Глава 24
Карат, разумеется, окаменел не оттого, что созерцание мостового пролета кардинально задело его за живое. Нет, искусственные сооружения любой степени сложности и размера не способны ни в коей мере выбить его из душевного равновесия.
А вот что поневоле приковывало взгляд, может не только к смятению чувств привести.
Если сердце слабое, такое зрелище запросто инфаркт вызовет.
На самом краю моста, смяв металлическое ограждение, стоял Юпитер. Карат его сразу узнал. И дело даже не в том, что это единственный зараженный в доспехах, которого ему доводилось видеть за всю жизнь.
Нет, этот монстр и без рукотворной брони уникален. Очень специфически выглядит. И взгляд такой не по звериному проницательный, что даже с такого расстояния пронизывает.
Элитник таращился не куда-нибудь, а именно на Карата. Смотрел неотрывно, всё опуская и опуская глаза по мере того, как корабль приближался к мосту.
А когда дистанция приблизилась к нулевой, неспешно поднял правую лапу, небрежно взмахнул, будто мимоходом приветствуя давнего знакомого, с которым не нужно церемониться, разводя рукопожатия.
Взмахнул и со звериной грацией оттолкнулся, сиганув навстречу кораблю.
Перед ошеломленным взором Карата промелькнула туша, с металлическим грохотом приземлившаяся где-то внизу, под надстройкой. Там в тот же миг кто-то заорал с такой силой, что смог перекричать несколько автоматных стволов, продолжавших поливать мостик.
Крик, раздавшись, тут же стих, будто кто-то выключателем щелкнул. А затем резко пошла на убыль пальба, зато, вместо нее, начали хором орать с обратной стороны надстройки.
Карат, передвигаясь на предательски подрагивающих ногах, добрался до окон, обращенных к корме в тот момент, когда обстрел мостика полностью прекратился. Выглянув, он ни капли не удивился, выяснив причину внезапно наступившего перемирия.
Внизу творилась жесточайшая резня. Команда оказалась не готова к появлению на палубе элитника. Может на этот случай и существовали какие-то меры, но после побега пленников из клетки и последовавшегося за этим дебоша, ни о каких заранее предусмотренных мерах не могло быть и речи.
Лёгкое стрелковое оружие для тварей такого уровня, это всё равно, что выйти с голыми руками против носорога. Юпитер, успев пройтись вдоль правого борта, оставил там только лужи крови и разбросанные тела.
А то и фрагменты тел.
Внешники, сгруппировавшиеся по левому борту, всё поняли правильно и даже не пытаясь атаковать нового противника, драпали, кто как мог. Некоторые прыгали в воду, и Карат счел, что они не настолько уж и безумны, ведь это единственный вариант в какой-то мере гарантирующий уклонение от клыков и когтей. Остается открытым вопрос, как они выплывут в таких неудобных костюмах, да еще и не заразившись. Но это уже задачи на будущее, а спасаться приходится прямо сейчас – в настоящем.
Юпитер, двигаясь со скоростью разогнавшегося мотоцикла и с маневренностью кота, убегающего от стаи разъяренных доберманов, выскочил к левому борту, на бегу небрежно взмахнул лапой, расчленив надвое летящее тело внешника, с запозданием сиганувшего в воду.
Дальше Карат смотреть не стал.
Он не в кинотеатр пришел, он спасает себя и дорогих ему людей. А жизненный опыт подсказывает, что оставаться на корабле, на палубе которого резвиться бронированный элитник – откровенно неудачное решение.
Драпать надо прямо сейчас. Уж в одном можно твердо быть уверенным – внешники не погонятся за оказавшимися за бортом пленниками.
У них сейчас других дел по горло.
Выскочив в дверь, Карат, прерывисто ускоряясь, начал спускаться вниз по лестнице. Ступенька за ступенькой, пролет за пролетом. После третьего наткнулся на первого внешника. Для человека в комбинезоне время остановилось, замер коленопреклоненной статуей, перематывая ядовито-оранжевой лентой поврежденное бедро.
Выйдя в обычный мир, Карат прикончил его короткой очередью и продолжил спуск.
Он тратит слишком много сил на ныряние в ускоренный режим, но иначе никак. Кто знает, сколько живых внешников осталось на лестнице? Не хотелось бы налететь на пулю в лицо. Этого можно избегать или применяя дар, или не скатываясь вниз, как мяч. Но медлить нельзя, время сейчас дороже всего.
Юпитер не станет тратить несколько часов на зачистку палубы от внешников. А после настанет черед и для прочей добычи.
Эта прочая добыча должна убраться отсюда раньше, чем наступит нехороший момент.
Прикончив еще одну фигуру в защитном костюме, Карат, наконец, выкатился на нулевой уровень надстройки. Дальше надо к другой лестнице и вниз, искать Диану и Шуста. Как же не хватает радиосвязи друг с другом. Ну да откуда бы они ее взяли? Коммуникаторы внешников не работают напрямую друг с дружкой, они завязаны на центральный пост, глупо использовать устройства, которые прослушиваются противником.
Сейчас, конечно – не глупо, сейчас нет разницы, слушают тебя, или нет. Но кто же знал, что так обернется? Появление на палубе элитника – это самый форс-мажор из всех форс-мажоров. Что-то сродни падению метеорита на дорогую недвижимость. Страховщики охотно застрахуют такую вероятность на любую сумму, потому как риск попасть на выплаты болтается около нуля.
Карат несколько раз совался не туда, оказываясь в местах, которые явно не могут вывести к главному шлюзу. Слишком уж запутанная конструкция у корабля, чересчур многое попытались втиснуть в не слишком объемистый корпус.
Но, наконец, скатившись на два пролета широкой лестницы, едва не споткнулся о тело в защитном костюме. Ниже виднелось еще одно, а затем сразу два.
Подозревая, что умерли они не своей смертью, крикнул:
– Шуст! Ди! Где вы?!
– Карат?! – усталым голосом откликнулась девочка откуда-то снизу.
– Да! Это я! Не стреляйте!
Еще пара пролетов, и вот они – друзья. Девочка выглядит нормально, разве что чересчур бледная, а вот Шуст забрызган кровью, левая рука повисла, локоть грубо перемотан сомнительно выглядевшей тряпкой.
– Ты зачем здесь? – неуклюже целясь в проем огромной распахнутой двери, спросил Шуст.
– Ты в норме? – ответил Карат вопросом на вопрос. – Ты весь в крови, плохо выглядишь.
– Ты бы на себя посмотрел. На отбивную живую похож.
– Ерунда, пару мелких осколков словил.
– Вот и у меня ерунда. Дианка в первую же минуту все силы слила, вот и пришлось старине Шусту самому выкручиваться. Толку от ушибленных нимфой, я тебе скажу, никакого. Тупые уроды.
– Ладно, уходим, – бросил Карат. – Некогда объяснять, просто сваливаем. Бегом.
– Понял. Я прикрою.
– С Ди шагай наверх, прикрывальщик, – буркнул на это Карат. – Я позади, потащу, если свалишься.
– Да ты быстрее меня свалишься.
– Ну-ну… посмотрим.
Шуст и правда держался бодро. Наверх взобрался, как здоровый.
Выскочив из надстройки, Карат столкнулся с Чаком.
Здоровяк, присев, стаскивал с трупа внешника автомат и на появление троицы отреагировал спокойно, торопливо отчитавшись.
– Я всё. В башне делать больше нечего.
– Валим с корабля, – скомандовал Карат. – Просто прыгайте, некогда объяснять.
Народ понимающий, тупых новичков нет, медлить никто не стал, как и вздыхать по тяжелому добру, которое придется оставить. Дружно рванули было к ближайшему ограждению, но туже же остановились.
Потому что из-за надстройки выскочил Юпитер, ухитрился мгновенно погасить скорость, остановился метрах в десяти, преградив путь. Обвел всех четверых неописуемо пронизывающим взглядом, будто пытался сожрать одной лишь силой зрения, поднял правую лапу, выставил кверху один коготь, загнул остальные, покачал предплечьем в кошмарной пародии на запрещающий жест. Потом провел второй лапой, с шумом оставляя на металле глубокие борозды. Смещаясь боком, прошествовал мимо, продолжая портить палубное покрытие.
Лишь обведя вокруг группы подобие подковы, метнулся дальше.
А они так и стояли, боясь шелохнуться.
И уж тем более боясь шагнуть за черту, через которую чудовище запретило переступать.
А Юпитер, помчавшись дальше, играючи сорвал крышку грузового люка и с грохотом свалился в недра отсека для пленников, где, судя по шуму, продолжил совершать разрушительные действия.
– Х-ходу отсюда… – пролепетал Чак голосом нашкодившего первоклассника, узревшего разъяренного директора школы.
Карат покачал головой:
– Раз мы живы, нам ничего не грозит. Наверное. Кажется, я знаю, что он делает.
– Н-нас на потом оставляет… живым кормом… – таким же не своим голосом заметил на это Шуст.
Над проемом люка взметнулась лапища. Ухватилась за край, легко забросила наверх тушу.
Оказавшись на верхней палубе, Юпитер подскочил к черте, которую сам же начертил и поставил перед группой здоровенный черный ящик, на котором так и продолжал восседать кот.
Ну… не совсем восседать. Вцепившись в кевлар и сети всеми лапами, Гранд выпучил глаза и орал так, как его сородичи в марте не орут.
Однако, убежать не пытался.
Выглядело это и жутко и смешно.
Но никто даже не подумал улыбнуться.
Кот, ослабив, наконец, хватку, отпрыгнул от ящика, но орать не перестал. Стоял, вынув спину и хвост, уставившись на Карата. Будто что-то пытался объяснить на своем языке.
А Юпитер выразительно постучал когтем по ящику и отойдя на пару шагов, замер, тоже уставившись на Карата.
Тот, всё осознав еще в тот миг, когда увидел элитника, изготавливающегося к прыжку с моста, уверенно подошел к ящику и начал работать подобранным автоматом, будто ломом, не жалея ни ствол, ни приклад. Поддевал сеть, разрывая ее ячею за ячеей, сдирал кевлар, слой за слоем.
Старясь не коситься на элитника, попросил:
– Чак, помоги, у тебя обе руки целые.
– Ч-что помочь?
– Мы должны открыть ящик. Осторожно открыть, а не разломать. Разломать этот серьезный товарищ и без нас сумеет, мы ему нужны для тонкой работы.
– Д-да я… Да ч-что тут вообще…
– Просто помоги открыть, – перебил его Карат и попытался успокоить: – Я сам мало что знаю, но убивать нас не собираются. Этого элитника я уже встречал, он и тогда меня не убил. Да, он конкретная тварь, но способен сотрудничать. Давай, хватайся за тот край, надо содрать этот лист, не переворачивая ящик.
А вот и доски показались. Добротные, как следует подогнанные друг к дружке доски. С боковых сторон частично покрыты вытащенными из бронежилетов пластинами. Кто-то не поленился насверлить в них отверстия под шурупы. Но местами светлеет чистый дуб, тоже зачем-то местами небрежно просверленный. Крышка чистая, без металла, по дереву маркером небрежно-размашисто нарисована огромная единица.
Поддевая крышку, Карат свернул на автомате мушку, но своего всё же добился: затрещало дерево, со скрипом пошли высвобождаться глубоко забитые гвозди. Тот, кто их заколачивал, не схалтурил, хорошо постарался, потому как в процессе еще и ствол заметно согнулся.
Но дальше дело пошло бодрее, и вот крышка с грохотом завалилась на палубу.
Чак встал над раскрытым ящиком, глядя на его содержимое взглядом человека, который, после долгих поисков найдя Ковчег Завета, собирался лицезреть Священные Скрижали, а вместо этого обнаружил внутри бутыль с мутным самогоном и парой вялых луковиц на закуску.
Карат же, ничуть не удивившись, нагнулся, подхватил груз, из-за которого уже погибло неизвестно сколько людей, удивился его легкости. Получается, если не большую часть поклажи, так около половины составляли доски, стальные пластины, кевлар и сети. Что называется – надежная упаковка, но при покупке надо требовать содержимое взвешивать отдельно от нее.
Элитник заволновался, нервно замахал лапами, не сводя с Карата напряженного взгляда. А тот, совершая с грузом манипуляции, которые полагается в таких случаях совершать, как можно спокойнее, внятно чеканя каждое слово, произнес:
– Юпитер, успокойся. Успокойся. Я знаю, что надо делать. Такое случается, когда слишком мало воздуха. Спокойствие. Всё хорошо.
Хотел было добавить «хорошая собачка», но вовремя прикусил язык.
Не тот случай, когда можно комедию устраивать.
Похлопал «груз» по щекам, пытаясь хоть так показать твари, что всё нормально.
«Груз» раскрыл глаза и тут же их прищурив, болезненно вскрикнул.
А Карат, уставившись на лицо, которое видел лишь однажды, да и то частично скрытое под маской, негромким ровным голосом произнес:
– Ну привет. Давно не виделись… Аурелия.
