Глава 6
Вкратце об остальном
«Из кусочков старой ваты
Мы построим маскхалаты
И на бункер Гитлера
С самолета выпрыгнем!»
Запрятанная в секретном архиве пионерская частушка, которая вдребезги разнесет все построения коммунистических фальсификаторов
Перо, пишущее для денег, смело уподоблю шарманке в руках заезжего иностранца.
Козьма Прутков
1
Что меня больше всего в этой книге радует (помимо, конечно, шакалистых откровений), так это бурный рост советских танковых дивизий под тропическими ливнями сталинского коварства и ласковым солнышком суворовского воображения. Владелец последнего, привычно пружиня на своем резиновом правдолюбии, пишет об отмеченных танковых дивизиях следующее:
«А на деле уже в марте 1941 года номера советских танковых дивизий проскочили цифру 100 и их понесло все выше и выше. […]…генерал армии А.Л. Гетман (в 1941 году — полковник) стал командиром 112-й танковой дивизии в марте 1941 года. […] Например; о 111-й танковой дивизии…» (с. 147<459>).
В эту бочку меда Виктор горестно сыплет крошечную ложечку дегтя:
«Советская танковая дивизия 1941 года — 375 легких, средних и тяжелых танков. Иногда дивизии были не полностью укомплектованы, например, 1-я танковая дивизия вступила в войну, имея 370 танков и 53 бронемашины» (с. 145<457>), но скоро утешается — «Германские моторизованные дивизии 1941 года танков в своем составе не имели. Советская моторизованная дивизия 1941 года — 275 танков» (с. 146<457>).
Вот ведь сколько их… Аж дух захватывает. Но не надо забывать, что под суворым солнышком да на резиновом правдолюбии подпрыгнуть можно очень высоко. А при приземлении на реальную почву картина сильно меняется.
Для начала о моторизованных дивизиях. Не было у немцев в их составе танков. А у нас — были. Хорошо? Да, если не знать, что в немецкой моторизованной дивизии вместо них имелись бронетранспортеры и прочие бронированные колесно-гусеничные и колесные машины. А в Красной Армии о БТРах слыхом не слыхивали. И по бронеавтомобилям РККА в пять раз вермахту уступала, несмотря на то, что необходимость в бронетранспортерах пехоты начала ощущаться уже в ходе финской войны. Еще тогда отмечали, что «Часто требуется перебрасывать пехоту вперед при наличии у противника в обороне отдельных очагов сопротивления, в этом случае можно применить специальный бронированный транспорт. В условиях войны мы часто применяли переброску пехоты на танках, это значительно ускорило продвижение пехоты по глубокому снегу. Некоторые командиры считали, что к танкам для прикрытия пехоты можно приделать броневые боковины, которые позволят перебрасывать пехоту на танках и под стрелково-пулеметным огнем противника. О перевозке пехоты на поле боя надо подумать и дать решение этому вопросу». Думать-то думали, но все равно промышленность продолжала клепать практически только танки, защитой пехоты так серьезно и не озаботились.
Так что двигаться наши мотострелки должны были не как немцы — в бронетранспортерах, в любой момент готовые под защитой их брони вступить в бой, а на грузовичках, а танки — рядом. Хорошо? В бой-то на грузовике не поедешь.
Но если вы решили, что это все, то вы плохо знаете советскую действительность. Ведь и танки, и грузовики нашим дивизиям полагались лишь на бумаге. Действительность можно постичь на примере 131-й моторизованной дивизии 9-го мехкорпуса К.К. Рокоссовского, входившего в состав 5-й армии. Отметим, что это не второй, не третий или какой там еще эшелон — пятая армия находится в непосредственной близости от государственной границы.
«Справа по автостраде следовала одной колонной 131-я мотострелковая дивизия. Ее вел полковник Н.В. Калинин… Калинин сумел, правда, с большой перегрузкой, усадить свою пехоту на автомашины и танки. Немного грузовиков мы смогли ему подбросить в последний момент. […] А мотопехота обеих танковых дивизий! Положенных машин у нее не было, но поскольку значилась моторизованной, не имела ни повозки, ни коня».
Видимо, ходили пешком. Воодушевляясь тем, что им положено было иметь 275 танков, а немцам не положено ни одного.
Кстати, о положенных мотострелкам танках, а заодно и прочем военном имуществе и инвентаре: это можно проиллюстрировать на примере трех соединений — 131-й, 213-й и 215-й моторизованных дивизий, входивших в состав Киевского особого военного округа.
Имея личный состав, близкий к штатному (11534 человека), в 131-й мд — 10580, в 213-й мд — 10021, в 215-й мд — 10648 человек, эти соединения испытывали острый дефицит командных кадров: при штатной численности комначсостава в 1095 человек, имелось в 131-й мд — 784, в 213-й мд — 459, в 215 мд — 596.
Танковый парк в среднем — 36% от штата. По дивизиям: 131-й — 122 танка, в 213-й — 55, в 215–129.
Артвооружение — общий процент укомплектованности по трем дивизиям: 76-мм пушек — 66,6%, 37-мм пушек — 50%, 152-мм гаубиц — 22,2%, 122-мм гаубиц — 91,6%, 82-мм минометов — 88,8%, 50-мм минометов — 100%.
Гораздо хуже обстояло дело с транспортными средствами. Автомобили — 24% от штата. Вместо 1587 автомашин, в 131-й мд — 595, в 213-й мд — 140, в 215-й мд — 405. Тракторы и тягачи — 62,6% от штата. Из 128 штатных в 131-й мд — 69, в 213-й мд — 47, в 215 мд — 62. Мотоциклы — 3,5% от штата. Вместо 159 машин, в 131-й мд — 17, а в 213-й и 215-й мд — вообще нет. А ведь это были дивизии первого стратегического эшелона, во внутренних округах положение обстояло еще хуже. Поэтому с первых дней войны большинство мотодивизий использовались в боях как стрелковые соединения. Они, собственно, и были стрелковыми соединениями, слегка закамуфлированными под моторизованные некоторым количеством боевой техники. А посмотрите на их командиров! Что, не видите? И другие не видели. Их и было около половины от положенного. Повторяю, это — дивизии первого эшелона. На самой границе. Им, если что, — первым идти в бой. На полностью укомплектованные немецкие дивизии. А они с БТРами, на грузовиках и мотоциклах.
Как вам такая картинка — танки, к примеру 131-й мд на поле боя вышли — где-то половина от обещанных 275, а пехота неспешно топает пешком — она на наличные автомашины не помещается. Вот и перебьют немцы всех по частям. Сначала одних, потом — других. Не поперхнувшись. И имеющаяся половина от необходимого количества командиров ничего с этим сделать не сможет. А если эту ситуацию помножить на прочий недокомплект?
2
В глупом Сувором «Дне Me» основной мыслью является, безусловно, не слишком хорошая идея, что Вторая мировая война начинается не с 1 сентября 1939 года, а с того момента, когда Советский Союз начал «тайную мобилизацию», то бишь, с 19 августа 1939 года. У него даже целая глава об этом прописана — № 17 «О перманентной мобилизации». Она — сердцевина суворостей, сосредоточенных в данной книге, так что на ней мы остановимся поподробнее.
«Упоминаний о дне „М“ даже в открытых советских источниках мы встретим много. Подготовка велась титаническая и вымарать все это из нашей истории невозможно. Но коммунистические историки придумали трюк. Они говорят совершенно открыто о подготовке, но говорят так, как будто день „М“ — это просто день начала мобилизации: если на нас нападут, мы объявим мобилизацию, увеличим армию и дадим отпор агрессору.
А я пишу эту книгу с целью доказать, что тайная мобилизация началась 19 августа 1939 года.
Поэтому день „М“ — не начало мобилизации, а только момент, когда тайная мобилизация вдруг громогласно объявляется и становится явной.
День „М“ — не начало мобилизации, а только начало его финального открытого этапа» (с. 172<479–480>).
Эвон как! И шрифт-то жирный, и абзациков-то понатыкал — сразу понятно, что что-то тут не так. У нашего впечатлительно перебежчика всегда так — раз жирный шрифт — жди вранья. Слава богу, на сто семьдесят второй странице мы дождались объяснения того, зачем же он сию книжицу писал. Он, оказывается, хотел доказать, что Советский Союз начал тайную мобилизацию 19 августа 1939 года. Весомых аргументов пока не было, но нам это не впервой — «Ледокол» мы уже читали.
Итак, Суворов открыл, что Сталин начал мобилизацию 19 августа 1939 года. А Гитлер развязал Вторую мировую только 1 сентября того же года. Значит, Сталин развязал ее на две недели первее Гитлера, а посему — редис.
Но почему же Суворов сравнивает по времени такие разнородные события — мобилизацию и начало боевых действий? Причем, если мобилизация своей армии товарищем Сталиным однозначно считается началом войны, то мобилизация Гитлером своей армии и вовсе не рассматривается?
Нет уж, Суворик, давай сравнивать честно: Гитлер Начал Вторую мировую войну напав на Польшу 1 сентября 1939 года, а Сталин начал Вторую мировую войну напав… на кого? И когда? Напав Гитлером на себя 22 июня 1941 года? Но это «развязывание» все равно позже, чем «развязывание» Гитлера.
Или тогда, если уж это сравнение по началу боевых действий не годится — посмотрим на дату мобилизации в СССР и Германии. Суворов, конечно, понимает, что по единственному нормальному, очевидному и общепринятому критерию начала войны — выступлению вооруженных сил одного государства против другого — ему ничего выдавить не светит, потому он этот критерий отбрасывает и начинает изобретать свои. Их много. Вот несколько примеров:
«Выкладка боеприпасов на грунт в 1941 году означает решение начать войну…» (с. 103<420>);
«…если 7 декабря 1940 года авиационный инкубатор пустили на полную мощь, значит Сталин решил начинать войну в 1941 году» (с. 132<445>);
и наконец, главное: «Мобилизация есть война, и иного понимания ее мы не мыслим» (с. 94<412>).
Хорошо, хорошо, уговорил — давайте считать началом войны начало мобилизации. У СССР (по Суворову) — 19 августа 1939 года. Итак, «19 августа 1939 года — это день, когда Сталин начал Вторую мировую войну» — так гласит аршинная надпись на задней корочке суворовской книги.
В таком случае, я со всей ответственностью могу поместить на корешке моей книги фразу: «3 апреля 1939 года — это день, когда Гитлер начал Вторую мировую войну». Именно в этот день ваш любимый превентивно-оборонительный Адольф, посредством верховного командования своих вооруженных сил «издал директиву о единой подготовке вооруженных сил к войне, содержащую следующие основные положения: „задача вооруженных сил Германии заключается в том, чтобы уничтожить польские вооруженные силы. Для этого необходимо стремиться и готовиться к внезапному нападению. О проведении скрытой или открытой общей мобилизации будет дан приказ только в день выступления, по возможности в самый последний момент…“». Их цель — «уничтожить польские вооруженные силы».
Четко и ясно. Мой лысый лондонский друг, теперь я с нетерпением жду, когда вы соблаговолите мне в ответ также привести документ советского генштаба, фиксирующий у нас начало какой бы то ни было мобилизации и, что немаловажно, цель оной мобилизации — прикрыть свои границы, помочь польскому народу против коричневой чумы или все-таки захватить всю Европу до осеннего листопада.
Положение осложнялось тем, что к этому времени у Гитлера уже было большое количество кадровых дивизий, так что в войне с Польшей вновь мобилизованные новобранцы даже не понадобились — основную их массу направили на запад для того, чтобы пугать грозно стоявших там англичан с французами. А кадровая армия была отмобилизована еще раньше…
Снова товарищ Сталин со своим развязыванием Второй мировой опоздал. Минимум на четыре месяца до злосчастного «19 августа 1939 года» ее развязал Гитлер.
Суворов! Подите, проспитесь.
3
Песня про буйный рост сталинских дивизий еще не кончилась, буквально на следующей же странице Суворов закатывает такую кукарачу, что только воздух свистит.
«Нам говорят, что не все сталинские дивизии, корпуса и армии были полностью укомплектованы, и потому Сталин не мог напасть. Тот, кто так говорит, не знаком с теорией и практикой „перманентной мобилизации“: Первый стратегический эшелон наносит удар, Второй — выгружается из эшелонов, Третий — завершает формирование, Четвертый…» (с. 174<481>).
А как называется, когда первый стратегический эшелон недоукомплектован (только что видели с моторизованными дивизиями, и еще увидим с танковыми), второй — в состоянии территориальных формирований, причем не только без солдат, но и без кадровых офицеров — их даже первому не хватает, а третьего вообще нет, причем даже в планах? Какова сталинская агрессия накануне своего «Звездового похода» в супермаркет Западной Европы? Грузовиков, тракторов, мотоциклов и офицеров у советских мотострелков нет, зато у каждого — по две авоськи и томик Маркса.
Однако, вот что интересно — по Суворову, первый стратегический эшелон к 22 июня уже в основной своей массе выгрузился из вагонов и готовился к началу агрессии, тренируясь на местных жителях. Приграничные леса были забиты войсками… а были ли?
В полосе наступления немецкой группы армий «Юг» — нет:
«В Бессарабии находились одиннадцать стрелковых, одна кавалерийская, две танковые дивизии и семь мотомеханизированных бригад, которые на широком фронте прикрывали границу у реки Прут и в глубину дислоцировались до противоположного берега Днестра. В районе между Черновицами и Припятскими болотами по ту сторону границы находилась основная масса другой группировки противника силою до двадцати семи стрелковых, семнадцати кавалерийских, трех танковых дивизий и четырех мотомеханизированных бригад. За ними были развернуты еще двенадцать стрелковых и три кавалерийские дивизии, одна танковая дивизия и три мотомеханизированные бригады, эшелонированные в глубину до реки Случь и истока Буга. Поэтому группа армий „Юг“ встретила здесь мощную оборону».
То есть, по словам обер-квартирмейстера генерального штаба сухопутных сил немецкой армии, отвечавшего за оценку сил противника, Курта фон Типпельскирха, особой концентрации советских войск на границе перед группой армий «Юг» не было. Наоборот, советские войска были эшелонированы в глубину советской территории аж до Днестра и Буга — на 100–250 километров. Поэтому и оборона здесь была на высоте: скучившихся у границы советских освободителей мигом бы окружили и полонили. А тут — немец на мощную оборону жалуется.
А как обстояло дело севернее, в полосе наступления группы армий «Центр»? Быть может, обещанная концентрация войск имелась именно там?
«Группе армий „Центр“ противостояла примерно равная по силам группировка противника под командованием маршала Тимошенко. Она состояла из тридцати шести стрелковых, восьми кавалерийских, двух танковых дивизий и девяти мотомеханизированных бригад, из которых две трети были выдвинуты в пограничный район Белостока, и около трети — эшелонированы до района Минска».
Здесь треть сталинского войска эшелонирована аж на 200–250 километров. Группировка на границе присутствует, ее даже удалось отчасти окружить, благодаря чему, как отмечает тот же немецкий генерал, «в противоположность боевым действиям группы армий „Юг“, дальнейшее наступление этой группы армий также проходило в полном соответствии с планом». Но ничего сверхъестественного Типпельскирху в глаза не бросилось. Никакой концентрации, указывающей на какие-либо захватнические планы СССР. А уж кому, как не ему, ответственному за оценку неприятеля, об этакой концентрации писать? Однако немец краток — две трети вблизи границы, треть эшелонирована. Никакой гиперскученности и забитости лесов не отмечалось.
А может быть, говоря о том, что войска первого стратегического эшелона под завязку заполнили все приграничные рощицы и дубравки, Суворов имеет в виду Прибалтику, по которой наступала немецкая группа армий «Север»?
«Войска противника под командованием маршала Ворошилова с самого начала имели глубоко эшелонированное расположение. Только семь дивизий стояли на границе с Восточной Пруссией. Другие двадцать четыре стрелковые, две кавалерийские, две танковые дивизии и шесть мотомеханизированных бригад располагались отдельными группами вокруг Вильнюса, Каунаса и Шауляя, и далее в тыл, до района Опочка, Псков… В такой обстановке охват противника с юга и уничтожение его прежде, чем ему удастся отойти, можно было осуществить только при исключительно благоприятных обстоятельствах».
То бишь советские войска были расположены на 300–350 километров в глубину. Аж до Пскова.
Так-то. Причем, именно благодаря тому, что особо мощной концентрации войск на границе не было, советскому командованию и удалось не дать погибнуть армии в полном составе. Именно поэтому часть войск успели оттянуть из-под окружения. А что там Суворов рядит под советскую скученность — непонятно.
Вернее, нет. Ага! Теперь-то мне все ясно. Не иначе, как обер-квартирмейстер генштаба вермахта Курт фон Типпельскирх — советский фальсификатор. Наверное, он тут врет, пытаясь покрыть советских агрессоров. Так, что ли?
Что ж, посмотрим кого-нибудь другого. Например, некоего Франца Гальдера, бывшего в сорок первом всего-то начальником Генерального штаба вышеупомянутого вермахта. В своем «Военном дневнике», не предназначенном для печати, который он вел лично для себя, 22 июня 1941 года Гальдер записал:
«Его (противника. — В. Грызун) войска в пограничной полосе были разбросаны на обширной территории и привязаны к районам своего расквартирования. Охрана самой границы была в общем слабой».
Особо подчеркнем — привязаны к районам расквартирования! То бишь, гарнизоны, как правило, стояли, как и в мирное время. И ни к какой границе не стягиваются. А-а-а!!! Нет, не может быть!!! Нам же лично перебежчик Суворов совсем обратное прописал! Наверное, Гальдер тоже врет. Все ясно — Советы нарытым в Сибирях золотом скупили на корню весь германский Генеральный штаб, заставив лжесвидетельствовать практически весь немецкий генералитет, да так, что лично Франц Гальдер об отсутствии концентрации врет даже сам себе. В своем личном дневнике. Чтобы не забыть.
Раз все немцы куплены, нужно брать кого-то понадежнее. Например, уважаемого Суворовым англичанина Б. Лиддел Гарта. В главе, посвященной началу вторжения немцев в Россию, он пишет следующее:
«Почти 3000-километровая протяженность фронта и незначительное количество естественных препятствий давали наступающему большие возможности для просачивания через линию фронта и проведения маневра. Несмотря на большую численность Красной Армии, плотность войск на фронте была так незначительна, что немецкие механизированные войска могли легко найти неприкрытые участки для обходного маневра в тыл противника».
Неужели опять никакой суперконцентрации?
Стоп. Судя по тому, что Лиддел Гарт Суворову противоречит, этот англичанин тоже советский фальсификатор, замалчивающий агрессию большевиков. Но если продолжать цитировать историков, то неминуемо окажется, что вся планета, как трамвай в час пик, переполнена коммунистическими фальсификаторами, среди которых несмелым кондуктором робко протискивается Суворов со своей особенной правдой и достоверностью. Не может он жить в мире, где Советский Союз всего-навсего тоталитарное государство, а не вселенский злоботрон. Где кто-то, кроме него, может быть в чем-то виноват и за что-то плохое ответствен.
4
Но и это еще не все. Дальше у Суворова — просто иллюзион какой-то.
«Из десяти воздушно-десантных корпусов пять были полностью укомплектованы, а остальные только начинали развертывание. У Сталина было двадцать девять механизированных корпусов. Каждый из них должен иметь по тысяче танков, но по тысяче танков имели только три корпуса, четыре других корпуса имели по 800–900 танков, девять корпусов имели от 500 до 800 танков каждый, остальные тринадцать корпусов имели от 100 до 400 танков каждый. И делают историки вывод: раз не полностью укомплектовано, значит, не мог напасть Сталин на Гитлера в 1941 году.
А мы рассмотрим ситуацию с другой стороны. Да, у Сталина всего только пять воздушно-десантных корпусов полностью укомплектованы, а у Гитлера — ни одного. И во всем остальном мире — ни одного. Пяти воздушно-десантных корпусов вполне достаточно для проведения любой операции, для нанесения Германии смертельного удара» (с. 174<482>).
Вот ведь! Магия чисел, волшебство цифр!!! Что касается последних:
У Сталина было не «три корпуса», имевших по тысяче танков, а только два — 6-й МК (1021 танк) в составе 10-й армии, дислоцировавшийся в ЗапОВО, и 1-й МК (1031 танк), в состав какой-либо армии не входивший, а подчинявшийся напрямую командованию своего военного округа — ЛенВО.
Корпусов «по 800–900 танков» у Сталина было тоже не четыре, а три — 4-й МК (892 танка) в составе 6-й армии, дислоцировавшейся в КОВО; 8-й МК (858 танков) в составе 26-й армии, дислоцировавшейся в КОВО; и 28-й МК (869 танков), подчинявшийся напрямую командованию Северо-Кавказского военного округа, где он на начало войны и находился.
Корпусов, которые «имели от 500 до 800 танков», у Сталина было тоже далеко не девять, а шесть — 14-й МК (520 танков) в составе 4-й армии на территории ЗапОВО; 15-й (733 танка); подчинявшийся напрямую командованию КОВО; 16-й (608 танков), входивший в состав 12-й армии КОВО; 22-й МК (647 танков), входивший в состав 5-й армии КОВО, а также 12-й (730 танков) в составе 8-й армии и 3-й МК (672 танка) в составе 11-й армии — оба в ПрибОВО.
Также вовсе не тринадцать корпусов «имели от 100 до 400 танков каждый», а девять, не поленюсь перечислить все — 11-й МК (237 танков) в составе 3-й армии ЗапОВО; 13-й (294 танка) в составе 10-й армии ЗапOBO; 9-й (285 танков), 19-й (280 танков) и 24-й (222 танка) МК, подчинявшиеся напрямую командованию КОВО; 18-й (280 танков) в составе той самой «сверхударной» 9-й армии ОдВО; а также 25-й (300 танков), 26-й (184 танка) и 27-й МК (356 танков), подчинявшиеся напрямую командованиям Харьковского ВО, Северо-Кавказского ВО и Средне-Азиатского ВО соответственно.
Однако, это еще далеко не все. Из совершенно дикого суворого списка каким-то образом выпали три механизированных корпуса, в которых было от четырехсот до пятисот танков — 2-й МК (489 танков) в «сверхударной» 9-й армии вблизи румынской границы, 10-й МК в ЛенВО (469 танков) и 23-й МК (413 танков) в Орловском ВО.
Зато совершенно ясно, почему Суворов позабыл о еще двух несчастных мехкорпусах, которые не дотянули до сотни — 20-й МК (93 танка), и 17-й МК (36 танков), подчиненных напрямую командованию ЗапОВО — такую мелочь в составе ударных частей «сталинской агрессии» поминать стыдно даже ему. А ведь оба эти мехкорпуса — самый, что ни на есть, первый эшелон! Вблизи границы, в особых округах!!!
И, наконец, по седьмому и двадцать первому (Московский ВО) мехкорпусам данных нет. Известно только, сколько танков в них было в сумме. А уж, коли их нет в советских и постсоветских исторических изданиях, включая издания последних лет, то откуда же им взяться у нашего заграничного гражданина? Он и со вполне известными цифрами эвон как набедокурил. Еле распутаешь.
Итак, в танковых войсках товарища Сталина полный беспорядок, причем, Суворов косвенно это признает. Это видно из того незатейливого оборота, что «…делают историки вывод: раз не полностью укомплектовано, значит не мог напасть Сталин на Гитлера в 1941 году. А мы рассмотрим ситуацию с другой стороны» (с. 174<482>). Да уж, что делать, коли с этой зайти не удалось.
Ладно — посмотрим с другой. «Да, у Сталина всего только пять воздушно-десантных корпусов полностью укомплектованы, а у Гитлера — ни одного…» (с. 174<482>). Хорошенькое рассужденьице!
У человека нет патронов для винтовки. И делают историки вывод: раз патронов нет, значит, не может этот человек стрелять. А мы рассмотрим ситуацию с другой стороны — ведь у него есть ПРИКЛАД!!! Танковые корпуса — основное средство ведения наступления. А воздушно-десантные силы во Второй мировой войне не предназначались ни для чего другого, кроме как захвата какого-нибудь объекта (моста, плацдарма на берегу, аэродрома), и удержания его до подхода основных сил. Но как же основные силы могут подойти, коли у них в основном инструменте наступления — танковых соединениях — такой развал? Вот и переловят этих самых десантников тыловые дивизии.
И, кстати, вот еще что. Почему это Суворов все время на численность танков упирает? Да, много их было, и что с того? А что толку танки поштучно считать, они же не кирпичи. Танку мало того, что запчасти и ремонтные базы нужны, так ими же еще и распоряжаться надобно уметь. Но по этому поводу лучше заглянуть в специальное отступление по танкам, там все подробно расписано.
