Эх, хорошо мы пировали с Карабасом! Солнце укатило к закату, вялые жаркие порывы ветра швыряли в нас гул моторов на поле, а когда они стихали понемногу в отдалении, кузнечики своим металлическим цокотом не подпускали тишину.

Карабас, видимо, соскучившийся по хорошему, понимающему слушателю, летал над миром:

— …От скудости все мечты уперлись в Индию! Только бы сыскать — там ангелы золотыми какашками гадят! Колумб, хитрец, еврей, наверное, всем мозги перчил: я вам Индию открою, а сам в Америку намылился. А наш-то Афанасий Никитин, дурачина-сложнофиля, через три моря пошел, до Индии все-таки допер. Вот придурок!

— Окстись, Карабас! Чем он тебе не угодил?

— Невезуха историческая! Ну представь себе, не повезло бы Колумбу — открыл он нас, Россию. А Никитин Афанасий ошибся и, наоборот, вместо заветной, нищей и вшивой Индии откупорил бы для нас Америку. Мы в результате здесь все катаемся на «кадиллаках», а в Америке Жириновский с Зюгановым в их конгрессе, Государственной Думе, значит, безобразничают…

Меня потряс размах геополитических конструкций Карабаса. Я подложил себе в тарелку из большой глиняной миски пельменей, полил соевым соусом, взял стакан в руку и спросил:

— Как житуху обеспечиваешь?

— По-разному, — проглотил пельмень Карабас. — В кино трюками подрабатываем. Не разживешься с этого… Ну и поручения кой-какие рисковые выполняем… Стремно, конечно, но моим ребятам не привыкать. А иначе сейчас не выжить.

— Н-да, не весело…

— Перестань, Кот! Вольная жизнь — ничего слаще не бывает. Я тебе что скажу — многие за деньгами погнались, потому что верили: деньги — это и есть свобода. Кто мошну не словил, так и живет в этом блазне…

— А кто словил?

— Тот ярмо себе на шею соорудил! И чем деньга больше, тем хомут теснее. Ты посмотри — все с этими баксами как с ума посходили…

— Это-то мне как раз понятно, «зелень» — штука хорошая!

— А что — «зелень»? — возбух Карабас. — Это даже цвет не самостоятельный — спроси у любого художника. Смесь желтого с синим…

— Наверное, — согласился я и, чтобы завести его сильнее, понес: — Ты, Карабас, денежный дальтоник. Не различаешь цветов, не понимаешь, что желтое с синим — это цвет солнца с небом. Или с морем. Это цвета удовольствия, отдыха. Счастливой жизни. Зелень — это цвет покоя.

— Ага! — заорал Карабас. — Их из-за этого покоя бьют, как уток на утренней тяге!

— Не преувеличивай, Карабас! Нам бы с тобой сейчас пара «лимонов» не помешала, — веселился я.

— Кот, глупости все это! Зачем мне «лимон» — жопой есть? Что я, на бирже с ним играть буду? Мне нужно две штуки в месяц без налогов, долгов и обязательств. Из-за того и рисковать приходится, за волю плата. Кстати, если интересуешься — добро пожаловать в наш сумасшедший дом!

— Спасибо, друг! Мне сначала по старым долгам рассчитаться надо. Большие обязательства повесил…

— Святое дело. Помочь могу? — Карабас кивнул на мою опереточную сбрую — парик и темные очки, сброшенные на свободный стул. — Как понимаю, и ты в рисках сейчас?

Я кивнул, и в этот момент хмель отхлынул, был я сейчас совершенно трезв и сказал:

— Риски большие… Да не привыкать, всю жизнь в погоне и в побеге!

— Кто не рискует, тот не пьет самогонку, — невозмутимо ответил Карабас, тряхнул бутылкой виски и налил в стаканы.

Старенький переносной телевизор вдруг мигнул бельмом своего черно-белого экрана, закашлял — в нем прорезался звук:

— …операция «Перехват» не дала результатов. Поиски преступников продолжаются. Как мы уже сообщали, вчера на Московской кольцевой дороге группой бандитов было совершено вооруженное нападение на милицейский конвой, перевозивший из аэропорта «Шереметьево» Василия Смаглия, которого Франция выдала по запросу российских властей. Вместе со Смаглием погибли три офицера милиции…

Пропал снова звук. И Васька пропал. И жизнь пропала.

— Ты чего засуромился? — спросил Карабас.

— Дружка убили…

— Н-да, Кот, здесь круто прихватывают. Давай выпьем за помин души новопреставленного…

— Давай… Ни за что пропал парень… Вот гадство!

Карабас бурчал, рокотал, успокаивал.

— Ты мой чемоданчик не посеял случайно? — спросил я небрежно, и сам услышал, как дребезжит в моем голосе напряжение.

— Обижаешь! — хмыкнул Карабас.

Я облегченно вздохнул. Чокнулись мы, выпили. Карабас, вылавливая из тарелки пельмень, бубнил:

— Жрать, пожалуй, надо меньше. С сегодняшнего дня ограничиваю питание. Решил. Что думаешь?

— Присоединяюсь. Давай после ужина?

— Заметано! — Карабас сглотил пельмень, как пузатый Пацюк галушку. — Ждал я тебя очень. Про себя решил — если ты не возникнешь до нового года, до двухтысячного, значит, открою чемодан и распоряжусь по усмотрению. А ты явился, слава Богу…