Мы возвращаемся ко мне домой, поскольку чем дальше я от дома Калеба, тем мне спокойнее. Теперь у нас есть адрес. Название улицы. Номер дома. Я открываю официальный сайт округа и просматриваю имущественные реестры – этому меня однажды научила Хейли, когда нас распирало от любопытства, насколько богат Крэйг Киган. А ее, видимо, этому трюку научил отец.

– Пожалуйста, скажи мне, что не смотрела данные о моей семье, – простонала я.

– Это публичная информация, – пожала она плечами.

Я уронила голову на стол.

– Ну что? Я же ничего не делаю с этой инфой. Мне просто было любопытно, вот и все. – Кажется, она удивилась тому, что я не стала бы так поступать.

Я ввожу на сайте адрес дома, в котором рос Калеб, и смотрю результат. Дом принадлежал Карлтону Эверсу.

– Карлтон! – кричу я. – Его имя Карлтон!

– Джесса, я рядом, – отвечает Макс, подпрыгнув от моих децибелов.

Но я ловлю взглядом его улыбку. Он тоже рад добытым нами новым сведениям. Поиск сразу облегчается. Карлтон – мало распространенное имя. Набивая его в поиске, я ожидаю найти некролог. Вместо этого обнаруживаю статью о судебном заседании по уголовному делу. У меня внутри все переворачивается. Эшлин была права.

– О боже. – Я бегло читаю статью.

Калеб солгал о своем отце. Его отец был приговорен к пятнадцати годам заключения за поджог дома и за то, что подверг опасности жизнь людей, оставшихся в нем, – Калеба и Ив. Очевидно, он хотел провернуть махинации со страховкой. Ив и Калеба не должно было быть дома. Но они оказались там. Поэтому все пошло наперекосяк. Нетрудно понять, почему Калеб лгал об этом, обнаружив, что собственный родитель чуть не убил его по небрежности из-за страхового жульничества. И все же меня это уязвляет. Он так и не захотел рассказать мне правду. Даже позже.

Я достаю из ящика, куда убрала вещи Калеба, автобусный билет. Чует сердце, что я нашла нужную ниточку. Ввожу на электронной карте название города. Ищу там тюрьмы и нахожу одну. Теперь я четко понимаю: автобусный билет послал Калебу отец – в надежде, что сын использует его. Чего Калеб так и не сделал. В конце статьи есть фотография. У меня щемит сердце. Отец Калеба совсем не похож на того человека, снимки которого Калеб держал в своей комнате. На них он улыбается издалека. Здесь же камера сфокусирована на его лице, и в такой близи ясно читается выражение неповиновения и презрения.

Я толкаю кресло назад. У меня перехватывает дыхание. Я видела это лицо раньше. Видела этого человека.

– Я знаю его, Макс. Я видела этого человека раньше.

Как и Калеб.