Глава 52
Па

– Ну вот мы и вернулись, – сказала Мичо, выходя в док станции Церера.

– Хап, – согласился шедший рядом Жозеп.

Уходила она, взбунтовавшись против бунтовщиков. А теперь возвращалась, признавай это или не признавай, вымаливать свободу для себя у Земли и Марса. Мичо казалось, что изменились и сами доки. Постарели, поизносились, как ее душа. Зато гулкая музыка, составленная из лязга мехов и электроинструментов, из гомона голосов, осталась прежней. И так же остро пахло углеродной смазкой и озоном.

Покрытая новым слоем краски станция выглядела, пожалуй, ярче и моложе, подавала надежды. Заменили старые вывески. В прежних коридорах и лифтах виднелись чистые новые шрифты полудюжины алфавитов. Па знала, что это сделано для колонистов и беженцев с Земли, но увидела намек в том, что среди языков не было смешанного астерского диалекта. Земля вновь правила Церерой, как некогда – Эросом, и превращала станцию в игрушечную копию самой себя. Караул был скорее почетным, но Мичо запросто побилась бы об заклад, что оружие у всех заряжено. Непростая задача – гостеприимно принять полусоюзника-полуврага. Ребятам не позавидуешь.

После чудесной гибели Марко Инароса с остатками Свободного флота миновало шесть месяцев. Полгода ушло на то, чтобы свести на переговоры уцелевших игроков. Хотелось бы ей знать, сколько понадобится на то, чтобы хоть что-то сделать. И что будет, когда у всех у них кончится время. Казалось, в голове у Па поселился крошечный Нико Санджрани и отсчитывал часы до срока, когда Поясу – да и всему человечеству – потребуются фермы, медцентры, копи и фабрики, не построенные потому, что все были заняты войной. В иные ночи эта мысль не давала ей уснуть. В другие ночи спать не давали другие мысли.

Па ждала, что их проведут в квартиры, которые в прошлый раз выделил им Марко Инарос, но, хоть и расположенные в той же части станции, помещения оказались другие. Караул покончил с церемонией приветствия, заверил, что, если что понадобится, принимающая служба готова помочь, откланялся и закрыл за собой дверь. Мичо опустилась на кушетку в большой комнате номера, а Жозеп отправился на обход остальных, обустраиваясь и высматривая аппаратуру наблюдения, наверняка наличествующую и наверняка слишком профессионально укрытую, чтобы ее отыскать.

Надя, Бертольд и Лаура остались на новом корабле – переоборудованном грузовозе, который им одолжила одна из кузин Бертольда до времени, когда найдут способ расплатиться. После стройного и мощного «Коннахта» судно представлялось ей хлипкой дешевкой. Но на нем собралась ее семья, так что для Па оно было домом, между тем как атласная кушетка, на которой она сейчас устроилась, – тюремной камерой.

Жозеп жестко рассмеялся за стеной. Вернувшись в комнату, он протянул ей прямоугольник кремового оттенка. Не из бумаги, а из плотного картона, гладкого, как та же кушетка. Почерк был отчетливым и точным.

«Капитан Па.

Спасибо, что прибыли на конференцию, и за вашу отвагу в нашей общей борьбе. Доверием и сотрудничеством мы проложим путь вперед».

Подписано было: Крисьен Авасарала. Мичо, сведя брови, взглянула на Жозепа.

– Эн серио? Не похоже на нее.

– Знаю, – ответил Жозеп. – И ты еще не все видела. Там подарочная корзина с фруктами.

Если войны начинаются в ярости, то заканчиваются они в изнеможении.

По результатам охватившего всю систему, а потом и кольцо сражения партизаны Свободного флота чувствовали себя бессовестно обманутыми. Исчезновение «Пеллы» с остатками кораблей представлялось нечестно забитым голом, и они тщетно искали, какого судью освистать. Потом станции – Паллада, Ганимед, Церера, Тихо – медленно начали осознавать, что война окончена. Что они проиграли. Одна группа с Паллады выпустила коммюнике, называя себя Новым Свободным флотом, и устроила несколько взрывов, когда единый флот брал станцию под контроль. Главная опора Свободного флота: Каллисто, Европа, Ганимед и малые базы системы Юпитера – меньше всего оказалась затронута войной. Редкие вспышки сопротивления на них означали, что насилие затянется еще на недели или месяцы, но итог был ясен заранее.

Призрак Лаконских врат и Уинстона Дуарте более всего нависал над Марсом. Самосознание марсиан – гордых винтиков славной машины терраформирования – не смирилось с военными путчами и массовым дезертирством. Марс требовал ответа, а Лакония его надменно игнорировала. После гибели Свободного флота из-за врат пришло только закольцованное радиосообщение. Мужской голос с интонациями диктора повторял: «Лакония – самостоятельное суверенное государство. Это сообщение уведомляет, что любой корабль, проходящий через врата Лаконии, будет остановлен как нарушитель ее закона. Лакония – самостоятельное, независимое…»

Это сообщение вызвало нескончаемые дебаты в марсианском парламенте, Земля же пригнала в медленную зону два из трех оставшихся у нее военных кораблей и подвесила против Лаконских врат в готовности своими устаревшими, но вполне действенными рельсовыми пушками превратить в газ и обломки все, что из них покажется. Авасарала назвала это политикой сдерживания, и Мичо такой образ действий представлялся наиболее здравым. Земля была не в том состоянии, чтобы нарываться на новую драку.

К тому времени, как Розенфелд Гаолян предстал перед Гаагским трибуналом по обвинению в убийстве миллиардов землян, великий и сложный дух времени готов был обо всем забыть. Предстояли и другие суды. Арестовали Андерсона Доуза. Нико Санджрани сам сдался на Тихо. Из внутреннего круга Инароса одна Па осталась жива и на свободе. И попала на прием с коктейлями.

Зал для приемов в губернаторском дворце представлял собой соединенные лестницами ярусы со множеством зелени. Люди в мундирах и строгих костюмах стояли парами, маленькими группами или наедине со своими ручными терминалами, а слуги обносили их закусками и напитками. Кому хотелось чего-нибудь особенного – еды, выпивки или хоть новой пары обуви – стоило только попросить. Роскошь зашкаливала. Высшие круги власти и влияния!

Здесь все было настоящее – то, что Марко Инарос лишь тщился разыгрывать. Полированные мощеные дорожки, колонны слоистого земного песчаника, из своеобразного бахвальства доставленного с далекой планеты. «Мы так богаты, что даже не строим из собственого камня». Па не в первый раз это заметила и не знала, смеяться, сердиться или печалиться.

– Мичо, – позвал женский голос, – Вы здесь. Как Лаура?

Старая дама в оранжевом сари взяла Мичо под локоть и провела целых три шага, прежде чем Па узнала Авасаралу. Старая землянка выглядела другим человеком. Меньше ростом, намного смуглей кожей, светлая седина сильнее заметна на фоне потемневшего лица.

– Гораздо лучше, – ответила Мичо. – Уже вернулась на корабль.

– Она с Надей и Бертольдом? А Жозеп остался в номере? Они должны знать, что мы всегда рады их видеть. Черт, что за мерзкий образчик архитектуры, – продолжала Авасарала. – Я заметила, что вы смотрите на колонны.

– Смотрела, – признала Па.

Авасарала склонилась к ней, блеснула глазами, как школьница.

– Подделка. Слоистая порода? Центрифуга и цветной песок. Я знавала архитектора. Он тоже был насквозь фальшивым. Хотя и красавчик. Спаси нас, боже, от смазливых мужчин.

Неожиданно для самой себя Мичо рассмеялась. Старуха умела очаровывать. Мичо понимала, что показное гостеприимство – показное и есть. Спектакль. Но трюк работал – она почувствовала себя свободнее. Настанет – и очень скоро – время, когда Мичо придется обратиться к этой женщине с просьбой об амнистии. Просить эту землянку избавить ее и ее семью от ответа за преступления Марко. Сейчас все выглядело так, будто ответ будет: да. Надежда – ужасная штука. Па не хотела надеяться, а надеялась.

Она не знала, что хочет сказать, пока не сказала:

– Мне жаль.

Она имела в виду: «Мне жаль, что я не предотвратила атаки, убившей вашего мужа, что сразу не разобралась, что за человек Инарос», и еще: «Я бы все сделала иначе, будь у меня шанс вернуться обратно и начать заново».

Авасарала помолчала, смотря Мичо в глаза, и та словно заглянула за маску. И поразилась глубине. Ответила Авасарала так, словно услышала все недосказанное:

– Политика – искусство возможного, капитан Па. В играх нашего уровня за злопамятность расплачиваются человеческими жизнями.

С другой стороны узкого дворика на них оглянулся Джеймс Холден – и подбежал рысцой. Хоть этот остался того же роста, каким ей запомнился. На вид немногим старше того, с кем они дрались против Ашорда на «Бегемоте». Возвращение в «видит бог, это были славные времена». Она заметила, что Холден удивился и обрадовался ей.

– Капитан Холден, – привествовала его Па, – по-прежнему жуть как рада вас видеть.

– Правда? – Его мальчишеская улыбка осталась совсем прежней. Он повернулся к Авасарале. – Можно вас на минуту? Есть одно дело.

Авасарала пожала Мичо локоть и отпустила.

– Извините, – сказала она. – Холден собственной пиписьки не найдет, пока ему не подскажут, где искать.

Они отошли вдвоем, заговорщически склонив друг к другу головы. Сквозь заросли плюща Мичо увидела высокую темнокожую женщину, склоняющуюся к смеющейся ее шутке марсианке, премьер-министру. Наоми Нагата. Она выглядела… обычной? Неприметной. Мичо встречалась с ней в прежние времена, но не узнала бы, столкнувшись в общем коридоре или вагоне трубы. Но эту женщину Марко похитил перед атакой на Землю, чтобы похвастаться перед ней силой и властью. Эта женщина отвернулась от Марко, когда они оба были почти детьми. Па так и не разобралась, насколько решение вести Свободный флот к Медине было вызвано холодными тактическими соображениями, а насколько тем, что там находилась Наоми Нагата. Это было так мелко и мелочно, что легко верилось. «В играх такого уровня за злопамятность расплачиваются жизнями».

Из-под арки вышел Карлос Уокер, поймал ее взгляд и улыбнулся. Па знала его больше по слухам, по временам, когда он состоял в АВП Фреда Джонсона. Карлос Уокер с манерами плейбоя и странноватой религиозностью, искренности которой никто не удостоверил. Он захватил с подноса пару бокалов шампанского и направился к ней.

– О чем задумались, капитан Па?

– Задумалась? – удивилась она, принимая бокал. – Ну, может, и правда. А вы? Как чувствуете себя в роли неизбранного представителя Пояса?

– Тот же вопрос я мог бы задать вам, – улыбнулся Уокер.

Па рассмеялась.

– Я представляю только саму себя.

– Правда? Тогда что вы здесь делаете?

Мичо моргнула и не нашлась с ответом.

Не прошло и часа, как тихий звонок и скромный шепот личных ассистентов и референтов возвестил о начале настоящего совещания. Конференц-зал оказался неожиданно маленьким и почему-то треугольным. Авасарала, узколицый мужчина в строгом пиджаке и двое в военной форме заняли один угол. Марсианский премьер-министр – Эмили Ричардс – заняла другой с дюжиной мужчин в костюмах, порхавших вокруг нее, как мотыльки вокруг огня. В третьем углу оказались Карлос Уокер, Наоми Нагата, Джеймс Холден и сама Мичо.

Второй ряд стульев остался для неизвестных Мичо людей. Для сенаторов, бизнесменов, банкиров, военных… Ей пришло в голову, что, будь у нее здесь бомба, она могла бы обезглавить все, что осталось от правительств системы.

– Ну, – голосом звонким, как автомобильный гудок, начала Авасарала, – я хотела бы прежде всего поблагодарить всех за то, что собрались здесь. Я не любительница такой фигни, но смотрится это хорошо. И нам есть что обсудить. Я пришла с предложением… – Она прервалась, чтобы отстучать команду на ручном терминале, и терминал Мичо вместе с остальными отозвался звонком. – …предложением, как выбраться из кучи дерьма. Предложение предварительное, но с чего-то надо же начинать.

Мичо открыла пересланный документ. В нем была тысяча страниц, первые десять занимало убористо набранное содержание с заглавиями и подразделами каждой главы. Голова пошла кругом.

– Примерно так это выглядит, – продолжала Авасарала. – Список проблем не обхватить руками, но вот капитан Холден задумал разрешить некоторые из них с помощью других. Капитан?

Сидевший рядом с ней Холден поднялся, спохватился, похоже, что все выступают сидя, пожал плечами и рванул с места:

– Дело в том, что Свободный флот был прав. Открытие новых систем лишило астеров прежней экономической ниши. Резервы новых планет не требуют привозного воздуха и искусственной гравитации, поэтому конкурировать с ними Пояс не в состоянии. И, никому не в обиду, все планы до сих пор сводились к «не повезло вам родиться вами».

Значительная часть населения Пояса никогда не сможет спуститься в гравитационные колодцы. Об этих людях просто забыли, позволили им вымирать. А поскольку с Поясом и раньше обходились примерно так же, Инарос легко нашел политическую поддержку.

– Я бы сказала, не только поэтому, – протянула премьер-министр Ричардс. – Мои корабли его тоже неплохо поддержали.

Зал захихикал.

– Но дело в том, – сказал Холден, – что мы и систему покидали неправильно. Мы не знали о существовании проблемы перехода. При определенных условиях идти сквозь кольца небезопасно. Что мы обнаружили только после исчезновения многих кораблей. Если и впредь каждый, кто желает пройти врата, станет лезть в них, когда ему вздумается, корабли будут исчезать и дальше. Кто-то должен регулировать движение. Благодаря Наоми Нагате нам теперь известна предельная пропускная способность сети врат.

Он помолчал, оглядывая слушателей, как будто ждал аплодисментов.

– Итак, есть две проблемы. Ниша для астеров. Необходимость регулировки движения через врата. Прибавим к этому тот факт, что Земля, Марс – собственно, все мы за последние годы – понесли такие потери, что не продержимся на самообеспечении. У нас остался, может быть, год или два, чтобы научиться производить продовольствие, чистую воду и чистый воздух, которые потребуются всем. И одной нашей Солнечной системе с этим, скорее всего, не справиться, не потеряв еще множества людей. Нам нужна быстрая и эффективная система обмена сырьем с колониями. Поэтому я предлагаю создать независимый союз с единственной четкой целью – координировать торговлю через врата. Многие из тех, кто хочет жить на планетах, там и будут жить. Но астеры – это огромная популяция, приспособленная к жизни вне гравитационных колодцев. Перевозка людей и грузов между солнечными системами – новая ниша для них. И заполнить ее требуется быстро и эффективно. В своем предложении я называю ее «космической гильдией», но цепляться за это название не стану.

Седой мужчина, сидевший через ряд позади Эмили Ричардс, прокашлялся и заговорил:

– Вы предлагаете образовать из всего населения Пояса одну транспортную компанию?

– Да, с сетью кораблей, станций поддержки и прочего сервиса, необходимого для передвижения людей и грузов между вратами, – согласился Холден. – Не забывайте, им достанется в управление тысяча триста семьдесят три солнечные системы. Работы хватит. Нет, точнее, три тысячи семьдесят две. Без Лаконии.

– А как вы предлагаете поступить с Лаконией? – спросила женщина из-за спины Авасаралы.

– Не знаю, – ответил Холден. – Я об этом еще не думал.

Авасарала знаком приказала ему сесть, и Холден неохотно послушался. Наоми зашептала ему что-то на ухо, Холден кивал.

– Предполагаемая структура союза, – заговорила Аавсарала, – вполне стандартна. Ограниченная самостоятельность в обмен на право голоса для главных правительственных органов, под которыми подразумевается Эмили и тот, кого выберут после меня.

– Ограниченная самостоятельность? – взвился Карлос Уокер.

– Ограниченная, – подтвердила Авасарала. – И не ждите, что я дам на первом свидании, Уокер. Я не из тех девушек. Союзу, разумеется, понадобится поддержка Пояса. Первому президенту союза предстоит огромный труд, но и возможности, согласитесь, открываются уникальные. Нужен кто-то, хорошо известный и в Поясе, и на внутренних планетах.

Холден кивнул. Мичо смотрела на него. Блестящие глаза, твердый подбородок.

– Кто-то, – продолжала Авасарала, – кто стоит над – или хотя бы в стороне от – фракций и политики. Надежный, испытанный моральный компас, с длинным резюме правильных, пусть и непопулярных решений.

Холден улыбался и кивал. С таким довольным видом! Зря Мичо пришла на это совещание. Попала на коронацию. Она вдруг совсем пала духом. Может, все это и повышает ее шансы на амнистию, но…

– Вот почему, – заключила Авасарала, – нам нужно ввести в проект Джеймса Холдена.

Холден взвыл как ужаленный:

– Что? Стоп! Нет, это никуда не годится! Ужасная мысль.

Авасарала нахмурилась.

– Тогда…

– Слушайте. – Холден снова вскочил. – В этом-то вся и беда. Мы повторяем это снова и снова. Навязываем астерам законы и лидеров, не давая им собственного выбора.

По рядам прошел ропот, но Холден продолжал:

– Если мне позволено воспользоваться моментом для выдвижения другого человека… человека, обладающего всеми качествами, перечисленными мадам секретарем Авасаралой, и более того – честью, добросовестностью, умением вести за собой и, в качестве дополнительного бонуса, – принадлежащего к сообществу, которое предстоит возглавить…

Мичо не заметила, когда Холден успел указать на нее.

– …То я выдвигаю Мичо Па.