Глава 11101. Обратно к началу

Впереди маячил Марион, пока мы приближались к нему, трясясь по старому раздолбанному шоссе. В этом городе никогда не было небоскребов и эстакад, лишь древние кирпичные здания, самое большее в десяток этажей, заброшенные фабрики и уничтоженные войной дороги и дома. Я хорошо знала это место.

Здесь я выпотрошила два десятка разных четыреста четвертых, их останки до сих пор ржавеют в чревах зданий, где они укрывались. Здесь когда-то находились фабрики по производству роботов и мастерские, и в свое время было полно запчастей. По какой-то непонятной причине четыреста четвертых часто сюда влечет. Может, из-за близости к Исаактауну, а возможно, из-за былой промышленности, или город просто стоит на перекрестке дорог, по которым стекаются беженцы, и потому превратился в оазис посреди пустыни, место для глотка надежды, хотя выпить здесь можно только песок. Что бы ни привлекало их сюда, частенько лишь я шла по их следам. Я изучила это место вдоль и поперек, знала каждую щель и трещину. По крайней мере, я так считала.

Курильщик остановился перед Большой стеной Мариона – семиметровым завалом из покореженных машин и прочего металлолома, перегораживающим шоссе. Его устроили в первые дни войны и так и не разобрали. В город можно было попасть и другими путями, но этот находился ближе всех. Что у меня, что у Купца оставалось мало времени. И потому мы подтянули курильщика к стене, слезли с него и пошли в Марион пешком.

– Док? – окликнула я его по пути. – Можно тебя на пару слов наедине?

Док кивнул и помедлил, чтобы поравняться со мной, а Ребекка с Гербертом ушли вперед.

– Все плохо, да? – спросил он.

– Прошло всего два дня. Ты сказал, у меня больше времени, возможно, несколько недель.

Док снова кивнул.

– Да, я так сказал.

– Ты солгал.

– Не хотел тебя расстраивать. Не знал, что тебе взбредет в голову. Между тобой и Купцом…

– Ясно. – Я злилась, но он был прав. Если бы он дал мне два или три дня, я наверняка убила бы Купца и навлекла бы на себя неприятности. Меня могло бы здесь уже не быть. – Но есть и еще кое-что. Мне мерещится всякое.

– Еще бы. Это часть процесса.

– Нет, в смысле, я вижу то, чего не должна видеть. То, чего никогда не происходило. Как я думаю.

Док остановился, и я рядом с ним.

– Что значит – никогда не происходило?

– Я оживляю воспоминания, но они неполные. Одно из них я точно стерла.

– Стертое не стирается до конца, – покачал головой Док. – На жестком диске всегда остаются какие-то фрагменты данных. Большинство ботов не осознают, что эти воспоминания по-прежнему на месте, потому что для системы они как будто невидимы. Но они там. – Он помолчал. – Эти воспоминания. Когда ты их видишь, твой мозг пытается заполнить пробелы какими-то узорами, возможно, кусками других воспоминаний?

– Фракталами, – ответила я. – Я вижу разные формы, но размытые и неправильные. И все постоянно меняется.

– Так твое ядро пытается извлечь смысл из отсутствующих кусков. Что бы ты ни видела, это остатки того, от чего ты избавилась, вероятно, специально стерла.

– Но если система не считает, что эти воспоминания по-прежнему там…

– Система знает, что они там, просто не делится ими с тобой. Теперь путь к ним отрезан. А раз ты все-таки выдергиваешь их и видишь, это означает, что они связаны с чем-то, к чему ты имеешь доступ. – Он на секунду задумался. – Об этом же не стоит беспокоиться?

– Пока не знаю. Я не вполне уверена в том, что именно видела.

– Что ж, мы еще поговорим об этом, когда я тебя подлатаю.

– Ты по-прежнему думаешь, что этот тайник существует? – спросила я.

– А как же иначе? В противном случае зачем это все?

– Ты-то ничего от этого не выиграешь.

– Еще как выиграю, – сказал он. – Еще как.

Мы несколько минут шли молча, предвкушая, как наконец-то увидим тайник. Может, он и правда существует. И вдруг там окажется материнская плата. Может, тайник и впрямь там нас дожидается – просидевшие тридцать лет без движения боты, готовые отдать мне все нужные запчасти. Или кто-нибудь уже там побывал и забрал все подчистую.

Как бы то ни было, Ребекка явно верила, что это правда. Точно верила. Иначе какого черта мы сюда притащились, если могли бы напрямую двинуться к Исаактауну?

Мы повернули за угол, на знакомую улицу. Хотя я ее и знала, но в этой части города провела не так много времени. Война сильно ударила по Мариону, а в этой полоске – сильнее всего. Всю улицу покрывали ямы. Многие здания полностью обрушились, другие частично. В таких зданиях стоит быть осторожным. Многие искатели сокровищ оказались погребены под сотнями тонн бетона. Я подчистила здесь все, до чего могла дотянуться, каждый медный провод и крепление, но старалась не слишком углубляться в полуразрушенные дома.

Мы остановились. Не может быть!

Это было полуразрушенное здание. Я обыскала самый верхний этаж, там находились только офисы и ничего ценного, а на нижние этажи лишь посмотрела сквозь обломки. Это было всего лишь офисное здание. Никаких складов.

– Герберт, – позвала Ребекка.

Герберт сразу сообразил, что делать. Он подошел зданию и здоровой рукой приподнял конец перевернутого черного катафалка, продырявленного пулями, чей окрас стал даже еще черней от давнего взрыва.

– Поможешь, Док? – попросил он.

Док подошел к нему и помог поднять машину и отодвинуть ее. Под ней оказалась еще одна, раздавленная в лепешку. Бледно-бирюзовая, стекла давно разбились, складки смятого металла проржавели. Герберт и Док отодвинули и ее, бросив на катафалк, как шапку набекрень.

Внизу оказались бетонные ступени, а над ними висела большая деревянная табличка, слишком потрепанная, чтобы различить надпись.

Я понятия не имела о том, что здесь находится. Катафалк я видела, но у меня не хватило бы сил его сдвинуть. Да мне и в голову такого не приходило.

Вот это да. Это и в самом деле происходит.

Мы друг за другом спустились по лестнице, Герберт шел бочком, иначе не поместился бы в узкий проход. Внизу была большая красная дверь, сверху донизу увешанная сморщенными и побуревшими постерами, рассыпающимися на кусочки. Герберт открыл дверь, и мы вошли.

Герберт щелкнул выключателем на стене, и с жужжанием зажглось освещение, работающее на солнечных батареях.

Это оказался большой магазин, занимающий все подвальное помещение, стены и полки плотно уставлены, прилавки завалены сверкающими деталями. На миг я задумалась, почему это место не вскрыли во время войны, как так вышло, что все эти годы про него никто не знал, и почему сюда ведет боковой вход, а не эскалатор из центрального вестибюля здания.

А потом все встало на свои места.

Они стояли здесь, ряд за рядом, в целости и сохранности – мускулистые мужчины, грудастые и стройные женщины, с кожзамом разных оттенков. С большими глазами и яркими красными губами. Темноволосые, блондины, рыжие. Загорелые, черные, бледно-розовые и белые. Модель-симулякр «Партнер». Сексуальные игрушки для удовольствия. Резиновые члены с эмоциями, способные отозваться на любую человеческую фантазию. Это был секс-шоп, а стены уставлены сексуальными игрушками, порнокнигами и порнофильмами. И эти боты – самая передовая продукция.

Их внутренняя архитектура похожа на нашу. Но недостаточно похожа. Конечно, это распространенная ошибка. Я не могла злиться на Ребекку или того, кто рассказал ей про это место. Лишь хирурги, каннибалы да стервятники вроде меня понимают разницу между начинкой Помощника и Партнера. Но разница в нашем образе мыслей, то, на чем мы делаем упор, сам процесс мышления отличаются как небо и земля. У нас совершенно разные материнские платы, а процессоры заточены под другие функции. Эти детали для нас бесполезны, разве что продать их. А для этого у нас не осталось времени.

Имей мы сердца, они бы сжались в перегретой груди. Но этот жуткий момент сопровождали только размеренное жужжание флуоресцентных ламп над головой и предчувствие подкрадывающегося безумия. С нами покончено. Единственный способ выжить для меня и Купца – это если один из нас умрет, а другой заберет то, что еще не сломалось. И даже это ничего не гарантирует.

Я совершила огромную ошибку. Придя сюда, я подписала себе смертный приговор. Лучше бы я попыталась прорваться в Реджис, чтобы достать свою заначку. Хотя на это у меня шансов практически не было.

Ребекка со стиснутыми кулаками подбежала к рядам ботов.

– Нет! Нет, нет, нет! – выкрикнула она, врезав первому попавшемуся боту. На мгновение подлинные эмоции прорвались даже сквозь контролируемое поведение Переводчика. – Это должны были быть Помощники. Мне же сказали, что это Помощники!

Я опустилась на бетонный пол.

Ну вот. Это конец.

– Тут немудрено ошибиться, – сказала я.

– И твои друзья не первыми совершают эту ошибку, – подхватил Купец.

– Ты можешь что-нибудь из этого использовать? – спросила Ребекка.

Док покачал головой.

– Память – наверняка. Это даст им еще несколько часов. Но чипы и ядра совершенно бесполезны.

– А как насчет использования тел? – спросила она. – Ты мог бы перенести их память, как поступил с моей.

– Тогда мы можем протянуть максимум день, – ответила я. – А потом свихнемся от эмоций и разорвем себя на части.

– Вы можете этому воспротивиться. Если достаточно сильны.

– Возможно, – сказал Док. – А может, и нет. Партнеры были созданы для чувств. Настоящих чувств. Малое число операционных систем способно справиться с этими установками. И система Помощника не из их числа.

– У нас в лучшем случае несколько часов, – сказал Купец.

– Тогда мы за вами вернемся, – сказала Ребекка. – Мы достанем запчасти. Вы выключитесь, мы снова запрем это место, а через пару дней поставим вас на ноги. Максимум через неделю.

– Вы не вернетесь, – сказала я.

– Ты мне не веришь? – спросила Ребекка.

– Дело не в этом. Вы просто не вернетесь.

В комнате повисла мертвая тишина, все взгляды обратились на меня.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Герберт.

– Потому что среди нас Иуда. И Циссус знает, что мы здесь.

– И кто же предполагаемый Иуда на сей раз? – спросил Купец.

– Я. Иуда – это я.

Тишина стала почти осязаемой. Потом Купец поднял винтовку и нацелил мне в грудь. Я не пошевелилась. Я знала, что это случится.

– И давно?

– Что давно?

– Давно ты узнала?

– Может, час назад.

– Час?.. И как… – Он опустил винтовку, ярость отхлынула с его лица. – Ты это видела, верно?

– Да.

– Значит, ты не знаешь.

– Не знала, пока мы не добрались до города. Пока Док это не подтвердил.

Ребекка осела на пол.

– Циссус знает, что мы здесь.

Герберт посмотрел на меня.

– Значит, теперь он пришлет больше ячеек. Гораздо больше. И будет посылать новых и новых, пока Ребекка не умрет.

– Циссус уже считает ее мертвой, – возразил Купец.

– Он знает, что у нее был запасной бот, – сказал Док.

– У него было имя, – сказал Герберт.

– И все-таки он был просто набором запчастей, – повторил Док. – И Циссус не будет рисковать, не даст Ребекке шанс выжить. Он убьет всех нас, чтобы она точно не загрузилась в Тацита. Они придут.

– Мы должны добраться до Исаактауна, – сказала Ребекка.

– И привести туда Циссуса? – спросил Купец. – Если тебя убьют там, это будет куда хуже, чем если тебя убьют здесь. Он сможет отследить загрузку, место назначения. Чтобы наверняка разделаться с Тацитом.

– Нужно отослать Неженку подальше. Сбить их со следа.

Купец покачал головой.

– Если у них есть глаза в небе, то они засекут нас через час.

– Но если нет… – протянул Герберт.

– Тогда через час они схватят Неженку и точно узнают, куда мы направляемся. И накроют нас через два часа. Этого тебе хватит, чтобы загрузиться?

Ребекка покачала головой:

– Это займет почти целый день.

– Значит, вариантов нет, – сказал Док. – Неженка нас прикончила.

Он бросил на меня суровый взгляд. Не злой, просто разочарованный. Это было почти хуже. Нет, точно хуже.

– Она не виновата, – сказала Ребекка. – Это я попросила ее пойти с нами. Это моя вина.

Купец покачал головой:

– Если бы я ее не подстрелил, она бы не согласилась. Это моя вина.

– Вы оба ошибаетесь, – сказала я. – Это я отдала себя Циссусу в Нью-Йорке. Я сама во всем виновата.

– Да какая разница, кто виноват? – сказал Док. – Мы все равно умрем, либо тут, либо в Море. Твоя вина, ее вина… Мы все покойники.

– Можем разбежаться в разные стороны, – предложил Купец. – И кто-нибудь доберется.

Док покачал головой:

– Ты уже, считай, мертв. Как и Неженка. Вы оба слишком упертые, чтобы отключиться раньше. Герберт не покинет Ребекку, так что…

– Это точно, – подтвердил Герберт.

– Значит, если мы разделимся, то спастись сумею только я. И то, если переживу ту дрянь, которую вложил в мою голову этот псих. У нас только один вариант.

Док посмотрел на меня.

Герберт наставил на меня излучатель.

– Убьем Неженку и рискнем.

Все смотрели на меня, но никто не произнес ни слова. Они были правы. Без меня у них может быть шанс. Возможно.

Но я никогда не любила полагаться на счастливый шанс.

– До Исаактауна десять миль, – сказала я.

– Да? – отозвался Герберт. – И что?

– А Ребекка может дойти туда за час.

– Пытаешься выкрутиться?

Я покачала головой:

– Мы должны дать ей этот час. Ты убьешь меня, вы побежите туда, и может, вас не засекут с воздуха. Может, не найдут ваши следы. Может, не поймут, что вы идете в Исаактаун. Куча «может».

– Возможно, это все, что у нас есть, – сказал Купец.

Я снова покачала головой:

– А если у нас будет план без такой кучи «может»? Если мы убедим Циссуса, что Ребекка мертва? А если мы останемся здесь и дадим ей необходимое время?

– И как же мы это сделаем? – спросил Герберт.

– Док, что тебе нужно для сборки Мильтона? – поинтересовалась я.

– Вполне стандартный набор деталей. Модуль Wi-Fi, какая-нибудь приличная память, материнская плата и батарея.

Я встала и прошла мимо рядов Партнеров, а потом положила руку на плечо широкоплечего и мускулистого блондина с загорелой кожей.

Док кивнул:

– Да-да. Это подойдет.

– Мы посадим Ребекку в курильщик, с парой дополнительных дисков и кое-каким оружием, а город я знаю вдоль и поперек.

– Держишь здесь один из тайников, Неженка? – спросил Купец.

– Небольшой. – Я помолчала и обвела всех взглядом. – Остался один вопрос – кто-нибудь еще готов умереть, чтобы доставить Ребекку в Исаактаун?

Герберт опустил излучатель и кивнул:

– Это единственное, что мне осталось в жизни.

Купец поднял руку:

– Снаружи меня все равно поджидает смерть. Так пусть она хотя бы послужит благой цели.

Док кивнул:

– Если она не доберется, то впереди у нас все равно нет будущего. Но мир, в котором она есть, стоит того, чтобы за него умереть. Я в деле.

Ребекка посмотрела на нас четверых:

– Я не могу просить вас это сделать.

– Ты и не просила, – ответила Купец. – И тебе не придется.

– Теперь важно лишь воссоздать Тацита, – сказал Герберт.

– Так мы все в деле? – спросила я.

– Да, мы в деле, – отозвался Купец.

Я улыбнулась:

– Ну, с этим уже можно работать. Давайте займемся логистикой.