48
Перси Бейтс находился в Центре стратегических операций Вашингтонского регионального офиса, когда туда вошел Бак Уинтерс. Как обычно, его сопровождали двое охранников. Вместе с ними в зал вошли еще несколько человек. Среди них были собственный адвокат Бюро и человек из отдела внутренних расследований. Все они с преувеличенно мрачным видом уселись напротив Бейтса.
Уинтерс стукнул по столешнице длинным пальцем.
— Как продвигается расследование, Пирс?
— Нормально продвигается, — ответил Бейтс и обвел взглядом пришедших с Уинтерсом людей. — Что вообще все это значит? Ты что, решил начать собственное расследование?
— Когда ты в последний раз получал известия от Ренделла Коува?
Бейтс вновь взглянул на людей Уинтерса.
— Прости Бак, но ты уверен, что всем этим парням следует знать это имя?
— У них допуск высшей категории секретности, Пирс. Ты уж мне поверь. — Уинтерс пристально посмотрел на Бейтса. — Итак, у нас опять неприятности?
— Послушай, когда туда ворвались позовцы, по ним начали стрелять, и они были вынуждены ответить огнем на огонь. Все это нисколько не противоречит нашим правилам. Даже в Конституции ни слова не сказано о том, что наши парни должны стоять по стойке «смирно» и ждать, пока их убьют.
— Я имею в виду не только побоище в штаб-квартире «СО».
— Ну почему побоище, Бак? Говорю же, у членов «СО» были пушки, и они использовали их по назначению.
— Восемь трупов. Сплошь старики и юнцы. И никаких потерь со стороны ПОЗ. Как, по-твоему, на это отреагирует пресса?
Услышав эти слова, Бейтс лишился остатков терпения.
— До тех пор, пока руководство Бюро будет прятать голову в песок и позволять всяким болванам интерпретировать факты, как им заблагорассудится, пресса будет продолжать отзываться о наших действиях не лучшим образом. Или прикажешь нам всякий раз нести потери — для улучшения имиджа?
— Еще одно Вако, — сказал молодой адвокат Бюро, покачав головой.
— Черта с два! — взревел Бейтс. — Вы не представляете, о чем говорите. Вы еще в колледж ходили, когда была заварушка в Вако.
— Как я уже сказал, — спокойно произнес Уинтерс, — я пришел разговаривать не только о штурме штаб-квартиры «СО».
— О чем в таком случае? — осведомился Бейтс.
— О многом. О том, например, что скомпрометирована вся система безопасности Бюро.
Бейтс с шумом втянул в себя воздух.
— Ты имеешь в виду психиатрический комплекс?
— А то ты не знаешь! — взорвался Уинтерс. — Агенты, секретарши, даже техники, у которых не все в порядке с головой, прямо-таки повадились изливать там душу. А кое-кто этим воспользовался и стал торговать информацией оптом и в розницу. Я лично могу это назвать только компрометацией системы безопасности — и никак иначе.
— Мы объявили О'Бэннона в розыск.
— Поздно спохватились. Ущерб уже нанесен.
— Похоже, всем было бы лучше, если бы эти факты так и не выплыли наружу.
— По большому счету да. Не забывай, я с самого начала был против того, чтобы агенты посещали внештатных психиатров. Именно из соображений безопасности.
Бейтс некоторое время молча смотрел на Уинтерса.
«Вот, значит, как обстоят дела, — подумал он. — У нас проблема, а ты хочешь этим воспользоваться, чтобы подняться вверх по служебной лестнице. И куда же ты метишь, Бак? Уж не в директорское ли кресло?»
— Что-то не припомню, Бак, чтобы ты против этого возражал.
— Все это зафиксировано в соответствующих документах и хранится в архиве, — сказал Уинтерс. — Можешь проверить.
— Уверен, что так и есть, Бак. Ты у нас всегда был силен по бумажной части, — сказал Бейтс, знавший, что Уинтерс никак не проявил себя как агент ФБР.
— А ведь головы-то после всего этого полетят.
«Но твоя-то останется на плечах», — подумал Бейтс.
— Кстати, я тут недавно прочитал, что в штурме принимал участие Веб Лондон. Надеюсь, это очередные измышления газетчиков?
— Нет, он был там, — признал Бейтс.
Бейтс подумал, что Уинтерс вновь взорвется, однако заметил мелькнувшее на его лице удовлетворение и понял наконец, откуда дует ветер.
— Что ж, средства массовой информации уже за одно это могут прижать нас к ногтю, — сказал Уинтерс. — «Бойцы ПОЗ вымещают свой гнев на детях и стариках» — вот как будут завтра выглядеть все заголовки. А теперь, Бейтс, слушай меня внимательно. Лондона необходимо исключить из ПОЗ — и немедленно. — Словно для того, чтобы усилить эффект от произнесенных им слов, Уинтерс взял лежавший на столе карандаш и с хрустом разломил его пополам.
— Надеюсь, ты не станешь на этом настаивать, Бак? Никто пока не доказал, что он в чем-то виноват.
— Нет, стану. Он находился в официальном отпуске в связи с расследованием его деятельности ВРО и не имел права принимать участие в каких-либо операциях Бюро. — Уинтерс повернулся к одному из своих помощников, который протянул ему какую-то папку. Уинтерс надел очки, открыл ее и некоторое время просматривал содержащиеся в ней документы. — Но недавно я узнал, что, несмотря на это, он был привлечен к охране некоего Уильяма Кэнфилда, который занимается разведением лошадей на ферме в графстве Фаукер. Кто, кстати, дал ему на это разрешение?
— Я, — сказал Бейтс. — Сын Кэнфилда был убит членами «СО» в Ричмонде. Три человека, связанные с этим инцидентом, тоже убиты — как мы полагаем, членами все того же «Свободного общества». Мы не хотели, чтобы Кэнфилд стал четвертой жертвой. Поскольку Лондон оказался не у дел, а Кэнфилд ему доверял, мне показалось, что он самый подходящий человек для его охраны. Между прочим, он спас Кэнфилду жизнь — да и мне тоже.
— Тогда понятно, почему Кэнфилд под этим подписался. И ты тоже.
— Продолжая распутывать это дело, мы обнаружили, что грузовик, на котором были доставлены пулеметы, расстрелявшие впоследствии бойцов группы «Чарли», был арендован главой «СО» Сайлэсом Фри. Так что у нас имелись все основания для нанесения удара по штаб-квартире этой организации. Между прочим, операция была одобрена на самом высоком уровне. Можешь заглянуть в соответствующие документы и проверить.
— Мне незачем это делать. Я сам дал на это согласие.
— Неужели? — спросил Бейтс, изобразив на лице удивление. — А я-то хотел, чтобы этим делом занялась группа СВАТ. Выходит, это ты настоял на участии в операции ПОЗ?
Уинтерс ничего на это не ответил, и Бейтс понял, почему в операции были задействованы позовцы. Уинтерс просто жаждал, чтобы они себя дискредитировали. Это могло стать еще одним весомым аргументом в пользу роспуска этой группы, чего, собственно, Уинтерс весьма последовательно и добивался. Бейтс, однако, не смог бы этого доказать.
— Но меня не поставили в известность, что в операции будет участвовать Веб Лондон, — продолжал гнуть свою линию Уинтерс.
— Его включили в группу в самый последний момент, — медленно сказал Бейтс. Дать более внятные объяснения по этому факту он был не в состоянии.
— Большое спасибо, что растолковал, — с иронией сказал Бейтс. — Это, несомненно, проясняет дело. Но кто санкционировал участие в этой операции Веба Лондона?
— Насколько я знаю, его командир Джек Причард.
— В таком случае выгнать придется его.
Бейтс вскочил с места.
— Ты не можешь выгнать Причарда, Бак! Он проработал на Бюро двадцать три года и считается одним из лучших командиров, какие у нас когда-либо были.
— Больше не считается. С моей точки зрения, теперь он один из худших. И это будет отражено в официальном рапорте. Я буду также настаивать на том, чтобы его лишили всех званий и пенсии — за неподчинение решениям вышестоящих органов, подрыв авторитета Бюро и тому подобное. Поверь мне, когда все недавние скандалы, связанные с Бюро, выплывут наружу, наше высшее руководство сразу же под этим подпишется, поскольку ему понадобятся козлы отпущения.
— Не делай этого, Бак, прошу тебя. Возможно, Причард и переступил кое-какие границы, но у него список поощрений и наград с меня длиной, а уж жизнью он рисковал столько раз, что и не сосчитать. Кроме того, у него жена и пятеро детей, двое из которых учатся в колледже. Увольнение разрушит всю его жизнь.
Уинтерс положил папку на стол.
— Вот что, Пирс. Я готов заключить с тобой сделку, поскольку ты мне симпатичен и я тебя уважаю.
Бейтс опустился на стул. Сейчас Уинтерс напоминал ему готовящуюся нанести смертельный удар кобру.
— Сделку? Какую?
— Если Причард останется, то уйдет Лондон. Только не надо никаких вопросов. Просто Лондон уходит — и все. Ну, что ты на это скажешь?
Бак Уинтерс, внимательно глядя на Бейтса, ждал его ответа.
По ночам Клер скрипела зубами. Да так сильно, что ее дантист порекомендовал ей вставлять в рот перед сном специальную пластину. В противном случае, сказал он, она рискует сточить зубы чуть ли не до самых десен. Клер часто думала, откуда на нее свалилась такая напасть, и пришла к выводу, что это своего рода невроз, который, возможно, был связан с тем, что она слишком близко к сердцу принимала проблемы своих пациентов.
Но в данном случае она была благодарна этому неврозу, поскольку сама не заметила, как перепилила кляп зубами, после чего ей осталось только выплюнуть его куски изо рта. Однако отделаться от повязки на глазах она не смогла, так как ее руки были прикованы наручниками к какому-то предмету у нее над головой.
— Не беспокойтесь, леди, — сказал Кевин. — Я буду вашими глазами. Меня тоже приковали, но я сейчас пытаюсь решить эту проблему.
Поскольку Клер удалось избавиться от кляпа, она смогла поддержать с мальчиком беседу и скоро выяснила, кто он такой.
— Веб Лондон рассказывал мне о тебе, — сказала Клер. — И я была у тебя дома и разговаривала с Джеромом.
Кевин заволновался:
— Они, наверное, с ума сходят от беспокойства. Особенно бабушка.
— Они в порядке, Кевин. Но ты прав: они о тебе беспокоятся. Между прочим, Джером очень тебя любит.
— Он всегда был добр ко мне. Он — и бабушка.
— Ты знаешь, где мы находимся?
— Нет.
Клер втянула в себя воздух.
— Тут пахнет химикатами. Такое ощущение, что неподалеку от нас находится химчистка или какая-нибудь перерабатывающая фабрика. — Сказав это, она вспомнила, по какой неровной, извилистой дороге ее сюда везли, и пришла к выводу, что они с Кевином скорее всего находятся не в городе, а в сельской местности.
— Сколько времени ты уже здесь находишься?
— Не знаю точно. Дни здесь невозможно отделить друг от друга.
— Тебя здесь кто-нибудь навещает?
— Только один человек. Я не знаю, кто он такой. Пока что он обращается со мной хорошо, но, похоже, собирается меня убить. Я заметил это по его глазам. На первый взгляд он тихий, но именно от таких людей можно ждать чего угодно. Крикливых и шумных я не боюсь.
Если бы Клер не была столь озабочена своим положением, она бы обязательно улыбнулась: суждения мальчика о человеческой натуре были слишком глубоки для его более чем юного возраста.
— Как ты вляпался во всю эту мерзость?
— Из-за денег, — просто сказал Кевин.
— Мы с Вебом видели твой рисунок. Тот, где ты держишь в руке пульт дистанционного управления.
— Я не знал, что должно было случиться. Мне никто об этом не сказал. Мне просто дали пульт, а потом научили, что говорить.
— Пропадите вы все пропадом?
— Ага. Потом я должен был за ними проследить, убедиться, что они вошли во двор, и нажать на кнопку. Я видел, как человек, которого вы называете Вебом, замер, словно пораженный громом. Но потом он вроде бы очухался и побрел за своими приятелями, хоть и раскачивался при этом как пьяный. Вот тогда-то я и воспользовался пультом, а потом решил подойти поближе.
— Захотел посмотреть, что происходит?
— Ясное дело. Ведь поднялся такой грохот. Но про пулеметы мне никто ничего не говорил. Клянусь могилой моей мамы!
— Я верю тебе, Кевин.
— Я должен был вернуться назад в аллею, но, увидев трупы, так испугался, что не знал, что и делать. А потом Веб на меня наорал и тем самым меня спас. Потому что, если бы не он, я бы обязательно вошел во двор и тоже получил бы пулю.
— Веб говорил, что вместо тебя в аллею послали другого мальчика.
— Это правда. Только я не знаю зачем.
Клер с силой втянула в себя воздух, и в нос ей снова ударил запах химикатов. Наконец она сообразила, что пахнет хлорином, но понять, где находился источник запаха, так и не смогла. И вновь ощутила свою полную беспомощность перед обстоятельствами.
