Глава 45
Бобби
– Не жалеешь, что пошел со мной? – спросила, перекрикивая шум, Бобби.
Сидевший напротив Амос пожал плечами и прокричал:
– Не-а! Пусть кэп с Персиком побудут вместе. Привыкнут друг к другу. Да тут и веселее.
– Только если победим мы.
– Да уж, это повеселей, чем проигрывать, – согласился он, и Бобби рассмеялась.
Шлюпка им досталась дерьмовая.
В прошлой жизни она была грузовым контейнером, да и то не настоящим, собранным согласно стандартам, по которым мехи и автодоки обрабатывали тысячи таких же, с одинаковыми захватами и дверями. Этот был самопальным, склепан где-то в Поясе из мусора и смекалки. Вторую обшивку добавили позже, по углам еще блестела сварка. И кресла-амортизаторы были не кресла, а просто толстые пласты геля, приклеенные к стене и снабженные ремнями сбруи, прижимающей тело. Приплюсовать к этому отсутствие активных сенсоров и полет кувырком, посредственную подготовку дюжины летевших с ними мужчин и женщин, в недавнем прошлом участников заговора против Марса и Земли, устаревшее оружие и броню, собранную с миру по нитке… Ясное дело, если враг их заметит, они узнают о выстреле рельсовой пушки, обнаружив, что все уже покойники. Бобби полагалось бы паниковать.
Она чувствовала себя как в теплой ванне. Пусть ее солдаты гомонят на многоязычной астерской каше. Она не понимала и половины, но и так знала, о чем они говорят. Таблетки от тошноты не позволяли дополнить кувыркание шлюпки еще менее приятными эффектами, а их горькое послевкусие мысленно возвращало ее в дом детства. В дом, полный добрых воспоминаний и знакомых закоулков. «Росинант» ей полюбился больше всех мест, где Бобби побывала после Ганимеда. Люди там были хорошие и, на свой странный лад, превратились в ее друзей. Солдаты, что окружали ее сейчас, друзьями не были и не будут. Они стали ее взводом, и, пусть на считаные минуты, она почувствовала себя ровнехонько на своем месте.
Пискнула рация скафандра. Она оставила активную связь, решив, что дело стоит риска. Сейчас предстояло узнать, не ошиблась ли. Бобби подбородком нажала прием.
Взрыв помех и за ним странный свистящий звук, как будто ветер дул в горлышко бутылки, и снова помехи, сквозь которые прорвался встревоженный голос Холдена:
– Бобби? Как там у вас?
– Пять из пяти, – доложила она, окинув взглядом наружные камеры, чтобы убедиться, что не соврала. Голубое свечение чужой станции поднималось снизу и уходило в левую часть поля зрения. Сверкающее звездное поле ракетных двигателей. Медина, маленькая и блестящая, как жестянка из-под пива. Сменяющиеся цифры двойного отсчета: до момента прохождения под выстрелом рельсовых пушек и до столкновения с самой станцией. Оба близились к нулю. – Будем на поверхности через… три минуты.
– Группа готова?
Бобби, хихикнув, подключила групповой канал.
– Эй, засранцы, вы готовы?
Дружный согласный вопль из выведенного на максимум динамика. Она снова перешла на связь с «Росинантом».
– Хороший ответ. – Однако голос Холдена звучал натянуто. Снова тот свистящий звук. Искажение сигнала при проходе через кольцо. Сама Бобби ничего не почувствовала. Ни выпадения сознания, ни головокружения. А вот сигнал датчиков и связи кольцо умудрялось испоганить.
– Задание исполним, сэр, – пообещала она. – Возьмем контроль над пушками и затащим вас сюда.
– Алекс говорит, истребители прошли точку ноль. Теперь движутся в нашу сторону.
– Мы быстро, – успокоила Бобби.
– Знаю, – сказал Холден. – Извини. Доброй охоты.
– Спасибо, – ответила Бобби, и связь оборвалась, индикатор загорелся красным. Она снова перешла на наружные камеры, сдвинула поле обзора. Так изображение сделалось устойчивей, кувыркание лодки сказывалось только в трех рваных слепых пятнах, носившихся по нему, как летучие мыши в мультике. Судов-обманок осталось мало, но что-то еще летало. А они подошли уже так близко, что станция перекрывала обстрел всем рельсовым пушкам, кроме двух. Если те не сочтут их интереснее торпед и пустых суденышек, несущихся к Медине, все будет хорошо. Вот только…
Она ухватила и приблизила картинку. В основании ближайшей рельсовой, в дюжине метров от массивной, нацеленной в небо пушки, просматривалась низкая серая постройка. Круглая, как монета, и с пологими боками, так что, под каким бы углом ни врезался в нее обломок или газовый выброс, только вобьют крепче прежнего. Это строение она изучила изнутри и снаружи. Ждала страха, но его место заняла угрюмая решимость.
– Амос, – крикнула Бобби, пересылая ему копию изображения, – смотри!
Здоровяк глянул на свой ручной терминал.
– Ха. Да, это осложняет.
Бобби открыла общий канал.
– Новые сведения. Источник, сообщивший, что рельсовые не охраняются, похоже, был ненадежен. Я наблюдаю войсковой бункер конструкции ВФМР. Где есть один, могут быть и другие.
Ей ответил хор огорченных и встревоженных голосов. Бобби отключила все микрофоны, кроме своего.
– Не скулить. Мы предполагали такую возможность. Кто не желает участвовать, может тут и выйти. Остальным проверить герметичность и оружие, готовиться к бою сразу после посадки. Наше дело – захватить контроль над этими пушками.
Подключив микрофоны, она успела услышать разрозненные «есть, сэр» и один женский голос, обозвавший ее сукой. Будь у нее время внушить им понятие о дисциплине, Бобби бы такого не спустила, но что уж там. Условия высокой сложности, а эти люди – не десантники. Будет работать с тем, что досталось.
Бобби, следуя собственному совету, провела проверку вооружения. Встроенный в рукав пулемет Гатлинга показывал полный заряд, две тысячи бронебойных в сочетании с разрывными. Одноразовая ракетница была жестко закреплена на спине и подчинялась прицельному лазеру скафандра. Силовая броня – полный заряд. Бобби не сомневалась: она – самый опасный предмет на их десантном понтоне. Значит, ей и начинать.
Лодка сообщила, что они миновали зону обстрела рельсовых. Компьютер подключил маневровые, скорректировал курс, остановил кувыркание и зажег главный. Тормозная тяга втиснула Бобби в гель. Поле зрения сузилось, пришлось напомнить себе, что надо напрячь бедра и плечи, вгоняя кровь в мышцы и в мозг. Зона по-прежнему называлась медленной, но нынешний скоростной предел разве что не давал разбиться в лепешку при торможении.
Удар был мощным – лодка отскочила и ударилась еще раз. Не дав ей соскользнуть, Бобби сбросила фиксаторы и нажала кнопку полного сброса люка. Как бы ни обернулось, возвращаться тем же путем им уже не придется. Вид за бортом был сюрреалистическим, как сновидение. Голубизна прозрачнее земного неба, сплошная, мерцающая – от ее свечения за их кораблем и солдатами Бобби пролегли тени. Ноги до паха у всех тоже осветились, а лица и плечи остались в темноте.
Толстая полоса металлокерамики высотой почти в метр протянулась длинной стеной, исчезая за слишком близким горизонтом. К жуткому беззвездному небу поднималась рельсовая пушка, ее основание скрывалось за изгибом станции. Толчки выстрелов Бобби слышала, как помехи по рации, ощущала как перепады давления, как подступающую тошноту.
Бобби навидалась передач из медленной зоны. Они не подготовили ее к чисто животному возмущению от столь противоестественного зрелища. В самых искусственных архитектурных пространствах, какие ей приходилось видеть, – в соборе Эппинга на Марсе, в здании ООН на Земле – все же оставалось что-то от природы. Иное дело – эта станция и кольца за ней. Они были вроде кораблей, только невообразимо больших. От такого сочетания величины и искусственности волосы на загривке вставали дыбом.
Сейчас ей было не до того.
– Укрытия нет, – рявкнула Бобби. – Рассыпаться. Не дайте ублюдкам снять всех разом. Ну, пошли!
Они выстрелили вперед ломаной линией, тяги ранцев вполне хватало на преодоление чуть заметного притяжения чуждой голубой сферы. Хорошая тактика – такое неровное продвижение труднее просчитать, пусть даже оно происходит от недостатка дисциплины. На горизонте возникла темная линия. Такая же стена, как первая, протянута к рельсовой. Сразу за ней просматривался плоский прыщ бункера. Оставалось надеяться, что там не заметили высадки. Что она сумеет провести своих технарей к основанию оружия и внедриться в систему управления раньше, чем враг узнает о ее появлении.
– Поберегись! – крикнул Амос.
Первые выстрелы встретили их в двадцати метрах от угла, где сходились стены. Враг, одетый вроде бы в легкую марсианскую броню, целился в них, укрываясь за стеной. У Бобби упало сердце. Противник предупрежден и успел занять позиции. Бросок через стены к основанию рельсовой пушки… никто не доберется живым.
– Отступаем! – приказала она, выпуская несколько сотен снарядов поверх стены. Выглядывающие из-за нее лица пропали. Одни убиты, другие пригнулись – сейчас не скажешь, каких сколько. Между тем солдаты АВП выполнили приказ. Ни один не вздумал задержаться, разыграть героя. Бобби не нашла другого укрытия, кроме изгиба сферы. Мимо нее летели пули. Там, где они попадали по станции, голубизна брызгала желтым, как искры, и понемногу угасала до прежнего голубого. Рельсовая пушка еще плевалась.
Как только дальняя стена скрылась за изгибом, Бобби затормозила у лодки, с которой они высадились, и всплыла вверх, пока над горизонтом не показался самый гребень стены. Дав приближение, она настроила оптику на контрастные цвета, высвечивавшие, как неоном, любое движение. Довольно скоро за стеной что-то шевельнулось. Кто-то набрался храбрости высунуть голову, глянуть быстренько. Бобби зафиксировала цель и выстрелила. Голова скрылась. Убит или пригнулся? Не разберешь, мешает проклятущая металлическая стена. Защищавший Бобби изгиб станции защищал и тех. Других марсиан. Тех, твердо знала Бобби, кто предал свой мир и вооружил Свободный флот. Неужели ей нельзя помечтать, чтобы хоть один забыл об осторожности и подошел поближе?
Амос последовал за Бобби без приказа, за ним подтянулись остальные – подлетали до уровня, куда еще не доставали выстрелы, а дальше двигались ползком. Стальная петля, которой враг стянул станцию, была низкой, но широкой – не меньше восьми метров, есть, где залечь. Можно было двигаться вперед, теснить врага по сантиметру. Если их самих не оттеснят. Если у изменников- марсиан нет своей шлюпки, которая налетит сверху и положит их всех до единого.
Бобби жестом приказала смотреть вперед, а сама связалась с «Росинантом». Помехи сейчас шли гуще, нарастали в ритме выстрелов рельсовой. А потом раздался тот же свисток, и за ним голос Холдена с той стороны – как сквозь вуаль.
– Как там у вас, Бобби? – спросил Холден.
– Дерьмово, – ответила она. – Столкнулись с вооруженным сопротивлением на укрепленной позиции.
– Понял. Сколько вам понадобится, чтобы сквозь них пройти? Я только потому спрашиваю, что мы ждем атаки через неполных два часа, и было бы очень круто, если бы к этому времени нас на месте не оказалось.
– Трудная задача, сэр, – сказала Бобби. Дульная вспышка подсказала ей, что кто-то из врагов рискнул выстрелить, но к тому времени, как она взглянула в ту сторону, стрелок уже скрылся. – Вообще-то нам не помешала бы поддержка с воздуха.
– Не знаю, чем мы можем помочь, – протянул Холден.
В разговор вступила Наоми:
– Обманный флот потерян практически весь. Если что еще летает, его, пока доберется к вам, перемелет в крошево.
– Поняла, – сказала Бобби. – Я открыта для предложений на этот счет.
Амос, помахав ей, ткнул пальцем вперед, в подвижную колонну рельсовой пушки. Бобби переключилась на двухстороннюю связь с ним.
– Как насчет источника питания? – заговорил Амос. – Эти пушки жрут уйму энергии на разгон, а еще больше идет на охлаждение. Где-то у них должен быть термоядерный реактор для питания. Может, они утянули что-нибудь с корабля. Сделали пару рейсов…
– И где его искать? – осведомилась Бобби.
– Я бы на их месте приткнул под тем из этих искусственных хренов, который они считают самым защищенным. Если у них не по реактору на каждый.
Бобби снова включила «Росинант».
– Что там? – забеспокоился Холден. – Амос цел?
– Есть одна мысль. Доложусь позже, – ответила Бобби, оборвала связь, помахала своим и переключилась на групповой канал. – Держать позиции. Смотреть во все глаза.
– Са-са, – отозвался кто-то – Бобби не знала кто. – Долго держать-то?
– Пока не вернусь, – сказала она. «Или до самой смерти», – это она добавила про себя, улетая к своему упавшему кораблику.
Дверь ему снесло начисто, да и корпус при падении на станцию поуродовало. Но ей красота была ни к чему. Лишь бы летал, а летать он еще мог, хотя и недолго. Когда Бобби подняла суденышко с поверхности сферы, в нее стали стрелять. Пустое дело при обычном оружии. Пусть корпус и дешевое дерьмо, но в здешних местах дешевому дерьму положено выдерживать удар микрометеоритов. Рев двигателя в скафандре ощущался как простая вибрация. Бобби немножко убивало то, что она бросила своих людей. Но так надо было. Колебаться некогда.
Изгиб станции оказался таким крутым, что пришлось потрудиться, чтобы от него не отлипать. На рельсовых о ней уже знали: высунешь голову, отрубят. Проносясь над поверхностью, торопливо огибая станцию, она подключила все датчики. Сферу окружили тремя поясками, как на баскетбольном мяче, а на пересечении стальных лент разместили рельсовые пушки. Найти их не стоило труда – каждая изо всех сил излучала тепло, ярче яркого светясь на инфракрасных сенсорах. Но одна – на дальней от врат Сол стороне – выглядела чуть горячее других. Если у них имелся всего один главный реактор – она бы поставила на нее. Бобби задала лодчонке курс, отключила предупреждение об опасном сближении и, едва почувствовав, как суденышко ныряет в последнем броске камикадзе, отстегнула фиксаторы и выпрыгнула из люка.
Выброс настоящего двигателя ее бы убил, а с этим только разом включились все предупреждения о перегреве. Щиток маски потерял прозрачность, локтевой клапан лопнул, больно присосав кожу на сгибе, потом надулся запасной, отжал. На одно страшное мгновение она, слепая и беззащитная, зависла над станцией. Когда зрение возвратилось, стал виден белый волдырь вражеского бункера и крошечные вспышки выстрелов. Бобби поймала бункер прицельным лазером и выпустила ракету со спины, одновременно приказав маневровым как можно скорее бросить ее к поверхности. Ударилась жестче, чем хотела: зубы лязгнули, во рту почувствовался вкус крови. За первой яркой вспышкой от разрыва ракеты почти сразу последовала вторая, много ярче – ее лодчонка врезалась в реактор рельсовой пушки.
Щиток снова затемнился, но вместо полуночной темноты, пережитой в хвосте двигателя, затянулся бурой пестрятиной. Счетчик радиации высветил ей красный трилистник. Но что привело ее в простую животную панику, так это ветер. Тонкий свист вырвавшегося на свободу газа столкнул Бобби с поверхности.
Через несколько секунд просветлевший щиток позволил ей увидеть расходящееся из-за горизонта подсвеченное облако, медленно угасающую туманность. Поверхность станции была уже не голубой, а яростно, кислотно-зеленой.
«Ой, – подумала Бобби, глядя, как станция сверкает стробоскопом: зеленый-белый-черный и снова зеленый. – Пожалуй, это была очень-очень неудачная мысль».
В стальных лентах, протянувшихся направо и налево от нее вокруг станции, что-то было не так. Она не сразу поняла что, потом заметила просвет между сталью и поверхностью, как будто на палец надели кольцо размером больше нужного. Подключила магнитный и инфракрасный датчики, но оба выгорели при взрыве реактора. Станция медленно возвращалась к голубому оттенку. Вопреки доводам разума, Бобби мерещилось, что станция о ней знает. Что она раздосадована и нашла причину досады. Воспользовавшись ранцем и микрогравитацией, Бобби вернулась на поверхность, почти готовая к тому, что ее схватят и затащат внутрь, чтобы наказать, но этого не случилось.
Рация у нее оказалась стойкая – еще работала.
– Говорит сержант Драпер, – сказала она. – Как рельсовые, еще стреляют?
– Ты что нахреначила! – взвизгнул перепуганный мужской голос. Она отрубила всем микрофоны.
– Я о том и спрашиваю, солдат. – Бобби переключилась на личку. – Амос?
– Не знаю, что ты там натворила, Баба, но расхерачила все лучше некуда. Рельсовые, похоже, остались без питания, кто уцелел, отвалил просраться, и, похоже, эти ленточки, на которых все держалось, понемногу съезжают.
– Да, я их вроде бы распустила.
– Впечатляет, – признал Амос. – Эй, слушай, мне придется малость пострелять.
– Не возражаю, – откликнулась она и вызвала «Росинант». – Эй, люди, вы еще там?
– Плохие парни совсем-совсем рядом, – отозвался Холден. – Порадуй нас хорошими новостями.
– Есть хорошая новость, – успокоила его Бобби. – Можете входить в кольцо. Собственно, если б вы вошли и оказали нам небольшую поддержку с воздуха, мы были бы весьма благодарны.
До нее донеслось общее «ура», странно и тревожно искаженное кольцом. Чудится ей или помехи стали громче?
– Достала их? – В голосе Холдена слышалась улыбка. – Захватила рельсовые? Мы их контролируем?
Датчики ее скафандра показывали, что ближайшая к Бобби стальная стенка сдвинулась с места. Всего на несколько сантиметров, но определенно сдвинулась. Сломалась. Все тут поломалось. В ближайшее время рельсовые пушки никого не защитят.
– Мы – нет, – призналась она. – Но и никто другой тоже.
