Одно лето в юности я провел в прерии центрального Саскачевана, работая в железнодорожной бригаде. Примерно в течение первых двух недель после найма каждого нового мужчину в этой сугубо мужской группе проверяли другие, более опытные мужчины. Среди рабочих было много северных индейцев кри. Это были по большей части тихие, покладистые парни – до тех пор, пока не выпьют слишком много и не проявят груз накопившихся обид. Как и большинство их родственников, они то садились в тюрьму, то выходили на волю. Они не испытывали особого стыда, считая это просто еще одной составляющей системы белых мужчин. К тому же зимой в тюрьме тепло, питание регулярное и обильное.

Как-то раз я одолжил одному кри пятьдесят баксов. Вместо того чтобы вернуть деньги, он предложил мне пару подставок для книг, вырезанных из настоящих рельс, проложенных в западной Канаде. Эти подставки все еще хранятся у меня. Это было лучше, чем пятьдесят баксов.

Когда в бригаде появлялся новенький, другие рабочие неизбежно придумывали ему оскорбительное прозвище. Меня, когда я стал членом команды, прозвали Хауди-Дуди, и мне до сих пор немного стыдно в этом признаваться.

Когда я спросил автора этого прозвища, почему он его выбрал, тот выдал остроумный и абсурдный ответ: «Потому что ты на него совершенно не похож». Рабочие часто бывают невероятно забавными – в едкой, кусачей, оскорбительной манере (как мы уже говорили в Правиле 10). Они вечно изводят друг друга, отчасти для развлечения, отчасти чтобы набрать очков в вечной битве за доминирование, а еще отчасти чтобы посмотреть, что сделает другой парень, если подвергнуть его социальному давлению. Отчасти это оценка характера, отчасти проявление товарищества. Если все идет складно (когда каждый отдает столько же, сколько получает, и может отдавать и принимать), это во многом помогает мужчинам, которые зарабатывают на жизнь. Это помогает им терпеть и даже наслаждаться прокладыванием труб, работой на нефтяных вышках, рубкой леса, работой на ресторанных кухнях и всей остальной жаркой, грязной, физически трудной и опасной работой, которая все еще почти полностью выполняется мужчинами.

Довольно скоро после того, как я начал работать в железнодорожной бригаде, мое прозвище изменили на Хауди – большой прогресс: у этого имени была хорошая западная коннотация, и оно уже не было столь очевидно связано с тупой куклой. Следующему новичку не так повезло. Он носил с собой прихотливую посудину для ланча, и это было ошибкой, потому что по негласному соглашению приемлемым непретенциозным вариантом пищевой тары считались кульки из коричневой бумаги. Его же посудина – ланчбокс – выглядела слишком симпатичной и слишком новой, словно мама ее купила и упаковала туда обед. Так его и прозвали – Ланчбокс. С юмором у этого парня было не очень. Он на все жаловался, ко всему относился плохо. Во всем у него были виноваты другие. Он был обидчив и мирился нелегко. Ланчбокс не мог ни принять свое прозвище, ни приноровиться к работе. Он выработал привычку реагировать со снисходительным раздражением, когда к нему обращались, и на работу реагировал так же. С ним не было весело, он не мог пошутить, а это для рабочего в бригаде фатально. После трех дней Ланчбокс, со своим дурным юмором и натужным превосходством, начал испытывать давление, которое простиралось далеко за пределы его имени. Он с ворчанием работал на линии, окруженный примерно семьюдесятью мужчинами, рассредоточенными на расстоянии в пятьсот метров. Вдруг откуда ни возьмись по воздуху летит камушек и приземляется аккурат ему на каску. Прямой удар порождает стук – к глубокому удовлетворению тихонько наблюдающих. Даже это не улучшило его чувство юмора. И камушки стали крупнее. Ланчбокс погружался в очередное действие и забывал проявлять бдительность. Вдруг – бам! – хорошо нацеленный камень застает его врасплох, вызывая взрыв раздражения и бесполезной ярости. Тихое веселье по цепочке передается вдоль железнодорожной линии. После нескольких таких дней, не став мудрее, но заработав несколько синяков, Ланчбокс исчез.

Работая вместе, мужчины применяют друг к другу определенный кодекс поведения. Делай свою работу. Тяни свой вес. Не спи и будь внимателен. Не скули и не будь обидчивым. Будь готов постоять за друзей. Не трусь и не стучи. Не будь рабом тупых правил. Не будь, согласно бессмертному выражению Арнольда Шварценеггера, девчачьим мужиком. Не будь зависимым – вообще, никогда. Давление является частью процесса принятия в рабочей бригаде, проверкой: какой ты – твердый, занимательный, компетентный, надежный? Если нет – уходи. Все просто. Мы не должны тебя жалеть. Мы не хотим мириться с твоим нарциссизмом и мы не хотим делать твою работу.

Несколько десятков лет назад была такая известная реклама в виде комикса, выпущенная бодибилдером Чарльзом Атласом. Она называлась «Оскорбление сделало Мака мужчиной», и ее можно было найти почти в каждой книге комиксов, большинство читателей которых были мальчишки. Главный герой, Мак, сидит на пляжном одеяле с привлекательной молодой женщиной. Мимо пробегает хулиган и бросает песок в лицо обоим. Мак протестует. Хулиган, а это мужчина гораздо крупнее него, хватает Мака за руку и говорит: «Слушай, ты. Я бы разбил тебе лицо… Да только ты такой тощий, что сдуешься и взорвешься». Мак говорит девушке: «Большой хулиган! Когда-нибудь я ему отомщу». Она принимает провокационную позу и отвечает: «О, не беспокойся, малыш». Мак возвращается домой, видит, в какой он жалкой физической форме, и покупает программу Атласа. Вскоре у него уже новое тело. В следующий раз, когда он идет на пляж, он бьет хулигана в нос. Девушка, которая им теперь восхищается, виснет у него на плече и говорит: «О, Мак! Все-таки ты настоящий мужчина!»

Эта реклама прославилась не просто так. В семи квадратиках она суммирует сексуальную психологию человека. Слишком слабый юноша стыдлив и застенчив, каким и должен быть. Какой от него толк? Его унижают другие мужчины и, что хуже, желанные женщины. Но вместо того чтобы тонуть в обиде и, согнувшись в три погибели, играть в видеоигры, сидя на диване в нижнем белье, покрытом крошками «Читос», он представляет себя с помощью того, что Альфред Адлер, самый практичный коллега Фрейда, называл «компенсаторной фантазией»²⁰⁵. Цель такой фантазии не столько в исполнении желаний, сколько в освещении своего истинного пути. Мак всерьез относится к своему телосложению, которым он напоминает пугало, и решает, что должен развить более сильное тело. Что еще важнее, он воплощает свой план в действие. Он идентифицируется с той частью себя, что может превзойти его нынешнее состояние, и становится героем своего собственного приключения. Он возвращается на пляж и бьет хулигана в нос. Мак выигрывает – как и его возможная подружка, как и все остальные.

Женщины явно только в выигрыше от того, что мужчины не рады мириться с зависимостью в среде себе подобных. Одна из причин, по которым сейчас так много женщин из рабочего класса не выходят замуж, заключается, как мы уже упоминали, в нежелании присматривать еще и за мужчиной, который ищет работу, а не только за своими детьми. И это справедливо. Женщина должна следить за своими детьми, хоть это и не все, что она должна делать. А мужчина должен заботиться о женщине и детях, хоть это и не все, что должен делать он. Но женщина не должна присматривать за мужчиной, потому что должна присматривать за своими детьми, а мужчина не должен быть ребенком. Это значит, что он не должен быть зависимым. Вот одна из причин, по которым мужчины так нетерпимы к маменькиным сынкам. И давайте не забывать: безнравственные женщины могут порождать зависимых сыновей, могут поддерживать и даже выходить замуж за зависимых мужчин, но пробужденные и осознанные женщины хотят для себя пробужденного и осознанного партнера. Вот почему Нельсон Манц из «Симпсонов» так необходим для маленькой социальной группы, которая окружает антигероического сына Гомера, Барта. Без Нельсона, короля хулиганов, школа вскоре была бы захвачена обидчивыми, ранимыми Милхаусами, нарциссичными, интеллектуальными Мартинами Принсами, мягкими, обжирающимися шоколадом немецкими детьми и инфантильными Ральфами Виггамсами. Мюнц – корректирующий, жесткий, самодостаточный ребенок, который использует свою склонность к презрению, чтобы решать, какую черту незрелого и жалкого поведения просто нельзя переступить. Отчасти гений сценаристов «Симпсонов» в том, что они отказываются списать Нельсона со счетов как неисправимого хулигана. Брошенный своим никчемным отцом и, к счастью, запущенный своей шлюхой-матерью, Нельсон, если присмотреться, справляется очень даже хорошо, учитывая все обстоятельства. Он даже стал объектом романтического интереса весьма прогрессивной Лизы, к ее ужасу и смятению (во многом по тем же причинам, по которым «Пятьдесят оттенков серого» стали мировым феноменом). Когда мягкость и безобидность становятся единственными сознательно приемлемыми добродетелями, твердость и доминирование начинают проявлять свою бессознательную привлекательность. Отчасти для будущего это означает, что если мужчин слишком подталкивать к феминизации, они будут все больше и больше интересоваться жесткой, фашистской политической идеологией. «Бойцовский клуб», возможно, самый фашистский из популярных фильмов, сравнительно недавно снятых в Голливуде, разве что за исключением «Железного человека», являет собой совершенный пример такой неизбежной привлекательности. Популистская основа поддержки Дональда Трампа в Америке является частью того же процесса, что и (в гораздо более зловещей форме) недавний рост ультраправых политических партий даже в таких умеренных и либеральных странах, как Голландия, Швеция и Норвегия.

Мужчины должны стать жестче. Этого требуют сами мужчины и хотят женщины, даже если они не одобряют жесткое и презрительное отношение, которое является неотъемлемой частью сложного социального процесса, который способствует этой жесткости, а затем усиливает ее. Некоторым женщинам не хочется отпускать своих маленьких мальчиков, и они держат их при себе вечно. Некоторым женщинам не нравятся мужчины, и они скорее будут иметь возле себя покорного помощника, даже если он бесполезен. Это также дает им множество поводов жалеть себя. Нельзя недооценивать удовольствие от такой жалости к себе. Мужчины становятся жестче, толкая самих себя и толкая друг друга.

Когда я был подростком, мальчики гораздо чаще попадали в аварии, чем девочки (как, впрочем, и сейчас). Это потому, что они крутили ночью баранку на покрытых льдом автостоянках. Они устраивали дрэг-рейсинг и вели машины через бездорожные холмы, возвышающиеся над ближайшей рекой на сотни метров. Они были более склонны драться, прогуливать уроки, посылать учителей и бросать школу, потому что уставали поднимать руку, чтобы спросить разрешения выйти в туалет, будучи достаточно большими и сильными для работы на нефтяной вышке. Они были более склонны кататься на мотоциклах по зимним замерзшим озерам. Как и скейтбордисты, покорители строительных кранов, фрираннеры, они делали опасные вещи, пытаясь стать полезными. Когда этот процесс заходит слишком далеко, мальчики (и мужчины) дрейфуют в сторону антисоциального поведения, что гораздо больше распространено среди мужчин, чем среди женщин²⁰⁶. Но это не значит, что каждое проявление смелости и отваги преступно.

Когда мальчики крутили баранки, они также проверяли границы возможностей своих машин, свои водительские способности, свою способность к контролю в неконтролируемой ситуации. Когда они посылали учителей, они восставали против авторитета, чтобы проверить, есть ли тут вообще настоящий авторитет – тот, на кого можно положиться в кризисной ситуации. Бросая школу, они шли работать на буровые установки, когда на улице было 40 чертовых градусов ниже нуля. Это не слабость выталкивала столь многих из классов, где их ожидало спорное лучшее будущее. Это была сила.

Если женщины здоровы, они не хотят мальчиков. Они хотят мужчин. Они хотят кого-то, с кем можно соперничать, с кем можно бороться. Если они жестки, они хотят кого-то еще более жесткого. Если они умны, они хотят кого-то еще умнее. Они желают того, кто принесет к столу что-то, что они сами не могут обеспечить. Это зачастую делает трудным для жестких, умных, привлекательных женщин найти партнера: вокруг них просто недостаточно мужчин, которые могут в достаточной мере превосходить их, чтобы считаться желанными (кто, как гласит одно опубликованное исследование, выше их «по доходу, образованию, уверенности в себе, уму, влиянию и социальной позиции»)²⁰⁷.

Дух, который вмешивается, когда мальчики пытаются стать мужчинами, недружелюбен и к мужчинам, и к женщинам. Он будет так же громко и самоуверенно возражать «ты не можешь это делать, это слишком опасно», и когда маленькие девочки будут пытаться встать на ноги. Этот дух отрицает сознание. Он антигуманен, он желает неудачи, он завистлив, обидчив и деструктивен. Никто, будучи воистину на стороне человечества, не соединит себя с таким духом. Никто из стремящихся вверх не позволит такому духу овладеть собой. И если вы думаете, что жесткие мужчины опасны, подождите и увидите, на что способны мужчины слабые.

Не цепляйтесь к детям, когда они катаются на скейте.