— Сколько времени?

Все повернулись ко мне. Вдруг захотелось — как тысячу лет назад в детстве, которое, наверное, отменено за давностью, — пропеть им дворовую считалочку-дразнилку:

Не стоит. Вениамин Яковлевич Палей и Окунев обидятся. Не обидятся даже, а испугаются — решат, что я им грожу. Пугаю.

А грозить мне им пока не за что. Вон как они — и Палей, и Окунев, и вся остальная команда — дружно сделали отмашку левой рукой, будто офицеры на строевом смотре: задрали обшлага дорогих пиджаков, вперились в увесисто лежащие на запястьях одинаковые золотые цилиндры «Картье-Паша». Это не случайное совпадение вкусов и не примета одновременно пришедшего нуворишеского достатка. Будем считать это знаком особой принадлежности — вроде шитых золотой канителью погон. Или боевого ордена. Хотя орденов по 26 тысяч баксов не бывает. В Нью-Йорке на Брайтоне орден Ленина стоит пять сотен — за золото и восемь граммов платины уважают. А все остальные советские регалии — по двадцатке. Господи, если бы мой отец мог себе представить, что его героические цацки, которые он с гордостью надевал по праздникам на специальный — парадный, орденский — бостоновый синий костюм, будут стоить по двадцать долларов штука. Эх вы, бедная технологическая интеллигенция!

«Не надейтесь на князи, на сыне человеческие, — сказано в Псалтири. — И почести их, и гнев их — проходят».

— …Без одной минуты десять, — быстрее всех сказал Палей, лысоватый пожилой ловчила с быстро шарящими глазами, похожий на антисемитские карикатуры в фашистских газетах.

— Двадцать один час пятьдесят девять минут, Александр Игнатьевич, — сообщил Коротков, брыластый мордоворот с красным затылком, мой самый надежный продолжатель дел и традиций советской партийно-государственной системы в нашей ненадежно-зыбкой рыночной жизни.

— Осталось ровно тридцать пять секунд, — дал справку Анкудинов, сухой беловзорый старикан, богатый до отвращения и оттого с неизгладимой печатью бухгалтерской нищенской участи на костистой роже.

— Уже пора, наверное, Сашенька, — проворковала моя хищная горлица Алябьева, пока еще броская, вроде бы интересная, но маленько перезревшая ягода. От нее наносит сладостью тлена.

Оганесян — утомленно-расслабленный джентльмен с тонкими руками профессионального игрока. Окунев и Костин, американизированные молодые парни в изящных золотых очечках, подмигивают друг другу, что-то щелкают на карманных компьютерах. Сафонов, надежа моя и защита, — жесткий крутой мужик, на котором костюм от Оскара дела Рента сидит как плохо подогнанный, еще не обмявшийся мундир, кивает:

— Время…

Моя команда. Зверинец. Коллекция. Гербарий ядовитых редких растений, который я заботливо и долго собирал. Я их, естественно, не люблю, но ценю.

В этой крошечной стране, на одной шестой суши, найти других, получше — невозможно. Пускай будут эти.

Из мутной синевы телевизионной заставки вынырнула ведущая Татьяна Миткова и сказала мне своим обычным доверительно-неофициальным тоном:

— Главное событие дня — Президент Российской Федерации Борис Ельцин принял сегодня в Кремле крупнейших представителей российского частного капитала…

На экране в голубовато-бирюзовом интерьере Владимирского зала мы выстроились неровной шеренгой. Чудовищное зрелище! Пионервожатым на линейке магнатов — миленький, молоденький, маленький, пузырящийся от тщеты премьер-министр Кириенко.

А вот и президент наш явился, не запылился. Державный, могучий, почти самоходный. Гыкает, рыкает, ласково-хамски шутит, чинно ручкается. Ладонь толстая, неподвижная, вялая.

А Телетаня бойко щебечет:

— …На встрече, посвященной обсуждению насущных вопросов российской экономики и социального положения в стране, присутствовали Председатель правления РАО «ЕЭС» Анатолий Чубайс, Председатель правления «Газпрома» Рем Вяхирев, руководитель «Онэксим-банка» Владимир Потанин, Президент «Менатепа» Михаил Ходорковский, Председатель правления холдинга «Росс и Я» Александр Серебровский, Президент холдинга «Мост» Владимир Гусинский, Президент «СБС-Агро» Александр Смоленский…

Я взял со стола пульт и выключил телевизор.

Все нормально. Бред. Миллиардеры не могут сбиваться в стаи. Это сюр. Толпа магнатов — штука противоестественная, разрушается идея элитарности личности властителя, единичности занятия. Ничего не поделаешь. Стадо. Бездна незапоминающихся имен.

А себя назову Мидасом. Моя родословная — Мидас, Гордиев сын, властитель Абдеры — страны дураков…

Тишина. Я ткнул пальцем в американистого Окунева:

— Следующий! Что с залоговым аукционом? Докладывайте…