Глава 5

Увидев, что Диана зашевелилась, Карат передумал двигаться дальше. И без того от берега удалился на сотни метров, с такой дистанции разве что снайпер способен неприятности доставить. Да только откуда ему здесь взяться? А если и так, какой смысл переводить дорогостоящие патроны непонятно на кого, привлекая пальбой внимание тварей?

Но Улей умеет учить осторожности, поэтому, заглушив мотор, Карат, для начала, мазнул взглядом по берегу, высматривая позиции, где засел бы на месте возможного стрелка, и лишь затем склонился на девочкой. Та уже пыталась подняться, действуя столь неловко, будто сильно перебрала с алкоголем. Даже завалилась назад, в воду на дне, не удержалась на косо выставленной руке. Ухватив спутницу, посадил её на лавку и, удерживая за плечи, встряхнул, одновременно задав неотложный вопрос:

– Что с тобой такое?! Что случилось?!

– Со мной… всё… нормально… – потеряно, бесконечно устало, не своим голосом ответила Диана.

– Ничего с тобой не нормально, – констатировал Карат, и, передумав встряхивать её ещё раз, воспользовался универсальным лекарством Стикса – поднёс к губам девочки горлышко фляги. – Хлебай, давай. Пара глотков тебе не помешает.

Диана послушалась, будто биоробот, в программе которого записано бездумное подчинение приказам человека.

Завинчивая флягу, Карат повторил вопрос:

– Так что с тобой?

Ответ не последовал и на этот раз, но жизни в спутнице чуть прибавилось. С лёгким недоумением уставившись вниз, она, всё также запинаясь и растягивая паузы между словами, спросила:

– Здесь… вода… Мы… мы что… тонем?

– Вряд ли. Эта туша фонтан с волнами устроила, когда завалилась. Выше бортов наплескалось. Вычерпаем, когда вернёмся, ничего страшного.

– Туша?! – вскинулась Диана. – Ты его убил?!

– Если ты о том товарище, с которым ты в гляделки решила поиграть, то да, с ним всё печально, лишь светлая память осталась, – Карат с довольным видом похлопал по кармашку разгрузки, в котором скрывался пакет с трофеями. – Так что там случилось? Я ничего не понял, да и самое начало не видел. Вызвал тебя по рации, ты не ответила, вот и метнулся назад. Как добежал, ты стоишь перед элитой, смотришь в упор, а она тебя не трогает. Это как, вообще?

Лицо девочки резко осунулось, изменилось, будто ей за один миг года три прибавилось. Подхватила пластиковую бутылку с водой, неловко пытаясь её открыть, голосом, таким же дрожащим, как тонкие руки, сбивчиво проговорила:

– Повезло сильно. Хитрость там какая-то была. Всё быстро очень случилось. Я, блин, даже не поняла, откуда он взялся. Не было его, я бы заметила. Выскочил, будто из воздуха появился, не видела я его до последней секунды. Быстрый, прям очень быстрый, раз, и он рядом уже. Но повезло, что это мальчик. Никогда ещё так не везло, прям мой день, блин.

– В смысле? – не понял Карат.

Девочка пояснила уже почти нормальным голосом:

– Мальчик, мужчина. Человек это. Ну, бывший человек. Когда-то был нормальным мужчиной, потом заразился, потом в чудище превратился. Вот что мне делать оставалось? Стрелять в такое? Очень смешно, да и не успевала я выстрелить. Вот и ударила. Даром своим по нему ударила. Даже не думая врезала, со всей дури, и вдруг сработало. Остановился он. Но бить снова и снова пришлось, нельзя было иначе, чуть что, он опять ко мне тянуться начинал. Помню что подниматься начала, так удобнее держать его показалось, а потом ничего не помню, потом уже смотрю, а он в воде лежит, а из меня будто все до единой косточки вытащили. И перед глазами потемнело сразу. Не заметила я тебя. Как успел? Ты ведь к магазину должен был сходить, а это далеко от реки.

Карат, обернувшись, указал в сторону моста:

– Я и на сотню метров отойти не успел. Этот товарищ, которого ты мальчиком назвала, засаду устроил с приманкой. Гляжу, бесхозные стволы валяются посреди улицы. Как-то очень уж подозрительно валяются. А дальше головой подумал и за рацию взялся. Хитрый, гад, с тебя решил начать, чтобы дорогу мне отрезать. Не полез в наглую, целая стратегия у него.

– Я не поняла?.. Получается, оружие он разложил?

– А кто кроме него? Башковитый парень… был.

– Только слышала о таком. Мало у кого ума хватает приманку использовать.

– У этого на всё хватило. Как сумела? Как у тебя такое получилось?

– Ты о чём? – не поняла Диана.

Девочка очнуться очнулась, но пока что соображала туговато, – пережитое перенапряжение сказывалось.

– Я о том, что этот мальчик мальчиком был, мягко говоря, давненько. Да ведь у тебя даже лотерейщика контролировать не очень-то получается, а лотерейщику до элиты ох как далеко.

– Не знаю как, но сумела. Просто била его и била, со всей дури, как можно быстрее. Карат, по-моему, у меня как у тебя теперь… Ну, как у тебя бывает…

– В каком смысле?

– Первый раз такое.

– Какое?

– Я свой дар разрядила. Даже вхолостую ударить сейчас не смогу, опустошенность ужасная, я чувствую себя выжатой тряпкой. Никогда такого не было, даже в самый первый раз не было. Даже с тем лотерейщиком, который крутым уже был. Такое ощущение, что я уже никогда не восстановлюсь. Но у тебя же такое часто бывает, правда ведь? Ты много раз это рассказывал.

– Да, правда. Ты восстановишься, не переживай. Говорят, есть способы потерять дар, но вряд ли это получится сделать настолько просто. Дар нимф немногим нравится, был бы надежный способ легко от него избавиться, сама понимаешь, что почти все его носительницы сразу бы забыли о таком проклятье.

– Я и не переживаю. Что мы дальше делать будем? К магазину теперь не подойти, все зараженные к мосту сбегаются. Вон, посмотри, сразу четыре лотерейщика, по-моему. И всем в той стороне что-то надо, крутятся только там.

– Быстро не сбегутся, там элитник валяется, для всякой мелочи хватит запаха, чтобы не рисковать приближаться, а крупные, скорее всего, побежали на нашу приманку. Шум они издали прекрасно слышат. Вон, видишь, сворачивают твои лотерейщики.

– Ты что? Серьезно хочешь к магазину сходить? Карат, мы вчера нарвались, сегодня нарвались, тебе что, этого мало? Да тебя Шуст проклянет, когда узнает.

– За что проклянет?

– Он ведь всё время говорит, что нельзя дразнить удачу. Надо было с утра, как только встретились, уходить. Видишь, как нарвались? Да мы чудом живы остались. Блин, да мне теперь всю жизнь кошмары сниться будут.

– Свожу тебя к психиатру, пообщаетесь.

– Ну спасибо…

– Ладно, извини, и правда слишком часто попадаем в нехорошее. К мосту я даже не думал возвращаться, там сейчас столпотворение.

– Можно позже вернуться, вечно они там крутиться не будут.

– Можно, – согласился Карат. – А можно и не возвращаться, мы и так сегодня неплохо подогрелись.

И он еще раз постучал по туго набитому кармашку разгрузки.

Озеро, в которое Карат вывел лодку из городской реки, запомнилось ему еще по первому походу к Пеклу. Тогда он уцелел единственный из всей команды и с разнообразными приключениями выбирался на восток. Пришлось двигаться незнакомыми дорогами, повезло выйти к водному пути, который и привел его сюда. Не совсем, конечно, сюда, за километры от этого места. Но еще тогда он вдали заприметил высотки городского кластера, который группа разграбляла вот уже четвертую неделю.

Высотки сейчас остались за спиной. Лодка, разрезая озерную гладь, шла ровно на восток, к виднеющейся вдали группе нечем не примечательных островков. Но не они являлись целью, перед ними Карат развернулся, обогнул вросший в мель ржавый корпус огромной баржи и около двух километров тянул на юг. Там сбавил ход, войдя в узкую протоку меж камышовыми стенами, покружился в лабиринте, устроенным природой из растительности, вновь выскочил на открытый простор. Только здесь он открывался недалеко, получилось что-то вроде озера в озере, где водное пространство, площадью около километра, было окружено непроглядными зарослями.

Почти посредине искусственным островом ржавела еще одна баржа, даже поздоровее первой. Как она попала на мелководье, крепко засев в илистом дне, – одному лишь Улью известно. Разливы, случающиеся при перезагрузках, притянуть к этому сложно. Они мощно себя проявляют лишь в узостях рельефа, а здесь, на чуть ли не безбрежном озерном просторе, где сливаются десятки больших и мелких водных кластеров, волна особо не разгуляется. Предположить, что судно вырвало из другого мира и шмякнуло именно в эту точку, сложно, потому как, на стабах такое не случается, или случается крайне редко. То, что она пришла сюда издали, тоже звучит неправдоподобно. Да, она самоходная, но ей глубина нужна, которой здесь нет.

Огромная заводь и окружающие ее камышовые дебри – явный стаб. Именно поэтому его и облюбовали под базу. Суши здесь, увы, нет, только камышовые мелководья, ну да зачем нужна твердь земная, если есть металлическая? Баржа стояла на грунте ровно, ее ржавые бока возвышались крепостными стенами над озерной гладью. Осталось только оборудовать наверху несколько позиций и приготовить нехорошие сюрпризы для тех, кто сунется наверх без спроса. Нападающим придется горя хлебнуть, карабкаясь наверх, а перед этим надо как-то преодолеть открытое пространство, на котором нет даже намека на укрытие.

Приблизившись к борту, Карат заглушил мотор и взявшись за весло, услышал, как сверху грозно вопросили:

– Стой! Кто идет?!

– Плывет. Встречай давай.

– А пароль не скажешь?

– Не скажу.

– Эх ты! А я тут королевский трап связал, пока вас где-то черти носили. Кстати, где именно?

– Решили по бабам сходить, гульнуть.

– Да я не поверю даже в то, что ты этим в одиночку занимался, а уж вместе с мелкой – тем более. Не, ну серьезно, я ведь волновался, переживал.

– Встряли в историю. Пришлось мне ночью и часть дня по городу побегать. Ди не захотела возвращаться к тебе, а рация не добивала, или ты не слышал.

– Я тут всё слушаю, а не только водку глушу, как некоторые считают.

– Считают? Да ты на этом попался с поличным, хватит уже отрицать очевидное.

– Что за придирки? Всего один только раз и было. Да и то, исключительно ради пользы, боль нестерпимую снимал, я ведь раненый.

– Да тебя ранили хрен знает когда. Боль он нестерпимую снимал, ну да, ага… Ты трап свой спускать думаешь, или нам тут до вечера выслушивать, как ты балаболишь?

– Да щас. И если что вкусное привез, сразу доставай. Гранд очень жизнью недоволен, задобрить его надо. Я ему окуней наловил, один другого краше, а он, сволочь, нос воротит.

– Еще бы ему быть довольным, он ведь воду любит, как собака палку, а тут она со всех сторон.

Стол был, так себе. Очень непросто обжиться на давно заброшенной барже, намертво засевшей посреди чуть ли не моря. Нормальных вещей с суши не навозишься таскать, там приходится все силы прилагать на то, чтобы в живых оставаться. Грузить при этом тяжелый хлам не захочется, да и вредно для главной цели.

В общем, Шуст из ясеневых жердей, привезенных Каратом с ближайшего островка, связал да сколотил каркас, на который приспособил железный лист из судовых запасов. Поверх, за неимением скатерти, постелил драное покрывало. Мебелью такое барахло называть стыдно, но сейчас за этот стол любой иммунный согласится отдать, что угодно.

Дело, конечно, не в убогом изделии Шуста, а в том, что на нём сейчас лежит. Три красных шарика, размером с крупную горошину, один чёрный и отдельно четыре белых. Последние – нетронутая добыча из останков скреббера, всё остальное подарил вымерший город.

Ну как подарил… Подарком это не назвать. Карат вырывал жемчуг из споровых мешков убитых своими руками тварей, рискуя при этом самым дорогим, что у него было – жизнью.

И это не всё, что ему удалось добыть. Были еще три жемчужины – черные. Но их, как только скопились, пустили в дело.

Как пустили? Да очень просто, – по одной принял каждый: Карат, Диана и Шуст. Именно так они договорились – всё, что удастся достать, делить поровну.

С точки зрения большинства иммунных – наивный идиотизм высочайшей пробы. Карат, практически, выполнял девяносто процентов работы, если не больше. Даже когда Шуст восстановит былую форму, это не особо изменит расклад, ведь умений, помогающих расправляться с элитой или, хотя бы, руберами, у товарища нет.

Но это мнение стада леммингов. Те же, кто способны приподняться над массовыми заблуждениями, понимают, что в столь непростом мире нельзя всё мерить исключительно под себя.

Это люди Карата, его проверенная команда. Не без недостатков, конечно, но и Шуст и Диана доказали не раз, что им можно доверять. А команда, которой ты доверяешь, значит многое.

И чем она сильнее, тем значит больше.

Прием жемчуга усиливает каждого, следовательно, сильнее становится вся команда, повышая этим самым твой личный уровень безопасности.

Вот и зародился справедливый и логичный план: как только накапливается три жемчужины одного цвета, их сразу же делят.

Но почему, в таком случае, не поделили белые? Да потому что с ними всё непросто.

Прием черного и красного жемчуга, помимо положительных моментов, имеет и темную сторону. Могут начаться негативные изменения, из-за которых иммунный постепенно превратится в кваза. Помимо внешней безобразности у них обычно наблюдаются и другие недостатки. В самых неприятных случаях доходит до того, что уродов приходится отстреливать, как бешеных собак, потому как теряют человеческие облик не только наружный, но и внутренний.

Повсеместно считается, что лишь прием белого жемчуга возвращает квазу былой облик. Более осведомленные иммунные знают о существовании великих знахарей, которые, вроде как, тоже умеют запускать процесс в обратном направлении. Однако, их крайне непросто найти и неизвестно, согласятся ли помочь. Личности в высшей степени загадочные и абсолютно непредсказуемые.

Узнай кто-нибудь, что у кого-то вот уже месяц на руках хранятся четыре белых жемчужины, схватился бы за голову от такой глупости. Но умный, опять же, поймет, что выгоднее сокровище придержать. Если прием черных и красных приведет к нехорошим изменениям, можно оперативно принять бесценное противоядие.

По разным подсчетам, риск стать уродом составляет первые проценты. То есть, в теории, можно повторить прием десятки раз, прежде чем возникнет надобность в белой жемчужине. На практике, теория вероятности может подшутить, сразу подкинув «горькую пилюлю». В общем, делить три, оставляя четвертую на такой случай – неразумно. Нет никакой гарантии, что преображаться не начнут сразу двое, а то и трое членов команды. Потому, не притронулись ни к одной.

Шуст, заворожено уставившись на разноцветные шарики, задумчиво протянул:

– Слыхал я от одного парня, что если принять жемчужину в только что загрузившемся кластере, или рядом с ним, риск снижается.

– Я и не такой бред слышал, – заметил на это Карат.

– Жирная вам элита подвернулась. И черную, и красную вытащили.

– Диана чуть заикой не осталась. Да и я…

– Может прибережем?

– Для чего?

– После черных ни у тебя, ни у Ди изменений не было. В смысле, что ничего хорошего вы по себе не заметили. Я вот сразу шустрее разгоняться начал, а у вас как было, так и осталось всё. Вроде бы.

– Ты же помнишь, нам не раз говорили, что впустую жемчужины не пропадают.

– Да хрен его знает, можно ли кому-то верить в таком вопросе. Только великим знахарям, а их здесь не наблюдается.

– Возможно, кое-что в нас изменилось.

– Что?

– Диана элиту остановила.

– Не понял?

– Ударила своим даром, и элитник стопорнулся.

– Серьезно?!

– Еще как серьезно.

– Она ведь даже лотерейщика толком успокоить не могла. Как так?

– Вот и я себя спрашиваю: «Как?» Не исключено, что та жемчужина и повлияла, усилила дар.

– Никогда о таком не слышал. Если ты, девочка и правда научилась элиту контролировать, у нас не жизнь пойдет, а сгущенка вперемешку с малиной.

– Ага, ну да, начнется, – кивнула Диана. – Только, для начала скажи: как отличать самцов от самок?

– Ты это сейчас что спросила?

– Забыл? Я только на мужчин воздействовать могу. Если элитник произошел от самки, ничего не получится. И те, кто от животных произошли, тоже чихать на меня хотели. И на мой дар.

– И как же различать, кто там кем записан при рождении?

– Блин, да откуда я знаю? Для меня они все одинаковые. Я ведь просто нимфа, я определять такое не умею.

Карат при этих словах вспомнил дела давно минувших дней. Неприятных дней.

Тогда он делал первые шаги в новом мире и вляпался в нехорошее. Вспомнилась нимфа килдингов – Аурелия. Карат даже не может толком сказать, как она выглядела, но до сих пор считает ее самым прекрасным созданием во всех вселенных. Столько времени прошло, а до сих пор до конца от ее чар не освободился.

Неудивительно, ведь она, как и Диана – сильнейшая нимфа. И если девочка на Карате свой дар не опробовала, эта повеселилась по полной. Он тогда готов был в вулканическую лаву нырнуть, стоило ей только этого пожелать.

А еще там присутствовал закованный в цепи элитник, которого Аурелия попросила освободить. Сейчас Карат заподозрил сразу несколько вещей. Самое очевидное, та тварь, по кличке Юпитер, попала в плен и вела себя относительно прилично лишь по той причине, что была, изначально, мужчиной. Следовательно, ее могли контролировать нерядовые нимфы.

Вот только освободить его своими руками Аурелия не могла. Она, похоже, постоянно пребывала под наблюдением Сабины и ее людей. Вспомнились женщины из свиты, шагавшие следом, в отдалении. Их нимфа контролировать не могла. Вот и воспользовалась услугами пленника, каким-то образом безошибочно углядев в толпе оптимальную кандидатуру.

Чем больше Карат узнает, тем больше новых штрихов прорисовываются в той истории.

И вот уж парадокс, – тем больше в ней проявляется черных пятен…

Да уж… всё очень и очень запутанно.

Протянув руку, взял один из красных шариков, не колеблясь, закинул в рот, запил живчиком из заранее открытой фляги. Диана и Шуст, переглянувшись, повторили действия Карата, после чего за столом воцарилась мертвая тишина. Все будто отстранились от мира, пытаясь прочувствовать в себе начинающиеся изменения.

– Так быстро это не подействует, – тихо напомнил Карат.

– Да оно понятно, – не своим голосом ответил Шуст и подчеркнуто-бодро затараторил: – А я вчера пеликана видел. Прикиньте? Южная птица, в этом регионе, вроде, не должно их быть. Но есть. Здоровенный гад, рыбу ловил под камышами.

– Может из зоопарка вырвался, – предположила Диана.

– Всё может быть. А под утро сегодня проснулся в поту холодном. Зашумело непонятно. Подскочил к иллюминатору, светало уже слегка, разглядел, как вода колышется. Волна прошла по озеру, хорошая волна. В борт ударила так, что железо загудело.

– Может, где-то рядом перезагрузился кластер с высоким уровнем, – предположил Карат.

– Да всё может быть. Ну что, спать думаете, бродяги, или еще посидим? У меня дров маленько осталось, могу, пока темно, в трюме костерок устроить, чаек с дымком заварить. Такой на примусе не сделаешь.

– На ночь чай вредно, не заснешь потом, – заявила Диана.

– Да ты и так не заснешь. Никто после жемчуга сразу заснуть не может.

На это все промолчали.

Ну а что тут можно сказать?

Ничего.