Глава 16
Как оказалось, между хорошим планом и его исполнением лежит огромная пропасть времени. Дьявол скрывался в мелочах. Яцук, как человек ответственный и хорошо понимающий свою работу, настаивал на скрупулезном следовании его рекомендациям. Ему не нравилось, что штыри, в которые упиралась конструкция, имели люфт.
– Будет люфт, будут и протечки. Крепить надо намертво. – Настаивал он.
– Чем крепить? У нас нет ни цемента, ничего.
– Чопики, клинья, что угодно, но штыри не должны двигаться. Потом, надо по всей длине поставить ребра жесткости. Мы же не знаем, какой высоты столб воды над нами. Что если метров десять?
– Да брось, там лужа. – Кузьмин, из всех офицеров, был самым оптимистично настроенным.
– Вот ты и пойдешь первым проверять. – Яцуку казалось, что капитан не хочет делать все как надо.
– Я готов. С меня долг перед Юрием. – С вызовом ответил Кузьмин.
– Вот и хорошо, что не перевелись добровольцы на земле русской. – Стыдов похлопал Кузьмина по плечу. – От имени командования объявляю тебе благодарность заочно.
– Ладно, хоть не посмертно.
Из пенала УКП были вынуты шкафы связи, управления запуском и многие другие элементы, не участвующие в непосредственной системе жизнеобеспечения. Пол потерны был устлан толстой износостойкой полиэтиленовой пленкой. Ее сняли и пустили на создание внешней изоляции. По замыслу Яцука, ее крепили с напуском на стены, потому что он считал, что ее разопрет водяное давление и получится эффект клапана. Стены, пол и потолок, предварительно намазали толстым слоем густой смазки из запаса по обслуживанию дизельных генераторов. Пленка должна была вминаться в смазку и закрывать щели.
Проблемы с дверьми решили аналогичным образом. Они были обшиты большим по площади слоем пленки, которая должна была прижиматься давлением воды. В теории все выглядело неплохо. Пустоты между шкафами и стенами закрывали всем подряд. В ход даже пошли лишние вещи, которые люди согласились отдать на нужное дело.
Яцук дотошно лазил с фонарем по всем сомнительным элементам, и когда он дал добро, прошла ровно неделя с начала строительства запорной баррикады. Привалов уже начинал нервничать. Кислорода в шахте оставалось все меньше. Жена и дети, и не только его, жаловались на ухудшение состояния, головокружение, головные боли, тошноту. К тому, чтобы выйти наружу было все готово. Из ОЗК (общевойсковой защитный костюм) сделали подобие костюма аквалангиста. Проклеили резиновым клеем стыки, а на рукавах и на сапогах сделали ремешки, чтобы не пропускали воду. Его герметичность была под вопросом, но все же он мог создать защиту от переохлаждения.
Когда встал вопрос о том, кому подниматься наружу, вызвались все. Юрий, как старший, остудил их геройский пыл.
– Я пойду и точка.
– Почему ты, командир? У тебя семья? – Удивился Исупов.
– Давай, я, товарищ майор. – Пузырников поднял руку, как ученик.
– Мужики, мы тут все под богом ходим, и неизвестно, сколько нам отмерено, именно потому, что у меня семья, я буду осторожен, и сделаю все как надо. Все будет хорошо. Страхуйте меня.
Больше возражать не стали. Сразу после этого решения и началась подготовка к подъему. Юрий спустился в двенадцатый отсек к жене и детям. Пообнимался с Мишкой и Аришкой, с Еленой. Естественно, у жены в глазах стоял вопрос, почему он, а не кто-нибудь другой, но задать его вслух она так и не решилась. В ее женском сознании произошел огромный переворот представлений о жизни. Он видела, как муж и его коллеги офицеры стараются спасти свои семьи, и потому была уверена в необходимости такого решения.
Привалов и Яцук облачились в специально подготовленные ОЗК, надели противогазы и прошли через узкие дверцы шкафа в отсек, который собирались затопить. Тяжелая внешняя металлическая гермодверь блестела конденсатом в свете фонарей. Она сдвигалась по металлическим направляющим. Путь к ее полному открытию заблокировали металлическими штырями, которые не дали бы открыться двери больше, чем на десять сантиметров.
– Готов? – Спросил Яцук у Привалова и взялся за «крутилку» механизма открытия двери.
– Готов. – Ответил майор.
Оборот и дверь подозрительно застонала. Еще оборот и из щелей брызнули черные густые струи.
– Это же не вода, это жижа какая-то? – Удивился Яцук.
– Грязь, ветром намело. – Решил Привалов.
Еще один оборот и еще, под стоны напряженного металла. Юрий почувствовал, как по спине побежал пот, как заколотилось сердце. Малохольные мысли на секунду завладели рассудком, но силой воли удалось подавить их. Вдруг дверь с силой ударила в железные клинья, откинув Яцука на пол. Юрий бросился к товарищу.
– Ты как?
– Нормально. Давление, я тебе скажу, как будто над нами море.
Через десятиметровую щель вода била с огромной силой. Ее уровень поднимался на глазах. Яцук подошел проверить созданный им запор, а Юрий зачерпнул в ладонь густой воды. Настоящая грязь, как в лужах на глиняной дороге по весне. Холод воды чувствовался через резиновую защиту и одежду. Яцук подошел и встал рядом.
– Вроде, держит! – Глухо крикнул он через противогаз. – Как ОЗК?
– Держит! – Ответил Юрий.
– Три рывка, назад. – Напомнил Яцук о сигнале на возвращение.
– Ага, помню.
Вода поднялась до груди спустя пару минут после открытия гермодвери. Запаса воздуха в кислородном изолирующем противогазе должно было хватить на полтора часа, но это без учета использования его на большой глубине. Юрий считал, что у него есть сорок минут, не более. Яцук пристегнул к поясу Привалова карабин с проводом. Его вынули из трассы электроснабжения, теперь не нужной. Длина провода была метров семьдесят, Юрий настоял на такой длине.
Еще минута и для Привалова наступила полная тьма. Давление воды сжало тело со всех сторон крепкой хваткой. Свет фонаря, герметично запакованного в полиэтиленовую пленку, был виден только в упор. Становилось холодно, и самое главное, страшно. Подъемная сила из-за кислородной подушки в левой руке, оторвала его от пола и сразу пропало ощущение понимания верха и низа. Голова закружилась, и стало еще страшнее.
Когда Юрий уперся рукой в потолок, ему стало немного спокойнее. Он понял, что помещение заполнилось водой полностью. Руки Яцука нащупали его и потянули. Юрий вытянул свободную руку перед собой, чтобы не удариться. Нащупал дверной проем и понял, что дверь уже открыта полностью. Яцук похлопал его по ноге, что было воспринято Юрием, как благословление на подъем.
Майор сделал несколько гребков правой рукой, чтобы отплыть от входа. Поднял левую руку с подушкой над собой и приготовился к подъему. Прошло несколько секунд и ему показалось, что ничего не происходит. Он как будто висел на одном месте. Снова неприятное чувство, будто ты оказался «нигде», без верха и низа. Юрий проверил за спиной карабин. Провод был прикреплен и это немного успокаивало. Хотелось верить, что в случае чего, Яцук контролирует ситуацию. Юрий поднес к глазам фонарь. Слабый свет, тем не менее, дал уверенности в том, что подъем происходит. Частицы грязи опускались вниз.
Это наблюдение позволило Привалову успокоиться и заняться анализом состояния костюма. Кажется, в районе правой ноги он дал течь. Ледяная струйка жалила кожу. Юрий потянулся и попытался подтянуть ремешок. Получилось только хуже. Струйка пробилась ниже и начала собираться на дне сапога. Майор чертыхнулся и решил ничего не делать. Волнение тоже могло усилить расход кислорода.
Он вспомнил про кессонную болезнь и решил найти у себя ее признаки. Ничего похожего он не заметил. Сосуды не вздувались из-за перехода, растворенного в крови азота, в газообразное состояние. Кислородная подушка, оказавшаяся в вещах Григория Стыдова, обеспечивала приемлемую скорость подъема. Если поднимала вообще.
Спустя пять минут, ум Привалова только и занимала эта мысль. А не висит ли он на одном месте, в метре от входа. Помахал на всякий случай ногами, но испугался, что Яцук может превратно понять его дерганья и затянуть назад. Ему там тоже должно быть несладко. Сидеть в полной тьме, в ледяной воде и ждать. Часов у Привалова с собой не было. Вместо них в костюме лежал будильник, заведенный на сорок пять минут. Он был включен в тот момент, когда Юрий перешел на автономный режим использования противогаза. Тьма и взволнованное состояние полностью дезориентировали не только в пространстве, но и во времени.
Прошло еще немного времени. Юрий почувствовал, что где-то в паху начало мерзнуть. То ли еще одна протечка, то ли костюм плотно прижался к телу. А правая нога мерзла все сильнее. Привалов шевелил пальцами, чтобы согреть ее. Помогало, но кажется не шевеление пальцами, а сама по себе увлеченность процессом. В безмолвной черноте любой осознанный момент придавал уверенности и спокойствия.
«Быть такого не может…» - Думал Юрий тягучими минутами подъема. – «чтобы столько воды набралось. Откуда?». Он прислушивался, чтобы услышать гром ударов, как в первые дни их нахождения в УКП. Ничего, никаких звуков. Зато, ему показалось, что грязной взвеси в воде стало меньше, что никак не повлияло на ее прозрачность. Он до сих пор не был уверен, что поднимается. Яцук должен был контролировать размотку провода. Если бы ничего не разматывалось, он бы уже давно затянул бы его назад. Вдруг, Привалова осенила страшная мысль, что провод порвался. Мало ли что могло произойти в суете, пока они впускали воду?
Юрий перехватил фонарь, чтобы освободить указательный палец. Завел руку за спину и медленно потянул провод. Облегченно выдохнул. Тянулось с усилием. Затем рассудком завладел другой страх. Что если провод не дает ему подняться? Что если выталкивающей силы недостаточно, чтобы поднять его набирающий воды костюм и длинный провод? Дыхание сразу участилось, на висках забились в противогазную резину вены. Даже запотели окуляры противогазной маски. Привалову с трудом удалось взять себя в руки. Он вспомнил, как они взвесили моток провода и были уверены, что его вес не сыграет никакой роли для подъема.
– Расслабиться и ждать. – Скомандовал самому себе Юрий. – Дергать три раза, когда зазвонит будильник.
Страх пробежался по краю сознания подлой идеей, что будильник может не сработать, но Юрий смог придушить дурную мысль на корню. Будильник был слишком прост, чтобы реагировать на изменения давления и прочее. Майор насильно загнал в голову самые приятные моменты из своей жизни. Вспомнил Мишку с Аришкой, их первые шаги, слова, поступки. Мысли отпустили тело. Он только сейчас понял, как у него были напряжены все мышцы. Даже пальцы на ногах были подогнуты под себя.
Другие дурные мысли неоднократно пытались вывести Юрия из равновесия, но он стоически повторял себе, что ждет звонка будильника. Остальное от него не зависело. Майор посветил себе в лицо и теперь был точно уверен, что вода стала намного чище. Пожалел, что не взял часы, иначе мог бы запомнить время, чтобы потом заметить на какой глубине.
Вода начала светлеть. Юрий не сразу это понял. Только когда он снова решил поднять фонарь, то увидел его свет до того, как направил себе в лицо. Юрий посветил вверх и увидел еле заметное колеблющееся яркое пятно вверху. Он облегченно выдохнул. Все-таки он поднимался. Беспомощно ждать поднятия он стал, убрал фонарь в руку, удерживающую кислородную подушку и помог подняться свободной рукой. Светлело на глазах, и вот поверхность воды над головой заиграла бликами. Еще несколько секунд и майор оказался на открытом воздухе.
Вода растекалась по стеклу окуляров, мешая смотреть. Юрий завертелся на месте волчком, пытаясь увидеть хоть что-нибудь знакомое. С каждой секундой, по мере того, как очищались стекла, он понимал, что видит что-то совсем невероятное. Черный океан от края и до края и низкое небо над головой, сквозь которые едва пробивались контуры солнечного диска. Легкие волны качали его над водой.
Майора одолел кратковременный ступор, во время которого, перегретый информацией мозг, пытался проанализировать ситуацию. Он пытался совместить то, что он видит, с тем, что он знает о природе и выдать более менее правдоподобный результат.
В момент озарения, он почувствовал, что беда прошлась по всей планете. Как только мысли отошли от эпичных масштабов катастрофы, сразу встал другой вопрос, что делать с УКП, накрытого такой толщей воды. Как поднимать людей на поверхность, и что делать, после того, как они всплывут. Ему показалось, что выбирать придется между возможностью задохнуться под землей и возможностью умереть от переохлаждения в воде. Хотя у его семьи был надувной матрац. Но куда плыть на нем, когда вокруг одна вода. За будущее семьи стало страшно.
Страх за семью трансформировался в необычную фобию. Привалову показалось, что он единственный человек в мире. Один на всех бескрайних просторах чужого мира, и от этого ощущения стало так холодно и дико страшно, что рука рефлекторно потянулась назад, нащупала провод и трижды дернула его. Сильнее всего захотелось вернуться в душный мир шахты, убедиться, что она и люди в ней существуют на самом деле.
За пояс дернуло и тут же мир снова затянуло темной водой. Юрий вспомнил, что надо выпустить воздух из кислородной подушки. Пузыри весело зажурчали, поднимаясь вверх. Майор выпустил весь воздух и заткнул подушку за пояс. Расслабился, отдавшись полностью на волю Яцука, затягивающего его назад. Вода темнела на глазах и скоро снова стала непрозрачной черной грязью. А был ли мир, который он видел только что на самом деле? Сильные эмоции, которые Юрий испытал во время подъема и всплытия сделали с рассудком странный казус. Все, что он пережил, было похоже на сон. Ему показалось даже неудобным перед товарищами выдавать, то что он видел, за правду.
Сработавший будильник освежающе подействовал на рассудок Привалова. Он пробудил его из сомнабулического состояния перебравшего эмоций рассудка. Майор чертыхнулся и ударился головой обо что-то. Проверил руками и понял, что это дверной проем, вход в потерну. Руки схватили его за плечи. Свет фонаря уперся в стекло противогаза. Юрий постучал по телу Яцука. Тот отпустил его и закрыл дверь. Звук механизма закрывания хорошо распространялся в воде. Юрий наощупь добрался до «баррикады» и открыл дверцу шкафа, Яцук присоединился вскоре. Он закрыл за собой дверь и постучал в противоположную.
Им открыли. Вода с шумом вылилась на пол потерны, вытряхнув на пол двух человек в неуклюжих костюмах. Яцук вскочил и первым делом, сдернув с лица маску противогаза, спросил.
– Держит?
– Вот сейчас, когда внешняя дверь закрыта, еще более менее держит, а когда открыта была, сикала со всех дырок. – Простонародно объяснил Стыдов. – Но терпимо. Чего там, по ту сторону забора?
– Там, мужики, конец света, библейский потоп. – Привалов тоже снял маску и обессилено сидел в воду на полу. – Федор, ты замерил длину провода?
– Конечно. В темноте я не мог разобрать, сколько отмерил, но когда ты задергал, сделал узелок.
– Неужели над нами кругом вода?
Естественно, что тот, кто не видел своими глазами, то, что видел Привалов, не могли поверить в потоп. Яцук вытащил из конуры-переходника смотанный в кольцо провод.
– Разматывайте.
Исупов взялся за край, отстегнутый от пояса ОЗК Привалова, и пошел вглубь потерны. Кольцо разматывалось и разматывалось, а на лицах мужчин застывало все больше удивления. Исупов уже давно скрылся в темноте коридора.
– Стоп! – Скомандовал Яцук, держа в руках узел. – Теперь мерьте.
– У меня шаг, ровно метр. – Вызвался Григорий.
Он встал рядом с Яцуком и пошел вперед, отсчитывая шаги вслух.
– Пятьдесят один! – Выкрикнул он. В потерне повисла тишина.
– А это точно? – Спросил Кузьмин.
– Точнее некуда. – Ответил сомневающемуся товарищу Привалов.
– Ну, Юрок, расскажи подробнее, что ты там видел? Реально что ли кругом одна вода и даже антенн не видно? – Попросил Стыдов.
– Слушайте, у меня нога отмерзла и промокла. Пойдемте в шахту, обсохнем, чайку долбанем и подумаем над ситуацией.
– А у меня в оба рукава затекло. – Поделился Яцук. – Надо будет еще покумекать над изоляцией.
– Небо темное, как в грозу, до горизонта и вода вокруг, черная, как в лужах. Грязи много, особенно на дне.
– Мы заметили. – Согласился Исупов. – Натуральная жижа из щелей била. Как это ты сказал Григорий. Биожижа?
– Да, биожижа. Протертый органический материал, животный, растительный мир и почва. Чувствовали, что когда она застоялась, сразу душок пошел?
– Да, кстати, в потерне начало пованивать. – Согласился Привалов.
Группа из офицеров, собравшаяся обсудить ситуацию, наконец-то решилась достать НЗ из сейфа, две бутылки водки. Три оставила про запас. Ситуация, на самом деле казалась, неразрешимой и несмотря на то, что никто не показывал своего страха, в душе каждого существовало мнение о безвыходности ситуации. Алкоголь должен был расширить границы воображения. После байки рассказанной Кузьминым о методах принятия решений в Древней Персии, когда одно решение обсуждалось дважды, по пьяни и на трезвую голову, если оно совпадало, то решение претворялось в жизнь, решено было применить этот принцип и здесь.
– Самая загвоздка, по моему мнению, кроется в том, что мы, выбравшись на поверхность воды, ничего существенно не улучшим. – Поделился своим видением проблемы Привалов. – Там вода во все стороны, и что нам делать?
– Я подсчитал, нам не хватит кислорода, чтобы поднять даже половину людей. – Высказался Яцук. – К тому же, на детях маски будут сидеть неплотно. Это почти сто процентов, что они нахлебаются воды. Да и пятьдесят метров для их организмов огромная нагрузка. Допустим, если их тянуть с поверхности быстрее, то они могут получить кессонную болезнь.
– Я думал, сделать из моего надувного матраса мешок и сажать их туда по двое в противогазах и тянуть.
– Хм, интересное решение. – Согласился Яцук.
– Но потом представил, что узел не выдерживает, и мне эта идея совсем разонравилась.
– Короче, с подъемом детей настоящая проблема.
– Это мы еще про женщин не говорили.
– А как быть, не соглашаться же на смерть от удушья?
– Прежде, надо подумать, что делать наверху.
– Надо подняться, а потом решать.
– Кокон какой-нибудь смастерить, чтобы можно было по несколько человек за раз поднять.
– С коконом тоже проблемы будут. Наверху нужна будет платформа, чтобы его тянуть вверх. Чтобы опустить его нормально, надо будет заполнять его водой, иначе у него будет огромная подъемная сила.
– Так мы на двух бутылках ничего не решим, надо за третьей идти. И сходили за третьей, твердо решив, что больше не понадобится.
– А помните, в давние времена водолазов опускали в колпаках без дна? Вода же туда не заходила.
– Помним, колокола еще такие были, гравюру где-то видел. Только из чего сделать его? Материала у нас не густо.
– Как его протащить через нашу «баррикаду»? Если только через крышку над шахтой?
– Конечно. Кто ее откроет, генераторы же молчат. И столб в пятьдесят метров над головой не даст открыть ее, пока давление не выровняется. А для этого надо затопить шахту под горлышко.
– Нет, пока у нас тут есть хоть немного жизненного пространства, вода запускать не надо. Это же смерть. Я на такую не согласен.
– Слушайте, а мне кажется, что у меня родилась идея! – Яцук взволнованно поднял указательный палец вверх.
– Делись.
– А чего мы тут думаем, как всплывать, если у нас есть готовый кокон, или ковчег, если хотите?
– Ближе к телу, как говорил Ги де Мопассан. – Поторопил товарища Григорий фразой Остапа Бендера.
– Смотрите, наш УКП это же герметичный корпус, почти подводная лодка.
– Хотелось бы верить.
– Нет, я серьезно, даже теоретически при наличии каких-то отверстий, он сможет много часов оставаться на плаву. И выдумывать ничего не надо. Поднимемся оптом и все. Главное рассчитать заранее, чтобы она точно покинула шахту, не заклинила при подъеме.
– Федя, а ты не фантазируешь? – Кузьмину показалось предложение радикально смелым. – Не станет наш пенал братской могилой?
– Так, предложение Федора мне нравится. – Поддержал Привалов. Он уже оценил его смекалку и был уверен в его техническом прагматизме. – Предлагаю обсудить детали технического плана. Как, например, снять его с подвески?
– Шахту придется затопить наполовину, может быть, меньше, чтобы подъемная сила подняла пенал. Когда давление на крепления ослабнет, можно будет пенал спокойно снять с них.
– Воздуха останется еще меньше.
– Используем кислородные баллоны из противогазов.
– Смотри, а как мы поднимем крышку?
– Затопим под верх. Часть воздуха, который не уйдет в потерну, запрет вверху шахты и вода спрессует его. Нам даже не понадобится много энергии, чтобы поднять ее. Вода сверху быстро зальет шахту и тут же выровняет давление. Мы поднимем крышку дальше.
– Так, это понятно. А как же быть с кабелем, питающим двигатель подъема крышки?
– Отсоединим его, как только поднимем.
– Кому-то придется быть снаружи?
– Ну да, не такая уж большая сложность.
– Там же работы по подвеске, мама не горюй? На день крутить и молотками стучать?
– Долго ли умеючи. – Пошутил Яцук. – Сообща навалимся, за полдня успеем.
– Это, мужики, надо все серьезно обдумать. Шанса переиграть у нас не будет. – Привалов понимал, что ни за какие «коврижки» не станет рисковать семьей.
Других стоящих вариантов никто предложить не смог, поэтому беседа под водку постепенно перешла в совсем неформальное общение, напоминающие привычные посиделки на кухне. В основном, люди делились воспоминаниями из прошлого, или как сказал Исупов, из «прошлой жизни», проведя грань между жизнью до катастрофы и после.
Из неизменного, что в той, что в этой жизни, оказалась реакция жен. Первой не выдержала Мария Стыдова, решившая проверить мужа. Она задала ему несколько провокационных вопросов.
– Машь, ты чего, как самая заботливая? Смотри сколько нас и сколько бутылок? Чего тут пить? Приду трезвый, не переживай.
– Мария, Гриша прав, мы просто разговариваем. – Поддержал товарища Кузьмин.
– Эх, мужики, вы и на том свете придумаете, как сообразить на троих. – Мария возмущенно покачала головой и исчезла в люке.
– Будь здесь салон красоты, им бы было веселее. – Вслед жене произнес Григорий.
Мужики прошлись шутками про салон в УКП, прикинулись манерными стилистами и выпили в итоге за красоту.
– Ну, за то, что красота спасет мир.
Из-за гипоксии, алкогольное опьянение быстро утомило, и компания разбрелась по своим отсекам. На утро, смены дня и ночи в УКП строго придерживались, собрались снова, чтобы обсудить проблему подъема еще раз.
– Не передумал? – Первым делом спросил Привалов Яцука.
– Не передумал. Я уже облазил все крепления, чтобы понять, как сдернуть с них пенал.
– Выполнимо?
– На весу проблематично, а если затопить, то можно. Как я и говорил. Есть еще некоторые идеи, но это уже по ходу работ можно будет озаботиться.
Чтобы избавиться от сомнений и сомневающихся, офицеры выбрались в шахту и облазили ее снизу до верху, чтобы понять план Яцука и способ его выполнения.
– Нам надо будет обеспечить герметичность внешних люков в отсеки и всех коммуникаций. Есть еще идея насчет того, чтобы заранее предусмотреть центровку пенала. Мы же пока не знаем, куда сместиться центр тяжести, плохо будет, если он в воде ляжет прямо на люки. Такая вероятность есть. – Федор показывал все свои предположения руками.
– Что ты предлагаешь?
Яцук завел офицеров на противоположную от люков сторону.
– Я считаю, что эти гидроцилиндры нужно оставить висеть на пенале. Когда он всплывет, они исполнят роль противовеса, или киля.
– Смотри, какой ты головастый. – Присвистнул Стыдов. – А в горловину пролезет с ними?
– Пролезет, но чтобы не уперлось, придется сделать на вершине пенала направляющие под углом. С этого и следует начать. Когда затопим до половины, время пойдет на часы из-за нехватки кислорода.
– Постой, а как же ты собираешься включать генераторы, при такой экономии воздуха? – Вдруг осенило Кузьмина.
– Я ночью, пока спал, подумал, что придется кабели удлинить, иначе из-за подъема пенала сорвет их до того, как крышка поднимется полностью. Вначале думал вынести один генератор наружу, но больно трудоемко. Да и потом, они могут нам пригодиться. Ну, я имею ввиду, сильно потом. Пока будет затапливать, генераторы будут сосать воздух из шахты, а потом перейдут на внутренние запасы. Я сделаю смеситель, чтобы подавать в систему кислород из баллона.
– Спал он и думал. А что же ты думаешь, когда не спишь? – Усмехнулся Стыдов, пораженный способностью Яцука думать во сне.
– Не думал, мужики, что так буду волноваться. – Привалов сделал глубокий вдох. – Промедление смерти подобно. Федор, дели всех по группам, и определяй им фронт работ.
Через полчаса недра шахты заполнились рабочим шумом. Яцук взял на себя инженерную функцию по части подвески пенала-капсулы. Исупов отключал пенал от всех коммуникаций, кроме связи с электродвигателем, открывающим крышку над шахтой. После консультаций с техниками Привалов и Стыдов взялись за создание направляющих. Пенал во время подъема из-за разбалансированности мог начать заваливаться и зацепиться при подъеме. Этого надо было избежать, иначе пришлось бы держать целый отряд водолазов. А кислорода во всех баллонах оставалось все меньше. Кузьмин и команда младших офицеров, вооружившись солидолом, конопатила внешние люки отсеков.
Направляющие сделали из скрученных со стен шахты лестниц. Яцук придирчиво осмотрел конструкцию, созданную двумя майорами. Привалов и Стыдов сразу почувствовали себя подчиненными, да еще и с кривыми руками.
– Шатко, мужики. Представьте, какая масса будет давить? И вот тут скрутите проушины, чтобы не торчали. Ими же и скрепите ваши лестницы. Все должно пройти очень гладенько, не при женщинах будет сказано, ваша задача, как следует послюнявить.
– Иди, ладно, озабоченный, свою работу делай. – Григорий не выдержал критики со стороны младшего по званию. – Сделай так, чтоб наш ковчег смог подняться.
Федора насмешила реакция Стыдова.
– Потом проверю. – Напомнил он и опустился на лестницу.
– Сделаем, как сказал. – Пообещал ему Привалов.
– Раскомандовался. – Пробурчал Григорий.
– Гриш, а нам сейчас не до Устава. Какая вообще разница, кто мы, майоры, литехи или генералы. Нам бы всплыть, как минимум, и как максимум, приспособиться к новой жизни. У Федора, видишь, черепушка варит в технике. Лучше подчиниться на пользу дела, чем тешить свое самолюбие во вред всему.
– Ну, так-то я с тобой согласен, но инерция сознания упрямая вещь. – Стыдов подумал немного и сделал вид, что лизнул лестницу, из которой делали направляющую.
– Вот, так-то оно лучше. – Поддержал его Привалов.
По шахте бегало непрекращающееся эхо ударов по металлу. Надо было выбить крепления подвески на самом дне, чтобы не лезть к ним в воду, когда шахту затопит. Чтобы справиться с этой задачей, пришлось нагрузить верхние крепления, чтобы ослабить нижние. И все равно металлические штыри, удерживающие проушины гидроцилиндров едва поддавались. Металл штырей разогрелся от сильного трения и расширился, усложнив задачу. Из потерны принесли черную вонючую жижу, чтобы охлаждать их.
Обессилевших срочников заменили офицеры. Но все равно, эта часть работ двигалась медленнее остальных. Исупов уже отсоединил все трубы и провода, и собирался взяться за последний оплот цивилизации, трубу соединяющую туалет с фекальной емкостью.
– Погоди, не спеши. – Остановил его напарник. – Это в самую последнюю очередь. Пусть детишки и женщины в туалет сходят. Неизвестно, как долго мы будем с подвеской возиться после затопления.
Штыри пошли лучше, когда их выбили наполовину. Подвеска загудела, затрещала под увеличившейся нагрузкой. Большую часть гидроцилиндров сняли полностью, как и собирались. Для подъема важен был каждый килограмм лишнего веса, а пенал был тяжел и сомнения в его плавучести были немаленькими.
Привалов оглядел захламленное железом дно шахты.
– Теперь надо перекурить. До женщин и детей довести, что санитарная зона как минимум на полдня. И всех это касается, но вам можно справить нужду прямо здесь.
Когда все было готово к затоплению, пусть пока и частичному, всем стало страшно. Приближался решающий момент, от которого зависела судьба. Несмотря на технический талант Яцука, не было полной уверенности, что все пройдет как по маслу. Любая непредвиденная ситуация могла превратиться из надежды на спасение в смертельную ловушку. Военные это понимали прекрасно, женщины в меньшей степени, доверившись мужьям, а дети и вовсе, наслаждались тревожным моментом, как нарочно потеряв всякую послушность.
Яцук оделся в ОЗК и изолирующий противогаз, чтобы открыть дверь в «баррикаде». Вода хлынула из промежуточного помещения. Волну погнало по потерне и обрушило с сорокаметровой высоты вниз шахты. Первой порции хватило, чтобы едва закрыть дно. Яцук ушел ко входной двери, попутно рассматривая осевшую на дно грязь. Раскидал ногой подозрительные холмики из грязи, но ничего путного не нашел. Юрий страховал его, по другую сторону, держа противогаз и ОЗК наготове.
Второй «заправки» хватило на нижнюю треть, а третьей, хватило до половины уровня пенала. В шахте сразу стало промозгло. Стенки пенала отсырели изнутри и температура в помещении начала падать. Но самое главное, расчет на подъемную силу оправдался. Пенал всплыл, ослабив крепления подвески. Сразу с нескольких сторон ударили кувалдами по штырям. Вибрации ударов разносились по корпусу пенала. Женщины, собравшие под крыло детей, при слабом свете фонарей, рассказывали им веселые истории. Им удалось не только успокоить детей, но и успокоиться самим.
После того, как с одной стороны удалось отсоединиться от подвески, корпус УКП потерял устойчивость. Балансировка заставляла его искать оптимальный центр тяжести. Металл до зубной боли заскрежетал о металл. Пенал качнулся, чуть не придавив Довбыша. Тот проворно поднялся выше. Яцук наблюдал за процессом сверху.
– Распорки надо ставить, иначе кого-нибудь размажет по стене. – Крикнул он.
Пришлось срочно выдумывать из имеющегося материала распорки и прикручивать их к лестницам. Усилия со стороны пенала на них было небольшое, зацепившись при подъеме, он должен был спокойно свернуть их. Удары кувалд снова наполнили тесное пространство шахты. К их раскатам примешивался скрежет металла, волнующегося не меньше людей пенала УКП. Последний гидроцилиндр сорвали с креплений. Пенал заиграл нижней частью, пугая людей.
– Надо заливать доверху. – Решил Яцук. – Только потом отсоединять полностью.
Открытым оставался люк первого отсека, в котором стоял генератор. Вся команда, за исключением Привалова и Яцука, находящихся в потерне, сидела либо на крыше пенала, либо в первом отсеке. Вначале послышался гул из потерны, а потом ударил поток. Минуты полторы он буйствовал и резко затих. Через десять минут шоу повторилось, и через десять минут еще раз. Из потерны показался луч фонаря.
– Как? – Односложно, но обо всем, спросил Привалов.
– Под верх! – Не менее лаконично ответил Стыдов.
Снова забили кувалды. Их звук теперь не гулял эхом по шахте, а сразу тонул в черной воде. Кузьмин бегал вверх вниз по отсекам, проверяя люки на протечку. В шестом и восьмом отсеке немного сочилось, но не критично.
– Дамы, не спускайте глаз, если усилится, сразу зовите. – Предупредил он обитателей этих отсеков.
На всякий случай проверил унитаз в двенадцатом отсеке, опасаясь, что трубу заглушили не герметично. Но там все было нормально.
Осталось две точки крепления. Яцук остановил процесс.
– Так, надо сосредоточиться. Сейчас мы собьем с последних креплений, и пенал поднимется. Надо будет выровнять его и идти открывать дверь.
– Федор, а ты сам, что ли, собрался финализировать нашу эпопею с подъемом? – Спросил Исупов.
– Да, это же, можно сказать, мой проект.
– Федя, не дури, ты и так много сделал, дай и мне погеройствовать. – Не унимался Исупов.
– Да какой тут героизм. Леха? Всего-то воды запустить, да провода отключить.
– Еще надо зацепиться вовремя. – Напомнил Григорий.
– Не боись, чай не космический корабль запускаем.
– И правда, Федор, разреши Алексею тоже сделать посильный вклад. Ты как-то затмил его своим техническим гением. – У Привалова были свои соображения насчет Яцука.
– Я ведь волноваться буду, мужики. Когда сам, вроде все на контроле.
– Доверять надо людям, нас и так мало осталось. – Снова пошутил Стыдов.
Просьбы возымели эффект. Яцук снял ОЗК и передал противогаз Исупову. Наконец-то сбили последние крепления и пенал, полез верх, соприкасаясь со стенами. От скрежета у сидящих внутри закладывало уши. Аришка Привалова и Лейла испуганно уткнулись в Елену. Мишка заткнул уши, но к матери не полез. Чтобы не слышать скрежет, он начал «гудеть».
Пеналу не хватило подъемной силы, чтобы упереться в крышку всего чуть-чуть.
– Ну, всё, хавайтесь хлопцы, дальше будем полагаться на удачу и на Алексея.
– Я не подведу. – Пообещал Исупов.
– Леха, не забудь подпереть внутреннюю дверь баррикады, чтобы вода сразу пошла насквозь. Так тебе будет проще вернуться.
– Да помню я, не беспокойся. Замуровывайтесь и до встречи на поверхности.
– До встречи. – Исупов помахал рукой, как космонавт, перед входом в корабль. Развернулся и исчез в темноте потерны.
Команда разошлась по отсекам. Свою работу они сделали, теперь нужно было вытерпеть самый последний и самый психологически тяжелый этап, пассивно ждать. В первом отсеке, с генератором остался Яцук, Привалов и Довбыш.
– Мужики, сразу предупреждаю, воздуха здесь будет мало. – Яцук собрал конструкцию, которую назвал инжектором.
К шлангу воздухозаборника он приделал кислородный баллон, чтобы на бедной смеси не заглох двигатель.
– Заведем, когда Леха даст сигнал. Два зеленых удара.
Поток воды, хлынувший из потерны, качнул пенал, и скрежет снова наполнил внутреннее пространство. Привалов разрывался между желанием оказаться рядом с семьей и находиться рядом с генератором, чтобы контролировать процесс открытия крышки шахты. Отчетливо раздался стук удара сверху. Пенал уперся в крышку. Постепенно затих шум воды, сравнявшись с уровнем верхнего дверного проема потерны.
– Тук, тук. – Раздался металлический удар в стенку пенала.
– Ух, молодец, Леха. – Взволнованно произнес Яцук. – Запускаем, командир?
– Запускаем.
Дизель прочихался и оглушительно затарахтел. Федор подкорректировал его работу кислородным баллоном, чтобы добиться устойчивой работы. Кнопку управления электродвигателем и лампочку сигнала о полном открытии он завел в этот отсек, чтобы держать все органы управления в своих руках. На лице Яцука выступил пот. В глазах читалось сильное волнение. Его палец завис над кнопкой на секунду. Наконец, он решительно ткнул в нее.
Какое-то мгновение ничего не происходило. Этого времени хватило, чтобы подумать о самом ужасном, но тут двигатель заработал в натяг. Федор кинулся к баллону, прибавить кислород. Генератор гудел на пределе сил, питая электромотор поднимающий крышку. Воздуха в помещении становилось все меньше. Люди в отсеках замерли, ожидая результат. Юрию показалось, что генератор или мотор не вытянут того столба воды над собой, и даже спрессовавшийся под крышкой воздух не поможет. Но тут грохнуло, пенал резко дернулся и ударился о стену. Генератор сразу перешел в нормальный режим работы.
– Что это? – Испуганно спросил Привалов у Яцука.
– Кажется, получилось. Воздух вышел, как из пушки.
Сверху раздался скрежет. Пенал терся о крышку шахты, норовя выбраться из шахты раньше, чем она откроется.
– Только бы длины проводов хватило. – Шепотом приговаривал Яцук.
Зажглась лампа. Федор тут же заглушил двигатель и трижды постучал в дверь отсека. С той стороны должен был находиться Алексей. Ответ их трех ударов раздался в ответ. Яцук еще раз облегченно выдохнул и победоносно сжал руку в локте.
– Звезду, Исупову Александру Васильевичу!
Пенал скрежетал о края шахты, поднимаясь вверх, и этот звук радовал слух. Привалов наконец-то спустился к семье. Жена гладила волосы дочери и Лейле. Мишка сидел с зажатыми ушами и гудел как трансформатор. И вдруг, скрежет затих, и стало неимоверно тихо-тихо. Девчонки оторвались от Елены и удивленно завертели головами. Юрий отклеил руки сына от ушей.
– Всё, больше не шумит.
– Юр, все получилось? – С надеждой спросила жена.
Да, всплываем.
