборазводные пруды? Сколько муки требуется для хлеба и кексов? Соли? Приправ? Мяса? Гороха? Сколько виноделов пропалывают виноградники, давят ягоды, разливают по бочкам, выдерживают хоть немного в темных прохладных погребах?
Сколько людей занято в сфере обеспечения всех узников?
Как не крути количество выходит немалым. Уйма людей прямо сейчас занята тем, чтобы я вовремя получил еду и питье. Я стою и пялюсь на тонкую струйку воды падающую в желоб, а сотни людей прямо сейчас заняты на полях, виноградниках, прудах, мельницах, кухнях…
То есть в моем пребывании здесь, в странном дергании трех рычагов все же есть смысл?
Речь именно о трех первых рычагах. Остальные это общение и обзор – этакая милость от тюремщиков.
То есть это все не злая шутка? Такой грандиозный масштаб не может быть исключительно ради прикола.
Разве что только…
Я задумчиво потер подбородок.
А если все это иллюзия?
Если обзорное окно и не окно вовсе, а хитрый экран, показывающий красивое кино…
С развитыми технологиями и не такие спецэффекты возможны.
Транслируют мне унылую тундру и невероятные щупальца в ледяной исполинской глыбе. А я слюни на подбородок пускаю и впечатляюсь.
Не существует никаких летающих крестов. Нет в природе ледяного Столпа. Как и ледяной тундры – которая, впрочем, вполне обычна. Убери Столп – и тундра как тундра. Засняли с летящего по кругу вертолета тундру. Добавили спецэффектов. И готово. Охайте и ахайте, восторгайтесь и восхищайтесь.
Те узники с кем я контактировал?
Нанятые актеры.
Может такие же бедолаги как я? Возможно. Но тогда эксперимент длится самое меньше полвека.
Нет.
Это не может быть обманом.
Слишком уж все фантастично для обмана. Стоит увидеть этакую панораму – и у любого сразу же возникнет разумное сомнение в реальности происходящего. Когда же он поймет, что еда и вода поставляются неведомым способом и в огромном количестве – разуверится окончательно. Начнет искать скрытые камеры и микрофоны, орать в голос, требуя прекратить промывать ему мозги.
Это не экран. Это обзорное окно показывающее окружающий меня реальный мир.
И снова во мне возникло стойкое и непонятно на чем основанное убеждение – все по-настоящему. Непоколебимое убеждение.
Единственное допущение, которое я могу сделать – не мой это мир.
Тут даже не в стране дело. А в целом мире. В целой планете. Ибо невозможно скрыть от общественности пронзающую небеса ледяную колонну чудовищной высоты. Невозможно утаить рой летающих по кругу крестов. Не в нашу эпоху сотен космических спутников окружающих планету. Такое было бы возможно в пятидесятых годах двадцатого века. Но не сейчас.
Внутренний щелчок. Я зашагал к первому рычагу. Подошел как раз вовремя – чего и следовало ожидать. Ритуал полностью сложился и автоматизировался. Первый рычаг. Второй. Пауза. Щелчок. Подойти к третьему рычагу. Дернуть. А вот теперь что-то новенькое – я развернулся и как спринтер рванул к голове креста. Домчался за несколько секунд, с разбега налетел на стекло. Распластался на нем. Вывернул голову. И увидел – озарившую крест синюю вспышку и рванувшую от меня энергетическую искру понесшуюся к Столпу. Все верно. Третий рычаг порождает разящий энергетический выстрел.
Моя келья произвела прицельный выстрел. По Столпу.
Не рази ЕГО. Не рази.
Шепот в голове взорвался призрачной петардой. Сколько обиженных ноток… что-то вроде: «уж от тебя не ожидал такой подлости. За что?»… На крохотный миг возникло желание согнуться, скрючиться, схватиться за виски, закричать, в попытке перекричать поднявший в голове ор. Я не повел и ухом. Разве что дернул коротко головой. И обвел взглядом доступную панораму. Многие кресты выстрелили одновременно со мной. Искры, как я мог видеть, будто бы собирались по светящейся ниточке со всего корпуса сразу, стягивались в одном месте, где взбухал энергетический пузырь, что отрывался и с ускорением летел к цели. Интересный и непонятный принцип. Но вокруг меня во время выстрела бушует электрический вихрь… решетка экранирует от него?
Я успел заметить, как несколько не выстреливших крестов нырнули и чуть спустились. Метров на десять. Выровнялись. Пошли дальше. За спиной раздался далекий звон. Повернувшись, увидел зеленое мигание. Вернув взор обратно к окну, жадно оглядел летящие кельи. Ни к одной из них никто не причалил. Я видел идущих на сближение кресты узников, но искал не их, а что-то напоминающее летающую кухню или раздаточный пищевой контейнер. Не увидел. Кресты продолжали лететь вместе и одновременно в полном одиночестве. Никто не торопился к ним с доставкой – не было в воздухе даже одного паршивого дрона с болтающимся снизу контейнером.
Я побежал. И успел к кормильне до того, как она закроется.
Хлебный-поднос, хлеб-тарелка с густым желтоватым пюре, отдельный кусок хлеба и сверху кусок странного студня. Подхватив рацион, вернулся в голову креста, по пути прихватив еще пару тряпок и несколько пакетов. Уложив все на грязный пол – пакеты снизу – вернулся на базу, взял писчие принадлежности, один чистый лист старой бумаги, книгу сказок, бутылку с остатками вина и баклажку с водой. Мне хватило пяти минут, чтобы обустроить себе в кокпите настоящее гнездо. Расстелил пакеты, сверху сложенные лоскутные простыни, поверх уже уселся сам. Поставил перед собой вино и воду, на колени водрузил горячий хлеб, рядом разместил бумагу и перо. Готово. Шепот в кокпите звучал особенно громко. Но меня это не смущало. Нет смысла сидеть «в тылу» и бояться носа казать «на фронт». Судя по виденным мною узникам им это не помогло. Лучше я понаблюдаю. И со вкусом пообедаю.
Тщательно разжевывая пищу, наблюдал за проплывающей внизу землей. Ведь именно туда я стремлюсь. На листе у моих ног появилась заштрихованная окружность – Столп. Вокруг него потянулся едва заметный пунктир – путь моего креста. Я не забывал отмечать особо приметные объекты. Высокую горку. Группу каменных шипов торчащих в разные стороны. Наполовину засыпанную снегом глубокую трещину. А вот особняком стоящие три постройки с внутренним двором частично закрытым навесом. Видно пару огоньков – там теплится жизнь. Эту пометку выделил жирным. По моим прикидкам постройки километрах в десяти от виденного мною ранее большого поселения.
Мне не удавалось рассмотреть все в деталях – сильно мешала искристая муть висящая над землей. Если в ней встречались большие разрывы – просто замечательно, карта окрестностей пополнялась новыми отметками. Именно благодаря разрывам я увидел и разглядел зону находящуюся под брюхами кружащих вокруг Столпа крестов.
М-да…
Под крестами были кресты… могильные, выражаясь фигурально. А если напрямую – подо мной лежали разбитые кельи. Еще один отчетливо видимый круг вокруг Столпа. Только на этот раз выложенный прямо на промороженной земле. Кельи, кельи, кельи… лежащие отдельно или вповалку, маленькими группами или целыми горами. Множество рухнувших летучих тюремных камер.
Все верно – ничто не вечно под луной.
Пусть загадочный и непостижимый, но ни один механизм не может служить вечно. Рано или поздно он придет в негодность. И тогда отслуживший свое крест рухнет оземь. И вряд ли кто озаботится вовремя снять с него экипаж в количестве одного человека. Насколько я мог видеть, упавшие кельи получили разные повреждения. Некоторые кресты практически целые. Другие разлетелись на куски, их на метры разбросало по земле. Думаю, немало зависит от того, с какой высоты падает келья. Я задрал голову. Взглянул наверх. Я видел над собой далекие черные точки крестов – они гораздо выше меня. Чем выше взлетел – тем больнее падать.
Трагично. Особенно в том случае если за спиной почти сорок лет отсидки и глубокий старик готовится покинуть камеру и вдохнуть воздух свободы… и тут плавный полет кельи прерывается и переходит в отвесное падение. О чем успевает подумать несчастный? Сколько гневных воплей и проклятий успевает он извергнуть перед смертью?
Повернувшись, я осмотрел свою камеру. Изнутри не понять. Кирпичные стены выглядят монолитно и нерушимо. И ничто не говорит о состоянии спрятанного за ними механизма. Пока шестеренки крутятся. Но кто знает, когда одну из них заклинит…
Хм…
А если в результате поломки крест не упадет? Просто случится мелкая и смертоносная неполадка. Откажет любая из систем.
Прервется подача воды.
Пропадет свет.
Не будет тепла.
Замолкнет кормильня.
Никогда не откроется кокпит.
Никогда не поднимутся ставни по левому или правому борту креста…
Некоторые из этих поломок вполне можно пережить. Некоторые же обрекут на смерть. А потом? Скажем, после смерти узника от жажды… забросят ли сюда следующего бедолагу? Ведь его будет ждать та же участь. Потенциально бесконечная череда смертей… или все же тюремщики получают какую-то информацию о техническом состоянии крестов. И либо посылают ремонтную бригаду устранить проблему, либо же просто плюют на крест и узника в нем, но больше не забрасывают туда новых сидельцев. Крест опустится и навсегда останется в ледяной мути.
Ремонтная бригада…
Интересная мысль…
Если набраться сил… я имею ввиду – стать действительно сильным и быстрым. Приготовить нож, после чего сломать какую-либо важную систему креста. Простейший вариант – вбить кляп в горло водоносной трубке. Пусть подавится. Вода перестанет поступать. Не страшно – я всегда могу сделать большой запас воды и продержаться на них не меньше пары недель.
Так… Я остановил подачу воды.
Ок.
Где-то там – просто предположим – на табло тюремщиков замигает тревожный красный огонек. В одной из келий непорядок. Вода не поступает. Без воды узник умрет. Хороший причем узник – исправно трудящийся, дергающий все три главных рычага. А я продолжу дергать рычаги и после учиненной диверсии. Устранить проблему снаружи невозможно. Им придется войти в келью. Где их буду поджидать я. С кинжалом в одной руке и с пудовой гирей в другой. Дальше действовать придется по обстоятельствам.
Вот только много неясностей. Как они войдут в камеру? Через дверь, которую я так и не обнаружил? Или неким мистическим способом? Сколько их будет? Один? Или десяток? И кто это будет? Усталые работяги прикрываемые не менее усталым пузатым охранником? Или ко мне наведается пять злобных сильных парней, что живо исправят неполадки и между делом выбьют мне передние зубы. Боковые оставят – хлебушек жевать.
Итог – опять надо расспрашивать и выспрашивать, проявляя при этом осторожность.
О…
Летящий надо мной крест окутался облаком пара и начал медленно спускаться. Он был метрах в трех надо мной. Теперь же чуть сместился влево и снижался. Грядет швартовка…а я толком не успел рассмотреть окрестности. Но еще успею. Проглотив последний кусок хлебного подноса, я бережно укутал оставшийся хлеб и встал. Поправил фуражку. Одернул клеенчатый плащ. Готов к встрече…
***
- Как ты, братишка? – сказавший это казался подростком. Но только до тех пор, пока не подошел ближе к стеклу и не стали видны глубокие морщины безжалостно исполосовавшие его лицо – Чем помочь, чем подогреть?
Сверкнули в косой улыбке пара золотых фикс.
- У меня все в порядке – коротко улыбнулся я в ответ – Есть что предложить в обмен? Может что-то требуется кому-то передать?
- Да ты не кипяшуй, не торопись как обгорелый, братишка. О себе обскажи. Откуда вообще? Как настроение?
- У меня все в порядке – тем же тоном и с той же улыбкой повторил я – Есть что предложить в обмен? Может что-то требуется кому-то передать?
- Да ты как заведенный… ты чуть успокойся. И здесь люди живут. И не такое случается. Хата твоя как? Не течет? Тепло?
Незнакомец сделал пару странных нарочитых жестов. Он старался казаться круче чем есть, это очевидно. Я с интересом разглядывал его. Но независимо от итого осмотра знал – серьезно его воспринимать не стану. Когда ставни открылись, он медленно и величаво шел к окну. То есть дернул рычаг, потом отбежал, развернулся и неспешно зашагал. Любитель дешевых спецэффектов не может быть серьезным человеком.
Подметив несколько словечек в его речи, я ответил, отступив на этот раз от шаблона. К чем издевки?
- Все в порядке. Время идет. Скоро ставни закроются. Обмен? Передача?
- Передать что кому-то хочешь? Так я подмогну. Чем там? Стоящее что? Не боись, процентов ломовых не требую.
- Мне самому ничего никому передавать не надо – качнул я головой.
- Так поменяемся давай! Бартер! Ченч! Тебе чего вообще надо?
- Бумагу бы взял чистую. Любого формата. Но мой товар неходовой – еда. Сухари, немного колбасы.
- Сойдет! – расплылся в обрадованной улыбке субтильный мужичок – Бросай еду в ящик!
- У тебя есть бумага?
- А то! Но не при себе. Достать надо. При следующей чалке передам тебе пару листов. Бросай еду.
- Нет – отказался я – Так не пойдет. Сначала хочу увидеть товар.
- Ты мне не веришь, что ли?
- Доверие тут не при чем. Бизнес это бизнес. Бумагу покажешь в следующий раз?
- Я таких наездов не забываю. Но по первой не серчаю – зеленый ты еще. Меня не знаешь, местные обычаи не сечешь. Ничо – покровительственно улыбнулся золотозубый – Подучу тебя. Клади еду в ящик. Есть что посерьезней сухарей? Бумага штука недешевая. Колбаса, рыба. Винцо мож найдется? А?
- Так не пойдет – развел я руками – Я работаю по своим правилам. Нерушимым. Первым получаю товар. Следом кладу в ящик свой. И только так.
- Аа-а-а… - протянул субтильный. Его лицо исказил короткий и быстрый как удар молнии тик – Вот ты как…
- Хорошего дня – вежливо улыбнулся я и, развернувшись, пошел прочь.
- А ну тормозни! Эй! Гниловоз!
- Всего хорошего – не оборачиваясь, помахал я рукой.
- Ты!
Грохот ставни завершил встречу.
Уже не пряча усмешку, я шагал я по коридору.
Достанет он бумагу. Ага. Как же. Развод чистой воды. За лоха меня принял. Еду не жалко. Сухарей у меня все больше становится. Но попадаться на столь дешевые трюки я не собираюсь. В принципе ожидаемо. Всегда найдется тот, кто захочет разуть лоха. Но я не лох. Я точно не лох.
Вернусь к кокпиту. Гляну еще раз за окно. Подивлюсь на удивительный и странный мир вокруг…
