Глава 31
Леша оторвал взгляд от ноутбука.
– Валентина Петровна, глупо скрывать, у кого служила ваша мама!
Вопрос следователя:
– Вы постоянно находились в квартире Колятина?
Ответ Волковой:
– Да.
– Были домработницей?
– Да.
– С вами проживает дочь.
– Да.
– Какие отношения связывали вас с Василием Егоровичем?
– Он хозяин, я прислуга.
– Но вы поселились в его квартире.
– И что? Художник плохо себя чувствовал. Ему могла в любое время понадобиться помощь.
– Он болел?
– Наверное.
– Вы не знаете?
– Его диагноз? Нет. Мне было велено: если босс звонит, бежать к нему в любое время дня и ночи. И вызвать «Скорую», если надо.
– Так какие у него были неполадки со здоровьем?
– Спросите лечащего врача. Титов Константин Петрович, профессор, телефон его записан на листке на кухне, к стене приклеен.
– Ваша дочь ходит в элитную школу.
– Обычная гимназия.
– В нее пол-Москвы мечтает попасть.
– И что? Валечка отлично училась, вот ее и взяли.
– Она живет в доме?
– Да.
– Вы с дочерью платили за еду?
– Кому?
– Хозяину.
– Нет.
– А за коммунальные услуги?
– Нет.
– Вы любовница Колятина?
– Как вам не стыдно! Не желаю больше с вами беседовать.
Алексей повернулся к нам.
– Валентина, вы забыли, что жили у Колятина?
– Нет, – после небольшой паузы ответила Игрунова, – просто не хотела об этом рассказывать.
– Почему? – удивился Макс.
– Еще подумаете, что мама падшая женщина, – шмыгнула носом Игрунова, – а она любила дядю Васю.
– Дядю Васю, – повторил Вульф.
Игрунова вздернула подбородок.
– И я его обожала.
– Что случилось в день смерти Василия Егоровича? – спросил Костин.
Валентина судорожно вздохнула.
– Мы спали. Дядя Вася ложился рано. В девять уже свет гасил. Мама мне говорила, что ей еще часок по хозяйству повозиться надо, разрешала кино посмотреть. Велела мне только в нашей спальне сидеть, по квартире не шляться. Но я и без нее знала: на половину дяди Васи заглядывать нельзя, он рассердится. В тот день, когда мама, закончив дела, вернулась, я уже в кровати читала, она тоже легла. И мы быстро заснули. Проснулись от звонка. Мама вскочила, убежала. Вскоре приехали врачи, но было поздно. Дядя Вася умер.
Валентина прижала руки к груди.
– Я так плакала. Колятина жалела, он очень добро ко мне относился, подарки дарил, ласково разговаривал. И сын его всегда был приветливый.
Костин прикинулся удивленным.
– Сын? У художника не было детей.
Игрунова кивнула.
– Знаю. Егор на самом деле его племянник. Но дядя Вася к нему обращался: «Сынок!» Волынин не часто приезжал. Раз в месяц где-то. Всегда, как Дед Мороз, мне полную сумку подарков привозил. Уж не знаю, откуда он знал, о чем школьницы мечтают, но я получала такое, что подружки завидовали. Маме моей конфеты дарил, платки шелковые, сумки. Продуктами холодильник забивал. Прямо как на Новый год. И похороны дяди Васи он устраивал.
Накануне его погребения меня спать отправили, я заснула, а потом вдруг проснулась. Смотрю, на часах полночь. У нас с мамой были две смежные комнаты. Из коридора попадаешь к ней в спальню, а потом ко мне. Очень уютные большие помещения, ковры, мебель красивая, люстры хрустальные. Одно неудобство, санузел в другом конце коридора. Захотелось мне по-маленькому. Слезла с кровати, иду в мамину спальню, а кровать пустая. Потопала в туалет, слышу в гостиной голоса. Мама говорит:
– Егорушка, деточка, не швыряйся деньгами, телу все равно, где лежать. А душа его на небесах. Я молиться за Васеньку буду, ему это сейчас нужно, а не гроб из красного дерева.
Волынин ей в ответ:
– Тетя Лариса, я вам безмерно благодарен за то, что, когда маму убили, вы сразу сюда приехали и помогать нам стали.
Мамуля его перебила:
– Егорушка, у меня никого, кроме Ксюши, не было. С мужем я давно рассталась, ты истинную причину знаешь, да и умер он. И кто у меня остался? Ты да Ксюшенька! Мы с твоей мамой подруги с колыбели. Сестры по крови, бывает, ссорятся, злятся, козни друг другу строят. А мы никогда голоса в разговорах не повысили. Неродная родня мы. Как же я могла Василия кинуть, ведь все знаю. Уж ты прости меня, что место Ксюши заняла и на кухне, и в постели.
Егор ее остановил:
– Тетя Лариса, я вас люблю. Вы моего отца ждали два года, пока он за границей работал. Время пришло, я должен вам много чего рассказать. Вы знаете, что случилось в Индии?
– Нет, – ответила мама.
– Слушайте, – велел Егор.
Один город в Индии решил устроить фестиваль Чехова. Почему тамошнему мэру это в голову пришло? У него жена русская, а сам градоначальник врач по профессии, когда-то учился в Москве. Населенный пункт отец именовал Падж, мне он объяснил: «Название такое, что язык сломаешь». Поскольку мэр и его жена нежно относились к русской литературе, они приняли решение пригласить на литературный праздник представителей московской интеллигенции. Многие из них с удовольствием слетали бы в Индию, когда еще туда попадешь! Но было одно условие, из-за которого отпали почти все претенденты. Дорога туда-назад оплачивалась за свой счет. Авиабилеты в круглую сумму вставали. А творческая элита любит халяву. Сначала организаторы просили мэтров, потом снизили планку, и в конце концов организовалась группа: Тимонин, Вахрушев, Ромин. Все в расцвете лет, не пожилые. Для солидности уговорили на полет Колятина. Василий Егорович, не старый, но и не первой молодости, выглядел барином, прямо мэтр. Что художнику делать на фестивале Чехова? Василий Егорович создал декорации к спектаклям «Три сестры», «Вишневый сад». Улетели они в город Падж. Вернулись без Колятина. Взахлеб рассказывали, как роскошно жили на всем готовом. Кормили их, поили, облизывали, в ноги кланялись, венками украшали. Чемоданы подарков надарили. А где Василий-то? С ним неприятность вышла. Оказывается, перед посадкой на самолет в аэропорту членов делегации пригласили в полицию. Местный офицер вежливо объяснил, что, после того как россияне покинули дом мэра, тот обнаружил пропажу семейных ценностей. Из его личного храма исчезли статуэтки, которые передаются многими поколениями от отца к сыну. Сделаны из чистого золота, каждая тянет на килограмм. Абхей, мэр, живет замкнуто, в свой дом никого из посторонних не пускает. Гостей принимает в специально построенной резиденции. Единственными посторонними, кого градоначальник пригласил в свой дворец, провел по комнатам, познакомил с коллекцией произведений искусства и кому показал свое святилище – домовый храм, – были гости из России. Мало того, что мэр имел русские корни, в детстве он жил с родителями в Москве и посещал советскую школу. Его отец-дипломат служил в посольстве, он хотел, чтобы сын владел языком предков, поэтому отдал Абхея в городскую школу. Русские люди для мэра как члены семьи, и гости из Москвы в Падже бывают крайне редко, последний раз делегация приезжала еще при жизни отца Абхея. Понятное дело, что таким гостям показали все. «Уж извините, дорогие вы наши, но, кроме вас, стянуть бесценные статуэтки никто не мог».
Представитель консульства, который сопровождал делегацию, возмутился:
– Во дворце много прислуги!
– Верно, – согласился офицер, – сейчас сюда везут того, кто следит за храмом. Это он сообщил хозяину, что передал статуэтки одному из гостей.
Вскоре появился слуга, упал на колени и сказал:
– Вечером, когда я шел с работы домой, ко мне подошел один русский. предложил деньги, если я вынесу ему статуэтки. Я это сделал, получил оговоренную сумму и уехал из Паджа в ту же ночь, но меня поймала служба безопасности мэра.
– Отличная история, – поморщился дипломат, который не оставил подопечных в беде, находился рядом с ними, и задал вопрос: – Вы владеете английским?
– Нет, – признался слуга.
– А гости не владеют вашим языком, – уточнил консульский работник. – Интересно, как вы поняли, что вам предлагают?
– Наш господин берет на работу только тех, кто согласен выучить язык его предков, – на хорошем русском языке ответил слуга. – В Падже есть курсы.
– Кто из присутствующих подбил вас на преступление? – поинтересовался офицер.
И холоп указал на Колятина. Василий стал все отрицать. Но его багаж, как и чемоданы других россиян, обыскали и нашли фигурки. У остальных были только их вещи. Делегация улетела в Москву без живописца. Колятин вернулся на родину только через два года.
Мама моя ахнула:
– Господи! Знала, что Василий Егорович пару лет провел в Индии, ждала его, за квартирой следила. Связи с ним не имела, писем не получала. Но он никогда не говорил, что сидел там в тюрьме.
Егор продолжил:
– Мне он тоже не сразу правду сказал. Как все узнал, удивился: отчего про арест Колятина в Москве никто не слышал? Разные объяснения в голову приходили. Индия далеко, город Падж вообще на краю географии. В те годы, когда все произошло, айфоны-айпады еще не придумали. Остальные члены делегации врали, что Василий решил задержаться в Индии, вдохновился местной экзотикой. Они небось не хотели, чтобы история с фигурками разнеслась по Москве. Языки у людей без костей. Узнает народ, что Колятин в остроге, а летал-то не один, с делегацией. И начнутся пересуды, кто-то непременно скажет: «Ой, да не один он все спер, другие тоже были в доле». Ни Вахрушев, ни Ромин, ни Тимонин не хотели никакого шума. То ли он ложечки украл, то ли у него ложечки украли, но случилась в том доме какая-то неприятная история, – не помню, из какого произведения цитата. Слова правильные.
– Кошмар, – прошептала Лариса, – но… как они только у Колятина оказались? Ведь все по одной статуэтке в чемодан положили!
– Минутку! – воскликнул Егор. – Кто-то за дверью сопит.
Я бросилась в туалет, только дверь закрыла, раздался голос мамы:
– Заинька, ты здесь?
– Да, – ответила я.
– Что ты делаешь?
– Писаю, – солгала я.
– Смотри, не засни там.
Я спустила воду и вышла в коридор. Мама обняла меня и отвела в спальню.
Валентина поморщилась.
– Все. Более ни о чем не спрашивайте.
– Но вы еще что-то знаете? – предположил Костин.
– О каких ценностях шла речь? – поинтересовался Костин.
Игрунова помолчала, потом сказала:
– Мамочка перед смертью мне все рассказала. Она не вдруг умерла, долго болела, поняла, что скоро уйдет, и все объяснила. Это тайна! Но история давняя, мхом поросла. Никому не интересна.
– Мы не знаем, кто напоил вашего сына снотворным, не можем назвать адрес, где его держали больше суток, понятия не имеем, почему мальчика раздели и завернули в одеяло, – заговорила я.
– Похитители очень редко оставляют ребенка у больницы в надежде, что ему окажут помощь, – подхватил Макс, – как правило, дети погибают. Есть еще один подросток, Вадик, он тоже не вернулся домой. Возможно, то, что вы не хотите нам рассказать, связано с исчезновением двух детей. Вероятно, ваша откровенность поможет найти Вадима.
Валентина покраснела.
– Я с вами не согласна.
– А вдруг? – спросила я. – Пройдет время, где-нибудь найдут тело паренька, и станет ясно, что вы ошиблись. Вы могли спасти подростка, но не захотели.
– Вы меня шантажируете! – пожаловалась Валентина. – Так ведете разговор, что заставляете меня откровенничать.
– Ну что вы, – возразил Макс, – никакого давления. Просто мы объяснили, как может повернуться ситуация.
