Периметр вокруг здания обозначили желтой полицейской лентой. Никто не выходил из школы, но многие хотели подойти к заграждению как можно ближе. Появились родители, журналисты и просто зеваки. Несмотря на то что прибывающие люди не особо мешали полицейским, они подвергали свою жизнь опасности. Мисти Бернал приехала к школе достаточно быстро. Она не знала, что в начале всех этих событий ее дочь Кесси находилась в библиотеке. Она знала лишь то, что дочери, а также сына Криса нет среди вышедших из здания учеников.

Участок с домом семьи Бернал выходил на школьное футбольное поле, на котором Эрик пытался расстреливать бегущих по нему учеников, однако Мисти приехала к школе не оттуда. Мисти была на работе, поэтому не слышала выстрелов Эрика. В доме находился ее муж Брэд. Он заболел и утром вернулся с работы. Он слышал пару хлопков, но не придал им никакого значения. Семья жила рядом со школой, поэтому ее члены привыкли к тому, что в учебном заведении и вокруг него бывает шумно. Брэд решил, кто-то взрывает петарды, и даже не вышел на улицу посмотреть, что там случилось.

Приблизительно через полчаса после начала стрельбы Мисти обедала вместе с коллегой, которой по телефону сообщили о том, что в школе раздаются выстрелы. Мисти позвонила мужу и попросила посмотреть, что происходит около школы. Тот подошел к забору и увидел столпотворение. Кругом были одни полицейские.

Мисти Бернал была высокой и привлекательной женщиной приблизительно 45 лет. Она говорила громким голосом и вела себя уверенно. Ее дочь Кесси очень похожа на нее не только чертами лица, но и светлыми кудрявыми волосами, а также прической, которая у матери чуть короче. Волосы Мисти доходили до плеч. Ее можно было легко принять за старшую сестру Кесси. Брэд ростом выше жены. У него были темные волосы, красивые черты лица и мягкий голос. Муж и жена являлись глубоко верующими людьми, поэтому тут же начали молиться Господу о спасении своих детей.

Они решили, что Брэд будет ждать у телефона, а Мисти отправится к школе.

У границы полицейского кордона топталось много родителей. Журналисты вещали о том, как родителям сложно удержаться и не подходить ближе к школе. С каждой минутой отцов и матерей у кордона становилось все больше.

Мисти решила, что ждать у школы бессмысленно. К тому времени полиция объявила о том, что существуют два места, где родители могут найти своих детей. Одним из них была публичная библиотека на другой стороне Клемент-Парка. Мисти поехала туда, но там оказалось очень мало детей. Где же все те, кто успел выбежать из здания?

После того как ученики выбирались из здания, они могли расходиться по двум направлениям. Можно было пойти в микрорайон на Пирс-стрит или уйти в открытые поля Клемент-Парка. Практически никто не шел в парк. Большинство учеников стали осаждать дома на Пирс-стрит. Они стучали в двери, но в то время многие были на работе. В домах оставались только неработающие домохозяйки, готовые временно приютить учеников. «Ребята толпами заходили в дома, – рассказывал один из учеников. – В один набилось сто пятьдесят или двести детей».

Вторым пунктом сбора полиция назначила начальную школу «Леавуд». Она находится в центре микрорайона, и большинство учеников уходило именно туда. В актовом зале сидели родители, а учеников выводили на сцену, чтобы их могли увидеть и узнать. Родители плакали от радости и обнимали детей. Ученики, родственники которых еще не появились, тихо рыдали за сценой. Детей было сложно удержать на одном месте, поэтому вывешивались списки, на которых ученики писали свое имя, чтобы родители могли узнать их почерк и успокоиться.

В публичной библиотеке на другой стороне Клемент-Парка детей со сцены не демонстрировали. Мисти не знала, что делать. До «Леавуда» можно было добраться только пешком, потому что все дороги перекрыли. Но можно же разминуться со своими детьми. Находившийся в библиотеке священник местного прихода встал на стул и прокричал родителям: «Пожалуйста, оставайтесь здесь!» Он сообщил, что вскоре придет факс из «Леавуд» со списком детей, которые там оказались. Священник советовал не торопиться и подождать. Факс должен быть ксерокопией списка, в который учащиеся сами себя вписывали. Мисти решила дождаться известий.

Атмосфера была напряженной, но все вели себя сдержанно. Время от времени люди вскрикивали и начинали быстро говорить. «С Полом все в порядке! – громко заявила одна женщина и подняла над головой мобильный телефон. – Он в «Леавуде»!» К ней подбежал муж, они обнялись и расплакались. Люди редко плакали от страха, слезы радости лились тогда, когда родители получали хорошие новости. Время от времени появлялись группки учеников. Детей тут же начинали расспрашивать матери, которые еще не нашли своих отпрысков. Очень часто звучал один и тот же вопрос: «Как вы выбрались из здания?»

Все хотели надеяться на то, что из школы можно каким-то образом выбраться.

– Я понятия не имела, что делать, – рассказывала одна девочка. – Послышались звуки выстрелов, учительница заплакала и показала на выход из класса. Все стали кричать и побежали, а потом послышался взрыв. Наверное, это была бомба. Я не видела взрыва, а потом раздался еще выстрел, и все побежали еще быстрей. Я не могла понять, что происходит. Потом снова раздались выстрелы, и всех охватила паника. Все толкались, кто-то съезжал на лифтах, толкотня была ужасная, ребята бежали со всех ног…

Собственно говоря, большинство историй звучало приблизительно таким образом. Ученики описывали охватившую всех панику. Дети выпаливали свою историю на одном дыхании. Миловидная ученица предпоследнего класса, на которой была спортивная форма, так как во время начала теракта она была в спортзале, рассказала о том, как ей удалось убежать из школы, более спокойно и взвешенно. В коридоре она увидела человека с оружием. Она уверена в том, что один из убийц, стреляя, пробежал мимо нее. Но вокруг стояла такая суматоха и было так много дыма, поэтому девушка не поняла, что и где именно происходило. Пули рикошетили от стен. Разбивались оконные стекла, и огромные куски штукатурки падали на пол.

Мамы в ужасе охали и ахали. Кто-то спросил девушку, боялась ли она, что ее убьют. «На самом деле нет, – ответила она. – Потому что с нами был директор школы». Она произнесла это совершенно спокойным и уверенным голосом. Словно это была ситуация, когда ребенок говорит, что не боится, так как рядом папа.

Несмотря на то что дети рассказывали страшные вещи, их слова давали матерям надежду. Самое главное – это результат, ведь им удалось сбежать из этой мясорубки, и все остальное уже не имеет значения. Количество живых и невредимых учеников давало надежду.

Мисти задавала вопросы о своих детях каждому появившемуся ученику. С криками «Кесси! Крис!» она обходила толпу, но так никого и не нашла.

Через какое-то время главой операции около школы назначили недавно выбранного шерифа округа Джона Стоуна, которому пока еще в его новом качестве не приходилось сталкиваться с убийствами и их расследованием. Полицейские из Денвера с презрением отозвались об этой новости. Очень многие открыто говорили о том, что это совершенно неправильный выбор.

Полицейские из Денвера и пригородов относились к шерифу округа и его помощникам как к охранникам в магазине. Шериф и его люди обычно отвозили обвиняемых в суд из тюрьмы и обратно. Они охраняли порядок в суде, пока сами полицейские выступали в качестве свидетелей или расследовали преступления.

Недовольство полиции стало еще более громогласным, когда все лично увидели шерифа округа. Джон Стоун внешним видом напоминал героя фильмов о Диком Западе. У него были густые седые усы, огромный живот, морщинистое лицо и уставшие глаза. Несмотря на то что Стоун был в форме и с пистолетом в кобуре, он казался окружающим профессиональным политиком. На протяжении двенадцати лет он работал в администрации округа. В ноябре 1998 года он выдвинул свою кандидатуру на выборную должность шерифа округа, победил конкурентов и принял присягу в январе. Своим заместителем Стоун назначил Джона Данавея.

Шериф и его помощники удерживали периметр вокруг школы, из которой периодически слышались выстрелы и взрывы. Прибывшая на место происшествия группа SWAT рвалась в бой и ждала сигнала к началу штурма.

Данавей назначил лейтенанта Дэвида Волчера ответственным за управление операциями на месте инцидента. Волчер был профессиональным полицейским. Шериф, его заместитель и лейтенант устроили командный пункт в стоящем в Клемент-Парке трейлере, расположенном на расстоянии чуть менее километра к северу от школы.

Сразу после полудня SWAT начала приближаться к зданию «Колумбайн». В качестве щита использовали пожарную машину. Около входа бойцы разделились на две группы по шесть человек в каждой. Команда под началом лейтенанта Терри Манваринга открыла отвлекающий огонь, а потом вошла в здание через другой вход. Первая группа попала в здание приблизительно в 12.06. На место трагедии продолжали прибывать новые отряды SWAT.

Первая группа бойцов рассчитывала на то, что вошла в здание в непосредственной близости от столовой. Лейтенант Манваринг неоднократно бывал в «Колумбайн», но не знал, что в школе провели перепланировку, после которой столовую перенесли в другое место. Эта новость очень удивила лейтенанта.

В здании звенел сигнал пожарной тревоги, поэтому бойцам приходилось общаться при помощи жестов. Каждое подсобное помещение и каждая комната воспринимались как место, где могут прятаться преступники. Многие двери оказались закрытыми, и бойцы стреляли в замки, чтобы попасть внутрь. Во многих классах прятались дети, которые, слыша приближающуюся стрельбу, думали о самом плохом. Ученики были уверены, что смерть неизбежна и произойдет в ближайшие минуты. Стоящие на улице полицейские, родители и репортеры считали, что это стреляют убийцы. Бойцы методично зачищали комнату за комнатой, постепенно приближаясь к преступникам, тела которых найдут через три часа после начала штурма.

Убийцы активизировались в западной части школы, где пожарные решили вытащить несколько человек, лежавших на траве напротив столовой. Часть этих людей была ранена и подавала признаки жизни. Анна-Мария, Шон и Лэнс уже сорок минут истекали кровью. Полицейские подошли ближе к зданию, чтобы обеспечить отвлекающий и заградительный огонь медперсоналу и пожарным.

Эрик из окна второго этажа открыл стрельбу по спасателям. Двое шерифов сделали несколько выстрелов. Полицейские тоже открыли заградительный огонь. Медики вытащили трех учащихся. Дэнни был мертв, и его на время оставили.

Эрик исчез.

Группа SWAT под командованием лейтенанта Манваринга медленно продвигалась вдоль школы под прикрытием пожарной машины. Через полчаса после начала движения группа вышла к противоположной стороне здания. Приблизительно в 12.35, то есть через 1 час и 15 минут после ранения, бойцы вынесли с газона Ричарда Кастальдо. Потом была найдена Рэйчел Скотт. Поняв, что девушка мертва, ее тело оставили на траве. После этого вынесли Дэнни Рорбофа и положили на тротуаре.

В 13.15 вторая группа бойцов SWAT проникла в здание со стороны парковки для старшеклассников. Бойцы разбили окно в учительской и влезли внутрь. Они вошли в расположенную поблизости от этого места столовую, и с первого взгляда им показалось, что в ней никого нет. Еда лежала на столах и подносах. Сработала автоматическая система тушения пожара, и на полу набралось 12–13 сантиметров воды, в которой плавали книги, рюкзаки и разный мусор. Произошло возгорание, в результате которого оплавилось несколько пластиковых стульев. Бойцы не заметили две большие матерчатые сумки, одна из которых слегка обгорела. В ней лежал баллон с пропаном, но на фоне общей захламленности бойцы его не приметили. Было видно, что ученики покидали столовую в панике. Тем не менее не было следов крови, а также с первого взгляда казалось, что в помещении нет ни тел, ни выживших.

Однако, присмотревшись, бойцы обнаружили в столовой достаточно большое количество невредимых людей. В зале находилось несколько десятков учеников и обслуживающего персонала. Люди прятались в служебных и подсобных помещениях, под потолочными панелями или просто сидели под столами. Преподавателю, забравшемуся под потолок, чтобы незаметно пробраться в безопасное место и предупредить полицию, требовалась медицинская помощь, так как конструкция не выдержала и он упал. Двое бедолаг залезли в морозильную комнату, и они там так закоченели, что когда их оттуда вывели, они едва могли двигаться.

Группа SWAT нашла всех прятавшихся в столовой людей и вывела их через окно, благодаря которому проникла в здание. По мере продвижения в глубь школы все большее и большее количество бойцов оставались защищать тыл. Пришлось запрашивать дополнительные части для охраны уже проверенных комнат.

В небе кружило несколько вертолетов.

Робин Андерсон наблюдала за скоплением людей и вертолетами с парковки. Вместе с подругами она ездила в кафе и вернулась к школе, когда вокруг нее были полицейские. В это время все еще можно было въехать на парковку для старшеклассников, что Робин и сделала. Она остановилась на привычном месте. К ее машине подошел полицейский с пистолетом в руке и сказал, чтобы она и ее подруги оставались в машине. Уезжать было поздно, и Робин с подругами провели в машине два с половиной часа. Робин заметила в окне школы Эрика и пригнулась. На самом деле она его не узнала, потому что он был слишком далеко. Она увидела парня в белой майке, стрелявшего в кого-то из ружья.

– Какому идиоту придет в голову такое устроить? – говорила Робин подругам. – Кому все это вообще нужно?

Робин посмотрела на близлежащую территорию парковки. Рядом с ее машиной располагались одно за другим места Эрика, Дилана и Зака. Машина Зака была здесь, а вот автомобили Эрика и Дилана отсутствовали.

Нейт Дайкман с ужасом думал о том, кто является зачинщиком этой трагедии. Он уже связался практически со всеми друзьями, за исключением Эрика и Дилана. Хотя он и надеялся, что они сами ему позвонят, но, если честно, не очень сильно рассчитывал на это. Нейт боялся, что правда о Дилане может оказаться очень горькой. Они дружили много лет. Нейт кучу времени проводил в доме семьи Клиболдов, и родители Дилана, Том и Сью, ему очень помогали. Дело в том, что у Нейта были проблемы в семье, поэтому дом Клиболдов стал для него практически родным.

Дилан не звонил. Приблизительно в районе полудня Нейт набрал стационарный номер семьи Дилана. Его отец Том Клиболд работал дома. Нейт надеялся, что Дилан тоже там.

Телефонную трубку поднял Том. Нет, Дилан отсутствует. Он в школе, сообщил отец.

Дилан прогулял занятия, ответил ему Нейт. Его не было на уроках. Нейт добавил, что в школе идет перестрелка. Он слышал описания внешнего вида нападавших, которые были одеты в плащи. Нейт знал нескольких ребят, у которых имелись пыльники, и пытался установить личности нападавших методом исключения. Он сказал, что ему очень неприятно сообщать такие ужасные новости, но у него есть подозрение, что Дилан мог оказаться одним из убийц.

Том пошел в спальню сына и проверил шкаф.

– О боже! – произнес Том. – Пыльника нет!

Как Нейт рассказывал позднее полицейским, по голосу мужчины парень понял, что это известие стало шоком для отца Дилана. «Мне казалось, что он выронит трубку, – говорил Нейт. – Он не мог поверить в то, что его сын может быть замешан в этом».

– Пожалуйста, держи меня в курсе, – попросил Том. – Что бы ты ни услышал.

Том повесил трубку и включил телевизор. Информацию о событиях в «Колумбайн» транслировали по всем каналам.

Том позвонил жене Сью и старшему сыну Байрону. В свое время родители выгнали Байрона из дома за употребление наркотиков. Но тогда Тому было совершенно не до того, принимает Байрон наркотики или нет. Все стало гораздо серьезней.

Судя по всему, Том не сказал Байрону, что Дилан может быть замешан в убийствах. Байрон сообщил коллегам, что его младшего брата могли взять в заложники и тот все еще находится в школе. Кроме этого, Байрон знал многих ребят из «Колумбайн» и волновался за них. «Я должен понять, все ли в порядке», – говорил он.

Среди окружения Байрона оказалось много тех, кто близко знал учеников школы, и они тоже поехали домой.

Том Клиболд позвонил по номеру экстренной помощи 911 и сообщил, что его сын, возможно, имеет отношение к убийствам в «Колумбайн». А потом он связался с адвокатом.

То, что показывали по ТВ, от получаса до часа отставало от реального хода событий. Репортеры и ведущие настойчиво повторяли, что полиция держит оцепление. А чем еще занималось множество находящихся вокруг школы вооруженных людей? Складывалось ощущение, что они бездействуют. Репортеры стали муссировать этот вопрос перед телезрителями. К счастью, серьезных ранений ни у кого пока не наблюдалось.

Приблизительно в 12.30, когда журналисты пришли в пункт оказания неотложной медицинской помощи, в новостях появились первые сообщения о раненых. Говорилось о большом количестве раненых детей, настолько окровавленных, что это мешало определить серьезность ранения. Детей загружали в машины «Скорой помощи», а местные больницы известили о чрезвычайной ситуации.

Над школой кружило пять или шесть вертолетов, но то, что снимали сверху, в эфир не шло. Прямая трансляция с воздуха длилась всего несколько минут, после чего шериф запретил использовать эти кадры, потому что в каждом классе стоял телевизор, который убийцы могли включить и узнать планы полиции. На кадрах, снятых с вертолетов, очень четко просматривались движение групп SWAT, а также расположение раненых, которых надо было переместить в безопасное место. На ТВ не упоминали о жертвах. Репортеры на вертолетах видели, что врачи осмотрели Дэнни и оставили его на месте. Телезрителям не сообщили о том, что мальчик, судя по всему, мертв.

С вертолетов заметили еще кое-что, происходившее на втором этаже, в окне кабинета точных наук № 3. Сверху было сложно понять всю ситуацию, но стало ясно, что в кабинете много людей. Кто-то подтащил к окну белую доску, на которой черным фломастером большими печатными буквами была выведена фраза: «Я ИСТЕКАЮ КРОВЬЮ».