Я бегом поднялся по лестнице, вышел на балкон, посмотрел вниз. Ой, как далеко внизу город! Машины как спичечные коробки, люди, как куклы. Все, больше вниз смотреть нельзя. Перелез через перила и смотрел все время на стену дома, серую, толстую, пористую – такую прочную, надежную… Теперь надо устойчивее пристроиться. Ноги, не дрожите, предатели! Пружиньте сильнее, вернее…

Встал на закраине балкона и взгляд на соседний балкон переводил медленно, скользя глазами по стене. Надо точно примериться, ошибки быть не должно – внизу асфальтовая пропасть, мгновенная боль и – минус-время. Нет, я должен прыгнуть точно, и я прыгну точно!

Прикрыл на несколько секунд глаза – главное, не смотреть вниз. Несколько раз глубоко вздохнул. Бейся, сердце, ровнее, дыхание – тише! Теперь переложу пистолет в правую руку. Левая рука, не подведи – разожмись мгновенно, надо только перешагнуть через пустоту…

Снизу загрохотал, забился стук в дверь, взлетели разом крики: «Матюхин, открой дверь!», яростный лай Юнгара, треск выстрела.

Еще раз глубже вздохнул. И прыгнул.

Приземлился сразу на четвереньки, разбил колени, но боли не ощутил – как под наркозом. Осторожно поднял голову и заглянул в окно. Спиной ко мне стоял верзила в разорванной синей майке, в руках ружье.

Рядом валялся фанерный ящик из-под болгарских помидоров. Я взял его в руки, примерил перед лицом, как хоккейную маску – может от стекол защитит…

Приподнялся над подоконником, чтобы в прыжке выбить стекло.

Но тут Матюхин обернулся, увидел меня и выстрелил…