Глава 46
Син

Он не предвидел катастрофы. Даже когда прояснился ее масштаб, он еще силился понять. Слепое пятно.

На станции — повсюду — говорили о системе Сол и капитуляции. Син просматривал новости и дискуссии на форумах, принимая на себя роль официального цензора не столько по необходимости, сколько ради удовольствия присутствовать при исторических переменах. Объединенный флот Союза и КЗМ разбит и сложил оружие. Известия из местных источников в системе Сол несли боль и отчаяние, и лишь несколько маргиналов неубедительно призывали к продолжению борьбы.

Со своей стороны, Кэрри Фиск с Лаконским Конгрессом Миров показали себя годным рабочим инструментом, оценив капитуляцию Союза перевозчиков как освобождение прежних миров–колоний. «Торговые правила и ограничения отныне не будут диктоваться устоявшейся политикой Сол. Лакония, стоящая вне системы фаворитизма, непотизма, политического барышничества и компромиссов, несет человечеству именно те реформы, в которых оно нуждается».

Син отметил, что она избегает имени верховного консула Дуарте. Говорит только о «Лаконии».

Это ничего. Одно равно другому.

Но больше всего Син был доволен переговорами, не касающимися Фиск и прочих завербованных союзников. Губернатор комплекса Гаон — Кван — опубликовал заявление о поддержке так стремительно, что можно было не сомневаться — подготовили заранее. Парламент Оберона тоже прислал открытое сообщение, спеша записаться в число главных опор нового режима. Новая Испания. Новый Рим. Ниньгчи Син. Фелисите. Парадизо. Патриа. Асилим. Хризантема. Рехт. Основные колонии, насчитывавшие уже миллионы населения, посмотрели на сражение при Левкрах и сделали соответствующие выводы. Центр власти человеческой расы сместился, и благоразумные двинулись вслед за ним.

Пошло на пользу и близившееся прибытие «Тайфуна». Контр–адмирала Сонг Син знал с первого года службы. не то чтобы они были близки, но ее лицо и имя привычно ложились в сознание. Син обменялся с ней всего несколькими сообщениями — ради сюжета для новостей, — но разговоры с ней властно напоминали о доме. Привычная жизнь Лаконии, вкус чая, часок–другой, когда он сидел с новорожденной Эльзой, давая Наталии отоспаться. Нектарницы над прудом. Это началось с отправки домой Джеймса Холдена, а приход «Тайфуна» обещал завершить начатое. Движение между Лаконией и Мединой. Доказательство, что великий космический путь открыт.

Все это вызывало у Сина большую и сложную тоску. По открытому небу, не виданному с тех пор, как он стал губернатором Медины. По смеху дочки и тихому хныканью, когда та засыпала.

В каком–то смысле каждый день с тех пор, как Син сошел с «Предштормового», был паузой, задержкой дыхания. Но скоро, скоро начнется настоящая работа. С «Тайфуном» на предписанном месте, с завоеванием системы Сол империя станет несокрушима, а человеческое будущее определится. Син не давал воли тревоге и нетерпению, но теперь, когда почти можно было расслабиться, они рвались наружу.

В общей сложности хорошие новости почти искупали плохую.

— Можно сказать, мелкая атака, — говорил Оверстрит, вместе с ним направляясь в помещение общей столовой. — Мы потеряли двух десантников, зато повреждения инфраструктуры по сравнению с прошлым разом незначительны.

Син не знал, пришли они в неурочное время или администрацию предупредили о его приходе, но за столами они застали всего четверых из пятидесяти. Швейцар провел их к маленькому столику в стороне от других, где не было случайных ушей. Оба сделали заказ — зеленый чай для Сина, местный напиток под названием «Черный замок» для Оверстрита — и продолжили разговор.

— Мы обратили их в бегство, — сказал Син. — Атаки мельче, направлены не на стратегические, а на доступные цели. Из подполья вышел пар.

— Вполне возможно, сэр, — ответил Оверстрит, — однако мне будет спокойнее, когда задержат всех.

Вряд ли это был укол в адрес решения отослать Холдена, но Сину все равно стало обидно. К напиткам подали тарелочку печенья. Оверстрит протянул к нему руку лишь после того, как печенье взял губернатор. Мелочь, по Сип ее оценил.

— А что с операцией нашего дружка? — спросил он.

Оверстрит наклонился к нему, обнял ладонями чашку «Черного замка». Растянул губы.

— Через полтора часа будем знать. Если ваш осведомитель не обманет ожиданий, он с остальными заговорщиками окажется на силовой подстанции. Их ждут пять офицеров и пять десантников.

— Ожидаете схватки?

— Надеюсь на нее, — ответил Оверстрит. — Военные ждут не дождутся предлога разбить пару голов.

— Мозги мне нужны в целости.

— Ну, тогда поломать пальцы, — хмыкнул Оверстрит. — Никто не любит безумных бомбистов.

— Справедливо. Однако об осведомителе. Его надо будет отпустить.

Оверстрит кивнул, но скривился, словно откусил чего- то горького. Син затянул паузу, заменив вопрос молчанием. Встретив его взгляд, Оверстрит отвел глаза и пожал плечами.

— Не уверен, что это разумно, сэр. Если остальных возьмут, а он ускользнет, его друзья поймут, что он работает на нас. И могут перевербовать обратно.

Син отстранил накатившее раздражение. Он не забыл урока с Танакой. Лучше проявить терпение.

— Считаете возможным, что он тройной агент?

— Такое бывало. Что наверняка можно сказать о человеке, готовом предать союзников, — это что он готов предавать союзников.

— Что бы вы предложили?

— Допрашивать его вместе с остальными, — ответил Оверстрит. — А когда дойдет до суда, шепнуть словечко судье.

Син пригубил чай. Все еще слишком горячий — он жег губы.

— Не уверен, что это поможет создать сеть сотрудничающих с нами местных.

— Если я справлюсь с работой как следует, мы сумеем найти ему замену. А немного милосердия в сроке приговора — и так больше, чем он заслуживает.

Сину это показалось предательством. Тот человек, хоть и ненадежный, свою роль сыграл. Он доставил Сину сведения, которые позволили предотвратить атаку на антенную установку Медины. Отдать его под суд — несправедливая награда за лояльность. Но в предложении Оверстрита был смысл. Джордао участвовал в заговоре против станции и Лаконии. У него, вероятно, руки в крови, а своему народу губернатор обязан большим, чем местному бандиту.

— Разумно, — признал Син. — Обычный допрос. Но своим людям скажите вот что: если им так нужно сорвать на ком–то досаду, пусть срывают не на том, кто на нас работает.

— Это можно, — согласился Оверстрит. И после небольшой паузы добавил: — Хорошо бы закруглиться с этим делом до подхода «Тайфуна». Я надеюсь, затягивать не придется.

— В общем и целом, — сказал Син, — так, вероятно, и получится. Переходный период требует некоторого…

Оверстрит вскинулся. Поставил свою чашку так резко, что она стукнула по столу, и взглянул на монитор на запястье. На нем пламенел сигнал чрезвычайной ситуации. Безопасник, поморщившись, ударил по нему пальцем. Глаза у него были мертвые. У Сина упало сердце.

Что–то случилось. Новая атака террористов.

— Что там? — спросил он.

— Неавторизованный старт, — вставая, отозвался Оверстрит.

Син поднялся вместе с ним, забыв о напитках и печенье. В кровь хлынул адреналин. Корабль — как бы мал он ни был, — врезавшись в Медину, мог причинить страшные разрушения. Расколоть барабан, уничтожить станцию. Оверстрит уже уходил к посту безопасности, резал расстояние шагами, которые не были бегом, но и иначе не назовешь. Сину пришлось догонять его рысцой.

— Какой корабль? — спросил он.

— Старый десантный катер с Марса, — был ответ. — Называется «Росинант».

Корабль Джеймса Холдена? Что бы это значило? Неужели его команда задумала перехватить «Быстрее света»? Обреченная попытка. Или решили отомстить за свою потерю?

— Он вооружен двадцатью торпедами и килевой рельсовой. Не говоря о двигателе, способном при желании расплавить станцию, — говорил Оверстрит. — Но огня они не открывали. Корабль держится рядом со станцией на маневровой тяге.

— Мы сможем их взять?

— При захвате Медины мы уничтожили ее оборону, — напомнил Оверстрит. — Кое–что восстановимо, но без поставок с «Тайфуна» наши возможности ограничены.

Тогда — «Предштормовой», — сказал Син.

Оверстрит, резко сворачивая на перекрестке, глубоко вздохнул. От неожиданности и тревоги расстояние до офиса безопасности растянулось на километры.

— Мне не нравится: мысль о ближнем бое между кораблями вблизи станции. Если «Росинант» всего лишь бежит, я бы сказал — пусть его.

— Нельзя полагаться на добрую волю врага, — возразил Син и открыл связь с «Предштормовым». Его старший офицер в рейсе с Лаконии, Дэвенпорт, отозвался так, словно ждал вызова.

— Дэвенпорт, это губернатор Син. Официально приказываю немедленно отчалить и защитить станцию от боевого корабля «Росинант».

— Есть, сэр, — ответил Дэвенпорт. И, после короткой заминки: — У нас неполная команда, сэр.

— Лучше небольшая недостача сейчас, чем полный набор, когда будет поздно. Постарайтесь до боестолкновения отогнать их подальше от станции.

— Есть, сэр.

Старпом прервал связь.

Безопасники расчищали коридор. Прозвучал сигнал тревоги, и мягкий голос заговорил:

— Чрезвычайное положение. Немедленно уходите в убежище и ожидайте официальных распоряжений. Чрезвычайное положение…

Центр безопасности гудел растревоженным ульем. Офис полнился взволнованными голосами. Все экраны принимали передачу с дронов и камер наблюдения. Син думал, что все это — реакция на старт «Росинанта», пока немолодая женщина в форме не гаркнула:

— Майор Оверстрит, сэр! Сообщают о бунте в камерах заключения.

— Что? — вырвалось у Сина.

— Кто–то взломал изоляцию камер. Было что–то вроде взрыва. Охрана отступила в служебное помещение, но мне сообщили и о пальбе со стороны гражданских. Две стрелковые команды я уже выслала.

— Хорошо, — одобрил Оверстрит и повернулся к Сину: — Полагаю, сэр, что попытка саботажа, разоблаченная вашим другом, — лишь часть более крупной операции, и сейчас происходит то, что планировалось врагом изначально.

Син мотнул головой — не возражая, а как бы пытаясь разогнать пьяный туман в сознании. Он еще наполовину верил, что, усилив охрану антенной установки, они овладели положением. Что он готов ко всему, что сейчас расцветало вокруг.

— Понятно, — сказал он.

— Как шеф безопасности рекомендую вам и другим важным лицам персонала переждать, пока мы не возьмем ситуацию под контроль.

— Конечно. Я возвращаюсь в свой офис.

— Пожалуй, нежелательно находиться так близко к напрашивающейся мишени атаки, сэр. Я подготовил безопасное убежище. Дам вам стрелков в сопровождение, они останутся с вами, пока мы не разберемся, с чем имеем дело, — сказал Оверстрит и, обернувшись к пожилой безопаснице, кивнул ей на Сина: — Ему нужен эскорт.

— Уже вызван, сэр.

«Отменить, — чуть не вырвалось у Сина. — Я остаюсь здесь».

Только это был глупый порыв, продиктованный гордостью. Командир в критический момент должен оставаться со своими людьми, но — как это ни обидно — командиром сейчас был Оверстрит. А Син бы только путался под ногами. И все же его тянуло остаться. Чтобы все видели — он у руля.

— Держите меня в курсе дела, — сказал он вслух. — Если потребуется мое одобрение, я буду готов.

Благодарю, сэр, — без заминки отозвался Оверстрит и тут же отвернулся.

Несколькими секундами позже через главную дверь вошли четверо десантников в броне, отсалютовали:

— Губернатор Син, сэр.

— Так это вы — мой эскорт? — улыбнулся Син, надеясь, что держится уверенно. — Тогда идем.

По пути он обратился к своему монитору. Слишком много всего происходило — слишком много отдельных групп координировали свои действия на ходу, — чтобы составить полную картину происходящего. «Предштормовой» маневрировал, а «Росинант» пока не проявлял агрессивных намерений. Бунт в камерах разгорался, десантники запрашивали разрешения на усиленные контрмеры. В памяти в полном их значении всплыли слова Оверстрита: «По моей оценке, треть нашего оперативного персонала работает против нас».

Самым трудным было позволить людям делать свою работу без него — но ничего другого Сину не оставалось. Он задумался, как переносит такие ситуации верховный консул: знать, что все главное делают другие — руководствуясь его приказами, но в условиях, которые он мог оценить только предположительно, и в местах, где его вмешательство, даже если бы оказалось возможным, только мутило бы воду. Это было тонкое и ужасное прозрение. Бессилие власти.

Предупреждения эхом разносились по станции. Через перекресток впереди пробежал, не взглянув в их сторону, человек. У Сина от быстрой ходьбы разгорелись мышцы бедер.

— Куда мы идем? — обратился он к командиру эскорта.

— В конце этого коридора — укрепленное убежище, сэр. На удалении от таких очевидных целей, как главные офисы, но в нем независимый контроль жизнеобеспечения и…

Он замер на полушаге. Син бросил испуганный взгляд в коридор, высматривая остановившую десантника угрозу. Там было пусто.

— В чем дело?

Только не дождавшись ответа, он осознал, что застыли все десантники. Их Лицевые щитки стали матовыми, рации молчали, силовая броня отключилась. Син вдруг остался в одиночестве и с ужасом ощутил, как он беззащитен. У него зудел затылок от мысли, что кто–то уже взял его на прицел, а укрыться нечем.

На миг ему снова представился умирающий Касик. Что, если все это — отвлекающие маневры, чтобы оставить его без охраны? С дрожащими руками он бросился в ближайшее помещение. Общественный туалет. Сердце колотилось так, что дрожь щекотала горло. Опершись на узкую раковину, Син вытащил монитор, набрал свой пароль. Он не вводил команды на блокировку. Броня десантников не должна была отключиться. Кто–то ввел фальшивый сигнал.

Оверстрит сразу ответил на вызов.

— Мои стрелки обездвижены, — сообщил Син.

— Да, сэр. Мы наблюдаем то же самое со всеми бронированными группами. Оставайтесь на месте. Я посылаю к вам конвой с обычным вооружением.

— Что там за чертовщина! Я требую рапорт!

Раздражение, мелькнув на лице Оверстрита, исчезло едва ли не прежде, чем Син успел его заметить.

— Блокировка десантной брони привела к катастрофической ситуации в районе камер. Мне поступают предварительные сообщения о происходящем в офисе начальника порта. Я ожидаю уточнений, но пока вижу, что несколько кораблей готовятся к старту. «Предштормовой» вступил в бой с «Росинантом», но пока не получил решающего перевеса.

«А теперь можно мне заняться делом, а не разговорами?» Этого он не сказал, но Син и так услышал.

Буду ждать второго эскорта, — сказал он. — Продолжайте.

Он отключил связь. В зеркале он отражался маленьким. Испуганным. Син выпрямился, оправил мундир, подтянулся, заставив свое отражение принять вид человека уверенного и владеющего ситуацией. Большее пока было не в его силах.

Глубоко под ногами прозвучал глухой удар. Может быть, попадание в барабан станции? Знак, что кругом идет бой, а он отсиживается в общественном туалете.

Подпольщики застали его врасплох. Надо отдать им должное. Син недооценил их организованность, многочисленность и упорство. Ему ведь говорили, что старорежимные астеры — общество жесткого сопротивления. После подрыва кислородного резервуара Син решил, будто понял, что это значит, по во всей глубине оценил только теперь.

Прямо сейчас вокруг него разворачивался их план. Оставалось только надеяться, что единственный пункт, в котором Син их опередил, окажется решающим. Если успех их замысла зависел от уничтожения антенной установки, он еще сумеет обрушить и остальное.