Елена Малиновская
УЖ ЗАМУЖ… ВТОРОЙ РАЗ?
Часть 1
Здравствуй, новый чудный мир!
Глава первая
Развод стал самым счастливым днем в моей жизни. Я готова была танцевать от радости и петь во все горло от счастья, когда получила на руки заветное свидетельство о расторжении брака и не менее заветный штамп о вновь обретенной свободе в паспорт. Подумать только, подошли к концу десятилетние отношения, последние пять из которых я провела в законном браке. А чувство такое, будто я вырвалась из плена.
С Вадимом мы познакомились на втором курсе филологического факультета педагогического университета. Стоит ли говорить, что в столь специфическом месте представителей мужского пола можно было по пальцам пересчитать, и на них велась настоящая охота со стороны приезжих студенток, которые всеми правдами и неправдами пытались остаться после обучения в столице. Естественно, брак с москвичом был самым простым и легким способом это сделать.
Понятия не имею, чем я зацепила Вадима. В своей группе он был единственным парнем. Как говорится, мечта любого ловеласа: двадцать девчонок, одна другой краше, и он один. Выбирай — не хочу. Тем более что в активах Вадим имел двухкомнатную квартиру почти в центре столицы, где жил с матерью вдвоем, и симпатичную внешность. Высокий, худощавый, темноволосый, с приятным глубоким голосом и пронзительным взглядом темно-карих, почти черных глаз.
Но его выбор почему-то пал на меня. Невысокую полноватую заучку с жидкими русыми волосами, убранными в неизменный хвост. Да и одеваться я предпочитала так, чтобы не выделяться из толпы. Мешковатые кофты, полностью скрывающие фигуру, джинсы и удобные кроссовки.
Словом, после того, как Вадим на общих лекциях стал сидеть рядом со мной, а после учебы галантно провожал меня на метро до дома, я стала объектом ненависти всей женской части курса.
Девственности, кстати, я тоже лишилась с Вадимом. На третьем курсе, когда на майские праздники мои родители отбыли на дачу сажать картошку, а я отговорилась от этой почетной миссии необходимостью готовиться к сложному зачету. К тому времени они уже были знакомы с Вадимом и наверняка поняли, что к чему. Но проявили житейскую мудрость и не стали пугать молодых возлюбленных неожиданным возвращением, напротив, раз десять позвонили с предупреждением, когда выезжали обратно.
Впрочем, что-что, а очаровывать людей Вадим всегда умел и делал это с поразительной ловкостью. Моя мама в нем души не чаяла, на семейных застольях отдавая ему самые лакомые кусочки приготовленных блюд. А мой отец любил поговорить с ним на политические темы. Точнее сказать, говорил как раз мой отец, а Вадим лишь внимательно слушал и в нужных местах поддакивал, не забывая подливать при этом будущему тестю в рюмку горячительного напитка.
Окрыленная внезапно обрушившейся на меня любовью, я как-то не заметила, что стала учиться за двоих. Вадим частенько просил помочь мне с курсовыми работами и шпаргалками к экзаменам. Да что там, даже его диплом был написан мною от первой до последней строчки.
Впрочем, это не доставляло мне особых неудобств. Учеба всегда давалась мне легко и непринужденно.
На четвертом курсе Вадим фактически стал жить у нас, частенько оставаясь ночевать. Как ни странно, чаще всего на этом настаивала моя мать, которая очень переживала, как бедный мальчик по темноте будет возвращаться домой. Но в то же время я ни разу не была у Вадима в гостях и не была знакома с его матерью. Он сам объяснял это просто. Он был поздним и единственным ребенком, и его мать очень болезненно относилась к намерению любимого сына завести со мной семью. Мол, будет лучше, если мы повстречаемся подольше перед тем, как он представит меня своей родительнице. Пусть она убедится в серьезности наших намерений.
В общем, встретилась с будущей свекровью я гораздо позже. На пятом курсе Вадим сделал мне предложение руки и сердца по всем правилам, чем окончательно покорил моих родителей. Он явился к нам домой при полном параде. В строгом костюме, с шикарным букетом ярко-алых роз и заветной бархатной коробочкой с кольцом. После чего в присутствии онемевшей от этого зрелища моей матери опустился передо мной на одно колено и попросил стать его женой. Конечно, я сказала «да». Но после Вадим повернулся к моей матери и вежливо спросил, готова ли она отдать ему такое сокровище, клятвенно пообещав при этом сделать все от него зависящее, лишь бы я была счастлива. Полагаю, ответ был понятен. Матушка аж прослезилась от умиления.
Через неделю после этого я наконец-то удостоилась чести быть представленной и матери Вадима — Наталье Валентиновне.
Сигаретный запах я почувствовала еще в подъезде. В просторной двушке висело настолько плотное сизое облако дыма, что очертания мебели угадывались с трудом. Но в глаза сразу бросились грязь и неухоженность этого места.
Наталья Валентиновна встретила нас на кухне. Вадим попросил не разуваться, и пол неприятно лип к подошвам моих кроссовок. Я мельком глянула на мойку, забитую посудой до такого опасного предела, что тарелки готовы были в любой момент полететь вниз. На старой клеенке, прожженной во многих местах, стояли сразу две пепельницы, каждая заполненная бычками до отказа. А посередине стола гордо высилась бутылка самого дешевого портвейна, к которой прилагались три мутных граненных стакана.
Сама Наталья Валентиновна встретила нас в халате и тапочках на босу ногу. Мусоля во рту сигарету, она внимательно выслушала Вадима, который, волнуясь и сбиваясь, представил меня как свою невесту. После пожала плечами, лихо откупорила бутылку и явно привычным движением ловко разлила ее содержимое ровно на три части. Хриплым прокуренным голосом сказала:
— Живите, молодежь, но не здесь.
И жадно забулькала портвейном.
Честно скажу, это знакомство произвело на меня неизгладимое впечатление. Больше всего мне было жалко Вадима, который не смел поднять на меня глаз после ухода из родительской квартиры. Но я постаралась не обращать внимания на червячок сомнения, поселившийся в моей душе после этого визита. В конце концов, Вадим не виноват, что у него такая мать. Хотя, что скрывать очевидное, уже тогда он частенько перебирал на студенческих посиделках. Зато при моих родителях демонстративно не пил вообще.
Я думала, что наша свадьба будет скромной. Мы только защитили дипломы и не успели найти работу. Со стороны матери Вадима, естественно, никакой помощи в устройстве свадьбы не предполагалось. Мои родители тоже богатством похвастаться не могли. Мать — учительница начальных классов, отец — инженер в небольшой фирме. Поэтому я рассчитывала, что мы просто распишемся в ЗАГСе, затем посидим с родными в кафе. Ну а после укатим в бюджетное романтическое путешествие куда-нибудь в Крым.
Однако моим планам не суждено было сбыться. Сначала Вадим, а потом и моя мать резко воспротивились такому сценарию свадьбы. Причем доводы у обоих были подозрительно одинаковы. Мол, столь радостное событие бывает лишь раз в жизни. Точнее, они уверены, что именно у нашей пары оно будет однажды. Поэтому отметить его надо с размахом, обязательно пригласив всех однокурсников и близких и дальних родственников.
Несмотря на все мои доводы, что глупо начинать совместную жизнь с долгов, родители взяли крупный кредит, и задуманное было исполнено. На свадьбе нам торжественно вручили ключи от крошечной однушки, доставшейся в наследство от умершей несколькими годами ранее бабушки, и пожелали долгих счастливых лет. Ну и детишек поскорее, конечно.
Первая брачная ночь у меня прошла под аккомпанемент пьяного храпа Вадима, который впервые позволил себе лишнее на глазах у моих родителей. Впрочем, те просто посмеялись — перенервничал, бедняга, и не рассчитал своих сил с непривычки.
И потянулось наше совместное бытие. Кстати, ни в какое романтическое путешествие мы в итоге не отправились. На подаренные деньги первым делом был куплен самый мощный компьютер, хотя однушка требовала серьезного ремонта. Но ввязываться в это Вадим не хотел наотрез. Мол, крыша над головой есть, обои пусть и выцветшие от старости, но имеются, а кухню и санузел можно отмыть.
Как думаете, легко ли найти выгодную работу филологу, только покинувшему стены родного университета и не имеющего никаких нужных связей? Правильно, практически нереально.
Первые полгода Вадим просидел дома. Нет, он усердно рассылал свое резюме по разным фирмам, но при этом выбирал самые крутые вакансии и с негодованием отвергал предложения потрудиться сначала стажером. Как объяснял мне: «Не хочу размениваться на мелочи». Я же, в свою очередь, хваталась за любую подработку. Разносила листовки, была курьером, участвовала в платных опросах. Слишком стыдно мне было просить денежной помощи у родителей, зная, что кредит, потраченный на нашу свадьбу, и без того повис на их плечах.
Уходила из дома я в семь утра, приползала обратно часов в десять вечера. Уставшая до такого состояния, что едва добиралась до кровати. И вскоре начались скандалы. Вадим требовал от меня исполнения супружеского долга, но после выматывающей беготни по городу я была способна лишь убедительно сыграть роль трупа, а не сексуальной игривой кошечки.
По пятницам и выходным Вадим неизменно отправлялся на встречи с друзьями. Сначала он приглашал меня с собой. Но после утомительной рабочей недели я мечтала только о сне. Всю субботу я проводила в кровати, воскресенье тратила на уборку, забег по магазинам и готовку на неделю вперед. А Вадим… Вадим приходил поздно, частенько даже не приходил, а приползал. Полдня отсыпался и страдал от похмелья, затем опять уходил.
Со временем я стала замечать пустые пивные бутылки в мусорном ведре и посреди недели. Однако после разговора по душам это прекратилось, а вскоре Вадим нашел себе работу. Один из знакомых устроил его менеджером по продажам, и Вадим не упускал случая, чтобы гордо заявить мне, насколько полезно бывает иногда посидеть с друзьями в баре.
Примерно в это же время я устроилась стажером в типографию. Просматривала готовящиеся макеты листовок, визиток и прочей продукции на предмет опечаток. Печатала отчеты. Варила кофе для начальства. В общем, была девочкой на побегушках, на которую сваливают всю самую скучную, но обязательную работу.
Наконец-то я перестала уставать до черных мушек в глазах. Наконец-то стала возвращаться домой в нормальное время. Готовила горячие ужины для своего ненаглядного. Наладилось все и в постели. Правда, когда в очередной раз Вадим собрался на свои пятничные посиделки и я попросила его взять меня с собой, тот вдруг резко воспротивился. Мол, компания у них давно сложилась, а я никого не знаю. И он вместо разговора с друзьями будет вынужден развлекать меня.
Обидно было — не то слово. Естественно, я не могла не поделиться такой несправедливостью с матерью. Но та, как и обычно, впрочем, приняла сторону Вадима и провела со мной строгую беседу на тему того, что мужчинам не нравится, когда их держат на строгом поводке. Даже самые верные семьянины нуждаются в периодическом отдыхе от своих законных половин.
Вторую годовщину брака Вадим отпраздновал тем, что купил в кредит старенькую иномарку, аргументировав это тем, что устал ездить на маршрутках до работы. После этого мы вновь потуже затянули пояса. Кошелек Вадима внезапно превратился в бездонную черную дыру, в которой молниеносно пропадала вся его зарплата и любые деньги. Помимо платежей по кредиту требовались еще средства на ремонт машины. А ломалась она с завидным постоянством.
И опять я набрала подработок. Теперь по вечерам мы с Вадимом сидели спина к спине друг к другу. Он играл в танчики, я клепала заказные рекламные статьи на стареньком ноутбуке, по дешевке приобретенном с рук у знакомого.
От такого сумасшедшего графика я сама не заметила, как скинула десять килограмм. Наступала зима. Мои сапоги прохудились еще в прошлом году, куртка висела, как на вешалке. И я работала как проклятая, силясь выкроить из нашего небогатого бюджета хоть какие-то копейки на обновление гардероба.
Наконец, нужная сумма была скоплена. В одну прекрасную пятницу я сняла ее с карточки и положила дома на комод, планируя в выходные отправиться за покупками. Но уже вечером обнаружила пропажу.
В тот вечер я узнала, что покупка зимних шин для машины, оказывается, мужу важнее, чем здоровье жены, вынужденной подкладывать в разваливающиеся сапоги бумагу, лишь бы было теплее. А куртка у меня вообще отличная, грех выкидывать. Подумаешь, молния расходится. Надо свечкой натереть — и будет как новая. И ничего она на мне не висит. Напротив, выгодно скрывает недостатки фигуры.
Это был первый раз, когда я учинила самый настоящий скандал. Ох, как я орала! Так, что соседи принялись стучать по батареям. Разобиженный Вадим в итоге обозвал меня меркантильной стервой и отправился к друзьям. Ночью он не пришел, телефон его был выключен, и я лишь каким-то чудом удержала себя от порыва обзвонить все городские морги.
Явился Вадим вечером в субботу. Помятый и с сильным перегаром. Подарил мне в знак примирения розу и твердо пообещал каждое утро отвозить меня на работу, чтобы я не мерзла на остановках.
Правда, хватило его лишь на два дня, после чего все вернулось в обычную колею.
Так или иначе, но обида была пережита и забыта. Правда, с той поры я никогда не хранила наличности дома, прекрасно понимая, что в любой момент мужу может потребоваться еще что-нибудь для машины.
Наверное, именно тогда наш бюджет стал полностью раздельным. Зарплата мужа уходила ему на одежду, ремонт машины и кредит. Я же платила коммуналку, покупала продукты и пыталась хоть как-то облагородить наше жилье.
В один из очередных семейных праздников мать внезапно спросила: а когда мы планируем осчастливить ее внуками. Как-то неприлично перед родными и знакомыми. Столько женаты, а без детей. У нее уже начали спрашивать, нет ли у нас каких-нибудь проблем с этим делом.
К моему удивлению, Вадим горячо поддержал разговор и посетовал, что это я против пополнения в семье. Дома мы продолжили беседу. Я спросила Вадима, на самом ли деле он хочет завести ребенка. Получив горячее заверение в том, что он серьезен как никогда, я взяла лист бумаги и расписала наши зарплаты и расходы. После чего поинтересовалась, как в эту смету вписываются траты на младенца, если я даже на зимние сапоги вынуждена копить. И Вадим выдал мне гениальный план. Мы переезжаем к моим родителям, однушку начинаем сдавать, и полученного дохода вполне хватает нам на жизнь. Да и мне будет легче. Отец мой все равно на пенсию собрался, значит, я смогу раньше выйти на работу.
Я пообещала подумать над этим. И уже на следующий день купила в аптеке противозачаточные таблетки. Как позже оказалось, сделала это удивительно вовремя, поскольку весь месяц нас преследовали постоянные неудачи с презервативами. То они сползали, то они рвались, а в итоге Вадим просто отказался их надевать.
Семейная жизнь катилась своим чередом. Постепенно из стажера я доросла до должности повыше с соответствующей зарплатой. Больше мне не надо было копить на обновки. Я позволяла себе и салоны красоты, и маникюр, чем безмерно раздражала мужа, который по-прежнему не имел доступа к моим деньгам. Вадим все чаще возвращался с работы подозрительно веселым и с легким ароматом алкоголя. На мои вопросы лишь отмахивался — мол, почудилось, он ведь за рулем. Закончилось все тем, что однажды его остановили за превышение скорости, учуяли подозрительный запах и лишили прав. Вадим так переживал произошедшее, что принялся пить пуще прежнего. И в конечном итоге его попросили с работы за систематические опоздания и прогулы.
Сама удивляюсь, почему после этого я терпела его так долго. Наверное, надеялась, что он все-таки образумится и возьмет себя в руки. Но нет. Вадим ударился в депрессию. Так показательно страдал и переживал, что у меня язык не поворачивался упрекнуть его в тунеядстве и пьянстве.
В редкие дни, когда Вадим был трезв, я пыталась начать непростой разговор. Уговаривала его обратиться к врачу, обещала заплатить любые деньги за лечение. Вадим плакал навзрыд, клялся, что это был последний срыв, просил не бросать его в такой тяжелый период. Но держался максимум неделю, после чего все возвращалось на круги своя.
Понятия не имею, где он доставал деньги на выпивку. Свои нехитрые драгоценности и банковскую карту я давно хранила в сейфе на работе, а бытовой техники у нас в квартире было минимум. По-моему, иногда Вадим подрабатывал грузчиком в ближайшем магазине. Правда, оплату брал, так сказать, натурой, то бишь бутылкой.
Не в силах лицезреть его в таком виде и терпеть несвязные речи, я вновь начала задерживаться на работе допоздна. Когда я приходила — он обычно уже спал, сотрясая храпом стены единственной комнаты в нашей квартире. И я устраивалась на диванчике в кухне.
С таким рвением к работе меня быстро повысили до начальника отдела. Но об этом я мужу, по вполне понятным причинам, не рассказала. К тому моменту я была сыта по горло его пьяными ревнивыми сценами и ежедневным лицезрением опухшей морды лица. В постели, по вполне понятным причинам, мы больше не пересекались. Все-таки моя брезгливость оказалась выше чувства супружеского долга. И я просто не представляла, как с этим сизым от алкоголя чудовищем заниматься сексом.
Но на развод я по-прежнему не подавала. Наверное, слишком сильной была установка, вбитая в голову с детства, — лучше плохой мужик, чем никакого. И слишком стыдно мне было перед родителями, которые из-за нашей свадьбы лишь несколько месяцев как избавились от кредитной кабалы.
Однако любому терпению рано или поздно приходит конец. Моя чаша переполнилась в тот день, когда я вернулась однажды пораньше с работы и обнаружила своего благоверного, распивающего водку на кухне с почти не одетой дамой, на лице которой были видны следы неумеренных многочисленных возлияний.
Да, пять лет этого неудачного брака изменили меня до неузнаваемости. Больше я не была скромной тихой девочкой-отличницей, не смеющей повысить голос. Впрочем, я и не орала на этот раз. Тихо сказала, чтобы Вадим собирал вещи. И чтоб ноги его больше не было в моей квартире. Ему хватило наглости полезть со мной в драку. Правда, он был настолько пьян, что сделал всего шаг, после чего запнулся и упал, врезавшись лбом в дверной косяк.
Остальное опишу кратко. Директор фирмы, с которым я была в хороших отношениях, выделил мне в помощь пару крепких ребят из охраны. И Вадим, как и все его пожитки, исчез из моей жизни. Его номер был занесен в черный список на телефоне. Пошлина на развод оплачена. Из совместно нажитого имущества — лишь гниющая во дворе иномарка, на которую я не претендовала. Детей не имелось. Поэтому развод был осуществлен даже не в суде, а в ЗАГСе. Хвала небесам, на заседание Вадим не явился, срока на примирение не просил. Наверное, отмечал обретение свободы от меркантильной стервы в моем лице.
И вот теперь я стояла в тесном коридоре, сжимая в руках заветную бумажку, и глупо улыбалась.
Телефон зашелся в звонкой трели. Я взглянула на дисплей и поморщилась. Мама звонит. Эх, опять будет промывать мне мозги.
— Да, — сухо ответила, прижав трубку к плечу и убирая в сумку драгоценный документ.
— Лариса, а может, передумаешь? — без приветствия жалобно начала мама. — Вадим неплохой ведь парень. Подумаешь, оступился. С кем не бывает. Закодировала бы его. Устроила бы к себе в отдел. У всех случаются ошибки.
— Мама, от его ошибок я слишком устала, — строго ответила я. — Мне надоело быть мужиком в семье.
— Но тебе почти тридцать! — Голос матери стал совсем плачущим. — Подумай, где ты найдешь себе другого? Ты же днюешь и ночуешь на работе. Друзей нет, никуда не ходишь.
— Какого другого? — Я ехидно хмыкнула. — Мама, окстись. Да после этого брака я в жизни не взгляну ни на какого мужика. Хватит. Надоело.
— А дети? — Матушка всхлипнула. — Тебе рожать давно пора. Часики ведь тикают.
— Знаешь, вот про детей вообще не заикайся. — Я перехватила телефон поудобнее и зашипела в трубку, силясь не сорваться на гневный крик: — По-моему, это далеко не лучшая идея — заводить детей от алкоголика.
— Я уверена, что Вадим возьмется за ум, — не унималась мать. — Вот твой отец тоже иногда позволяет себе лишнего. Но ты же у нас умницей получилась. Университет с красным дипломом закончила.
— Вот когда Вадим возьмется за ум — тогда мы поговорим, — отрезала я. — И хватит об этом. Пока меня от одной мысли о мужчинах тошнит.
После чего трясущимися от злости пальцами нажала на отбой. Несколько раз глубоко вздохнула, каждый раз после этого выпуская воздух через рот.
— Знакомая история, — вдруг раздался у меня за спиной приятный женский голос.
Я резко развернулась и открыла рот, желая высказать неизвестной все, что думаю про ее манеры.
По-моему, это крайне невоспитанно: подслушивать чужие разговоры! Пусть я и говорила по телефону в общественном месте, но голоса не повышала.
Однако слова так и застряли у меня в горле, когда я увидела девушку, стоявшую за моей спиной.
Светловолосая, худощавая, в простеньких джинсах и обычной футболке, она внезапно одарила меня такой лучезарной улыбкой, что я вдруг обнаружила, как улыбаюсь в ответ.
— Прости, что заговорила с тобой, — покаялась незнакомка. — Но у тебя было такое счастливое и радостное лицо, когда ты вышла из кабинета, что я сразу поняла: в нашем полку одиноких, но несломленных прибыло.
Странное дело, на работе я терпеть не могла, когда люди начинали фамильярничать с первых минут знакомства. Наверное, слишком тяжело далась мне должность, слишком усердно я работала, чтобы стерпеть снисходительное «Ларисочка» или «милочка» от кого-нибудь, пусть даже старше возрастом. Про «тыканье» и говорить нечего.
Но как-то язык не повернулся осадить девушку, хотя она и выглядела на несколько лет младше меня. Сама не понимаю почему. Веяло от нее каким-то необъяснимым спокойствием, уютом и теплом.
— Я сегодня тоже от своего козла избавилась, — продолжила девушка и махнула в воздухе знакомым бланком свидетельства. — Пришла однажды с работы пораньше. А он с моей же лучшей подругой кувыркается. Меня даже не факт измены поразил, а то, что он делал это на свежих простынях, которые я буквально утром постелила. Еще и разводиться не хотел. Цветами засыпал, в любви до гроба клялся. Такие песни пел, что нам аж два раза срок на примирение давали.
— Сочувствую, — осторожно сказала я.
Признаюсь честно, я не любила все эти внезапные откровения и неожиданные беседы. Тем более с незнакомыми людьми. Не в моих правилах было вступать в разговоры или споры с попутчиками в транспорте, разными томящимися в очередях или такими, как эта девица.
— Да все уже позади! — Девица мелодично рассмеялась. — Сколько веревочке ни виться, а конец придет. Сколько он ни ерепенился, а все равно смирился. Предавший раз — предаст и дважды. Верно ведь?
Вместо ответа я неопределенно пожала плечами. В глубине души глухо зашевелилось раздражение. Да что она ко мне привязалась-то?
Девушка опять улыбнулась, но теперь все очарование этого пропало. Почему-то мне стало не по себе. В висках гулко закололи иголочки пробуждающейся мигрени. В душном тесном помещении мне стало нечем дышать.
— Простите, мне пора, — вежливо проговорила я. — И без того с работы отпрашивалась.
Развернулась на негнущихся ногах и поспешила прочь, отчаянным усилием воли силясь разогнать сгущающуюся муть перед глазами.
Что это со мной? Как бы в обморок не загреметь. Наверное, переволновалась. Да и не ела толком с утра. Только чашку крепкого кофе успела выпить.
Но все то время, пока я пробиралась к выходу, я чувствовала, как странная девушка смотрит мне вслед. И от этого пристального немигающего взгляда боль в висках усиливалась, а между лопаток начало неприятно свербить.
На свежем воздухе мне быстро полегчало. Я отыскала свободную лавочку в небольшом сквере напротив здания ЗАГСа. Уселась на нее и с сарказмом воззрилась на пару молодоженов, которая под ликующие крики родственников и друзей как раз показалась на крыльце. Невеста сияла, усыпанная лепестками роз и рисинками, жених приветственно махал рукой в камеру нанятого фотографа.
Эх, заглянуть бы в их будущее. Впрочем, нет, не хочу. Почему-то хочется верить, что у них все будет хорошо. Пусть именно они не попадут в печальную статистику по разводам, которая утверждает, что распадается каждый второй брак. Или настоящая любовь бывает только в сказках?
— А это снова я.
Я вздрогнула от неожиданности. Повернулась на знакомый голос, прозвучавший совсем рядом. И увидела, как на лавочку присаживается та самая девушка, которая заговорила со мной в коридоре.
Рявкнуть на нее, что ли? Что ей от меня надо?
— Ты так побледнела внезапно, — продолжила щебетать незнакомка. — Я испугалась, что сознание потеряешь. Вот, вышла проверить, все ли хорошо.
— Спасибо за беспокойство, все отлично, — как можно суше проговорила я.
— Вижу, ты не особо разговорчива. — Девушка, словно не понимая, что ее присутствие и навязчивое внимание уже начало досаждать мне, опять заулыбалась. — Это хорошее качество.
Я промолчала.
Ввязываться в скандал не хотелось. Такой приятный день. Уже середина сентября, но тепло, как летом. Деревья медленно и величаво теряют золотую листву. Небо такое голубое, каким бывает лишь осенью и ранней весной. И дома меня больше не ждет пьяное чудовище. Зачем портить себе настроение? Пусть болтает сколько хочет. Есть такие люди, которые и пару минут помолчать не могут. Все равно сейчас я встану — и отправлюсь на работу. В самом деле, не побежит ведь она за мной.
В этот момент опять тренькнул телефон. Я посмотрела на дисплей, узнала номер директора и тут же ответила на звонок.
— Здравствуйте, Дмитрий Евгеньевич, — сказала я. — Я скоро буду.
— Здравствуйте, Лариса, — прозвучал в трубке глубокий бас. — Ну что, вас можно поздравить?
— Да, спасибо, все прошло хорошо. — Я позволила себе слабую усмешку. Вздохнула и добавила: — И еще раз спасибо вам за помощь. Если бы не вы — не представляю, как бы я справилась с Вадимом.
— Не стоит благодарностей. — Директор издал хриплый смешок. — Женщин вообще надо любить и оберегать. Тем более разве мог я оставить в беде такого ценного сотрудника, как вы?
В трубке что-то вдруг щелкнуло. Раздались помехи, как будто связь вот-вот могла прерваться. Но почти сразу голос директора раздался вновь.
— Знаете, Лариса, — произнес он. — А езжайте-ка вы сейчас домой.
— Домой? — изумленно переспросила я, вспомнив, как болезненно Дмитрий Евгеньевич относится к прогулам. Хорошо хоть отпустил меня на несколько часов утром, признав, что развод — это более чем серьезная причина для опоздания.
— Я же не зверь какой. — В трубке опять что-то неприятно заскрежетало, но слова директора я слышала отчетливо: — На свадьбу-то полагается два отгула. А на развод, уверен, целую неделю отпуска надо давать. Неделю, конечно, я тебе не обещаю. Но лишний денек развейся. Отметь с подружками, выпей винца. Меру, правда, знай, чтобы в понедельник клиентов видом помятым не пугала. А потом с новыми силами да за работу.
— С-спасибо, — запинаясь от удивления, выдохнула я.
В трубке вдруг стало тихо. Затем раздалось привычное «абонент временно недоступен, попробуйте позвонить позднее», и связь оборвалась.
— Выходной неожиданный образовался? — тут же прокомментировала мой разговор с начальством девушка, которая и не думала никуда уходить. — Видишь, как тебе сегодня везет.
Наверное, в каждой бочке меда должна быть своя ложка дегтя. Будем считать, что привязчивая особа — именно такая крохотная расплата за все то хорошее, что случилось со мной сегодня.
— А может, отметим вдвоем наше освобождение? — не унималась девушка. — Я тут ресторанчик недорогой неподалеку знаю. Там отличный бармен. Такие коктейли делает — закачаешься.
Я устало вздохнула и покачала головой.
Ну да, вот только этого мне не хватает. Далеко не лучшая идея — распивать спиртные напитки в обществе человека, которого видишь в первый раз. И который теперь знает, что ты живешь одна.
И вообще, подозрительна мне как-то эта активность. Поневоле вспомнишь все эти криминальные истории, когда в напиток доверчивым жертвам что-нибудь подмешивают. А потом — как повезет. Или просто ограбят, или что похлеще сделают. Благо еще, если в живых оставят.
— Знаешь, подруга, — твердо сказала я и встала. — Спасибо тебе за участие, но мне пора. Удачи!
После чего развернулась и твердо направилась прочь.
В самом деле, не бросится ведь она за мной бежать. А если бросится — то у этой девицы явно не все в порядке с головой.
— До скорой встречи, Лариса, — прозвучало мне вслед.
Я споткнулась на ровном месте. Откуда она знает мое имя? Могу поклясться, что не представлялась ей и не называла его ни в одном телефонном разговоре.
Развернулась, собираясь потребовать объяснений. Но язык словно прилип к нёбу.
Потому что на лавочке никого не было. Дорожки сквера во всех направлениях просматривались прекрасно. И я не видела ни на одной из них странной удаляющейся незнакомки. Девушка словно растворилась в воздухе.
Я потрясла головой, надеясь, что наваждение рассеется. Опять посмотрела на лавочку.
В висках от резкого движения закололо в сто крат сильнее, чем до этого. Скривившись от боли, я с глухим стоном приложила ладонь ко лбу.
Ладно, проехали. Будем считать, что эта ненормальная спряталась где-то в кустах. Не искать же ее, а то точно не отвяжется. Ну а все остальное мне просто почудилось.
Голова чудесным образом прошла, стоило мне только очутиться в своей квартире. Я кинула на диван сумку, поставила в холодильник бутылку мартини, которую все-таки купила по дороге домой.
Дмитрий Евгеньевич прав. Такое дело, как развод, надо отметить. Пусть подруг у меня и не осталось, да что там — никогда и не было, но пару бокалов я заслужила. Тем более теперь не надо бояться, что спиртное из дома будет пропадать в неизвестном направлении. Закажу себе пиццу, посмотрю по интернету какую-нибудь комедию, неспешно потягивая сладковатый напиток. И с завтрашнего дня у меня обязательно начнется новая жизнь. Прекрасная и чудесная. Неужели я этого не заслуживаю?
Но моим планам было не суждено осуществиться. Вечером, получив от курьера квадратную коробку с аппетитным содержимым, я устроилась на диване, поставив перед собой ноутбук. Конечно, уже не тот старый, не раз выручавший меня в прошлом, а вполне себе новый и современный, который я купила сразу же, как выгнала Вадима. Тот работяга, к слову, почил в недрах какого-то ломбарда.
Именно в этот момент в квартире мигнул и отключился свет. Тихо пискнув, вырубился и ноутбук, хотя я была уверена, что батарея у него полностью заряжена.
Это еще что за дела?
Чертыхаясь, я дотянулась до мобильника. Включила его и недоуменно нахмурилась, заметив отсутствие значка сети.
Странно. Но паниковать еще рано.
В слабом свете мерцающего экрана телефона я подошла к окну. Отдернула занавеску и с интересом уставилась на противоположный дом.
Так, там электричество точно есть. Неужели у меня кто-то вырубил пробки? Вот он — самый главный недостаток расположения счетчика на лестничной площадке. В старой родительской хрущевке он хотя бы в квартире находится.
Воображение мгновенно нарисовало мне алчущего мести Вадима, который поджидает меня за дверью квартиры. Благо, что замок я сменила сразу же, как только отправила его на все четыре стороны. Ну уж нет, выходить я не буду. Дурных, чай, нет. Вряд ли Вадим явится от души поздравить меня с разводом.
Правда, и в темноте до утра сидеть совершенно не хотелось.
Скинув тапки и бесшумно ступая в носках, я подкралась к входной двери. Посмотрела в глазок.
Лестничная площадка прекрасно просматривалась, ярко освещенная электрическим светом. И на ней никого не было.
Или же кто-нибудь прятался за углом, к примеру. Чтобы нападение было как можно более внезапным.
Я покачала головой и опять вернулась в комнату. На рожон я лезть точно не собираюсь.
Мелькнула было мысль вызвать полицию. Стационарный-то телефон работал. Я проверила это, сняв трубку и услышав длинный гудок. Но что я им скажу? Мол, так и так, у меня в квартире внезапно вырубился свет, а проверить пробки я не могу, потому что боюсь бывшего мужа? Да, господин полицейский, я только что развелась. Нет, господин полицейский, от бывшего мужа угроз не поступало. Нет, никто не пытается выломать мою дверь, не стучит и не орет матом, требуя впустить его.
Полагаю, на это мне ответят сакраментальное: вот когда убьют — тогда и приходите с заявлением.
Я села на диван, на котором собиралась с таким удовольствием провести свободный пятничный вечер. Дотянулась до бутылки мартини и сделала глубокий глоток прямо из горла, силясь успокоить разбушевавшиеся нервы.
И что же мне теперь делать? Ждать утра? Да, наверное, это будет лучше всего. Вряд ли терпения Вадима хватит сидеть в подъезде столько часов подряд. Если он вообще там сидит, конечно.
Бамс!
Я аж подскочила на месте от неожиданного громкого звона, донесшегося с кухни. Как будто кто-то с грохотом уронил на пол сразу несколько кастрюлей.
Эх, была бы у меня кошка — свалила бы эти проделки на нее. Беда в том, что никаких домашних животных у меня не водилось. Ну, кроме тараканов, наверное. Хотя и тех я не видела с тех пор, как выгнала Вадима, а без него некому было оставлять тарелки с недоеденной едой прямо на полу.
На кухне между тем продолжали раздаваться подозрительные звуки. Там что-то гремело, шуршало, шелестело.
Так, ну это уже слишком! Я живу здесь много лет. И за все это время никакого, даже самого завалявшегося призрака, не видела. А Вадим при всем своем желании не смог бы залезть через окно. Это смешно, я живу на пятом этаже. Он бы тысячу раз сорвался по пути сюда. Не такая хорошая у него физическая подготовка, в конце концов.
Набравшись решимости, я встала. Еще раз отхлебнула мартини и на негнущихся от страха ногах отправилась проверять, что же там происходит. Бутылку при этом прихватила с собой. Так, на всякий случай. Если что — пусть плохенькое, да оружие.
Несколько шагов по темному коридору показались мне настоящей вечностью. Чем ближе была кухня, тем отчаяннее мне не хотелось в нее заходить. От страха мельчайшие волоски на моем теле встали дыбом. По позвоночнику дружной толпой бегали холодные мурашки — то в одну, то в другую сторону.
— Пшли все прочь! — диким голосом заорала я, одним гигантским прыжком преодолев последние метры. — Это мой дом!
И осеклась.
На плите горели сразу все конфорки, хотя я могла бы поклясться, что не зажигала сегодня газ. Все равно готовить не собиралась. И в неярких отблесках просто-таки потустороннего из-за синего цвета пламени я увидела ту самую девицу, которая упорно досаждала мне в ЗАГСе. Она преспокойно стояла посреди кухни и с легкой улыбкой смотрела на меня.
— Я говорила, Лариса, что мы скоро увидимся, — почти пропела она.
Я покрепче перехватила бутылку, готовая метнуть ее в незваную гостью. Понятия не имею, как она здесь очутилась. Но она явно ненормальная, раз вламывается в чужие квартиры.
Девушка улыбнулась шире. И я с замиранием сердца увидела, как в ее глазах заплясали алые огоньки, которые с каждым мгновением разгорались все ярче и ярче.
Да, на блики от зажженного газа такое не спишешь.
Я попятилась, совсем забыв о своем намерении вступить в схватку.
Бежать! Только эта мысль билась сейчас в моей голове. Бежать прочь! И плевать, что в подъезде меня может поджидать Вадим. Разъяренного бывшего мужа я боюсь намного меньше, чем эту странную особу.
Но я не успела осуществить свое намерение.
— Потом поблагодаришь, — проговорила девушка и прищелкнула пальцами.
В тот же миг огонь на конфорках взметнулся до самого потолка. И мир вокруг исчез. Я ухнула в темноту, не успев ни испугаться, хотя сильнее сделать это было практически невозможно, ни удивиться.
