Во втором месяце джумада 504 / ноябрь – декабрь 1110 года султан Гийас аль-Дунйа вад-Дин Мухаммад, сын Малик-шаха, прибыл в Багдад из Хамадхана. Там он принял посланцев с письмами из Сирии с отчетом о положении дел и действиях франков после их возвращения с Евфрата, о событиях в Сидоне, Аль-Атарибе и провинции Алеппо. В первую пятницу месяца шабан хашимид шариф (истинный или предполагаемый потомок Мухаммеда, пользующегося большим авторитетом у мусульман) из Алеппо с группой суфитов, торговцев и теологов пришли в мечеть султана просить о помощи для Сирии. Они прогнали проповедника с кафедры и разломали ее на куски. Они, плача и стеная, поведали о горестях, постигших ислам по вине франков, об убийствах людей и захвате в рабство женщин и детей. Они устроили такой беспорядок, что люди не смогли совершить молитву. Дабы их успокоить, служители мечети и имамы пообещали суфитам от лица халифа направить армии для отмщения франкам и неверным за горести ислама. В следующую пятницу они снова вернулись в мечеть халифа и повторили все свои действия, плач и рыдания, мольбы о помощи и поминания погибших. Вскоре после этого принцесса, сестра султана и жена халифа, прибыла в Багдад из Исфахана. Ее караван поражал роскошью и блеском. При ней было огромное количество украшений, денег, посуды, повозок и вьючных животных всех видов, мебели, различных восхитительных нарядов, слуг, стражи, рабынь и пажей. Крики о помощи шарифа и его спутников омрачили спокойствие города и радость горожан по поводу ее прибытия. Халиф аль-Мустазхир Биллах, предводитель правоверных, пришел в крайнее раздражение и пожелал сурово наказать нарушителей. Султан же не позволил ему сделать это, простил людям такое поведение и повелел эмирам и командирам вернуться к делам управления и начать подготовку к священной войне против неверных, против врагов Аллаха. В Багдаде того времени было два правителя: халиф из Аббасидов, номинальный суверен и лидер ортодоксального ислама, и султан из Сельджукидов, реальный правитель Персии, Ирака и феодальных земель в Сирии. Союз между ними, периодически укрепляемый брачными узами, был не всегда крепким.

Во втором месяце джумада / декабрь 1110 – январь 1111 года прибыл посланец византийского императора Алексея Комнина (1081–1118) с подарками, драгоценностями и письмами, приглашающими мусульман совместными действиями изгнать франков из Сирии. Он призвал подняться и уничтожить их раньше, чем они смогут нанести непоправимый ущерб. Он заявил, что не позволил им проходить через его территорию в земли мусульман. Но если их посягательства на земли ислама будут сопровождаться непрерывным прибытием все новых армий и подкреплений, то обстоятельства заставят его договориться с ними, предоставить им свободный проход и помощь в достижении целей. В заключение он повторил свой призыв предпринять совместные действия в борьбе против франков и изгнать их из этих земель.

В этом году (505/1111–1112) король Балдуин собрал всех франков, каких только мог, и отправился на Тир. Его правитель Изз аль-Мульк спешно отправил атабеку Захир ад-Дину (Туктегину) в Дамаск письмо с просьбой о помощи и подкреплении, обещая сдать ему город. Они умоляли его поспешить и прислать побольше тюрок, так как в случае промедления им придется сдать город франкам, поскольку они отчаялись получить помощь от аль-Афдаля, правителя Египта (визирь Фатимидов должен был первым поспешить на помощь прибрежным городам, которые номинально были египетскими). Атабек отреагировал немедленно и отправил к ним крупный контингент тюрок, с полной экипировкой, состоявший из более двухсот всадников, умелых лучников. Пока атабек собирал новые силы, на помощь жителям прибыли добровольцы – пехотинцы из окрестных регионов, из Джабал-Амила и даже из Дамаска. Когда Балдуин узнал об интересе атабека к Тиру, он поспешил окружить город всеми силами, которые успел собрать. Это произошло в 25-й день первого месяца джумада 505 / 29 ноября 1111 года. Он приказал срубить все фруктовые деревья и пальмы и построить у стен города постоянное жилье. Было сделано несколько попыток атаковать город. Рассказывают, что во время одной из его атак жители города выпустили по врагам двадцать тысяч стрел за один день.

Узнав об осаде Тира франками, Захир ад-Дин выступил и разбил лагерь у Банияса, откуда посылал свои отряды на территорию франков, разрешив им грабить, убивать, разрушать и жечь все, чтобы изнурить врага и заставить его снять блокаду города, пока собиралось второе подкрепление. Второй контингент войск, который он направил к Тиру, попытался войти в город, но не смог. Сам Захир ад-Дин отправился маршем к большой крепости Аль-Хабис, что за Иорданом, после яростной атаки захватил ее и казнил весь гарнизон. Франки приступили к сооружению двух осадных башен, чтобы с их помощью атаковать стены Тира. Снова и снова Захир ад-Дин атаковал их, чтобы отвлечь врага и дать войскам Тира возможность выйти и сжечь эти башни. Франки разгадали цель его маневра, вырыли траншеи вокруг этих башен и приставили к ним вооруженную охрану, получив возможность не обращать внимания на действия противника и его набеги на их территорию.

Когда начались зимние бури, они не причинили франкам никакого вреда, поскольку те устроили свой лагерь на прочной песчаной почве, в то время как тюрки, напротив, терпели большие трудности и страдания на своих позициях. Но все же не перестали устраивать рейды и захватывать трофеи, отрезая пути поставок продовольствия и снаряжения франков, захватывая все, что попадало им в руки. Они также захватили мост, открывавший доступ к Сидону, чтобы и там отрезать путь для поставок. После чего франки стали доставлять все припасы по морю. Поняв это, Захир ад-Дин вышел с отрядом к северу от города, захватив участок за пределами городских стен. Он убил много моряков и сжег примерно двадцать судов на берегу. При этом Туктегин не забывал направлять жителям Тира письма, призывая их держаться перед лицом франков и храбро сражаться с ними.

Строительство двух осадных башен и установка внутри их таранов были завершены за одиннадцать недель. На 10-й день месяца шабан / 11 февраля их придвинули к городу и использовали для атак. Вокруг них разгорелось яростное сражение. Высота меньшей башни составляла более сорока локтей, а высота большей – свыше пятидесяти. В 1-й день месяца Рамадан / 2 марта воины Тира устроили вылазку с греческим огнем, дровами, смолой, чтобы их поджечь. Они не сумели проникнуть ни в одну из башен, и разожгли огонь неподалеку от меньшей, где франки не могли погасить пламя. Ветер перенес огонь на меньшую башню. Несмотря на жестокую рукопашную схватку, разгоревшуюся вокруг нее, башня полностью сгорела. В качестве трофеев мусульмане достали из нее множество кольчуг, длинных щитов и другого оружия. Огонь также охватил и большую башню. Когда мусульмане поняли, что франки прекратили атаки на город, стараясь сбить огонь с башни, они тоже ослабили натиск, свертывая сражение вокруг бастионов. Но в этот момент франки яростно их атаковали, выгнали из башни и погасили охвативший ее огонь. Потом они выставили вокруг башни надежную охрану из отборных воинов для защиты ее самой и катапульт.

Франки продолжали атаковать город беспрерывно до конца месяца Рамадан. Они придвинули башню ближе к одному из бастионов стены, закопав для этого три окопа, которые располагались перед ней. Горожанам пришлось сделать подкоп под стену бастиона, который находился перед башней франков, и развести там огонь. Когда этот подкоп обвалился, внешняя сторона стены обрушилась перед осадной башней и не позволила продвинуть ее ближе к стене и атаковать с нее. Стена в том месте, где они атаковали, была вскоре восстановлена, а башни с двух сторон от нее господствовали и не позволяли придвинуть мобильную башню. Разобрав завалы, франки приблизили башню к другой части стены и стали бить по ней таранами, которые были подвешены в башне. Стена трещала, из нее выпадали камни, и она сотрясалась так сильно, что находившиеся на ней горожане оказались на грани гибели. Тогда офицер флота из Триполи, человек знающий, опытный и наблюдательный, стал делать железные кошки, с помощью которых бьющий по стене таран зацепляли за переднюю часть и с боков, а горожане изо всех сил тянули за веревки так, что башня чуть не опрокинулась. Иногда франки сами ломали таран, опасаясь за сохранность своей башни, порой таран сгибался и становился непригодным, а иногда его ломали с помощью двух булыжников, которые жители связывали вместе и бросали на таран с городской стены. Франки изготовили несколько таранов, но они выходили из строя один за другим. Каждый из них достигал шестидесяти локтей в длину, закреплялся в осадной башне на веревках, а на передней его части крепился кусок железа весом более двадцати фунтов.

Снова и снова франки ремонтировали и меняли тараны, и башню снова доставляли к стене. И тогда тот же самый моряк, о котором мы говорили раньше, изобрел другое оружие. Он установил на стене перед осадной башней длинное и прочное невысушенное бревно. Сверху – в форме буквы T – помещалось другое прочное бревно длиной сорок локтей. Его можно было поворачивать в любую сторону с помощью системы блоков и лебедок, как корабельную мачту. На одном конце этого горизонтального бревна располагалась железная стрела, а на другом – веревки, идущие на лебедки. На них управлявший ими человек мог закреплять чаны с нечистотами и, опрокидывая их на головы франков, работавших в башне, мешал им управлять таранами. Это создавало трудности нападающим. Тот же моряк наполнял корзины листьями, смолой, щепками, канифолью и камышом, поджигал их и, когда они загорались, укреплял на уже описанном сооружении так, что они нависали над башней франков, и огонь падал на нее сверху. Франки гасили огонь уксусом и водой, но мусульмане быстро подвешивали следующую корзину. Они также забрасывали башню маленькими горшками с кипящим маслом. В конце концов возник большой пожар, пламя, разгораясь, перекидывалось с одной части башни на другую, пока не настигло двух человек, действовавших на самом верху. Один из них был убит, а второй сбежал вниз. Огонь охватил верхний этаж башни и по деревянным перекрытиям стал спускаться вниз. Франки не могли справиться с огнем и были вынуждены бежать вместе с теми, кто защищал башню внизу. Тогда жители Тира вышли из города и захватили в башне огромное количество трофеев в виде оружия и других припасов.

Франки отчаялись захватить город и приготовились отступить. Они сожгли дома, которые построили в своем лагере, а также многие свои корабли на берегу, так как сняли с них мачты, рули и другое оснащение для постройки башен. Всего у франков было две сотни кораблей разных размеров, из которых примерно тридцать кораблей были военными. Франки погрузили на них свое имущество и покинули Тир на 10-й день месяца шавваль / 10 апреля 1112 года. На кораблях франки прибыли в Акру, а оттуда разошлись по своим провинциям. Жители Тира захватили в качестве трофеев все, что осталось после франков. Тюрки, которых послали им на помощь, вернулись в Дамаск. Число погибших среди них составляло примерно двадцать человек. Ни одну другую башню франков, до или после осады Тира, не постигла судьба, которая была уготована этой, сгоревшей дотла, причем огонь распространялся сверху вниз. Причина, по крайней мере отчасти, заключалась в том, что по высоте две башни (башня франков и башня бастиона города) были одинаковы. Если бы одна была выше другой, то уничтожена была бы меньшая.

Число погибших защитников Тира составляло четыре сотни человек, а потери франков, по сведениям надежных источников, – примерно две тысячи человек. Жители Тира не выполнили своего обещания сдать город атабеку Захир ад-Дину, да он и не требовал этого открыто, сказав: «Все, что я делал, я делал во имя Аллаха и мусульман, а не из-за жажды богатства или власти». За такое благородство его осыпали благодарностями и прославлениями, а он пообещал снова прийти на помощь городу, если на него опять обрушится подобная беда. После тяжелых испытаний, отчаянных сражений с франками до тех пор, пока Аллаху не стало угодно отвести от города Тира эту напасть, он вернулся в Дамаск. А жители Тира стали ремонтировать стену, поврежденную франками, восстанавливать рвы до их прежнего состояния и копать новые, укреплять город. Добровольная пехота была распущена.

После этой успешной обороны Туктегин еще не раз помогал и защищал Тир, но в конце концов был вынужден сдаться крестоносцам в 1124 году.