47
На следующее утро группа разделилась. Джоан направилась в Филадельфию, чтобы наведаться в адвокатскую контору «Добсон и Тайлер», а также поговорить с сотрудниками Бруно. Паркс тоже уехал, хотя и не сказал остальным, что собирался доложить о происходящем оперативной группе в Вашингтоне.
Прежде чем они расстались, Мишель отозвала Джоан в сторону.
— Ты была в группе, охранявшей Риттера. Что можешь сказать о Скотте?
— Не много. Меня включили в группу позже других, и я плохо его знала. А после убийства нашу группу почти сразу расформировали и дали новые назначения.
— Позже других? Ты сама попросилась? — Мишель не сводила с Джоан глаз.
— Ничто из того, что нам хочется иметь, не достается нам само по себе. Все приходится добывать. — Мишель невольно бросила взгляд на Кинга, беседовавшего с Парксом, и Джоан улыбнулась: — Вижу, ты понимаешь, о чем я. Позволь дать тебе один совет, пока ты работаешь с Шоном. У него потрясающее чутье и природный дар следователя, но временами он слишком импульсивен. Слушай его, но не забывай за ним присматривать.
— Не беспокойся, — ответила Мишель и хотела было уйти, но Джоан ее остановила:
— И еще одно: прикрывая Шона, не забывай и о себе. Я бы не хотела, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я вижу, как Шону нравится твое общество.
Оставшись одна, она позвонила в офис «Агентства»:
— Мне нужна вся информация по Роберту Скотту, бывшему агенту Секретной службы. Он возглавлял охрану Клайда Риттера в девяносто шестом году, а также Дага Денби, который на тот момент являлся руководителем аппарата Риттера. Причем срочно!
Кинг и Максвел направились в Ричмонд встретиться с Кейт Рамсей, которая вернулась в университет и согласилась на беседу с ними. Центр публичной политики располагался в красивом каменном здании старинной постройки на Франклин-стрит — в самом центре университетского городка.
Кейт Рамсей встретила их в холле и провела в свой кабинет, заполненный книгами, бумагами, плакатами об акциях протеста, а также музыкальными афишами и различной спортивной амуницией.
Глядя на беспорядок в комнате, Кинг шепнул Мишель, что она, наверное, чувствует себя здесь как дома, за что агент пихнула его локтем в бок.
Кейт Рамсей была среднего роста и телосложением походила на бегунью с крепкими и эластичными мышцами. Четыре пары кроссовок в углу подтверждали это наблюдение. Светлые волосы Кейт были собраны в хвост, а одежда представляла собой стандартный набор студентки — потертые джинсы, кроссовки и блузка с короткими рукавами. Она казалась не по годам уверенной в себе и, не смущаясь, откровенно разглядывала их, усевшись за письменный стол.
— Мне звонил Тристан, поэтому можете не утруждать себя байками о документальном фильме про политические убийства.
— Мы все равно в этом не преуспели, — улыбнулась Мишель.
Взгляд Кейт переместился на Кинга, который не знал, как себя вести. Он убил отца этой девушки. Что сказать ей? Что ему очень жаль?
— Вы постарели. Но жили, похоже, неплохо, — сухо произнесла девушка.
— До последнего времени. Так оно и было. Я могу называть тебя Кейт?
— Так меня зовут, Шон.
— Я понимаю, что ситуация очень деликатная…
— Мой отец сам сделал выбор, — резко перебила она. — Он убил человека, которого ты охранял. А вот у тебя выбора не было! — Она глубоко вздохнула. — Мне было четырнадцать, и ты отнял у меня отца. Я не буду лукавить и отрицать, что всей душой ненавидела тебя.
— А сейчас? — спросила Мишель.
Кейт не сводила взгляда с Кинга:
— Сейчас я выросла и на многое смотрю иначе. Ты поступил, как был должен. — Девушка вдруг наклонилась вперед и начала переставлять предметы на столе. Кинг обратил внимание, что она перекладывает карандаш, линейку и другие канцелярские мелочи под прямым углом друг к другу. Ее руки все время двигались, хотя взгляд оставался прикованным к Шону и Мишель. — Тристан сказал, что открылись новые обстоятельства, указывающие, что отец действовал не в одиночку. Какие?
— Мы не можем этого сказать, — ответила Мишель.
— Ловко! Мне вы сказать ничего не можете, но рассчитываете, что я с вами говорить буду!
— Кейт, если в тот день там был кто-то еще, нам очень важно это знать, — произнес Кинг. — Думаю, что тебе это тоже надо.
— Зачем? Все равно это ничего не изменит. Мой отец застрелил Клайда Риттера. В присутствии сотен свидетелей.
— Это правда, — подтвердила Мишель, — но мы считаем, что все гораздо сложнее.
Кейт откинулась на спинку кресла:
— Что конкретно вы от меня хотите?
— Любой информации о событиях, которые могли привести отца к убийству Клайда Риттера.
— Если вы о том, что он однажды пришел домой и объявил, что собирается стать убийцей, то такого не было. Я бы обязательно об этом рассказала еще на следствии.
— В самом деле? — с сомнением произнес Кинг.
— А почему бы нет?
— Речь идет о твоем отце. Доктор Конт говорил, что ты любила его. Поэтому могла и не рассказать.
— Может, и не рассказала бы, — невозмутимо согласилась Кейт, продолжая перекладывать с места на место линейку с карандашом.
— Хорошо, допустим, свои намерения он не озвучивал. А в остальном? Не говорил ли он что-нибудь подозрительное или необычное?
— Чисто внешне мой отец был блестящим и успешным университетским профессором, но внутри оставался непримиримым радикалом, по-прежнему жившим в шестидесятых. Вам бы, наверное, показалось подозрительным многое из того, что он говорил.
— Ладно, давай перейдем к более конкретным вещам. У тебя есть соображения, откуда у него оказался пистолет, из которого он застрелил Риттера?
— Меня спрашивали об этом много лет назад. Я не знала ответа тогда, не знаю и сейчас.
— Хорошо, — вмешалась Мишель. — А как насчет людей, с которыми он общался в период, предшествующий покушению?
— Вообще-то у Арнольда было мало друзей.
Шон с удивлением посмотрел на нее:
— А почему ты называешь отца по имени?
— Я считаю, что могу называть его так, как хочу.
— Значит, друзей у него было мало. А среди них могли быть потенциальные убийцы?
— Трудно сказать, поскольку я не считала таким и Арнольда. Убийцы обычно не разглашают своих намерений, верно?
— Иногда такое случается. Доктор Конт сказал, что твой отец часто приходил к нему и метал громы и молнии по поводу Клайда Риттера и его опасности для страны. А в твоем присутствии он нечто подобное говорил?
Кейт поднялась, подошла к окну, выходившему на Франклин-стрит, долго смотрела на движение машин и велосипедов и разглядывала студентов, сидевших на ступеньках.
— Какая теперь разница? Один убийца, два, три, сто! Что это меняет? — Она повернулась и, скрестив руки на груди, вызывающе посмотрела на гостей.
— Может, и ничего, — кивнул Кинг. — Но мы хотим понять, почему твой отец сделал то, что сделал.
— Он сделал то, что сделал, потому что ненавидел Клайда Риттера и все, к чему тот призывал! — горячо воскликнула она. — И Арнольд никогда не терял надежды раскачать устои этого общества.
Мишель посмотрела на политические плакаты, развешанные по стенам.
— Профессор Конт сказал, что ты подхватила эстафету отца в желании «раскачать устои этого общества».
— Многое из того, что делал отец, было правильно и достойно уважения. И у какого нормального человека Клайд Риттер не вызовет возмущения?
— К сожалению, таких хватает.
— Я прочитала все отчеты и статьи об этом событии. Меня удивляет, что никто не снял о нем фильм. Наверное, наше общество быстро потеряло интерес ко всей этой истории.
— Я вот что хочу сказать, — задушевно произнес Кинг. — Сильная ненависть еще не повод для убийства. Судя по всему, твой отец страстно верил в определенные ценности, но никогда раньше не прибегал к насилию. — Тут Кейт едва заметно вздрогнула. Кинг это заметил, но продолжил свою мысль. — Даже во времена войны во Вьетнаме, когда он был молод и многого не понимал, он не захотел никого убивать. Принимая во внимание данный факт, можно прийти к выводу, что твой отец, уважаемый профессор, мог вполне противодействовать столь ненавистному ему Риттеру, не прибегая к насилию. А к насилию его мог подтолкнуть некий внешний фактор.
— Например? — резко спросила Кейт.
— Например, некто, кого он уважал, мог попросить его составить компанию.
— Но это невозможно! Мой отец был единственным, кто стрелял!
— А что, если тот человек в последний момент просто струсил?
Кейт опустилась в кресло и снова начала перекладывать карандаш и линейку.
— У вас есть доказательства? — тихо спросила она, не поднимая глаз.
— А что, если да? Это освежит твою память? Кто-нибудь приходит на ум?
Кейт хотела что-то сказать, но передумала и покачала головой.
Кинг посмотрел на стоявшую на полке фотографию, подошел к ней и взял в руки. Фотограф запечатлел Кейт с матерью. Снимок относился к более позднему времени, чем тот, который они с Мишель видели в кабинете Конта: здесь Кейт было лет девятнадцать-двадцать. Регина сохранила свою красоту, но глаза выглядели какими-то опустошенными, будто отражали произошедшую в ее жизни трагедию.
— Ты, наверное, скучаешь по своей матери.
— Конечно, скучаю! Что за дурацкий вопрос! — Кейт взяла у него фотографию и поставила на место.
— Насколько я понимаю, твои родители не жили вместе, когда это случилось?
— Да, и что? Многие браки распадаются.
— А почему, по-твоему, распался их брак? — поинтересовалась Мишель.
— Отец был ярым социалистом, а мама — республиканкой. Может, из-за этого.
— Но они таковыми были с самого начала, разве не так? — спросил Кинг.
— Я не знаю. Они редко между собой говорили о политике. В молодости мама была потрясающей актрисой с очень перспективным будущим. Выйдя замуж за отца, она ради него отказалась от своей мечты и разрушила карьеру. Может, она стала жалеть о своем решении. Может, даже считала, что прожила жизнь напрасно. Я действительно не знаю, почему родители разошлись, и, если честно, знать не хочу.
— А почему твоя мать совершила самоубийство? Может быть, из-за смерти Арнольда?
— И чтобы осознать эту утрату, ей понадобились годы!
— Так ты считаешь, что дело в другом?
— Я не думала об этом!
— Я тебе не верю. Бьюсь об заклад, ты думаешь об этом все время, Кейт!
Она поднесла руки к глазам:
— Наша беседа окончена. Уходите!
Оказавшись на улице, Кинг сказал:
— Она что-то знает.
— Да, знает. Вопрос только в том, как из нее это вытянуть.
— Для своего возраста она очень развита, но у нее в голове столько всего перепуталось.
— Интересно, насколько близки Тристан Конт и Кейт? Он очень быстро и подробно сориентировал ее в отношении нас.
— Я тоже себя об этом спрашивал. Но вряд ли между ними какая-нибудь романтическая связь.
— Больше похоже на то, что он заменил ей отца.
— Возможно. А отцы готовы пойти на многое, чтобы защитить своих дочерей.
— И каковы наши дальнейшие действия? — осведомилась Мишель.
— Мы явно выбили Кейт из колеи. Посмотрим, куда это нас приведет.
