Слухи о новом суперсекретном штабе чрезвычайного режима ходили уже давно. Мир меняется. Картина врага уже больше не складывалась из противостояния Востока и Запада, из генералов, нажимающих на большие красные кнопки, – но из терактов, совершенных самопальными гвоздевыми бомбами, захваченных самолетов, угнанных грузовиков. Гражданские объекты, которые еще пару лет назад нельзя было и представить в качестве цели террористов и которые почти невозможно защитить. И хотя до недавних пор Норвегия была избавлена от преступлений на религиозной почве, нападение на правительственный квартал и не в меньшей мере трагедия, о которой Мунк не мог и говорить, заставила даже наивных политиков понять, насколько все серьезно. Мунк на самом деле не верил, что они что-то сделают. Все, как обычно, осталось бы просто болтовней, планами действий на бумаге в медленно работающих комитетах Стортинга. Но, когда они с Голи вышли из лифта и зашли в суперсовременный оперативный штаб, ему пришлось признать, что он ошибался.

Глубокий подвал здания Министерства обороны. Меры безопасности, доселе невиданные. Если бы не здравомыслие Мунка и скепсис по отношению к высшим чинам, он бы, возможно, даже впечатлился. Лифты с длинными кодами. Посты контроля с персональным досмотром. Двери с новейшими кодовыми замками, металлодетекторы, охраняемые молодыми солдатами в форме. Наконец они достигли большой металлической двери, где им приказали сдать мобильники, что разозлило Мунка, но ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Хорошо одетый молодой человек ввел на панели новый пароль, она замигала зеленым, и наконец они оказались внутри.

Большой овальный стол. Мужчины с серьезными лицами, некоторые в форме, большинство в костюмах, нейтральных галстуках поверх белых и светло-голубых рубашек. Мунк быстро просканировал комнату в поисках знакомых лиц, но не нашел никого.

– Генерал Эдвардсен, – сказал высокий, аристократического вида мужчина с седой челкой, подойдя к ним.

К полицейским протянулась большая рука и последовало крепкое рукопожатие.

– Вы Мунк? И Голи?

Мунк кивнул. Анетте Голи тоже. Чувствовала ли она себя не в своей тарелке, будучи здесь единственной женщиной, Мунк не знал. В этой стране женщины работали на всех высоких позициях, но до этого подвала на Мюнтгата, 1 равноправие явно не добралось. Генерал быстро кивнул и представил собравшихся, затем прошел обратно к гигантскому экрану, закрывавшему половину стены за его спиной. СБП. Штаб обороны. Представитель кабинета премьер-министра. Несколько генералов из разных ветвей вооруженных сил. Мунк вдруг почувствовал себя неряхой. На вельветовых штанах были пятна, а пальто знавало лучшие времена.

– Господа, – сказал Эдвардсен, когда в комнате приглушили свет. – Вы уже знаете, почему вы здесь. Кто-то знает больше других, и это так и останется. Вся информация в этом деле классифицирована по need-to-know. Если у вас есть вопросы, мы обсудим их в конце, сначала я хочу пройти по ходу событий, как они разворачивались в течение дня, а затем оглашу различные принятые нами меры.

Собравшиеся дружно закивали.

На огромном экране появилась фотография.

– Сегодня, чуть позже одиннадцати, мы получили предупреждение от этого человека, Эрика Рённинга из «Афтенпостен». К счастью для нас, у этого журналиста есть голова на плечах, мы тут же связались с министерством, и позднее, на допросе, он рассказал нам, что эта информация не дошла до его руководства в газете. Похоже, пока что мы все контролируем. Нет необходимости подчеркивать, что сейчас это особенно важно, как я уже говорил, это need-to-know, и мы сделаем все, что в наших силах, чтобы это не дошло до простого народа. Меньше знают – крепче спят. Последнее, что нам сейчас было бы нужно, – паника на улицах.

– Need-to-know? – прошептал Мунк, наклонившись к Голи.

– Принцип необходимого знания, – проговорила Анетте, не глядя на него.

– Есть причины полагать, что Рённинга навестил один из наших подозреваемых, который оставил журналисту список из пятидесяти имен.

На экране появилось новое фото, и за столом пошло движение, когда по кругу послали стопку бумаг. Мунк с любопытством взглянул на экран и посмотрел на бумагу перед собой. Он быстро поискал глазами знакомые имена, но, к счастью, не увидел их. Мириам Мунк. Марион Мунк. Может, это эгоистично и непрофессионально, но он сделал это автоматически.

– Как вы все понимаете, события последней недели подтверждают подлинность этого списка. Наши друзья с Марибуэсгате лучше, чем кто-либо, знают это, и, безусловно, поэтому они здесь, если кто-то интересуется, зачем нам присутствие полиции Осло.

На Мунка и Голи обратились краткие взгляды. Мунк вежливо кивнул в ответ.

– Вы могли бы вкратце разъяснить детали убийств для всех, кто не в курсе?

Эдвардсен быстро взглянул на полицейских.

– Да, – сказал Мунк, откашлявшись.

Он подумал, не встать ли, но остался сидеть. Генерал у экрана казался нетерпеливым.

– У нас было три жертвы, – сказал Мунк, прочистив горло. – Вивиан Берг. Двадцать два года, балерина. Найдена в горном озере в нескольких часах от города.

– Там была цифра, верно?

– Верно. Цифра четыре, процарапана на…

– Как мы видим, – перебил его Эдвардсен, – эта Берг – номер четыре в списке.

– Э-э, да, – продолжил Мунк. – Вторая жертва – Курт Ванг.

– Номер семь в списке, – кивнул Эдвардсен. – А последняя?

– Рубен Иверсен, четырнадцать лет. Найден в багажнике около лагеря Скар.

– С номером?

– Тринадцать.

– Что также соответствует списку, который передали Рённингу, – кивнул Эдвардсен на экран. – Вы нашли связь между жертвами?

– Нет, – сказала Анетте Голи. – Именно это и удивляло нас больше всего. Случайный выбор жертв. Пока мы… да…

Она кивнула на листок перед собой.

– Пятьдесят имен, – решительно сказал Эдвардсен. – Случайные гражданские, подданные Королевства Норвегия. Трое из них уже ликвидированы. Таким образом, нет никаких причин полагать, что эта угроза нереальна, и мы получили приказ из кабинета премьер-министра применить соответствующие меры.

Генерал сделал глоток воды из стакана на столе и продолжил.

– По словам Рённинга, преступник был частично одет в военное и упомянул Лашкаргах, Афганистан. Похоже, мотив ясен. Наиболее вероятным представляется акция мести, к причине такого предположения я вскоре вернусь, но я рад сообщить вам, что мы уже идентифицировали подозреваемого.

Эдвардсен повернулся, и на экране возникла новая фотография.

Подозреваемого?

Уже?

Мунк повернулся к Голи, она подняла брови. Ему не нравились эти люди, стоит признать это, но остается только снять перед ними шляпу. С тех пор, как Рённинг очнулся дома, прошло всего несколько часов.

– Я снова напоминаю, что речь идет об очень деликатной информации. Это высший уровень секретности, наивысший, ничто не должно быть обнародовано. Ни при каких обстоятельствах, я повторяю, ни при каких обстоятельствах, то, что вы сейчас услышите, не должно покинуть эти стены.

Эдвардсен не смотрел прямо на Мунка и Голи, но не было никаких сомнений, в чей адрес это было сказано.

– У нас есть активные силы в Афганистане? Официально – нет. Наши люди участвуют только в отдельных операциях по поддержке ООН. Неофициально? Конечно, есть. Мы не сидим сложа руки, когда воюют наши союзники. И еще раз, то, что вы сейчас услышите, не должно покинуть эту комнату, это ясно?

Эдвардсен поднял глаза на полицейских, словно чтобы удостовериться, что они поняли всю серьезность сказанного. Голи кивнула в ответ, и наконец Мунк нехотя сделал то же самое.

– Хорошо, – прорычал генерал, и на экране появилось новое фото.

Молодой человек в форме, слегка сощурившись, смотрит в камеру. Вооружен до зубов. На фоне – пустынный пейзаж.

– Мы думаем, что это наш преступник.

Новое фото. Тот же солдат, на этот раз архивное фото.

– Его зовут Иван Хоровиц, – сказал Эдвардсен, подняв глаза. – Родился в 1988 году в Йевике. Начал военную карьеру в батальоне Телемарка и позже был рекрутирован в Альфу. Для тех, кто не знает, что это, я объясню на пальцах. У американцев есть «Зеленые береты», у русских – спецназ, у нас – Альфа.

Генерал не смог скрыть гордость в голосе и кликнул дальше.

– Афганистан. Северный регион. Американцы начали грандиозную операцию под названием «Operation Endurance», и мы участвовали маленькой группой в шесть солдат, все из Альфы. Один из них – наш преступник, Иван Хоровиц. Не буду вдаваться в детали, как я уже сказал, это NTK, но, тем не менее, есть повод полагать, что произошедшее там – основа того, с чем мы столкнулись сейчас. Акция мести, какая-то ненависть к Норвегии, или как это называют, в любом случае, вы увидите, почему мы так уверены в том, что это наш преступник.

Эдвардсен сделал глоток воды.

Снова пустыня. Выжженные горные вершины.

– Весна 2010. Во время выполнения регулярного задания Альфа попала в засаду. Мы потеряли пятерых. Единственный выживший – Иван Хоровиц. Все еще не совсем ясно, что именно случилось, но, по словам Хоровица, он очнулся после взрыва, не в состоянии объяснить произошедшее. Осколочные ранения груди и живота, сломанная нога. Следующие десять дней он провел в горной пещере. Пил собственную мочу. Ел… ну, это неточно. Как бы то ни было, наконец он смог дотащить свое израненное тело до ближайшей дороги, где его подобрал патруль.

Эдвардсен серьезно посмотрел на собравшихся и продолжил:

– После отчета о выполнении задания и пребывания в полевом госпитале Хоровица отправили домой, в Норвегию, где его действительная военная карьера закончилась. Мы вручили ему медаль, пытались помочь адаптироваться, предложив офисную работу, но Хоровиц изменился. Он хотел связаться со СМИ, считая несправедливым, что он потерял всех своих товарищей, и полагая, что люди должны узнать, что произошло. Ну, вы, наверное, понимаете. В конце концов нам пришлось отпустить его. Мы вплотную следовали за ним – чтобы помочь, конечно, но также и чтобы приглядывать за ним.

Эдвардсен снова нажал на экран.

– 2011. Хоровица кладут в психиатрическое отделение Блакстада. Его выписывают в начале 2012. И на этом обрываются все следы. Ни снятия денег со счета. Никаких зарегистрированных электронных действий. Словно Иван Хоровиц больше не существует. Были предположения, что он покончил жизнь самоубийством, но тело не было найдено. Мы закрыли дело. И вот теперь это.

– Новая личность?

Сухой голос человека в синем галстуке.

– Наиболее вероятно, – кивнул Эдвардсен.

– И эта ненависть реальна?

Новый спокойный голос, на этот раз от человека в сером галстуке.

– Я боюсь этого, – кивнул Эдвардсен. – Отчеты наших психологов показывают, что Хоровиц уже после возвращения домой проявлял признаки того, что мы называем тревожное отрицательное поведение.

– Часы тикают, – вдруг кашлянул пожилой мужчина на краю стола и почти незаметно кивнул Мунку и Голи.

– Да, – пробормотал Эдвардсен. – Мунк и Голи, верно?

Мунк кивнул.

– Естественно, мы запустили операцию поиска Ивана Хоровица, но вам необходимо сделать следующее.

Его голос изменился, тон вдруг стал приказным. Мунку это не понравилось, но он промолчал.

– Мы выйдем с Хоровицем в СМИ, покажем фотографии. Мы добудем то, что вам нужно. Он – главный подозреваемый по делу. Но подробности сообщать не будем.

– Слушайте… – заговорил Мунк, но его перебили.

– Хорошо, – сказал еще один в другом галстуке. – Кто-то же должен был его видеть? Даже если он прячется? Никто не может быть абсолютно незаметным, может быть новая работа, друзья, соседи?

– Именно, – кивнул Эдвардсен. – На это вся надежда – что кто-то его узнает. Если нам повезет, это произойдет быстро, прежде чем он… выберет новое имя из списка.

– Мы предложим кому-то из них защиту? – сказал мужчина в очках, подняв бумагу.

– Разумеется, мы это обсуждали. Но, как видите, большинство имен довольно распространенные. Нильс Ульсен, Янне Андерсен – о скольких возможных жертвах идет речь? У нас нет ресурсов. К сожалению, это просто-напросто не получится реализовать.

Последнее было сказано с чувством, которое на первый взгляд могло напоминать человечность.

– Итак, – продолжил генерал, бросив взгляд на Мунка. – Полиция. Теперь Иван Хоровиц официальный подозреваемый. Это лучший угол зрения, с которого мы можем его представить, не вызвав панику. Подозреваемый в тройном убийстве. Поэтому мы ищем его. Мы думаем, этого достаточно. И надеемся, такая тактика даст нам то, что нам нужно, чтобы найти его. Конечно, мы пустим в ход все свои ресурсы, но к этому мы еще вернемся.

– Но… – начал было Мунк, но его снова перебили.

– Извините, Голи, верно?

Анетте кивнула.

– Мы пришлем то, что вам нужно. В остальном все как обычно, ок?

– Вы хотите сказать, чтобы я не посвящал в суть дела свою команду? – спросил Мунк.

– Сообщите только, что он подозреваемый.

– Но как я должен…

– Вы справитесь, – сказал Эдвардсен и, очевидно, собрался перейти к следующему пункту повестки дня.

Молодой человек, проводивший Мунка с Голи сюда, почти незаметно появился в комнате.

– Я провожу вас, – вежливо улыбнулся он и кивнул на широко открытую дверь.