Глава 27
Сет Фрэнк посмотрел на старика. Низкорослый, в мягкой фетровой шляпе, вельветовых брюках, толстом свитере и зимних ботинках, он, похоже, ощущал себя в полицейском участке не очень уютно и одновременно испытывал огромное радостное возбуждение. В руке он держал прямоугольный предмет, завернутый в коричневую бумагу.
— Я не уверен, что понимаю вас, мистер Фландерс.
— Понимаете, я был там. В тот день, у суда. Ну, когда убили того человека. Я просто пошел посмотреть, из-за чего вся эта суматоха. Я прожил там всю жизнь и никогда не видел ничего подобного, это уж точно.
— Я вас понимаю, — сухо сказал Фрэнк.
— Итак, я взял с собой новую видеокамеру, классная вещь, скажу я вам, цветной видоискатель и все прочее. Просто держишь ее в руках, смотришь и снимаешь. Высокое качество. Ну и жена меня уговаривала идти.
— Замечательно, мистер Фландерс. И ради чего все это? — Фрэнк пытливо посмотрел на него.
— А-а! Извините, лейтенант. — Наконец-то до Фландерса дошло, что от него хотят. — Стою там, болтаю, вечно я болтаю, да вот хоть женушку мою спросите. Я уже год как на пенсии. На работе-то не особо поговоришь. А работал я на заводском конвейере. Знаете, люблю поговорить. И послушать, что другие говорят. Я много времени провел в том маленьком кафе, что за банком. Хороший кофе, да и булочки отменные, не то что всякая ерунда с пониженным содержанием жиров.
Терпение Фрэнка подходило к концу.
— Ну, я и пришел к вам, чтобы показать вот это, — тараторил Фландерс. — Даже подарить. Для себя-то у меня есть копия. — Он подал Фрэнку завернутый в бумагу предмет.
Фрэнк развернул его и посмотрел на видеокассету. Фландерс снял шляпу, под которой оказалась обширная лысина, однообразие которой нарушали лишь небольшие пряди волос, зачесанные за уши.
— Я уже говорил, что снял отличные кадры, — возбужденно продолжал он. — Как выступал президент и как подстрелили этого парня. Все отснял. Словно Бог мне помогал. Знаете, я же следовал за президентом. Ну и попал в самое пекло.
Фрэнк уставился на Фландерса.
— Там все это есть, на пленке, лейтенант. Уж не судите строго. — Он взглянул на часы. — Ну, мне пора. Опаздываю на обед. Жена этого не любит.
Он повернулся к двери. Сет Фрэнк посмотрел на кассету.
— Кстати, лейтенант, чуть не забыл.
— Слушаю вас.
— Если у вас что-нибудь получится с моей кассетой, как вы думаете, они упомянут мое имя, когда будут писать об этом?
Фрэнк дернул головой.
— Писать об этом? Кто?
— Да, — возбужденно продолжал старик. — Ну, эти, историки. Назовут ее «лентой Фландерса» или как-то еще в этом роде. Как это было раньше.
Фрэнк устало потер виски.
— Когда раньше?
— Ну, лейтенант. Неужели забыли о Запрудере в случае с Кеннеди.
Наконец, Фрэнк догадался.
— Я обязательно дам им знать, мистер Фландерс. На всякий случай. Для потомков.
— Вот именно. — Со счастливым видом Фландерс поднял вверх указательный палец. — Для потомков. Здорово. Удачи вам, лейтенант.
* * *
— Алан!
Ричмонд рассеянно, жестом дал Глории Рассел знак входить, и снова посмотрел на лежащую перед ним записную книжку. Наконец, он закрыл ее и бесстрастно взглянул на главу администрации.
Рассел замялась, глядя в пол и нервно сложив руки перед собой. Затем быстро прошла к столу президента и скорее упала, чем села на один из стульев.
— Я не знаю, что сказать тебе, Алан. Я осознаю, что мое поведение было непростительным, абсолютно неприемлемым. На меня словно затмение нашло.
— Значит, ты не будешь убеждать меня, что действовала в моих же интересах? — Ричмонд откинулся на спинку кресла, неотрывно глядя на Рассел.
— Нет. Я пришла, чтобы подать прошение об отставке.
Президент улыбнулся.
— Наверное, я действительно недооценил тебя, Глория.
Он встал, обошел вокруг стола и, оперевшись на него, посмотрел ей в лицо.
— Напротив, твое поведение было абсолютно приемлемым. На твоем месте я поступил бы точно так же.
Она подняла на него глаза. Ее лицо выражало изумление.
— Пойми меня правильно, Глория; как любой вождь, я жду от своих подчиненных лояльности. Однако я не ожидаю, что любой из них может быть чем-то большим, чем просто человеком со всеми его слабостями и первобытными инстинктами. В конечном счете, мы все — животные. Я достиг своего положения благодаря тому, что никогда не забывал о том, что самый значительный человек на свете — это я сам. Каковы бы ни были обстоятельства, какие бы проблемы ни стояли передо мной, я никогда, никогда не упускал из виду этот простой трюизм. Твои поступки той ночью свидетельствуют о том, что ты разделяешь такую точку зрения.
— Ты знаешь, что я собиралась делать?
— Конечно, знаю, Глория. Я не обвиняю тебя в том, что ты воспользовалась обстоятельствами и попробовала извлечь максимальную выгоду из ситуации лично для себя. Боже мой, да на этом держится вся эта страна и этот город в особенности.
— Но когда Бертон сказал тебе…
Ричмонд поднял руку.
— Признаюсь, той ночью я испытывал определенные эмоции. И прежде всего я чувствовал, что меня предали. Но позже я пришел к выводу, что твои поступки говорят о силе, а не о слабости твоего характера.
Рассел отчаянно старалась понять, к чему же он клонит.
— В таком случае, надо понимать, что ты не хочешь, чтобы я уходила в отставку?
Наклонившись к ней, президент взял ее за руку.
— Я даже не помню, что ты произносила это слово, Глория. Я не могу представить, что мы разрушим наши взаимоотношения после того, как столь хорошо узнали друг друга. Давай закончим на этом.
Рассел поднялась, чтобы уйти. Президент направился к своему столу.
— Кстати, Глория. Сегодня вечером я бы хотел обсудить с тобой кое-какие вопросы. Семья сейчас в отъезде. Поэтому мы могли бы поработать у меня дома.
Рассел взглянула на него.
— Возможно, тебе придется задержаться, Глория. Думаю, тебе стоит принести с собой какие-нибудь вещи, чтобы переодеться.
Президент не улыбался. Его взгляд пронизывал ее насквозь. Затем Ричмонд вновь взялся за работу. Рассел трясущейся рукой закрыла за собой дверь.
* * *
Джек колотил в дверь так сильно, что чувствовал, как толстое полированное дерево врезается в костяшки его пальцев.
Дверь открыла экономка, и Джек промчался мимо нее прежде, чем она успела открыть рот.
Дженнифер Болдуин спускалась по резной лестнице в отделанный мрамором вестибюль. На ней было очередное очень дорогое вечернее платье, волосы ниспадали ей на плечи, обрамляя большое декольте. Она не улыбалась.
— Джек, что ты здесь делаешь?
— Я хочу поговорить с тобой.
— Джек, мне надо уехать. Разговор придется отложить.
— Нет! — Он схватил ее за руку, огляделся по сторонам, толкнул пару резных дверей и втащил ее в библиотеку, захлопнув за собой двери.
Она отдернула руку.
— Джек, ты сошел с ума!
Он оглядел комнату, уставленную огромными книжными шкафами и полками, которые заполняли роскошные издания с позолоченными корешками. Все показное: возможно, ни одну из этих книг даже не раскрывали.
— Я хочу, чтобы ты ответила на один вопрос, и после этого уйду.
— Джек…
— Один вопрос. И я уйду.
Подозрительно глядя на него, она скрестила руки.
— В чем дело?
— Звонила ли ты на фирму, чтобы добиться увольнения Барри Элвиса, потому что он заставил меня работать в тот вечер, когда мы были в Белом доме?
— Кто тебе это сказал?
— Отвечай на вопрос, Джен.
— Джек, почему это для тебя так важно?
— Ты добивалась его увольнения или нет?
— Джек, я хочу, чтобы ты выбросил это из головы и осознал, какое будущее нас ожидает. Если мы…
— Отвечай, черт возьми!
— Да! — выкрикнула она. — Да! Я добивалась увольнения этого мелкого пакостника. Ну и что? Он это заслужил. Он относился к тебе, как к ничтожеству. И он жестоко ошибался. Это он был ничтожеством. Он играл с огнем и в конце концов обжегся. И мне ни капли его не жалко!
Она смотрела на него без тени раскаяния во взгляде.
Услышав ответ, который он ожидал услышать, Джек сел в кресло и уставился на массивный стол в дальнем конце комнаты. У стола стояло роскошное кожаное кресло, повернутое к ним высокой спинкой. Джек посмотрел на развешанные по стенам картины-подлинники, на огромные окна с роскошными занавесками, которые, вероятно, стоили так дорого, что он вряд ли мог даже себе представить сколько, резную отделку мебели, неизбежные скульптуры из металла и мрамора. На потолке красовался очередной сонм средневековых персонажей. Мир Болдуинов, который ждал их с распростертыми объятиями. Он медленно закрыл глаза.
Дженнифер, откинув назад волосы, смотрела на него с нескрываемым беспокойством. Немного поколебавшись, она подошла к нему, присела рядом и коснулась его плеча. Его охватил запах ее духов. Она говорила медленно, почти касаясь губами его лица. Ее дыхание щекотало ему ухо.
— Джек, я уже говорила тебе раньше: нельзя мириться с таким обращением. И теперь, когда с этим нелепым делом об убийстве покончено, мы можем подумать о себе. Наш дом почти готов, он великолепен, действительно великолепен. И нам нужно, наконец, заняться подготовкой свадьбы. Дорогой, теперь все вернется в нормальное русло.
Она прикоснулась к его лицу и повернула его к себе. Она взглянула на него своими чувственными глазами и поцеловала его, долго и глубоко, затем медленно отстранилась и всмотрелась в его глаза. В них она не нашла того, что искала.
— Ты права, Джен. Нелепое дело об убийстве закрыто. Человеку, которого я уважал и о котором заботился, вышибли мозги. Дело закрыто, пора двигаться дальше. Время строить прекрасное будущее.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Тебе не нужно было впутываться в это дело. Оно совсем тебя не касалось. Если бы ты только открыл глаза, то осознал бы, что это ниже твоего достоинства, Джек.
— И крайне неудобно для тебя, верно?
Джек резко поднялся. Он чувствовал себя до предела утомленным.
— Желаю тебе большого счастья, Джен. Я бы мог сказать «до встречи», но, честно говоря, не представляю себе, что это случится. — Он повернулся к двери.
Она схватила его за рукав.
— Джек, может, все же объяснишь, чем я так провинилась перед тобой? Что ужасного я совершила?
Поколебавшись, он повернулся и посмотрел ей в глаза.
— И до тебя не доходит?! Бог мой! — Он устало покачал головой. — Джен, ты исковеркала жизнь человеку, которого даже не знала. И почему ты это сделала? Лишь потому, что его поручение причинило тебе неудобства? Ты растоптала десять лет его карьеры. Одним телефонным звонком. И не подумала, что станет с ним, с его семьей. Он мог покончить с собой, его жена могла развестись с ним и прочее, и прочее. И тебе это было безразлично. Возможно, ты даже не задумывалась над этим. И самое главное, я не могу любить, не могу жить с человеком, который способен на такие поступки. Если ты этого не понимаешь, если считаешь, что поступила правильно, то это еще одна причина, по которой мы должны распрощаться прямо сейчас. Хорошо, что эти непримиримые противоречия между нами выявились до свадьбы. Это избавит нас от напрасных волнений.
Он повернул ручку двери и улыбнулся.
— Все, кого я знаю, наверное, скажут, что, поступив так, я сошел с ума. Что ты идеальная женщина — умная, богатая, красивая. И это чистейшая правда, Джен. Они скажут, что мы могли бы быть счастливы вместе. Что у нас есть все, о чем можно только мечтать. Разве мы можем быть несчастливы? Но все дело в том, что я не смогу сделать тебя счастливой, потому что у нас разные интересы. Меня не интересуют миллионные доходы, огромные особняки или машины, которые стоят годового заработка. Мне не нравится этот дом, не нравится твой образ жизни, не нравятся твои друзья. И, думаю, самое главное, мне не нравишься ты сама. Наверное, я единственный мужчина в мире, который сказал бы такое. Но я довольно простодушный парень, Джен, и не умею лгать. И давай смотреть правде в глаза: через пару дней дюжина парней, которые намного лучше подходят тебе, чем Джек Грэм, будут стучаться в твою дверь. Ты не будешь одинока.
Он посмотрел на нее. Лицо Дженнифер выражало крайнее изумление и боль.
— Как бы там ни было, будем считать, что это ты меня бросила. Как не отвечающего стандартам Болдуинов. Как недостойного твоей персоны. Прощай, Джен.
После того как он ушел, она несколько минут не двигалась с места. На ее лице отражались кипевшие в ее душе чувства, но ни одно из них не одержало верх. Наконец, она выбежала из комнаты. Цоканье ее высоких каблуков по мраморному полу затихло, как только она достигла покрытой ковром лестницы.
Еще несколько секунд в библиотеке было тихо. Затем стоявшее около стола кресло повернулось, и Гансом Болдуин посмотрел туда, где несколько мгновений назад стояла его дочь.
* * *
Джек посмотрел в дверной глазок, ожидая увидеть Дженнифер Болдуин с пистолетом в руке. Его брови изумленно приподнялись, когда он увидел, кто в действительности стоит за дверью.
Сет Фрэнк вошел в квартиру, снял пальто и с одобрением оглядел неряшливую комнату.
— Знаешь, парень, это напоминает мне о совсем другом периоде моей жизни, уверяю тебя.
— Попробую угадать. Дельта Хаус, 1975. Ты был вице-президентом, ответственным за работу с адвокатурой.
Фрэнк усмехнулся.
— Это ближе к правде, чем мне хотелось бы признать. Наслаждайся жизнью, пока у тебя есть такая возможность, друг мой. Не хочу быть превратно понятым, но хорошая женщина не позволит тебе вести такой образ жизни.
— Тогда, возможно, мне повезло.
Джек вышел на кухню и вернулся с парой «Сэм Адамсов».
Они сели в кресла с напитками в руках.
— Что, адвокат, возникли проблемы с перспективами семейного блаженства?
— В пропорции один к десяти или десять к одному в зависимости от точки зрения.
— Почему мне все время кажется, что у тебя в душе не дочка Болдуина?
— Ты когда-нибудь избавишься от замашек следователя?
— Нет, если в состоянии тебе помочь. Хочешь поговорить об этом?
Джек покачал головой.
— Может, поплачусь тебе как-нибудь в другой раз, не сегодня.
Фрэнк пожал плечами.
— Дай знать, захвачу с собой пиво.
Джек заметил на коленях у Фрэнка сверток.
— Подарок?
Фрэнк вытащил кассету.
— Надеюсь, под всем этим хламом где-нибудь есть видеомагнитофон…
* * *
Когда на экране телевизора появилось изображение, Фрэнк взглянул на Джека.
— Джек, это далеко не мультики. И предупреждаю тебя, здесь показано все, включая то, что случилось с Лютером. Ты готов это увидеть?
Мгновение Джек не отвечал.
— Думаешь, мы можем увидеть здесь нечто такое, что подскажет нам, кто это сделал?
— Я на это надеюсь. Ты знал его намного лучше, чем я. Может, ты увидишь что-то такое, чего не вижу я.
— Давай начнем.
Несмотря на предупреждение, Джек все же не был готов к этому зрелищу. Фрэнк стал внимательно наблюдать за ним, когда приблизился роковой момент. Когда раздался выстрел, Джек невольно вздрогнул, его глаза широко раскрылись от ужаса.
Фрэнк выключил видеомагнитофон.
— Переведи дух. Я же тебя предупреждал.
Джек, шатаясь, сидел на стуле. Его дыхание стало неровным, лоб покрылся испариной. Какое-то время все его тело била крупная дрожь, затем он стал медленно приходить в себя. Он вытер лоб.
— Бог мой!
Замечание Фландерса насчет случая с Кеннеди было вполне справедливым.
— Может, остановимся на этом месте, Джек.
Джек упрямо стиснул зубы.
— Черта с два!
* * *
Джек еще раз нажал на кнопку обратной перемотки. Они уже раз десять просмотрели запись. И все же наблюдать, как голова твоего друга буквально взрывается у тебя на глазах, не становилось легче. Джека поддерживало только то, что с каждым просмотром его ярость все возрастала.
Фрэнк покачал головой.
— Знаешь, очень жаль, что этот парень не снимал противоположной стороны улицы. Тогда мы могли бы засечь вспышку от выстрела. Думаю, это было бы слишком просто. Слушай, у тебя есть кофе? У меня без кофеина голова плохо соображает.
— В кофейнике есть свежий. Принеси и мне. Чашки — над раковиной.
Когда Фрэнк вернулся с двумя дымящимися чашками, Джек перемотал пленку на то место, где энергичный Алан Ричмонд произносил речь, стоя на импровизированной трибуне около здания суда.
— Этот парень — настоящая динамо-машина.
Фрэнк взглянул на экран.
— Я встречался с ним позавчера.
— Да?! Я тоже. Это было в то время, когда я собирался жениться на одной богатой и известной особе.
— Что ты о нем думаешь?
Джек отпил кофе, взял упаковку арахисового печенья, которая лежала на диване, предложил Фрэнку, который взял одно и потом водрузил свои ноги на шаткий кофейный столик. Следователь без труда вернулся в неформальную обстановку студенческого общежития.
Джек пожал плечами.
— Не знаю. Я имею в виду, что он — президент, и всегда считал, что он — президент по праву. А что ты о нем думаешь?
— Умен. Действительно умен. Тот тип умного человека, с которым не стоит состязаться, если ты, конечно, не уверен полностью в своих собственных способностях.
— Думаю, это хорошо, что он на стороне американцев.
— Да. — Фрэнк вновь посмотрел на экран. — Ну, так не заметил ли ты чего-нибудь особенного?
Джек нажал кнопку на пульте дистанционного управления.
— Одна деталь. Обрати внимание. — Картинка на экране ожила. Фигурки дергались подобно актерам немого кино. — Смотри сюда.
На экране появился Лютер, выходящий из фургона. Он смотрел вниз; кандалы явно мешали ему идти. Внезапно в кадре появилась колонна людей, возглавляемых президентом. Лютер частично скрылся из виду. Джек остановил кадр.
— Смотри.
Фрэнк вглядывался в экран, рассеянно жуя печенье и отпивая кофе. Он покачал головой. Джек взглянул на него.
— Посмотри на лицо Лютера. Вот здесь, между костюмами. Посмотри на его лицо.
Фрэнк наклонился вперед, едва не касаясь экрана носом. Затем отпрянул, широко раскрыв глаза.
— Черт, похоже, он что-то говорит.
— Нет, похоже, он говорит что-то кому-то.
Фрэнк повернулся к Джеку.
— Ты хочешь сказать, что он кого-то узнал, скажем, того, кто в него стрелял?
— При данных обстоятельствах, я не думаю, что он болтает с каким-нибудь незнакомцем.
Фрэнк перевел взгляд на экран, тщательно изучая картинку. Наконец, он покачал головой.
— Здесь нам понадобится помощь специалиста. — Он поднялся. — Пошли.
Джек схватил свое пальто.
— Куда?
Фрэнк улыбнулся, перемотал кассету и надел шляпу.
— Сначала я собираюсь пообедать. Я женат, а также старше и толще тебя. Значит, печенья на обед мне недостаточно. А потом мы зайдем в участок. Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился.
* * *
Двумя часами позже Сет Фрэнк и Джек, уже плотно пообедав, вошли в помещение миддлтонского полицейского участка. Лора Саймон находилась в лаборатории, оборудование уже было подготовлено.
После фраз, сопровождающих знакомство, Лора включила видеомагнитофон. На сорокашестидюймовом экране в углу лаборатории задвигались фигурки людей. Фрэнк перемотал ленту на нужный участок.
— Вот. — Показал Джек. — Как раз здесь.
Фрэнк остановил кадр.
Лора села за клавиатуру и набрала несколько команд. Часть экрана с фигурой Лютера была выделена, а потом стала увеличиваться, как раздувающийся шарик. Это продолжалось до тех пор, пока лицо Лютера не заняло весь экран.
— Это максимальное увеличение. — Лора повернула кресло и кивнула Фрэнку.
Он нажал кнопку на пульте управления, и экран вновь ожил.
Звуки были отрывистыми; крики, вопли, шум транспорта и голоса сотен людей делали речь Лютера совершенно неразборчивой. Они наблюдали, как двигались его губы; вскоре он сомкнул их.
— Он угнетен. Что бы он ни говорил, это не слова благодарности. — Фрэнк достал сигареты, но, перехватив неодобрительный взгляд Лоры Саймон, положил их обратно в карман.
— Кто-нибудь умеет читать по губам? — Лора посмотрела на них по очереди.
Джек пристально всматривался в экран. Что же, черт возьми, говорил Лютер? Это выражение на его лице… Джек уже видел его раньше, только бы вспомнить, когда. Это произошло незадолго до гибели Лютера, он был в этом уверен.
— Ты видишь что-то такое, чего не видим мы? — спросил Фрэнк.
Джек повернулся к Фрэнку и обнаружил, что тот, не отрываясь, смотрит на него. Джек покачал головой и потер подбородок.
— Не знаю. Какое-то смутное чувство, но я не могу понять, что именно.
Фрэнк кивнул Саймон, чтобы та выключила оборудование. Он встал и потянулся.
— Ладно, хватит пока. Если тебе что-нибудь придет в голову, дай мне знать. Спасибо за помощь, Лора.
Двое мужчин вышли на улицу вместе. Фрэнк оглядел Джека, затем протянул руку и коснулся задней части его шеи.
— Господи, такое впечатление, что ты вот-вот взорвешься.
— Но у меня нет для этого ни малейших оснований. Я порвал с женщиной, на которой собирался жениться; женщина, на которой я хотел жениться, только что сказала, чтобы я убирался из ее жизни; и я совершенно уверен, что завтра утром останусь без работы. Не говоря уже о том, что кто-то убил человека, который был мне очень дорог, и мы, возможно, так и не найдем того, кто это сделал. Черт, моя жизнь никогда еще не была так прекрасна!
— Ну ладно, может быть, тебе вскоре повезет.
Джек отпер дверь своего «лексуса».
— Да, кстати, если кому-то из твоих знакомых нужна почти новая машина, дай мне знать.
Фрэнк подмигнул Джеку.
— Извини, но никто из моих знакомых не в состоянии купить такую машину.
Джек улыбнулся в ответ.
— Из моих — тоже.
* * *
На обратном пути Джек взглянул на часы. Было почти двенадцать ночи. Он проехал мимо здания ПШЛ, посмотрел на ряды темных окон и развернулся, чтобы заехать в гараж. Он вставил в щель свою личную карточку, помахал рукой видеокамере наружного наблюдения, прикрепленной над дверью гаража, и через несколько минут стоял в поднимающемся лифте.
Он не совсем ясно понимал, зачем оказался здесь. Его дни в ПШЛ явно были сочтены. Теперь, когда он остался без клиента по имени Рансом Болдуин, Кирксен быстро расправится с ним. Он чувствовал легкую вину перед Лордом. Он пообещал, что защитит его. Но он не собирался жениться на Дженнифер Болдуин лишь для того, чтобы на счету Лорда всегда была круглая сумма. И Лорд солгал ему насчет ухода из фирмы Барри Элвиса. Впрочем, Лорд вновь встанет на ноги. Джек не шутил, говоря, что верит в его непотопляемость. Многие фирмы с радостью примут его в свои ряды. Будущее Лорда представлялось гораздо более прочным, чем будущее Джека.
Двери лифта открылись, и Джек вступил в холл своего этажа. Светильники на стенах горели в половину мощности, и игра теней могла бы вывести его из равновесия, если бы он не был погружен в размышления. Он прошел по коридору в сторону своего кабинета, остановился на кухне и взял стакан содовой. Обычно, даже в полночь, здесь всегда были люди, бьющиеся над выполнением какого-нибудь задания к совершенно нереальному сроку. Сегодня здесь стояла мертвая тишина.
Джек включил свет в кабинете и закрыл дверь. Он оглядел свою территорию в мире компаньонов ПШЛ. Его царство, которому суждено было просуществовать еще всего лишь один день. Обстановка была впечатляющей. Дорогая и изысканная мебель, ковер и обшивка стен поражали своей роскошью. Он посмотрел на свои дипломы. Некоторые из них были заработаны тяжелым трудом, остальные же достались ему даром, точнее, только за то, что он работал юристом. Он заметил, что разбросанные бумаги подняты с пола: постаралась трудолюбивая и зачастую слишком педантичная прислуга, привыкшая к адвокатской неряшливости, периодическим вспышкам гнева и приступам дурного настроения.
Он сел и откинулся на спинку кресла. Мягкая кожа гораздо более располагала к отдыху, чем его постель. Он представил себе, как Дженнифер беседует со своим отцом. Лицо Рансома Болдуина побагровеет при известии о том, что он воспримет как непростительное оскорбление своей дорогой маленькой девочки. Завтра утром он поднимет телефонную трубку, и корпоративной карьере Джека придет конец.
Но Джека это нисколько не волновало. Он лишь сожалел, что не спровоцировал подобные действия раньше. Может быть, его снова возьмут в общественные защитники. В любом случае, именно там ему и место. Никто не сможет помешать ему сделать это. Нет, настоящие его проблемы начались, когда он попытался стать тем, кем в действительности не являлся. Он никогда больше не повторит этой ошибки.
Он вспомнил о Кейт. Куда она направится? Неужели она всерьез собралась увольняться? Джек вспомнил выражение обреченности на ее лице и заключил, что да, она отнюдь не шутила. Он вновь попытался умолить ее. Как четыре года назад. Умолить ее не уезжать, не уходить из его жизни снова. Но теперь между ними возникла какая-то стена, которую он не мог пробить. Возможно, это было чувство огромной вины, лежавшее на ее плечах. А может, она просто не любила его. Считал ли он такую возможность реальной? Не считал. Точнее, он сознательно не хотел думать о ней. Утвердительный ответ приводил его в ужас. Впрочем, какая теперь была разница?
Лютер был мертв, Кейт уезжала. Его жизнь не очень-то и изменилась, даже несмотря на все последние события. Семья Уитни окончательно и бесповоротно ушла из его жизни.
Он посмотрел на стопку розовых записок у себя на столе. Обычная рутина. Затем он проверил — первый раз за несколько дней — сообщения на автоответчике. На фирме клиентам давали возможность выбирать между устаревшими письменными сообщениями и современной звуковой телефонной почтой. Более требовательные клиенты предпочитали вторую форму. По крайней мере, им не нужно было ждать случая, чтобы наорать на тебя.
Было два звонка от Тарра Кримзона. Он подыщет Тарру другого юриста. В любом случае ПШЛ была для него слишком дорогой фирмой. Несколько звонков касались дел, связанных с Болдуином. Так. Эти подождут, пока не найдется очередной парень, на которого положит глаз Дженнифер Болдуин. Последнее сообщение привело его в замешательство. Женский голос. Тихий, неуверенный, старческий, с явным выражением неудобства от общения с автоответчиком. Джек решил прослушать его еще раз.
— Мистер Грэм, вы меня не знаете. Меня зовут Эдвина Брум. Я была другом Лютера Уитни. — Брум? Где он мог слышать эту фамилию? — Лютер сказал мне, если с ним что-то случится, то немного подождать, а потом послать вам пакет. Он сказал, чтобы я его не открывала, и я не открывала. Он говорил, что это вроде как ящик Пандоры. Если посмотришь, то могут быть неприятности. Упокой Господи его душу, Лютер был добрым человеком, это точно. Вы мне не звонили, да я и не ожидала, что позвоните. Просто я подумала, что должна позвонить и убедиться, что вы получили пакет. Мне никогда не доводилось посылать что-то подобное раньше, я имею в виду этой экспресс-почтой. Я думаю, что все сделала правильно, но не уверена. Если вы не получили пакет, пожалуйста, позвоните мне. Лютер говорил, что это очень важно. А Лютер всегда говорил правду.
Джек прослушал номер телефона и записал его. Он посмотрел время, когда было оставлено сообщение. Вчера утром. Он быстро обыскал свой кабинет. Пакета нигде не было. Он пробежал по коридору к рабочему месту своей секретарши. И там пакета не было. Он вернулся в свой кабинет. Господи, пакет от Лютера! Эдвина Брум? Он с силой потер рукой лоб, заставляя себя думать. Вдруг он вспомнил это имя. Мать женщины, которая покончила с собой. Фрэнк рассказывал ему про нее. Предполагаемая сообщница Лютера.
Джек поднял трубку телефона. Казалось, гудкам не будет конца.
— Алло. — Голос был далеким и заспанным.
— Миссис Брум? Это Джек Грэм. Извините, что звоню так поздно.
— Мистер Грэм? — Голос больше не был заспанным. Он был встревоженным, резким.
Джек вообразил, как она сидит в постели, вцепившись пальцами в ночную сорочку, и с волнением глядит на телефонную трубку.
— Прошу прощения. Я только что прослушал ваше сообщение. Я не получил пакета, миссис Брум. Когда вы его послали?
— Дайте вспомнить. — Джек слышал ее затрудненное дыхание. — Это было пять дней назад, считая сегодняшний день.
Джек напряженно размышлял.
— У вас есть квитанция с номером?
— Тот человек дал мне какой-то листок. Сейчас найду.
— Я подожду.
Он барабанил пальцами по столу, пытаясь успокоиться и не думать о худшем. Держись, Джек. Держись.
— Она у меня, я нашла ее, мистер Грэм.
— Пожалуйста, зовите меня Джеком. Вы отправляли посылку через «Федерал экспресс»?
— Это так. Правильно.
— Хорошо. Какой исходящий номер?
— Что?
— Простите. Номер в правом верхнем углу квитанции. Там должна быть длинная цепочка цифр.
— Ах, да. — Она прочитала ему номер. Он записал его и зачитал ей, чтобы исключить ошибку. Затем попросил прочитать адрес их фирмы.
— Джек, это очень серьезно? Я имею в виду то, как умер Лютер, и все остальное.
— Вам кто-нибудь звонил? Кто-то, кого вы не знаете? Кроме меня?
— Нет.
— Если позвонят, свяжитесь с Сетом Фрэнком из миддлтонского полицейского управления.
— Я знаю его.
— Он хороший парень, миссис Брум. Вы можете доверять ему.
— Понятно, Джек.
Он повесил трубку и позвонил в «Федерал экспресс». Он слышал, как на другом конце линии постукивают клавиши компьютерной клавиатуры.
Женский голос был деловым и строгим.
— Да, мистер Грэм, пакет был доставлен на фирму «Паттон, Шоу и Лорд» в четверг в десять ноль две утра, и в его получении расписалась миссис Люсинда Альварес.
— Спасибо. Думаю, он все-таки где-то здесь, у нас. — Недоумевая, он уже собрался повесить трубку.
— Мистер Грэм, с получением этого пакета возникли какие-то особые затруднения?
Джек не понимал, в чем дело.
— Особые затруднения? Нет, почему?
— Видите ли, когда я посмотрела регистрационную запись этого пакета, оказалось, что сегодня нам уже делали запрос относительно него.
Джек весь напрягся.
— Сегодня? Когда?
— В шесть тридцать вечера.
— Этот человек сказал, как его зовут?
— Понимаете, ситуация не очень ясная. Согласно моим записям, он также представился как Джек Грэм. — Судя по ее голосу, она сомневалась, что Джек — тот, за кого себя выдает.
Джек почувствовал, как все его тело охватил холод.
Он медленно положил трубку. Что бы ни было в этом пакете, им интересовался кто-то еще. И этот «кто-то» знал, что пакет послан именно ему. Он быстро набрал номер Сета Фрэнка, но следователь уже ушел домой. Дежурный отказался дать ему домашний номер Фрэнка, а Джек оставил этот номер у себя дома. Наконец, после уговоров, дежурный позвонил следователю домой, но никто не ответил. Джек тихо выругался. Звонок в справочную службу не дал результата: домашний номер Фрэнка не предназначался для широкой публики.
Джек откинулся на спинку кресла; его дыхание участилось. Он чувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди. Он всегда считал себя смелым человеком. Теперь его уверенность в этом была поколеблена.
Он заставил себя сосредоточиться. Пакет был доставлен. Люсинда за него расписалась. Эта процедура на фирме строго соблюдалась: почта — жизненно важный элемент работы юридических фирм. Срочные отправления вручались курьерам, которые доставляли их вместе с другой почтой, приходящей в течение дня. Они развозили их на тележке. Они все знали, где находится кабинет Джека. И даже если они этого не знали, фирма печатала карту, которая периодически обновлялась. Если, конечно, они воспользовались исправленной картой…
Джек бросился к двери, распахнул ее и опрометью побежал по коридору. Он и не подозревал, что в этот момент за углом, в другом конце коридора зажегся свет в кабинете Сэнди Лорда.
Джек включил свет в своем старом кабинете. Он обшарил поверхность стола, затем выдвинул кресло, чтобы сесть, и тут увидел пакет. Джек взял его в руки. Он инстинктивно осмотрелся по сторонам, заметил распахнутые занавески и торопливо задернул их.
Он прочитал надпись на пакете: от Эдвины Брум Джеку Грэму. Это он! Пакет был объемистым, но легким. Это была коробка, как и сказала Эдвина Брум. Он начал открывать его, потом остановился. Они знают, что пакет доставлен сюда. Они? Это было единственное слово, которое пришло ему на ум. Если они знают, что пакет здесь, более того, спрашивали о нем на почте, что они станут делать? Если его содержимое очень важно для них и пакет уже был бы вскрыт, они наверняка знали бы об этом. А поскольку этого не произошло, что же они станут делать?..
Джек бегом вернулся в свой кабинет. Он надел пальто, схватил со стола ключи от машины, едва не опрокинув полупустой стакан с содовой, потом направился к двери. И остановился, похолодев.
Какой-то шум. Он не мог определить, откуда он доносился; казалось, звук перекатывается эхом по коридору, как вода, текущая в трубе. Это не был шум лифта. Он не сомневался, что услышал бы лифт. А может, и не услышал бы. Здание было огромным; постоянный шум лифта стал таким привычным, что он мог его даже не замечать. И потом, он разговаривал по телефону, все его внимание было отвлечено. Он ни в чем не мог быть уверенным. Кроме того, это мог быть один из адвокатов фирмы, приехавший поработать или что-то забрать. Однако интуиция подсказывала ему, что это не так. Но здание охранялось от посторонних. Но, опять же, насколько хорошо охраняется любое общественное учреждение? Он тихо закрыл дверь своего кабинета.
И снова шум. Джек тщетно пытался определить, откуда он исходит. Кто бы это ни был, он двигался медленно, крадучись. Никто из работников фирмы так бы не шел. Джек тихо приблизился к стене и выключил свет, мгновение подождал, а потом осторожно открыл дверь.
Выглянул в коридор. Никого. Надолго ли? Как лучше уйти? Служебные помещения фирмы располагались таким образом, что если он пойдет в какую-либо сторону, то ему так или иначе придется пройти этой дорогой. И тогда он будет открыт со всех сторон: в коридорах не было никакой мебели. Случись ему встретить того, кто крался по коридору, и у него не будет ни малейшего шанса.
Неожиданно ему пришла в голову очень логичная мысль, и он осмотрелся вокруг в полутьме своего кабинета. Наконец, его взгляд остановился на тяжелом гранитном пресс-папье, одной из многих безделушек, подаренных ему, когда он стал компаньоном. Если им умело воспользоваться, оно могло послужить хорошей защитой. Джек был убежден, что сделает это. Отнять у него жизнь будет непросто. Такой фаталистический подход помог ему укрепить уверенность в своих силах, и, подождав еще немного, он выскользнул в коридор, закрыв за собой дверь. Неизвестным, возможно, придется открыть много дверей, чтобы найти его кабинет.
Низко присев, он подкрался к угловому выступу. Теперь ему отчаянно хотелось, чтобы здание было в полной темноте. Он глубоко вздохнул и выглянул из-за угла. Путь был свободен, во всяком случае пока. Он быстро оценил ситуацию. Если нападавших больше одного, они, вероятно, разделятся; каждый будет обыскивать свой участок, и поиск займет у них меньше времени. Знали ли они о его присутствии в здании? Может быть, за ним следили. Эта мысль вызывала особое беспокойство: в этот момент они могли окружать его, заходя с двух сторон.
Звуки приближались. Он мог различить по меньшей мере шум от одной пары ног. Его слух обострился до предела. Он вроде бы слышал даже дыхание этого человека или, по крайней мере, воображал, что слышит. Нужно было действовать. И наконец, он увидел предмет на стене: пожарная сигнализация.
Он уже собрался нажать на кнопку сигнализации, когда из-за угла в другом конце коридора показалась нога. Джек отпрянул назад, не дожидаясь, пока вслед за ногой покажется все тело. Он как можно быстрее зашагал в противоположном направлении. Он завернул за угол, дошел до холла и приблизился к двери, ведущей на лестничную площадку. Он распахнул ее и похолодел, услышав громкий скрип.
И звук бегущих по коридору ног.
— Черт! — Джек захлопнул за собой дверь и помчался вниз по лестнице.
Из-за угла выскочил человек. Его лицо закрывала черная шерстяная маска. В правой руке он держал пистолет.
Открылась дверь одного из кабинетов и, спотыкаясь, из нее вывалился Сэнди Лорд в майке и наполовину спущенных брюках. Он столкнулся с незнакомцем и оба тяжело упали на пол. Блуждающие руки Лорда инстинктивно схватились за маску и сорвали ее.
Лорд перекатился на колени, глотая кровь, хлещущую из разбитого носа.
— Кто ты такой, черт тебя возьми?! Откуда ты взялся, бешеный?! — Лорд яростно посмотрел незнакомцу в лицо. Потом заметил пистолет и замер.
Тим Коллин ответил ему взглядом и покачал головой, частично от неожиданности, частично от отвращения. Поделать ничего было нельзя. Он поднял пистолет.
— Господи! Нет! Не надо!!! — завопил Лорд, пятясь назад.
Раздался выстрел, и из дыры в самом центре майки брызнула кровь. Лорд судорожно вдохнул воздух, его глаза потускнели, и он рухнул спиной на дверь своего кабинета. Она распахнулась, открыв взгляду Коллина полуголую фигурку молодой любовницы Лорда, которая с ужасом смотрела на мертвого юриста. Коллин тихо выругался. Он взглянул на нее. Она знала, что ее ожидает, он видел это в ее наполненных ужасом глазах.
Неподходящее место, неподходящее время. Простите, мадам.
Пистолет выстрелил вновь, и ударом пули хрупкое тело было отброшено обратно в комнату. Она упала, раскинув ноги, сжав пальцы и невидящими глазами глядя в потолок; ночь удовольствий неожиданно стала для нее последней ночью в жизни.
Подбежав к своему стоящему на коленях напарнику, Билл Бертон недоуменно взглянул на последствия бойни, но его недоумение быстро сменилось гневом.
— Идиот! Ты что, спятил?! — вскрикнул он.
— Они видели мое лицо, что, черт побери, мне оставалось делать? Заставить их обещать, что они никому не расскажут? К черту!
Нервы обоих агентов были напряжены до предела. Коллин вцепился в рукоятку своего пистолета.
— Где он? Это был Грэм? — требовательно спросил Бертон.
— Думаю, да. Он спустился по пожарной лестнице.
— Значит, он ушел.
Коллин посмотрел на него и поднялся.
— Еще не ушел. Я не для того прикончил двух человек, чтобы упустить его.
Он сорвался с места. Бертон схватил его за рукав.
— Отдай мне свой пистолет, Тим.
— Черт возьми, Билл, ты в своем уме?
Бертон покачал головой, достал свой пистолет, отдал его Коллину и забрал его оружие.
— А теперь догоняй его. А я постараюсь здесь кое-что привести в порядок.
Коллин бросился к двери и побежал вниз по лестнице. Бертон осмотрел трупы. Он узнал Сэнди Лорда и нервно вздохнул.
— Черт возьми. Черт возьми, — повторял он снова и снова.
Повернувшись, он быстро прошел к кабинету Джека. Он открыл дверь и включил свет. Быстро обследовал кабинет. Должно быть, парень унес пакет с собой. Это было ясно. Ричмонд не ошибся, предположив, что здесь замешана Эдвина Брум. Именно ей Уитни доверил опасный для них предмет. Черт, они были так близки к цели. Кто мог знать, что в такой поздний час здесь окажется Грэм или кто-то еще?
Он еще раз внимательно осмотрел комнату. Его взгляд остановился на письменном столе. Его план созрел в считанные секунды. Наконец-то хоть что-нибудь могло произойти по их сценарию. Он направился к столу.
* * *
Добравшись до первого этажа, Джек дернул дверную ручку. Она не поддалась. Он похолодел. У них и раньше случались подобные проблемы. После периодических противопожарных учений двери запирались. Управляющий зданием заявил, что проблема взята под контроль. Как бы не так! Только теперь их ошибка могла стоить ему жизни. И причиной тому будет вовсе не пожар.
Он оглянулся на лестницу. Они быстро приближались, о тишине больше никто не заботился. Джек бросился по лестнице на второй этаж, мысленно воззвал к Господу о помощи и схватился за ручку. Чувство облегчения стремительно охватило его, когда ручка повернулась, повинуясь давлению его вспотевшей ладони. Он свернул за угол, врезался в дверь лифта и нажал на кнопку вызова. Он оглянулся по сторонам, добежал до ближнего угла и, низко присев, спрятался за ним.
Ну, скорей же! Он слышал, как опускается лифт. Затем его поразила ужасная мысль: ведь в лифте может находиться преследователь! Тот мог предугадать маршрут Джека и попытаться перехитрить его.
Кабина лифта замерла на его этаже. В тот момент, когда открылись его двери, Джек услышал, как дверь пожарной лестницы с силой ударилась о стену. Он бросился к лифту, проскользнул между дверей и врезался в стенку кабины. Затем быстро поднялся и ударил по кнопке гаража.
И тут же ощутил присутствие у лифта чужака. Учащенное дыхание. Сначала он увидел темную фигуру, затем пистолет. Джек изо всех сил швырнул в нее пресс-папье и вжался в угол.
Он услышал, как кто-то негромко вскрикнул от боли, и двери, наконец, закрылись.
Он пробежал по темному подземному гаражу, нашел свою машину, через несколько секунд проехал через автоматическую дверь и резко нажал педаль газа. Машина помчалась по улице. Джек оглянулся. Никого. Он посмотрел на свое отражение в зеркале. По лицу текли струйки пота. Все его тело было напряжено. Он потер плечо, ушибленное о стенку лифта. Господи, они были так близко! Так близко.
Он стал думать, куда ему теперь ехать. Они знали его; казалось, они знали о нем абсолютно все. Несомненно, ему нельзя появляться дома. Тогда куда же? В полицию? Нет. Сначала надо узнать, кто его преследует. Кто смог убить Лютера, несмотря на все усилия полиции. Кто, казалось, знал все, что знает полиция. Сегодня ночью ему нужно скрыться где-нибудь в городе. У него были с собой кредитные карточки. А утром он первым делом свяжется с Фрэнком. И тогда все уладится. Он взглянул на пакет. Сегодня же ночью он узнает, что за предмет едва не стоил ему жизни.
* * *
Рассел лежала в постели под одеялом. Ричмонд только что кончил, лежа на ней. И не говоря ни слова, слез и вышел из комнаты, жестоко взяв то, что хотел. Она потирала запястья, которые он сжимал. Она чувствовала, как ноют поврежденные трением места. У нее саднили истерзанные им груди. Она вспомнила предупреждение Бертона. Кристина Салливан тоже была покалечена, и не только пулями агентов.
Она медленно двигала головой назад и вперед, отчаянно пытаясь сдержать слезы. Раньше она очень хотела этого. Очень хотела, чтобы Алан Ричмонд занялся с ней любовью; в ее мечтах их отношения представлялись полными романтизма и нежности. Два умных, могущественных и энергичных человека. Идеальная пара. Каким чудесным все должно было быть. А теперь она спустилась с небес на землю, вспомнив, как он набросился на нее; на его лице было такое выражение, будто он в одиночестве мастурбирует в туалете перед последним номером «Пентхауза». Он даже не поцеловал ее, не сказал ни слова. Просто, как только она вошла в спальню, сорвал с нее одежду, вонзил в нее свою твердую плоть, а потом сразу ушел. Все это не продолжалось и десяти минут. И теперь она осталась в одиночестве. Глава администрации! Скорее, главная шлюха!
Ей хотелось закричать: «Ублюдок, я же изнасиловала тебя! Я изнасиловала тебя в той комнате той ночью, и ты, сукин сын, ничего не мог с этим поделать!»
Ее слезы увлажнили подушку, и она обругала себя за то, что потеряла самообладание и расплакалась. Раньше она была так уверена в своих способностях, была уверена, что может управлять им. Господи, как же она ошиблась… Этот человек приказывал убивать людей. Уолтер Салливан. Даже Уолтер Салливан был безжалостно убит с ведома, более того, с благословения президента Соединенных Штатов. Когда Ричмонд сказал ей, она не могла в это поверить. Он говорил, что хочет держать ее в курсе событий. Скорее, держать в страхе. Она понятия не имела, что он задумал на этот раз. Она больше не являлась главным звеном его избирательной кампании и была рада этому.
Она села в постели, натянула на свое трясущееся тело порванную ночную сорочку. На мгновение ее опять охватило чувство стыда. Конечно, теперь она была его персональной шлюхой. На это указывало его невысказанное обещание не уничтожать ее. Но разве это все?
Она завернулась в одеяло и осмотрела темную комнату. Она, несомненно, являлась соучастницей преступления. Но не только. Она была свидетелем. Лютер Уитни тоже когда-то был свидетелем. Теперь он мертв. И Ричмонд хладнокровно отдал приказ об убийстве одного из своих самых старых и близких друзей. Если он оказался способен на такое, то какую ценность представляла для него ее жизнь? Ответ был пугающе ясным.
Она вцепилась зубами в руку, пока ей не стало невыносимо больно, посмотрела на дверь, через которую он вышел. Может, он прятался за дверью, подслушивая, решая, что с ней сделать? Ледяная дрожь страха охватила ее и не отпускала. Она попалась. Впервые в жизни у нее не было выбора. Она даже сомневалась, останется ли в живых.
* * *
Джек бросил коробку на кровать, снял пальто, выглянул в окно своего гостиничного номера и потом сел. Он был вполне уверен, что за ним не следили. Он ведь быстро покинул здание. В последний момент он вспомнил о необходимости избавиться от машины. Он не знал, кто именно его преследует, но сделал вывод, что у них достаточно возможностей, чтобы найти его автомобиль, где бы он ни оказался.
Джек взглянул на часы. Он вышел из такси около отеля всего лишь минут пятнадцать назад. Это было неприметное место, один из тех отелей, где останавливаются небогатые туристы, чтобы затем обойти город, пополняя свои знания истории страны, прежде чем возвратиться домой. Довольно отдаленное место, но именно то, что ему нужно.
Джек посмотрел на коробку и решил, что хватит ждать. Вскоре он открыл ее и обнаружил предмет в пластиковом пакете.
Кинжал? Он пригляделся к предмету. Нет, это был нож для вскрытия конвертов, антикварная вещь. Держа пакет за края, он тщательно осмотрел предмет. Он не был судебным экспертом и поэтому не сообразил, что черный налет на рукоятке и лезвии — в действительности очень старая, засохшая кровь. Не знал он и об отпечатках пальцев на коже рукоятки.
Он осторожно положил пакет и откинулся на спинку кресла. Этот предмет, несомненно, имел отношение к убийству Кристины Салливан. Но каким образом? Он вновь посмотрел на него. Нож для вскрытия конвертов, очевидно, был важным вещественным доказательством. Он не был орудием убийства: ведь Кристину Салливан застрелили. Но Лютер считал, что он чрезвычайно важен.
Джек вскочил. Нож мог послужить для опознания того, кто убил Кристину Салливан! Он схватил пакет и поднес его поближе к свету, разглядывая каждый дюйм его поверхности. Теперь он их слабо различал; они походили на переплетение черных ниточек. Отпечатки. Здесь были отпечатки пальцев убийцы. Джек присмотрелся к лезвию. Кровь. И на ручке тоже. Явно кровь. О чем это говорил Фрэнк? Он отчаянно пытался припомнить. Кристина Салливан, возможно, порезала нападавшего на нее человека. Задела руку или ногу тем ножом для вскрытия конвертов, который виднелся на фотографии в спальне. По крайней мере, такова была одна из версий следователя, которой он поделился с Джеком. То, что Джек сейчас держал в руке, подтверждало такое предположение.
Он осторожно вернул пакет в коробку и засунул ее под кровать.
Он подошел к окну и вновь посмотрел наружу. Ветер усиливался. Непрочное окно дрожало и потрескивало.
Если бы только Лютер рассказал ему обо всем, доверился бы ему. Но он боялся за Кейт. Как они могли дать Лютеру понять, что Кейт в опасности?
Он напряг память. Будучи в тюрьме, Лютер ничего не получал. Джек знал это наверняка. Тогда как? Мог ли «некто» просто подойти к Лютеру и откровенно заявить: если заговоришь, твоя дочь умрет? И откуда им вообще знать, что у него есть дочь? Они же много лет не встречались.
Джек лег на кровать, закрыл глаза. Нет, нет, он ошибается. Такое было возможно, но лишь один раз. В день ареста Лютера. Это единственный случай, когда отец и дочь могли быть вместе. Возможно, что кто-то, не произнося ни слова, мог сообщить Лютеру об этом только взглядом. Джеку приходилось работать с делами, которые отклонялись из-за страха свидетелей перед дачей показаний. Им никто ничего не говорил. Тихое запугивание. Бессловесная угроза, в этом не было ничего нового.
Тогда кто из присутствовавших там мог это сделать? Сообщить Лютеру нечто, заставившее его замолчать так, словно ему зашили рот. Однако, насколько было известно Джеку, там присутствовали лишь полицейские. Если, конечно, это не человек, стрелявший в Лютера. Но зачем ему вертеться среди полицейских? Как мог этот человек зайти на оцепленную территорию, приблизиться к Лютеру, показать ему выразительный жест и при этом не вызвать подозрении?
Джек резко открыл глаза.
Мог. Запросто. Если этот человек был полицейским. Неожиданная мысль поразила его подобно удару молнии.
Сет Фрэнк.
Однако он быстро отбросил эту версию. Здесь не было никакого мотива, даже малейшего намека на мотив. Невозможно было представить себе любовную интрижку между следователем и Кристиной Салливан, а именно к ней-то все и сводилось, не так ли? Любовник Кристины Салливан убил ее, а Лютер это видел. Сет Фрэнк не мог быть убийцей. Джек молил Бога, чтобы убийцей оказался не Сет Фрэнк, потому что только он мог помочь ему выпутаться из этого дела. А что если завтра утром Джек доставит Фрэнку ту самую вещь, которую тот отчаянно искал? Он мог обронить нож, покинуть комнату, а потом Лютер выходит из своего убежища, подбирает его и смывается. Это казалось возможным. И вся комната оказывается настолько чистой, насколько это способен сделать профессионал. Профессионал. Опытный следователь, ведущий дела об убийствах, который в точности знает, как заметаются следы преступлений.
Джек покачал головой. Нет! Черт возьми, нет! Он должен ему верить, потому что больше верить некому. Это был кто-то другой. Несомненно. Просто он устал. Его попытки дедуктивного мышления становились нелепыми. Сет Фрэнк не мог быть убийцей.
Джек вновь закрыл глаза. Пока он чувствовал себя в относительной безопасности. Через несколько минут он погрузился в тревожный сон.
* * *
Утро выдалось освежающе холодным; застоявшийся воздух был вытеснен ночным ветром.
Джек уже поднялся; он спал в одежде и помял ее. Он умылся в маленькой ванной, пригладил волосы, выключил свет и вернулся в спальню. Сел на кровать и взглянул на часы. Фрэнка на работе еще не было, однако ждать оставалось недолго. Он вытащил коробку из-под кровати и положил рядом с собой. У него было такое чувство, словно поблизости бомба с часовым механизмом.
Он включил маленький цветной телевизор и сел в углу комнаты. Передавали местные утренние новости. Бойкая блондинка, несомненно, принявшая изрядную дозу кофеина в ожидании своего выхода в ранний утренний эфир, рассказывала о главных событиях.
Джек ожидал услышать что-нибудь о нескончаемых глобальных проблемах. Среднему Востоку каждое утро отводилось не меньше одной минуты. Может, на юге Калифорнии произошло очередное землетрясение. Или президент опять сражается с Конгрессом.
Но сегодня утром было лишь одно главное событие. Джек наклонился вперед, увидев на экране хорошо знакомую обстановку. «Паттон, Шоу и Лорд». Главный холл фирмы. Что говорит дикторша? Два трупа? Убит Сэнди Лорд?! Застрелен в собственном кабинете? Джек бегом бросился через комнату и прибавил громкости. Он с возрастающим удивлением наблюдал, как из здания вывозят две тележки с накрытыми телами. В правом верхнем углу экрана мелькнула фотография Лорда. Вкратце пересказывалась его выдающаяся карьера. Но он был мертв, несомненно, мертв. Кто-то застрелил Лорда в его собственном кабинете.
Джек упал на кровать. Сэнди был там прошлой ночью? Но кто тогда второй человек? Другой человек, накрытый простыней? Он не знал. Не мог знать. Но полагал, что знает, как развивались события. Человек, бегущий за ним, человек с пистолетом… Должно быть, Лорд ненароком наткнулся на него. Они преследовали Джека, а досталось Лорду.
Он выключил телевизор, вошел в ванную и плеснул на лицо холодной воды. Руки его дрожали, в горле пересохло. Он не мог поверить в случившееся. Все произошло так быстро. Джек был не виноват, но не мог избавиться от чувства вины перед своим компаньоном. Точно такое же чувство преследовало и Кейт. Тяжелое состояние.
Он схватил телефонную трубку и набрал номер.
* * *
Сет Фрэнк уже час сидел у себя в кабинете. Один его знакомый из отдела по расследованию убийств полиции округа Колумбия сообщил ему о двойном убийстве в юридической фирме. Фрэнк не знал, связано ли оно с Салливанами. Но существовал один общий знаменатель. Общий знаменатель, вызывавший у него нестерпимую головную боль, несмотря на то, что было всего семь часов утра.
Зазвонил телефон. Он поднял трубку, и его брови приподнялись от изумления.
— Джек, черт тебя дери, где ты?
В голосе следователя были жесткие нотки, которых Джек не ожидал услышать.
— И тебе тоже доброе утро.
— Джек, тебе известно, что произошло?
— Я только что видел это в новостях. Я был там прошлой ночью, Сет. Они гнались за мной; я не знаю в точности, но, видимо, Сэнди натолкнулся на них, и они убили его.
— Кто?! Кто его убил?
— Не знаю! Я был у себя в кабинете, услышал шум. Затем за мной гнался по зданию какой-то человек с пистолетом, и мне едва удалось унести ноги. У полиции есть какие-нибудь версии?
Фрэнк глубоко вздохнул. Вся эта история казалась слишком фантастичной. Он верил Джеку, доверял ему. Но разве теперь можно было кому-либо верить безраздельно?
— Сет! Сет!
Фрэнк, напряженно размышляя, грыз ноготь. В зависимости от того, что он сейчас скажет, может произойти одно из двух совершенно разных событий. Он на мгновение вспомнил о Кейт Уитни. О ловушке, устроенной им для нее и ее отца. Он до сих пор не мог избавиться от этого наваждения. Да, он был полицейским, но прежде всего он был человеком. Он надеялся, что в его характере остались достойные качества.
— Джек, у полиции есть одна версия, более того, правдоподобная версия.
— Хорошо, что именно?
Фрэнк помолчал, а потом произнес:
— Это ты, Джек. Ты и есть эта версия. Ты — тот самый парень, в поисках которого полиция округа в эту самую минуту прочесывает весь город.
Трубка медленно выскользнула из руки Джека. Казалось, кровь перестала течь у него в теле.
— Джек! Джек, черт возьми, скажи что-нибудь! — Слова следователя не доходили до Джека.
Джек выглянул в окно. Снаружи были люди, желающие убить его, и люди, которые хотели арестовать его за убийство.
— Джек!
— Я никого не убивал, Сет, — наконец, с усилием выговорил Джек. Слова вылились из него, будто вода в сточную трубу.
Фрэнк услышал то, что отчаянно хотел услышать. Не слова — виновные почти всегда лгут — а интонацию, с которой они были произнесены. Отчаяние, неверие, ужас — все это было слито воедино.
— Я верю тебе, Джек, — тихо сказал Фрэнк.
— Что, черт возьми, происходит, Сет?
— Судя по тому, что мне сообщили, у полицейских есть видеозапись того, как ты около полуночи заезжаешь в гараж. Лорд и его подружка, кажется, прибыли туда раньше тебя.
— Я их даже не видел!
— Ну, я не уверен, что тебе нужно было их видеть. — Он покачал головой и продолжил: — Похоже, их нашли не совсем одетыми, в особенности женщину. Думаю, перед тем, как их убили, они только что закончили заниматься сексом.
— Боже!
— И еще у них есть видеозапись того, как ты вылетаешь из гаража сразу же после того, как они были убиты.
— А как насчет оружия? Оружие нашли?
— Нашли. В мусорном ящике в гараже.
— Ну и?..
— На пистолете твои отпечатки, Джек. Единственные отпечатки на этом оружии. Увидев тебя на видеопленке, полицейские округа Колумбия запросили твои отпечатки пальцев в вирджинской коллегии адвокатов. Мне сказали, что вероятность совпадения 99 %.
Джек рухнул на стул.
— Я не прикасался ни к какому пистолету, Сет. Кто-то пытался убить меня, я бежал. Я ударил этого парня тем пресс-папье, которое взял у себя со стола. Это все, что я знаю. — Он на мгновение замолчал. — И что мне делать теперь?
Фрэнк знал, что этот вопрос неизбежен. При всей своей честности, он не знал, что ответить. С технической точки зрения, человек, с которым он разговаривал, разыскивался по подозрению в убийстве. Его действия как сотрудника органов правопорядка должны были быть абсолютно определенными. Но не были таковыми.
— Где бы ты ни был, я хочу, чтобы ты оставался на месте. Я все проверю. Но ни при каких обстоятельствах никуда не ходи. Перезвони мне через три часа. Хорошо?
Джек повесил трубку и стал обдумывать свое положение. Полиция разыскивала его за убийство двух человек. Его отпечатки нашли на оружии, к которому он не прикасался. Он скрывался от правосудия. Джек устало улыбнулся. Он преступник. И только что беседовал с полицейским. Фрэнк не спрашивал, где он находится. Они могли установить, откуда звонил Джек. Это не составило бы им никакого труда. Только Фрэнк этого не сделает. Потом он вновь вспомнил о Кейт.
Полицейские никогда не говорят всей правды. Следователь обвел Кейт вокруг пальца. Впрочем, он сожалел об этом, по крайней мере, так говорил.
На улице завыла сирена, и сердце Джека на мгновение замерло. Он бросился к окну и посмотрел наружу, однако патрульная машина, не останавливаясь, исчезла за углом, продолжая завывать и сверкать огнями.
Но они могли уже подобраться к нему гораздо ближе, чем он предполагал. Он схватил пальто и надел его. Затем посмотрел на кровать.
Коробка.
Он даже не сказал Фрэнку про эту проклятую вещь. Предмет, ради которого он рисковал жизнью прошлой ночью, потерял для него первостепенное значение.
* * *
— Тебе что, в этой глуши мало забот?
Крейг Миллер был следователем по убийствам в округе Колумбия и профессионалом с большим опытом и стажем. Высокий, с густыми вьющимися черными волосами и лицом, выдававшим его как любителя хорошего виски. Фрэнк знал Миллера в течение многих лет. Их отношения были дружескими, и оба разделяли убеждение, что убийство ни при каких обстоятельствах не должно оставаться безнаказанным.
— Не настолько много, чтобы я не смог заскочить к тебе и посмотреть, насколько хорошо ты справляешься с работой. — Фрэнк криво усмехнулся.
Миллер улыбнулся. Они находились в кабинете Джека. Криминалисты завершали свою работу.
Фрэнк осмотрел просторное помещение. Теперь Джек далек от такой жизни, подумал он.
Словно прочитав его мысли, Миллер произнес:
— Этот парень, Грэм, он же участвовал в твоем деле с Салливаном, верно?
Фрэнк кивнул.
— Адвокат подозреваемого.
— Вот это да! Ничего себе смена ролей! От адвоката до подозреваемого, — улыбнулся Миллер.
— Кто обнаружил тела?
— Управдом. Он приходит сюда около четырех утра.
— Ну, и какие объяснения нашел твой большой ум?
Миллер пристально взглянул на своего друга.
— Брось. Сейчас восемь утра. Ты приехал черт знает откуда для того, чтобы проверять мои умственные способности? Что стряслось?
Фрэнк пожал плечами.
— Не знаю. В период расследования я хорошо узнал этого парня. Когда я увидел его лицо в утренних новостях, меня будто ударили молотом по голове. Я был необычайно удивлен. Не знаю, я просто нутром чую…
Еще несколько секунд Миллер пристально смотрел на него и потом решил не настаивать.
— Похоже, мотив преступления достаточно ясен. Уолтер Салливан был самым крупным клиентом покойного. Этот парнишка, Грэм, не спросив никого на фирме, заявляет, что будет представлять интересы человека, обвиняемого в убийстве его жены. Лорда это, очевидно, не привело в восторг. Они встречаются у Лорда и, может быть, стараются исправить положение, а может, только ухудшают его.
— Откуда у тебя все эти сведения?
— От здешнего руководящего компаньона. — Миллер открыл свою записную книжку. — Дэниел Дж. Кирксен. Он оказал большую помощь при выяснении подоплеки убийства.
— Ну и как из этого следует, что Грэм пришел сюда, чтобы прикончить двух человек?
— Я не говорю, что он спланировал это заранее. Таймер на видеозаписи ясно показывает, что покойный находился здесь несколько часов, прежде чем появился Грэм.
— Ну и что?
— А то, что эта парочка не подозревала о присутствии Грэма, и, может быть, тот увидел свет в кабинете Лорда, когда проезжал мимо. Окна выходят на улицу, так что легко заметить кого-нибудь в кабинете.
— Да, если не учитывать, что у них было рандеву, и вряд ли они желали оповещать об этом весь город. Вероятно, шторы были задернуты.
— Правильно, но согласись, Лорд был не в лучшей форме, так что я сомневаюсь, что они занимались этим всю ночь напролет. Более того, когда их обнаружили, свет в кабинете действительно горел и шторы были частично открыты. В любом случае, случайно или нет, но они наткнулись друг на друга. Снова вспыхивает ссора. Страсти накаляются, возможно, звучат угрозы. И… ба-бах! Временное умопомрачение. Это мог быть пистолет Лорда. Они подрались. Грэм выхватывает у старика оружие. Выстрел. Женщина видит все это и тоже получает пулю. В несколько секунд все заканчивается.
Фрэнк покачал головой.
— Извини меня, Крейг, но все это кажется мне придуманным.
— Неужели? А парень-то смывался отсюда бледный, как мел. На записи четко видно, что у него на лице не было ни кровинки, Сет. Уверяю тебя.
— А как случилось, что служба безопасности не вмешалась?
Миллер рассмеялся.
— Служба безопасности? Это одно название! Половину отведенного им времени эти парни даже не смотрят на мониторы. Хорошо еще, если они хоть изредка просматривают видеозаписи. Позволь сообщить тебе: не составляет особого труда проникнуть в эти служебные здания в нерабочее время.
— Так, может, кто-то и проник?..
Миллер, усмехаясь, покачал головой.
— Я так не думаю, Сет. Это твоя проблема. Ты ищешь сложный ответ, когда простой прямо у тебя перед носом.
— Тогда откуда появился этот загадочный пистолет?
— Много людей хранят оружие у себя в кабинетах.
— Много? Это сколько же, Крейг?
— Тебя это удивит, Сет.
— Может, и удивит! — согласился Фрэнк.
Миллер не знал, что и сказать.
— Слушай, чем тебя так зацепил этот случай?
Фрэнк не смотрел на своего друга. Он пристально разглядывал стол.
— Я уже говорил тебе, что знаю этого парня. Непохоже, чтобы он мог натворить такое. Значит, на оружии были его отпечатки?
— Два идеальных отпечатка. Правый большой и правый указательный. Никогда не видел более четких отпечатков.
Что-то в словах Миллера смутило Фрэнка. Он смотрел на стол. В одном месте отполированной до блеска поверхности виднелось пятно. Был легко различим небольшой кружок от высохшей воды.
— Так, а где стакан?
— Какой стакан?
Фрэнк показал на кружок.
— Тот стакан, который оставил этот след. У тебя он есть?
Миллер пожал плечами и иронически хмыкнул.
— Я еще не проверял раковину на кухне, если ты это имеешь в виду. Добро пожаловать!
Миллер отвернулся, чтобы подписать отчет. Фрэнк воспользовался возможностью внимательнее осмотреть стол. В середине стола было заметно свободное от пыли место. Прямоугольной формы, около трех дюймов в длину. Раньше там что-то было. Пресс-папье! Фрэнк улыбнулся.
Несколькими минутами позже Сет Фрэнк шел по коридору. На пистолете были идеальные отпечатки. Скорее, слишком идеальные. Фрэнк также видел само оружие и полицейский отчет о нем. 44-й калибр, серийные номера уничтожены, происхождение неизвестно. Так же как и оружие, найденное рядом с Уолтером Салливаном.
Фрэнк позволил себе улыбнуться. То, что он сделал, а если быть точнее, то, чего он не сделал, было верным. Джек Грэм говорил правду. Он никого не убивал.
* * *
— Знаете, Бертон, я начинаю немного уставать от того, что мне приходится уделять столько времени и внимания этому вопросу. Если вы забыли, я вам напомню: моя обязанность — руководить страной.
Ричмонд сидел в Овальном кабинете в кресле, перед ним жарко пылал камин. Его глаза были закрыты, пальцы рук — сложены в пирамиду.
Прежде чем Бертон успел ответить, Ричмонд продолжал:
— Вместо того, чтобы безопасным способом вернуть нам этот предмет, вы ухитрились добавить к скорбному списку жертв, связанных с этим делом, еще два имени, а адвокат Уитни разгуливает где-то, возможно, имея при себе улику, способную похоронить всех нас. Меня ужасают результаты вашей деятельности.
— Грэм не пойдет в полицию, если, конечно, он не любит тюремную еду и не желает ежедневных свиданий с большим волосатым мужиком до конца дней своих.
Бертон взглянул на неподвижного президента. Через какую грязь ему, Бертону, пришлось пройти ради того, чтобы спасти их благополучие, в то время как этот умник отсиживался в кустах. А теперь он еще и отчитывает его. Будто ветеран секретной службы наслаждался картиной смерти еще двух невинных людей.
— Я поздравляю вас с этим достижением. Это демонстрирует вашу сообразительность. Однако я полагаю, не стоит рассчитывать, что такой результат может стать окончательным решением проблемы. Если полицейским удастся усадить Грэма за решетку, он, несомненно, предъявит им нож, если тот у него есть.
— Но я выиграл некоторое время.
Президент поднялся и схватил Бертона за плотные плечи.
— И за это время, я уверен, вы разыщете Джека Грэма и внушите ему, что за любые вредные для нас действия его неминуемо постигнет кара.
— Вы хотите, чтобы я сказал все это до или после того, как всажу ему пулю в голову?
Президент мрачно усмехнулся.
— Оставляю решить это вам как профессионалу. — Он отвернулся к своему столу.
Бертон уставился на спину президента. На мгновение он представил себе, как всаживает пулю в основание шеи президента. И прекращает всю эту грязь раз и навсегда. Ричмонд заслуживал подобной участи как никто другой.
— Где, по-вашему, он может прятаться, Бертон?
Бертон покачал головой.
— Пока не знаю, но у меня есть вполне надежный источник информации.
Бертон не упомянул об утреннем звонке Джека Сету Фрэнку. Рано или поздно Джек проболтается следователю, где находится. И тогда Бертон сделает свой ход.
Бертон глубоко вздохнул. Для любителя острых ощущений ситуация была как нельзя более подходящей. Произошел девятый переход подачи, его команда в «доме» сократилась до одного, двое вышли из игры, один игрок в поле, и вся надежда была лишь на кэтчера. Сможет ли Бертон принять мяч, или они все будут наблюдать, как он исчезнет на трибунах?
Покидая Овальный кабинет, Бертон почему-то подумал, что события будут развиваться по второму варианту.
* * *
Сет Фрэнк сидел за столом, изредка поглядывая на часы. Как только минутная стрелка подошла к цифре «12», зазвонил телефон.
Джек сидел в телефонной будке. Ему повезло, что на улице было холодно. Тяжелое, подбитое мехом пальто с капюшоном, купленное им утром, помогло ему смешаться с толпой одетых, как он, людей. Однако его преследовало ощущение, будто все смотрят именно на него.
Фрэнк прислушался к постороннему шуму в трубке.
— Черт побери, где ты? Я же сказал тебе: где бы ты ни остановился, никуда не ходи.
Джек ответил не сразу.
— Джек!
— Послушай, Сет, мне очень не нравится роль подсадной утки. И я не в том положении, когда могу позволить себе полностью всем доверять. Ты понял?
Фрэнк приготовился было возразить, но затем откинулся на спинку кресла. Парень прав, совершенно прав.
— Спасибо за откровенность. Хочешь узнать, как они тебя подставили?
— Слушаю.
— У тебя на столе стоял стакан. Ты, наверное, что-то пил. Помнишь?
— Да, содовую, ну и что?
— А то, что тот, кто за тобой гнался, наткнулся на Лорда и женщину и пристрелил их. Тебе удалось уйти. Они знали, что на видеозаписи будет видно, что ты ушел сразу после их смерти. Они сняли твои отпечатки со стакана и перенесли их на пистолет.
— Это возможно?
— Вполне, если они знали, как это делается, и имели необходимые приспособления, которые они, вероятно, нашли в комнате, где у вас на фирме хранится всякое оборудование. Если бы у нас был стакан, мы смогли бы доказать, что совершен подлог. Точно так же, как у двух людей не может быть одинаковых отпечатков, твои отпечатки на пистолете не могут абсолютно совпадать с отпечатками на стакане. Сила нажима и другие детали.
— Полицейские из округа этому верят?
Фрэнк чуть не рассмеялся.
— Я бы не стал на это рассчитывать, Джек. Ни за что не стал бы. Все, что им требуется, — это доставить тебя в участок. Об остальном позаботятся другие.
— Замечательно. Ну, а теперь что?
— Давай по порядку. Сначала ответь, почему они гнались за тобой?
Джек едва не шлепнул себя по лбу. Он посмотрел на коробку.
— Я получил весьма специфичную посылку от Эдвины Брум. Нечто такое, что, думаю, тебя действительно поразит.
Сет привстал, словно желая протянуть руку через телефон и схватить этот предмет.
— Что это?!
Джек объяснил.
Кровь и отпечатки. Лору Саймон ожидал напряженный рабочий день.
— Я встречусь с тобой где угодно и когда угодно.
Джек быстро соображал. По иронии судьбы, места скопления людей показались ему более опасными, чем уединенные уголки.
— Как насчет станции метро «Фаррагут Вест», выход на 18-ю улицу, сегодня вечером, около одиннадцати?
Фрэнк записал место и время встречи на листке бумаги.
— Я буду там.
Джек повесил трубку. Он прибудет на станцию метро заранее. На всякий случай. Если он заметит что-либо подозрительное, то как можно скорее спустится вниз. Он проверил оставшиеся у него деньги. Их запас истощался. Операции по его кредитным карточкам сейчас наверняка под контролем полиции. Нужно будет рискнуть и попытать счастья в нескольких банкоматах. Это даст ему несколько сот долларов. Ненадолго такой суммы хватит.
Он вышел из телефонной будки, осмотрел толпу. Обычная суета на Юнион Стейшн. Казалось, никто им нисколько не интересуется. Джек вздрогнул. К нему приближались двое полицейских. Джек зашел обратно в телефонную будку и подождал, когда они пройдут мимо.
Он купил гамбургеры и чипсы, а потом поймал такси. Подкрепляя силы, пока таксист вез его через город, Джек размышлял над тем, как ему действовать. Придет ли конец его бедствиям, когда он отдаст нож Фрэнку? Вероятно, кровь и отпечатки выведут полицию на человека, бывшего той ночью в доме Салливана. Но затем в рассуждениях Джека возобладал образ мышления адвоката. И логика подсказала ему, что на пути к столь простому решению существуют явные, почти неодолимые препятствия.
Во-первых, эта вещественная улика могла оказаться несостоятельной. Не исключено, что по ней не удастся найти преступника, так как его образец ДНК и отпечатки, возможно, нигде не регистрировались. Джек вспомнил выражение лица Лютера в ту ночь в городском парке. Это была какая-то важная персона, хорошо известная людям. В этом заключалось еще одно препятствие. Чтобы выдвинуть обвинение против подобной персоны, нужно иметь неопровержимые доказательства, иначе дело не дойдет до суда.
Во-вторых, огромную проблему представлял собой тот факт, что нож для вскрытия конвертов побывал у нескольких людей. Могли ли они вообще доказать, что это нож из дома Салливана? Сам Салливан теперь мертв, а прислуга могла не знать наверняка. Предположительно, им пользовалась Кристина Салливан. Возможно, непродолжительное время нож держал ее убийца. Затем он несколько месяцев находился у Лютера. Теперь он был у Джека и скоро, надо надеяться, перекочует к Фрэнку. Наконец, Джека осенило.
Ценность ножа для вскрытия конвертов как вещественной улики равнялась нулю. Даже если они смогут найти обладателя отпечатков и крови, опытный адвокат докажет ее несостоятельность. Черт, им даже не удастся построить на ней обвинительный акт.
Он перестал жевать и откинулся на спинку грязного винилового сиденья.
Однако хватит сомневаться! Они пытались вернуть его! Чтобы вернуть его, они пошли на убийство. Чтобы завладеть им, они готовы убить и Джека. Этот предмет, видимо, был для них важным, необычайно важным. Поэтому, независимо от юридической значимости ножа для вскрытия конвертов, он имел определенную ценность. А ценные вещи всегда можно использовать. Возможно, у него оставался шанс.
* * *
В десять часов Джек ступил на эскалатор, опускающийся к станции метро «Фаррагут Вест». Находящаяся на пересечении оранжевой и синей линий вашингтонского метро, эта станция в рабочие часы была переполнена людьми из-за близости к деловой части города с ее бесчисленными юридическими и коммерческими фирмами, торговыми ассоциациями и корпорационными службами. Однако к десяти часам вечера она пустела.
Джек сошел с эскалатора и осмотрелся. Станции вашингтонской подземки в действительности представляют собой гигантские туннели с ячеистыми сводчатыми потолками и выложенными шестиугольной плиткой полами. Широкий проход с одной стеной, увешанной рекламой сигарет, и другой стеной, заставленной аппаратами автоматической продажи проездных жетонов, заканчивался будкой контролера, расположенной по его центру, с примыкающими к ней с двух сторон турникетами. На стене рядом с двумя телефонными кабинками висела огромная карта метро с разноцветными линиями, расписанием движения поездов и расценками.
Скучающий контролер сидел в застекленной будке, откинувшись на спинку стула. Джек посмотрел вокруг и на часы на крыше будки. Потом он взглянул назад на эскалатор и похолодел. По эскалатору спускался полицейский. Джек заставил себя повернуться как можно более непринужденно и прошел вдоль стены к телефонной кабинке. Он прижался к задней стенке кабинки, чтобы его не видели со стороны прохода. Затаив дыхание, он решился выглянуть наружу. Полицейский приблизился к аппаратам автоматической продажи жетонов, кивнул контролеру в будке и осмотрел место входа на станцию. Джек отпрянул назад. Он подождет. Полицейский вскоре уйдет. Обязательно уйдет.
Время шло. Громкий голос прервал течение мыслей Джека. Он выглянул из кабинки. По эскалатору спускался какой-то человек, очевидно, бездомный. Он был одет в лохмотья, на плече висело толстое свернутое одеяло. Его волосы и борода были спутанными и неопрятными, лицо — обветренным и напряженным. На улице было холодно. Теплые станции метро всегда являлись прибежищем для бездомных, пока их не выгоняли. Железные ворота при входе на эскалатор предназначались для того, чтобы подобные люди не проникали на станции.
Джек осмотрелся вокруг. Полицейский уже ушел. Возможно, пошел проверять платформы или болтать с контролером. Джек взглянул в сторону будки. Она была пуста.
Джек вновь посмотрел на бродягу, который, скорчившись в углу, перебирал свои скудные пожитки и растирал окоченевшие руки.
Джек почувствовал укол совести. Таких людей в деловой части города было довольно много. Великодушному человеку достаточно было пройти всего один квартал, чтобы опустошить свои карманы. Джек так поступал, и неоднократно.
Он еще раз осмотрелся. Никого. Следующий поезд прибудет минут через пятнадцать. Он вышел из кабинки и посмотрел на бездомного. Тот, похоже, не замечал Джека; все его внимание было сосредоточено на его собственном маленьком мирке, таком далеком от нормального окружающего мира. Впрочем, подумал Джек, мой мир теперь тоже далек от нормального, если он вообще был когда-либо к нему близок. И сам Джек, и жалкий человек неподалеку от него отчаянно боролись за свое собственное, отдельное существование. И каждого из них в любой момент могла настигнуть Смерть. Разве что уход из жизни Джека, вероятно, оказался бы в какой-то степени более внезапным и трагическим. Но, может быть, он скорее предпочел бы его, чем затяжную смерть, ожидавшую бездомного.
Он покачал головой, отгоняя навязчивые мысли. Они оказывали ему плохую услугу. Чтобы выжить, он должен был сосредоточиться, поверить в то, что одержит верх над своими преследователями.
Джек пошел вперед и тут же остановился. Его сердце учащенно забилось, от неожиданного открытия закружилась голова.
На бродяге были новые туфли. Коричневые кожаные туфли на мягкой подошве, стоившие, видимо, больше полутора сотен баксов. Они резко выделялись на фоне грязной одежды.
И теперь этот человек смотрел ему в лицо. Его глаза казались Джеку знакомыми. Он был уверен, что уже видел эти глаза, прятавшиеся среди морщин, немытых волос и обветренных щек. Потом бездомный начал подниматься с пола. Казалось, сейчас он гораздо более энергичен, чем когда приковылял на станцию.
Джек лихорадочно осмотрелся по сторонам. Вокруг было пусто, как в свежевырытой могиле. Его могиле. Он оглянулся. Бездомный уже шел к нему. Джек отступил назад, прижимая коробку к груди. Он вспомнил, как, убегая, протискивался в лифт. Пистолет. Скоро он увидит пистолет. И он будет нацелен прямо на него.
Джек отступил в проход в сторону будки. Рука бродяги потянулась за отворот его драного и мятого пальто, которое с каждым шагом его владельца оставляло на полу несколько клочков шерсти. Джек осмотрелся. Он услышал звук приближающихся шагов. Затем перевел взгляд на бездомного, решая, стоит ему бежать к поезду или нет. Вдруг из-за угла появился еще один человек.
Джек едва не вскрикнул от облегчения.
Полицейский. Джек побежал к нему, показывая назад, на бездомного, который теперь неподвижно стоял в проходе.
— Этот человек, он не бездомный, он не тот, за кого себя выдает. — В голове у него пронеслась мысль, что его могут опознать, хотя выражение лица молодого полицейского не подтверждало его опасения.
— Что? — Полицейский удивленно смотрел на Джека.
— Взгляните на его туфли. — Джек понимал, что говорит невразумительно, но у него не было времени пересказывать полицейскому всю эту историю.
Полицейский всмотрелся в глубину прохода, увидел стоящего там бродягу, и на его лице появилась гримаса. Чтобы уяснить ситуацию, он задал стандартный вопрос:
— Этот человек причиняет вам беспокойство, сэр?
— Да, — помедлив, ответил Джек.
— Эй! — крикнул полицейский бездомному.
На глазах у Джека полицейский сорвался с места. Бродяга повернулся и бросился наутек. Он подбежал к эскалатору, однако тот работал только на спуск. Он бросился в проход, забежал за угол и скрылся; полицейский несся за ним вслед.
Джек опять остался один. Он оглянулся и посмотрел на будку. Контролер не вернулся.
Джек вздрогнул. Ему послышался какой-то звук. Что-то похожее на вскрик, словно кому-то причинили боль. Оттуда, где исчезли двое мужчин. Он пошел в ту сторону. В этот момент из-за угла появился слегка запыхавшийся полицейский. Он посмотрел на Джека, медленными движениями руки дал ему знак подойти поближе. Казалось, он чувствовал тошноту, будто увидел или совершил что-то омерзительное.
Джек поспешил к нему.
Полицейский прерывисто дышал.
— Черт побери! Я не знаю, что за чертовщина здесь происходит, дружище. — Полицейский пытался отдышаться. Помогая себе, он одной рукой оперся о стену.
— Вы его поймали?
Полицейский кивнул.
— Вы оказались правы.
— Что случилось?
— Посмотрите сами. Я должен вызвать наряд. — Полицейский выпрямился и погрозил Джеку пальцем. — Только не вздумайте уйти. Я не нахожу этому объяснения, и, похоже, вы знаете об этом гораздо больше, чем говорите. Ясно?
Джек быстро кивнул. Полицейский исчез. Джек зашел за угол. Ждать. Полицейский приказал ему ждать. Ждать, когда они его арестуют. Нужно было уходить, и немедленно. Но он не мог. Он должен был увидеть, кто это был. Он чувствовал, что знает его. Он должен был его увидеть.
Джек посмотрел вперед. Там был служебный проход. В темноте, в глубине прохода, виднелась куча тряпья. Джек попытался рассмотреть ее в полумраке. Приблизившись, он увидел, что это бездомный. Непродолжительное время Джек стоял неподвижно. Он хотел, чтобы, наконец, появились полицейские. Вокруг было темно и тихо. Куча не шевелилась. Джек не слышал дыхания. Неужели парень мертв? Была ли у полицейского необходимость убивать его?
Наконец, Джек приблизился к бездомному и опустился на колени рядом с ним. Какая искусная маскировка. Джек быстро провел рукой по спутанным волосам мужчины. Даже свойственный человеку с улицы едкий запах был таким натуральным. А потом Джек увидел струйку крови, стекающую по голове. Он отвел волосы в сторону. Там была глубокая рана. Значит, его крик он и слышал. Произошла драка, и полицейский врезал ему как следует. Все было кончено. Они попытались провести Джека и просчитались. Ему хотелось снять парик и другие элементы этого маскарада и узнать, наконец, кто же, черт возьми, его преследователь. Однако с этим придется повременить. Может, это и к лучшему, что в дело вступила полиция. Он отдаст им нож для вскрытия конвертов. Он доверится им.
Он встал, повернулся и увидел, что полицейский быстро приближается к нему. Джек покачал головой. Какой сюрприз ожидал этого парня. Сегодня у тебя удачный день, дружище.
Джек двинулся навстречу полицейскому и тут же остановился: из кобуры моментально появился пистолет калибра 9 мм.
Полицейский пристально всмотрелся в него.
— Мистер Грэм?
Джек пожал плечами и улыбнулся. Парень все-таки опознал его.
— Собственной персоной. — Он показал ему коробку. — У меня для вас кое-что есть.
— Я знаю, Джек. Именно это мне и нужно.
Тим Коллин увидел, как с губ Джека исчезает улыбка. Держа палец на спусковом крючке, он подошел к Джеку.
* * *
По мере того как Фрэнк приближался к станции, он чувствовал, как учащается его пульс. Наконец-то он получит его. Он представил себе, как Лора Саймон будет обращаться с уликой, словно это кусок отменной говядины. Фрэнк почти полностью был уверен, что в какой-нибудь базе данных они найдут соответствующий образец. И тогда дело расколется, словно яйцо, которое швырнули с вершины Эмпайр Стейт Билдинг. И наконец, найдутся ответы на неотвязно мучившие его вопросы.
* * *
Джек смотрел на его лицо, не упуская ни одной черточки. Не то чтобы это могло ему помочь… Он взглянул на груду одежды на полу, на новые туфли на безжизненных ногах. Бедняга, наверное, впервые в жизни раздобыл приличные туфли, и теперь ему уже не придется порадоваться на них.
Джек вновь посмотрел на Коллина и со злостью сказал:
— Этот парень мертв. Ты убил его.
— Дай мне коробку, Джек.
— Кто ты, черт тебя дери?
— Это тебя не касается. — Коллин расстегнул кармашек на поясе, достал глушитель и быстро прикрутил его к стволу пистолета.
Джек посмотрел на дуло, направленное ему в грудь. Перед глазами мелькнула картина: тележки с трупами Лорда и его подруги. Вот теперь и его очередь появиться в утренних новостях. Джек Грэм и бездомный мужчина. Две тележки. Конечно, они представят все так, что Джека обвинят в убийстве бедного и несчастного бродяги. Джек Грэм, бывший компаньон в ПШЛ, а теперь — покойный убийца-рецидивист.
— Нет, это меня касается.
— Ну и что? — Коллин шагнул вперед, взяв рукоятку пистолета в обе руки.
— Ну так бери его, подонок! — Джек швырнул коробку в голову Коллина как раз в тот момент, когда прозвучал выстрел. Пуля прошила край коробки и расплющилась о бетонный пол. В тот же миг Джек рванулся вперед и ударил Коллина. Тот имел плотное телосложение, но и Джек тоже. Оба они были примерно одного роста. Джек почувствовал, как незнакомец едва не задохнулся, когда он ударил ему плечом в солнечное сплетение. Моментально вспомнились прежние навыки борца, и Джек поднял и швырнул агента на бетонный пол. К тому времени, когда Коллин, шатаясь, встал на ноги, Джек уже скрылся за углом.
Коллин схватил пистолет, а потом коробку. На мгновение он остановился, ощутив приступ тошноты. Его голова болела от удара о пол. Он опустился на колени, пытаясь не потерять сознание. Джек уже был далеко, но, по крайней мере, он заполучил этот предмет. Наконец-то заполучил. Пальцы Коллина вцепились в коробку.
Джек пролетел мимо будки контролера, перескочил через турникет и бросился вниз по эскалатору, а затем вдоль платформы. Он смутно чувствовал на себе изумленные взгляды. Капюшон свалился у него с головы. Его лицо теперь было видно всем. Позади него раздался крик. Контролер. Однако Джек продолжал бежать и выскочил на улицу из другого выхода. Он был уверен: его преследует не только тот человек. И меньше всего на свете ему хотелось, чтобы кто-то догнал его. Впрочем, он сомневался, что они перекрыли оба выхода. Вероятно, они полагали, что он покинет станцию не самостоятельно, а на тележке, закрытой простыней. Плечо болело от удара; он судорожно глотал ледяной воздух, обжигавший легкие. Лишь через два квартала Джек перешел на шаг. Он плотнее подтянул куртку. И потом вспомнил, когда посмотрел на свои опустевшие руки. Коробка! Чертова коробка осталась в метро! Он тяжело прислонился к стеклу затемненной закусочной «Макдональдс».
В отдалении показался свет автомобильных фар. Джек отвел взгляд и быстро забежал за угол. Через несколько минут он вскочил в автобус. Куда тот направлялся, Джек не знал.
* * *
Автомобиль повернул с 50-й улицы на 19-ю. Сет Фрэнк проехал по Ай-Стрит, потом повернул на 18-ю. Он остановился на углу напротив условленной станции метро, вышел из машины и спустился по эскалатору.
С противоположной стороны улицы, спрятавшись за грудой пустых жестяных банок, обломков кирпича и строительной арматуры, оставшейся после сноса старых зданий, за ним наблюдал Билл Бертон. Шепотом помолившись, Бертон вынул изо рта сигарету, окинул взглядом улицу и быстро прошел к эскалатору.
Сойдя с эскалатора, Фрэнк осмотрелся вокруг и взглянул на часы. Он пришел не так рано, как хотел. Он увидел кучу мусора около одной из стен, потом пустую будку контролера. Вокруг ни души. Было тихо. Слишком тихо. Внутренний индикатор опасности Фрэнка моментально дал сигнал. Заученным движением он выхватил пистолет. Он уловил какой-то звук, исходивший справа. Фрэнк быстро зашагал по проходу, отдаляясь от турникетов. Он подошел к другому, темному, проходу. Фрэнк вгляделся в полумрак и поначалу ничего не увидел. Затем, когда глаза его привыкли к тусклому освещению, он различил две фигуры. Одна была неподвижна, другая перемещалась.
Фрэнк уставился на человека, медленно поднимающегося на ноги. Это был не Джек. Человек был в форме, в одной руке он держал пистолет, в другой — коробку. Пальцы Фрэнка напряженно сжимали собственное оружие; он не отводил глаз от пистолета незнакомца. Фрэнк, стараясь не шуметь, двинулся вперед. Он не делал этого уже довольно давно. В сознании мелькнули образы жены и трех дочерей, но он отогнал их прочь. Ему необходимо было сосредоточиться.
Наконец, он достаточно близко подошел к незнакомцу. Он молил Бога, чтобы его участившееся дыхание не подвело его. И направил пистолет на широкую спину.
— Не двигаться! Я из полиции!
Повинуясь, человек застыл на месте.
— Положи пистолет на пол, рукояткой вперед! Если увижу твой палец у спускового крючка, продырявлю тебе голову! Выполняй. Быстро!
Пистолет медленно опустился на пол. Фрэнк наблюдал за его перемещением, дюйм за дюймом. Затем в глазах у него потемнело. Его голова дернулась, он пошатнулся и рухнул на пол.
Услышав звук, Коллин медленно обернулся и увидел Билла Бертона, державшего пистолет за ствол. Он взглянул на Фрэнка.
— Пойдем, Тим.
Коллин неуверенно поднялся на ноги, посмотрел на лежащего полицейского и направил свой пистолет на голову Фрэнка. Его остановила тяжелая рука Бертона.
— Он полицейский. Мы не убиваем полицейских. Мы вообще больше никого не убиваем.
Бертон сверху вниз посмотрел на своего коллегу. Неприятные мысли пронеслись в голове у Бертона при виде того, как охотно и легко его молодой напарник свыкся с ролью хладнокровного убийцы.
Коллин медленно пожал плечами и засунул пистолет в кобуру.
Бертон взял коробку, посмотрел на следователя, а потом на скорчившегося на полу бездомного. Он презрительно покачал головой и укоризненно взглянул на своего напарника.
Через несколько минут они ушли. Сет Фрэнк громко застонал, попытался подняться и вновь потерял сознание.
