Глава 3
— Как себя чувствует ваша жена? — спросил детектив.
— Все так же, — ответил Уоррен. — А у вас какие новости?
— Сначала я хотел бы задать вам несколько вопросов, если вы не против.
— Каких вопросов?
Но детектив Спинетти сразу перешел к делу:
— Вам известно, что делала ваша жена в Южном Филли в день происшествия?
— Обедала с подругами.
— Вы знаете этих подруг?
— Конечно. Джанин Пигейбо и Гейл Макдональд.
Кейси услышала, как детектив что-то записал.
— Это ее самые близкие подруги, — продолжал Уоррен. — Но какое отношение они имеют к несчастному случаю?
— Мы теперь не уверены, что это был несчастный случай.
Что он имеет в виду? Кто-то переехал меня нарочно?
— Что? Что вы такое говорите?
— У нас есть причины считать, что вашу жену ждали на стоянке. Анализируя видеозаписи наружного наблюдения парковки…
— Вы видели лицо водителя? — перебил Уоррен. — Вы узнали, кто это?
— Боюсь, что нет. Водитель был в капюшоне и темных очках. Провести идентификацию невозможно.
— Тогда я не понимаю. Почему вы думаете, что кто-то сознательно хотел сбить мою жену? — Голос Уоррена дрогнул.
— Если вы дадите мне говорить, то я объясню, — нахмурился детектив.
— Извините. Продолжайте, пожалуйста. Извините меня.
Послышался скрип стульев. Видимо, на один стул сел Уоррен, а на другой, рядом с ним, полицейский.
— К сожалению, этой парковке уже лет сто и камеры слежения там дышат на ладан, — заговорил детектив Спинетти. — Поэтому с уверенностью можно сказать только, что машина — это последняя модель «форда»-внедорожника, вероятнее всего, серебристого цвета. Как вы уже знаете, мы смогли лишь частично рассмотреть номера, но при проверке выяснилось, что они фальшивые. Это, плюс тот факт, что в свое время отец вашей жены много кого обидел, навело нас на мысль, что наезд и бегство с места происшествия не были случайностью. Мы еще раз просмотрели записи, как на выезде, так и на въезде. И оказалось вот что: ваша жена въехала на стоянку незадолго до полудня, а через несколько секунд за ней въехал внедорожник.
Через несколько секунд? И что?
— Вы хотите сказать, что за ней следили?
— Если нет, то совпадение какое-то уж очень подозрительное, мистер Маршалл: ваша жена въезжает в полдень на парковку и вслед за ней тот самый внедорожник, который позже ее сбивает.
— Боже милосердный, — прошептал Уоррен.
— Подумайте, кто мог желать зла вашей жене, мистер Маршалл?
— Никто. Кейси удивительная женщина. Ее все любили.
— Может быть, отвергнутый поклонник?
Кейси поняла, что Уоррен отрицательно качает головой.
— Ваша жена занимается дизайном интерьеров. Может быть, недовольные заказчики?
— Если вы недовольны своим дизайнером, вы просто не платите ему, но не убиваете же его.
— Все-таки я хотел бы получить полный список ее клиентов.
— Завтра утром я вам его предоставлю.
— А люди, которые на нее работали? Какие-нибудь обиженные, недавно уволенные?
— Кейси работала одна. Она не так давно открыла свой бизнес. Раньше они вместе с Джанин Пигейбо занимались трудоустройством юристов, но около года назад их пути разошлись.
— Почему?
— Кейси решила попробовать себя в дизайне. Она всегда им увлекалась. Понятно, что Джанин расстроилась, но не настолько, чтобы пытаться убить Кейси.
— Вы знаете, какая у нее машина, мистер Маршалл?
— Э-э, «тойота», кажется.
«Ниссан». И красный, а не серебристый.
— Причем красная. У Джанин все машины красные, — пояснил Уоррен.
— А у мисс Макдональд?
— Понятия не имею.
«Форд-малибу», белый.
— Но Гейл — тишайший человек, — начал объяснять Уоррен. — Я однажды видел, как она посадила на салфетку муравья и отнесла его подальше, чтобы случайно не раздавить. Буквально! Она никогда не причинила бы Кейси зло.
— Вы сказали, что ваша жена занималась трудоустройством юристов. Не могла она разозлить кого-нибудь из своих клиентов? — сухо продолжал детектив.
— Об этом лучше спросить у Джанин.
Может быть, этого недоделанного? Ричарда Муни?
— Кому выгодна смерть вашей жены? Не секрет, что она очень состоятельная женщина, — продолжал Спинетти.
— Вероятно, ее имущество наследует младшая сестра Дрю, — после минутного раздумья ответил Уоррен. — Сказать по правде, я точно не знаю.
— Не знаете? Вы же адвокат…
— Но не адвокат Кейси, детектив.
— Вы упомянули ее сестру Дрю. Они были близки?
— Не особенно.
— Могу я спросить почему?
Уоррен снова помолчал.
— При том, что Дрю чрезвычайно хорошо обеспечена, — Уоррен тщательно подбирал слова, — она считает себя оскорбленной тем, что ее отец поручил управлять имуществом Кейси. Дрю — не самый ответственный человек, у нее были некоторые проблемы с алкоголем и наркотиками.
— Вы знаете, какая у нее машина?
— Даже не представляю. Она меняет их так же часто, как и бойфрендов. Но при всей своей экстравагантности и при всех странностях Дрю никак не могла сбить Кейси.
— А с кем она сейчас встречается? — уточнил детектив.
— Кажется, его зовут Шон. Простите, фамилии не помню.
— И вы не знаете, на какой машине ездит этот Шон.
— К сожалению, нет. Но неужели вы думаете…
— Я не думаю, я собираю информацию, мистер Маршалл.
— В таком случае, полагаю, вы хотите знать, и где я был в тот день, когда мою жену сбила машина.
— Я должен об этом спросить.
Что-о? Нет!
— И, как я понимаю, в подобных случаях муж — главный подозреваемый. Но я сейчас готовлюсь стать полноправным партнером одной из известнейших в городе юридических фирм, и у меня весьма солидный доход, так что я не заинтересован в деньгах своей жены. Тем не менее отвечу: я был в своем кабинете, в офисе. Могу предоставить вам список людей, которые подтвердят, что я весь день не вставал из-за стола, даже обедать не ходил. И когда позвонили из больницы… — Его голос дрогнул.
— Жизнь вашей жены застрахована? — перешел к следующему вопросу Спинетти.
— Нет.
— Как же так, вы ведь юрист!
— Когда речь заходит о собственных делах, юристы славятся своей беспечностью. А кроме того, Кейси молода, у нее было отличное здоровье, детей у нас не было и оба мы считали, что рано еще говорить о таких вещах. — Голос его постепенно слабел. — Детектив, почему я не оказался на ее месте? Я так люблю ее!
Ах, Уоррен, я тоже тебя люблю, ты даже не представляешь себе как сильно!
Уоррен встал и отодвинул стул. Тотчас раздался скрип второго стула.
— Вы будете держать меня в курсе дела? — спросил Уоррен.
— Можете на это рассчитывать. Мы все выясним в ближайшие же дни.
В ближайшие же дни, думала Кейси, когда они ушли. В ближайшие же дни, повторяла она про себя, пока звуки дня не затихли, сменившись ночными стонами.
Кто-то сбил меня сознательно, думала она, засыпая. Кто-то пытался меня убить. Кто-то желает мне смерти. Кто же?
— Где вы были этой ночью? — спросил вдруг мужской голос.
Детектив Спинетти?
— Ночью я был дома, — ответил другой мужской голос.
Кто это?
— С кем вы были дома?
— Я был один.
Не понимаю. О чем они говорят?
И вдруг она поняла. В палате никого нет, я одна, а мужчина — герой какого-то фильма.
Все это происходит только в моем воображении.
Весь этот бред — не что иное, как соединение снов и телесериалов, порождение мозга. Никто не пытался меня убить. Не было никакого детектива Спинетти. Мозг поврежден! Так сказали врачи. А может быть, это тоже фантазии.
Проснись же! Это давно потеряло всякий смысл.
Никакая машина меня не сбивала. Я не в коме. Я не лежу в больнице с переломанными костями, и трубки в трахее у меня нет. Никакая нянечка не собирается соблазнять моего мужа. И полицейский детектив не подозревает в этом всех, кто мне дорог.
Ничего этого нет. Нет. Нет.
Она лежала в кровати, невидящими глазами глядя в потолок.
— Кинофестиваль ты все-таки пропустила.
Сколько я проспала? Когда приехала Джанин?
— Но не волнуйся. Ты ничего не потеряла, фестивальные фильмы полная чушь. Я вчера посмотрела один — только время зря потратила, — рассказывала Джанин.
Кейси пыталась сосредоточиться. Скромная попытка властей города провести кинофестиваль была назначена на апрель. Фестиваль только что закончился, значит, сейчас еще апрель.
— Ладно, я принесла газету. Врачи говорят, что полезно читать тебе вслух, это стимулирует твой мозг. Хотя в этой газете, похоже, нет ничего особенно стимулирующего.
Не волнуйся. У меня и так чрезмерно живые галлюцинации.
— Посмотрим… Вот, например, знаешь ли ты, что по сравнению с шестидесятыми годами прошлого века количество постоянных жителей Филадельфии уменьшилось приблизительно на шестьсот тысяч и в городе появилось шестьдесят тысяч заброшенных зданий? Ну как, стимулирует? Моргни дважды, если «да».
Моргаю. Раз. Два. Ты видишь?
— Не вижу, чтобы ты моргала, значит, не действует. Так, сейчас узнаем, какие интересные события ты пропустишь в мае, если не выйдешь из этой мерзкой комы.
Джанин, кажется, листает страницы. Или это воображаемый шелест? А Джанин — она действительно здесь?
— Так… Регата папаши Вейла ежегодно привлекает на реку Скулкилл тысячи гребцов и зрителей. Я думаю, это ты не захочешь пропустить. И еще в мае в Филадельфии откроются несколько отреставрированных исторических зданий. Твой дом можно назвать историческим, как ты считаешь? А ведь многим хочется увидеть, где и как жил Рональд Лернер. Правда, в воображении всегда все интереснее, чем в реальности.
Поверь, Джанин, это не так. Ты просто не знаешь.
— Да, я снова встречалась с полицейским детективом. Почему-то по телевизору все полицейские похожи на Криса Нота, а в жизни — на детектива Спинетти.
Значит, он существует? Я его не выдумала?
— Он разговаривал с Ричардом Муни, и тот утверждает, что в момент несчастного случая был у матери. Спинетти явно не считает, что это был несчастный случай. Мать Муни все подтвердила, а Спинетти говорит, что полиция не доверяет матерям, когда речь идет об алиби. Его не исключают из числа подозреваемых, особенно если учесть — слушай, слушай, — что он ездит на серебристом «форде»-внедорожнике. Ты скажешь, что ему, скорее, меня надо было убить — он же со мной ругался. Но ты ведь всегда и во всем первая, — усмехнулась Джанин.
Кейси живо представила себе кривую усмешку подруги.
— Да, Спинетти прямо замучил вопросами про Дрю. Видимо, он оставил ей не меньше десятка сообщений в голосовой почте, но она все равно не реагирует. Я ему сказала: добро пожаловать в наш клуб. Он спросил, как мне кажется, способна ли она тебя убить. Я честно ответила: с Дрю никто никогда ничего не знает. Ну и, конечно, он расспрашивал про Уоррена.
— Ты рассказываешь о детективе? — донесся от двери голос Гейл.
— А, привет! — откликнулась Джанин. — Давно ты здесь?
— Только пришла. Как сегодня Кейси?
— Да все так же.
Звук приближающихся шагов, тихий смех.
— Цвет лица хороший, — бодро сказала Гейл.
— Если тебе нравится цвет снятого молока. А с тобой он тоже общался?
— Спинетти? Я думаю, он опросил всех из окружения Кейси.
— Спрашивал про Уоррена?
— Я ему сразу сказала, что Уоррена он может исключить. То же самое я сказала, когда он стал расспрашивать о тебе.
— Идиот. Ты ему не напомнила, что мы с тобой были вместе, когда Кейси сбили?
— Он заявил, что ты могла успеть отвезти меня на работу и вернуться на парковку на серебристом «форде».
— Вот гад. Ну а как твое вчерашнее свидание?
— Хорошо, — смущенно улыбнулась Гейл.
— «Хорошо» это как?
— Я прекрасно провела время. Ты хуже детектива Спинетти.
— Давай-давай рассказывай, — нажимала Джанин.
— Ну, все было замечательно. Только я чувствую себя предательницей, — вздохнула Гейл.
— Почему вдруг ты чувствуешь себя предательницей?
— Потому что наша лучшая подруга лежит здесь в коме…
— Вот уж чего бы она не хотела, так это чтобы мы сидели дома и утирали слезы. Кроме всего прочего, случившееся с Кейси лишний раз доказывает, что мы не знаем, сколько нам еще осталось, и потому наш долг — жить полной жизнью, пока есть возможность.
Кейси задумалась, но потом решила, что Джанин права.
— Так расскажи мне об этом парне. Какой он?
— Парень как парень.
— А имя у него есть?
— Какая тебе разница? Ты его не знаешь.
— Вот партизанка! Вы познакомились на работе?
— Нет.
— Почему же ты не говоришь, кто он?
— Потому что…
— Потому что он тебе нравится, — заключила Джанин.
Кейси представила, как вспыхнули щеки Гейл.
— Не знаю. У нас было только одно свидание. Может быть, он больше и не позвонит мне.
— Почему это вдруг не позвонит? Вы что, уже переспали?
— Нет, конечно. Слушай, давай о чем-нибудь другом!
— Тоже мне скромница, — хмыкнула Джанин.
— Никакая я не скромница.
— Скромница!
— Нет!
Обе рассмеялись, и напряжение спало.
— Ладно, мне пора. — Стул скрипнул, Джанин поднялась. — В следующий раз принесу книгу, буду читать Кейси. Я думаю, «Мидлмарч» подойдет — в университете она ее ненавидела.
— Тогда зачем такую приносить?
— Потому что как только она опять это услышит, так сразу же очнется и скажет мне: заткнись!
— Сумасшедшая!
— Не спорю. Ладно, я пошла. Пока, Кейси!
— Здравствуй, моя хорошая. Как ты себя чувствуешь? Как спалось?
Нежный голос Уоррена успокаивал. Сколько же я спала, гадала Кейси, просыпаясь и чувствуя, что сердце опять забилось сильнее от смутной тревоги, которая охватывала ее всякий раз, когда она просыпалась вот так, в темноте.
Раздался скрип выдвигаемого стула.
— Врачи считают, что ты готова дышать самостоятельно, — продолжал он. — Тебе отключат искусственное дыхание, и это замечательная новость.
В самом деле? Какая разница, сама я дышу или нет, если я все равно не могу видеть, двигаться, говорить?
— Все по-прежнему звонят, интересуются твоим здоровьем — друзья, соседи, сотрудники.
С одним лишь ярким исключением.
— Кажется, ты одна обеспечиваешь работой всех флористов города. Джанин и Гейл каждую неделю присылают свежий букет. Сейчас это белые и розовые тюльпаны. А ваза с эффектными спиральными линиями — от моих партнеров. Не говоря уже о дюжине алых роз от твоего покорного слуги — они прекрасны!
В дверь тихо постучали.
— Простите, если помешала, — сладким голоском проговорила Пэтси. — Я увидела, что вы пришли, и решила узнать, как у вас дела.
— Спасибо, все хорошо, — кивнул Уоррен.
— Выглядите усталым.
— Не выспался.
— И это зрелище не облегчает жизнь, правда? Видеть жену в таком состоянии, — продолжала Пэтси. По сильному запаху лаванды Кейси поняла, что нянечка вошла в палату.
Действительно запахло лавандой? Кейси изо всех сил принюхалась. Или все дело в том, что разговор шел о цветах?
— Опять приходил детектив Спинетти, — сообщила Пэтси, — опять выспрашивал.
— О чем?
— Кто ее навещает, не замечали ли мы чего подозрительного. Я ему сказала, что замечаю только одно: это искренне горюющие люди с любовью в сердце. Должно быть, Кейси была необыкновенной женщиной.
— И остается, — поправил ее Уоррен.
— Конечно. Мне так жаль, я не хотела…
— Я понимаю. Просто все и так плохо, даже если бы это был несчастный случай. А если это сделали сознательно… Невозможно смотреть на нее, неподвижную. В ней всегда было столько огня, столько жизни.
— Расскажите мне о ней, — с деланым участием попросила Пэтси.
Уоррен тихо усмехнулся:
— О, она удивительная. Вы же видите. Даже в таком состоянии. И не только внешне. И еще она очень веселая. Мы с ней так много смеялись!
Это правда. Мы все время смеялись.
— А еще она очень чуткая, сильная, умная. Мне безумно ее не хватает!
Кейси представила, как Пэтси подходит ближе и нежно гладит Уоррена по плечу.
— Если она хотя бы вполовину такая сильная и умная, как вы говорите, она найдет способ вернуться к вам.
— Спасибо, — улыбнулся Уоррен.
— Принести вам чего-нибудь? Чашку кофе? Или поесть?
— Хорошо бы кофе. Давайте я дам вам денег.
— Глупости какие. Сейчас принесу.
Интересно, какая у нянечек униформа? Наверное, в облипочку. А она молодая? И считает ли Уоррен ее красивой?
— Милая девушка, — заметил Уоррен, когда она вышла. — Хорошенькая, хотя мама и не научила ее высокому искусству красить ресницы. — Он пододвинулся к кровати. — Ну, что тебе еще рассказать? За окном — прекрасный весенний день. Солнышко, плюс двадцать два. Все меня зовут играть в гольф. А я не могу заставить себя играть, пока ты вот так лежишь здесь. Мне говорят, что нельзя бесконечно сидеть в больнице. Но мне все кажется таким пустым…
Кейси почувствовала, что плачет, хотя вряд ли слезы действительно выступили у нее на глазах.
— Да, Тед Бейтс — помнишь, мы ужинали с ним и его женой пару месяцев назад, — очень старается вытащить меня на поле, пройти несколько лунок. Я сказал, что подумаю. Но, черт, конечно, я не пойду играть без тебя. Впрочем, может быть, наоборот, нужно использовать это время для тренировок? — Он хрипло засмеялся. — И тогда, очнувшись, ты удивишься, в какой я замечательной форме. — Смех перешел в сдавленное рыдание. — Кейси, я так скучаю по тебе.
Я тоже по тебе скучаю.
В дверь снова тихо постучали.
— Извините, я побоялась, что кофе остынет, — сказала Пэтси.
Теперь даже в самые интимные моменты не можем остаться наедине, подумала Кейси, и сердце ее заныло.
— Я найду способ вернуться к тебе, — безмолвно крикнула она. — Найду. Найду.
