Глава 10
Паша
Мадрид встретил нас аристократическим спокойствием, высокомерной тишиной и трехчасовым перерывом на обед. Вдали от центра улочки пестрели спущенными рольставнями окон и дверей и казались вымершими. Здесь не было песчаного побережья, моря, пляжей и полчищ туристов. Только неторопливость и размеренность, в которой сквозил некий снобизм. Город словно гордился своей строгостью и неистребимым духом классики. Лейке бы понравилось.
Договориться с яхт-клубом не составило труда: наше присутствие им пока не требовалось, а в случае чего я смогу быстро вернуться – это вопрос каких-то двух с половиной часов. За всю дорогу Кира не проронила ни слова. Пялилась то в окно, то в телефон, и бурлила адским коктейлем эмоций – от мрачного предвкушения до истерического энтузиазма и обратно. Будто все подряд смешали в одном большом ведре и вылили мне на голову. Попытки разобраться в этой вакханалии разбились о выставленный неприветливый барьер. Ничего, у меня целая неделя впереди…
Пока я общался с хозяином квартиры, Кира пробежалась по коридору, поочередно открывая все двери, и скрылась за одной из них, победно втащив чемодан. Ясно. Та самая спальня с удобной кроватью. Что ж, кто первый встал, того и тапки. Мне досталась гостиная со спартанским угловым диваном и коллекцией разлапистых кактусов устрашающего вида. Пожалуй, в темноте лучше не бродить по комнате. Зато на просторной лоджии отлично ловил вай-фай и была видна соседняя улица – стриженные фигурные кусты вдоль высокого забора, обрывающиеся перед увитыми плющом воротами Нордовского особняка. С высоты лоджии прекрасно просматривался уютный трехэтажный дом полукругом, апельсиновый сад и площадка для барбекю. Судя по энергетическим отпечаткам – наши уже в сборе. Пора туда наведаться.
Массивная кнопка домофона мягко спружинила, створки ворот бесшумно разъехались в стороны. Норд решил обойтись без допроса на подступах к цитадели? Логично. Вемы и так друг друга за версту видят. Особняк буквально сочился энергией, сильной и манящей. Первые мгновения ее яркостью просто ослепило, потом буйство вспышек растеклось светлым, почти осязаемым теплом, опьянило ощущением легкости и простора. Родная стихия накрыла с головой.
Вымощенная кирпичом дорожка привела к парадному крыльцу, на верхней ступеньке которого сидел Марк и нервно постукивал пальцами по телефону, искря смятением и беспокойством. Моего приближения он не заметил. Впрочем, он не заметил бы даже подъехавшую к лестнице платформу с бразильского карнавала.
– Что-то не ладится в местном королевстве? – поинтересовался я у него над ухом.
Марк испуганно мотнул патлатой головой, вскочил со ступеньки.
– О, здравствуй! – выпалил он и недоуменно пробормотал: – Вот, и ты уже приехал. А Сциллы до сих пор нет…
– Почему нет? Где она?
– Надеюсь, что в пути. Ее в Совет срочно вызвали. Сдала втихаря билет, запретила себя провожать. Сказала, что прибудет следующим поездом.
В Совет? Вот те раз. Неудачное время выбрали! Или наоборот? Куратор у нее Баэс, если может сделать гадость – сделает непременно. Из сильных вемов его подопечными были еще Мигель и Несса, а на них теперь не отыграешься. Осталась только Сцилла.
– С ней все в порядке? – спросил я, зацепившись за мысль, которая не нравилась мне совершенно.
– Вроде да. Два часа назад сказала, что едет на вокзал. Потом телефон стал вне зоны доступа. Я высматриваю ее периодически. Пока пусто…
– Да приедет она, никуда не денется, – раздался напевный голос с крыльца.
Приоткрытая дверь распахнулась. Отточенной модельной походочкой, четко печатая шаг немыслимыми каблуками и покачивая аккуратной попой на крыльцо выплыла Моника. Продефилировав до ступеней, эффектно развернулась и небрежно прислонилась к перилам. Ее энергия беспокойно мельтешила радугой, как новогодняя гирлянда. Ярко, броско, вызывающе.
– Привет-привет, – промурлыкала она в мою сторону, тряхнув блондинистыми кудрями. – Рада, что ты с нами.
– Черт, – буркнул Марк и с такой силой сжал в ладони мобильный, что костяшки пальцев побелели. – Надо было с ней остаться. Черт-черт-черт…
– Ей еще полчаса ехать, псих! – Моника закатила густо накрашенные глаза. – Не удивлюсь, если у нее сел телефон или деньги опять внезапно кончились.
– Точно! Надо ей денег на счет кинуть.
Марк развернулся и умчался в дом с впечатляющей скоростью, оглушительно хлопнув дверью. Моника проводила его напряженным взглядом и нахмурила лоб. Точнее, попыталась нахмурить, но тот остался предательски гладким.
– Уверена, я права, – вздохнула она. Повернулась ко мне и лениво потянулась. – С утра эта суета, беганье кругами и дележ комнат. Пойдем, пообедаем? Неподалеку есть отличное вегетарианское кафе…
– В этом доме нет еды? – усмехнулся я.
– Ты хочешь готовить на всю ораву? – Она наморщила нос. – Да и заняться все равно нечем. У Алекса намечено общее собрание и обсуждения плана действий, но он сказал, что не начнет, пока все не будут на месте. А Сциллу ждать минимум полчаса. Соглашайся!
На последней фразе Моника капризно надула полные губы, но мелькнуло в ней сосредоточенное ожидание. Интересно… Что ей от меня действительно нужно? Прямо сейчас и узнаю.
– Идем. – Я взял радужно засверкавшую Монику под локоть. – Но если в их меню не найдется чего-нибудь съедобного, я дезертирую в ближайшую забегаловку.
– Договорились, – хихикнула она.
Прикосновение обожгло тщательно притушенной злостью, обидой вперемешку с тягучей тоской и чем-то еще, поострее. Так-так… Моника быстро высвободила руку, сбежала по лестнице и победно рассмеялась. Нащупанный импульс мгновенно затерялся. Жаль. Через прикосновения в эмоциях разобраться проще, сразу чувствуешь то, что спрятано глубже. А тут явно что-то спрятано.
В кафе Моника весело болтала, сверкала все ярче, и вскоре напоминала россыпь киношных бриллиантов. За их блеском остальное словно терялось. Не понять было, это ее природная особенность или удачная маскировка. В одном сомнения не возникло – она и вправду была голодна. Заказала двойную порцию морковных котлет, а мне посоветовала фирменный салат «ум отъешь». Похоже, повар его уже отъел. Принесли целую тарелку сплошных капустных листьев. Надеюсь, это не намек…
– Так странно – все под одной крышей. – Моника воткнула вилку в котлету и решительно взялась за нож. – Даже интересно, как уживемся. А твоя комната где?
– Через дорогу, – отозвался я, раздумывая, давать ли салату шанс. – В соседнем доме. Я там поселился.
– О… – Она растерянно хлопнула ресницами. – А почему не с нами?
– Я не один.
– С девушкой?
Я кивнул и осторожно захрустел капустным листом, Моника с понимающей улыбкой откинулась на спинку стула. Правильно, пусть думает то, что подумала. Нечего задаваться вопросом, зачем еще я притащил с собой Киру. Ее блок – мое личное дело, и всем любопытным лучше держаться от него подальше.
– Разобраться бы с этой историей, – обронила Моника, методично отправляя в рот по крошечному кусочку котлеты.
– Разберемся. Все равно другого выхода нет.
– Выхода нет… – протянула она отрешенно.
Воздух засочился ядом. Терпким и злым, многолетней выдержки.
– Норд не отступится, – попробовал я нащупать больное место. – Он любит Марию.
– Ну, нет, – поморщилась Моника. – Это живую он любил. А сейчас уже просто фанатизм какой-то.
– С чего ты взяла, что она мертва?
Моника мгновенно подобралась. Ее вилка аккуратно легла на край тарелки, эмоции исчезли. Даже воздух стал нейтрально-чистым, словно больничный после тщательной дезинфекции.
– Ты такой оптимист? – Она дернула загорелым плечом. – Вряд ли Марию похитил кто-то заботливый и дожидается, пока мы ее спасем.
– Возможно, она нужна ему живой. Если причина в даре, то убивать его носителя нет никакого смысла.
– Три недели прошло, – парировала Моника. – Как бы Алексу ни хотелось верить в чудеса, их не бывает. Мария, Мария. Кругом одна Мария. Будто остальные не в счет!
Полыхнуло жгучей бессильной яростью с отчетливым привкусом обиды. Ага… Ревность, как она есть. Просто хорошо спрятанная. Ну вот, а я думал, тут что-то интересное.
– Кофе будешь? – поспешил я съехать с темы.
Моника благодарно улыбнулась. Я невольно улыбнулся в ответ. Норд соображает вообще, что у него теперь полный особняк бывших? Цирк!
– Я уверена, у тебя больше шансов докопаться до правды, – Моника отпила из крошечной чашки. Старательно приглушенная тревога поднималась над ее головой, как дымок над принесенным кофе. – Особенно если дело касается Дромоса. Ты лучше знаешь, как в нем все устроено, и с Хранителем знаком…
Я молча смотрел на нее и ждал, что будет дальше. Моника поерзала, огорченно заглянула в опустевшую чашку и продолжила:
– Но ты не в курсе многих местных мелочей. Могу помочь.
Я кивнул. Занятное кафе. Судя по размеру кофейной чашки, сильно смахивающей на Бланкин наперсток, пирожное пришлось бы есть пинцетом. Тут только салат в тазиках. Капустный! Зря сразу не дезертировал в соседний гриль-бар. Ненавижу капусту и банальные разгадки. Ощущение, будто жестоко обманули.
На обратном пути Моника сыто молчала и казалась совершенно довольной. Ворота открыла сама, со своего телефона – к ее номеру прилагался полный доступ. Растекшаяся во дворе энергия была столь же мощной и притягательной, но немного другой. Волны света переливались, игриво струились, норовя пуститься по кругу. Настоящий водоворот… Сцилла приехала. Надо думать, теперь и обещанного собрания ждать недолго.
Довольно интересный снаружи, внутри особняк Норда оказался стандартен и безлик, словно дизайнера везли сюда с завязанными глазами, не выпускали наружу до окончания работ, и он понятия не имел, что конкретно отделывает – офис, дом или аэропорт. Много света из широких окон, серо-бежевые тона, строгая мебель, акварельные пейзажи на стенах и традиционный камин в холле. Куда же без него. Одним словом – вышколенная гармония прямиком из каталога. Моника на мгновение замедлила шаг, поправила прическу перед отражением в высоком аквариуме и убежала наверх по широкой деревянной лестнице. В дальнем углу, на диване, при полном кожаном параде и в обнимку с дорожной сумкой, сидела Сцилла. Спрятанные за длинной челкой глаза, поджатые губы, едкие всполохи уязвленной гордости.
– Давай, – процедила она, настороженно наблюдая за моим приближением, – еще и ты расскажи мне о том, какая я безответственная.
– И в мыслях не было. – Я примирительно поднял руки. – Всегда уважал чужое право убиться.
Сцилла фыркнула и с обиженным видом уткнулась носом в сумку. Я сел рядом и похлопал по плечу. Восприятие мгновенно обострилось. Перехваченная тревога была панической и навязчивой, похожей на зудящую щекотку. Видимо, визит в Совет был нервным.
– Думаешь, я дурочка? – выпалила Сцилла и подняла на меня взгляд, в котором откровенно читался вызов. – Нет. Я знаю, что делаю.
Прозвучало не очень уверенно. Кого она пыталась убедить – себя или меня?
– Что Баэс от тебя хотел?
– Забудь… – Сцилла передернула плечами, сбросив мою руку, и вскочила с дивана. – Пойду, вещи в свою комнату закину.
Еще одна партизанка… Хваленая самостоятельность дороже собственной жизни, и сегодняшняя поездка в полном одиночестве – яркий тому пример. Но я зарекся лезть с советами. Помогать тем, кто упорно сопротивляется, неблагодарное занятие.
Сцилла умчалась по лестнице, я выдохнул, откинулся на спинку дивана и набрал Лейкин номер. Абонент недоступен… Ясно. Новый телефон не покупаем из принципа. Письмо я набрал короткое, но емкое. Сообщил о пропаже Нессы и попросил быть осторожнее. Через пару минут пришел скупой ответ: «Спасибо за предупреждение». Я не удержался и отправил: «Спасибо, что не послала, как вчера». Из-под дивана донеслось тонкое хихиканье. Что за… Энергетический отпечаток рядом мерцал странный. Мутный, нечеткий. Специально не присмотришься – вряд ли заметишь.
Я осторожно встал, отступил на шаг. Нет, ну бред же… Чувствуя себя охотником на привидений, заглянул под диван и встретился со взглядом широко распахнутых голубых глаз. Свернувшаяся калачиком девушка торопливо приложила палец к губам и прошептала:
– Ты меня не видишь…
– Не вижу, – кивнул я и выпрямился.
Из-под дивана тут же высунулась тонкая рука и требовательно подергала меня за штанину. Пришлось снова наклониться.
– В гостиной есть кто? – светским тоном поинтересовалась девушка и чихнула.
– Никого, – уверил я. – Чисто.
Она выкатилась из своего укрытия, вскочила на ноги и довольно огляделась. Шелковое бирюзовое платье до самого пола, кукольное личико, пугающие худоба и хрупкость, растрепанные светлые волосы до талии. Шестнадцать, не больше. Чертова Моника, что было в том салате? Девушка ловко обошла меня, пересекла холл танцующей походкой и скользнула за неприметную дверь, приглашающе качнув головой. Так, что это за нафиг вообще?!
Когда глаза привыкли к полумраку, я рассмотрел заставленные разнокалиберными баночками полки, стеллажи с ведрами и щетками и шкаф во всю стену. Девушка сосредоточенно рылась в одном из его ящиков, закусив губу и по-детски сопя. Ее энергия оставалась такой же слабой и нечеткой. Я приблизился, нащупал на границе чужого сознания барьер. Он был болезненно рыхлым, будто склеенным из тысячи мелких осколков. Беспорядочно пульсирующие сгустки с трудом образовывали единое целое. Жесть и полный привет! Здравых мыслей тут и пробегом не водится.
– Ты! – Она резко повернулась и ткнула пальцем мне в грудь. – Знаешь, что кокосы убивают больше людей, чем акулы?
– А то, – протянул я с пониманием. – С кокосами шутки плохи.
– Именно! Так почему есть столько фильмов ужасов про акул, а про кокосы ни одного?
Обдало жаром приближающейся энергии, дверь беззвучно отворилась, и на пороге нарисовался хмурый Норд. Девушка проворно шмыгнула мне за спину и затаилась.
– Т-с-с, – прошептала она заговорщицки. – Я не должна была выходить из своей комнаты…
Норд смерил меня напряженным взглядом. Шагнул в кладовую и прикрыл за собой дверь.
– Кажется, он что-то подозревает, – тихо бросил я через плечо.
Девушка недоверчиво выглянула из-за моей спины, виновато ойкнула и прикрыла рот ладонью.
– Берта, – вздохнул Норд. – Ты здесь что-то оставила?
– Мне пришлось, – сообщила та и устало закатила глаза. – Она себя плохо вела. Просто ужасно. А потом вообще потерялась…
Ее энергия блеснула, отливая оттенками тех же тонов, что и Нордовская, только в сто крат слабее. Такая схожесть бывает исключительно у близких родственников.
Он на секунду задумался, прошел к шкафу и распахнул крайнюю дверь. С нижней полки выглядывала белокурая фарфоровая кукла в старинном платье, варварски втиснутая между пакетами со стиральным порошком.
– О! – просияла Берта и кинулась к Норду. – Нашлась!
– Отлично, – искренне и тепло улыбался он. – Забирай отсюда свою Элизабет Энн, пока снова не сбежала.
– Это не Элизабет Энн, а Анна-София!
– Ну, извини. – Норд ласково потрепал Берту по голове. – Вечно путаюсь в блондинках.
– Подписывать надо, – авторитетно заявила она, перехватив его руку и почти повиснув на ней.
– Вот и займись этим. Кроме как на тебя положиться совершенно не на кого.
– Я сделаю! – воодушевилась Берта и с грохотом захлопнула дверь шкафа. Подперев ее шваброй, строго пояснила: – Анна-София наказана.
Удачно я под диван заглянул… Мог бы и не увидеть эту безумную фею. Барьер откровенно намекает, что она не сама свихнулась. Кто ее так?
Берта чмокнула Норда в щеку и выбежала из кладовой. И без того тусклый отпечаток растворился за дверью, а спустя пару секунд исчез совсем. Норд повернулся ко мне с непроницаемым лицом и ровно выговорил:
– В доме есть и другие подсобные помещения. Экскурсию устроить?
Я бы поверил, что он спокоен, если бы не искрящее раздражение вперемешку с досадой. Чувствовал себя Норд как сторожевой пес-медалист, случайно проворонивший вора. Эмоции вырвались из-под контроля. Надо же!
– Как-нибудь в другой раз, – невозмутимо отозвался я.
– Собрание в библиотеке через десять минут. Направо, и до конца коридора, – сухо сообщил он. – Смотри, на этот раз не заблудись.
Я усмехнулся и вышел в гостиную, напоследок покосившись на забаррикадированную шваброй дверцу. Кто знает, сколько еще секретов спрятано в местных шкафах. А Моника как раз предлагала помочь с этим разобраться.
Библиотека была полна высоких узких стеллажей, ярких книг, стопок журналов и вемов, неровным полукругом рассевшихся вокруг выключенного электрического камина. Василика встрепенулась и обрадованно замахала мне рукой, приглашая сесть рядом. Спасибо, нет. Два пустых кресла по обе стороны от напористой гречанки недвусмысленно намекали, что в ее голове бродит очередная созревшая теория о мировом заговоре против вемов. Слушать этот бред не тянуло совершенно. Отступив к стеллажу, я быстро пробежал взглядом по корешкам книг. Ни одного старого издания – сплошь новодел, коллекции популярных энциклопедий и башни из дисков. Впрочем, все равно. Вытащив первую попавшуюся книгу, я приземлился на диван и раскрыл пахнувший свежей типографской краской томик. Там какая-то девица красиво рыдала на плече сурового мачо, который одновременно говорил ей гадости и вытирал сопли кружевным платком. Что за… Норд это читает?! Думаю, обложку мне лучше не видеть. Остальным тоже… Пока я украдкой запихивал печатный кошмар между сиденьем и подлокотником кресла, подоспел и сам хозяин. Прошел прямиком к камину, положил на журнальный столик объемную папку и без привычных приветствий произнес:
– Мы уже не раз обсудили ситуацию, не буду повторяться. Перейдем сразу к делу. Держимся вместе и ищем пропавших. Началось все с Марии, значит, роковую цепочку запустила она. Нужно узнать – как.
Норд раскрыл папку. Тетрадей и плотно исписанных листов в нее было вложено немерено.
– Я отыскал ее последние исследования, – продолжил он, – разгадка должна быть скрыта в них. Что бы она ни выяснила, это скорее полезно для эсперов, чем опасно. Иначе бы от нас по одному не избавлялись. Не сомневаюсь, что без Совета не обошлось. Или как минимум кого-то оттуда.
Сцилла вжалась в кресло и облизала губы, мастерски подавив глухое отчаяние. Дошло, наконец-то, почему всех встревожило ее опоздание.
– Они давно мечтают нас прикончить! – поддакнула Василика, воинственно выпрямляясь в кресле.
– И что ты им предъявишь? – прогудел Леонард и закатил глаза. – Свою теорию заговора?
Василика обиженно фыркнула, Марк заржал и мгновенно утих, поймав предостерегающий взгляд Норда.
– Тут танком не попрешь, – шумно выдохнул Игнат и покрутил шеей. – Нужны доказательства.
– Именно! – кивнул Норд. – А для этого проверим все, чем занималась первая жертва.
Моника едва заметно поморщилась, он вынул из папки листы и тетради, поровну распределил между всеми. Исследований у Марии было много, она умудрилась сунуть свой нос везде: портал на границе, ловушка, личность Хранителя, первородный мир, природа тьмы из пещеры, легенды об обитателях нижнего Потока, причины возникновения энергетического иммунитета, различия в силе дара и даже скрытые его способности. Я с любопытством пролистал выданную Василике тетрадь. По части скрытых способностей дара ничего интересного Мария не нарыла, были лишь записи о длительном погружении в Лектум и одновременном контроле множества сознаний. Про внушение своей воли или блок на даре – ни слова.
– Она пыталась в одном из миров сценарий запустить, – пояснил Норд, протягивая мне несколько сложенных пополам листов с хитрыми схемами. – Посмотри, это по твоей части.
Понятно, в чем причина внезапного приглашения. Но зачем Марии понадобились сценарии – действительно надо выяснить. Если знала о Вестниках, это может стать проблемой. Нельзя никому позволить рыть в этом направлении.
– Изучаем внимательно, ищем любые зацепки, – командовал Норд. – Вдруг понадобится помощь…
– Мне пора, – перебил я и поднялся со стула под разочарованный вздох Марка. Соваться в Поток прямо здесь я не собираюсь.
Вемы послушно шуршали выданными бумажками, Сцилла смотрела в окно, вяло постукивая по колену свернутым в трубочку листом. Домыслы Марии о личности Хранителя, записанные неразборчивым пляшущим почерком, ее явно не вдохновляли. Неудивительно! О Хранителе никто ничего толком не знает. Скорее всего, Норд просто понадеялся, что Сцилла выпытала что-нибудь у Лейки. Я автоматически потянулся за телефоном. Ответа не было. Чего и следовало ожидать. Черпак – норма, одно письмо в день – жесткий лимит.
Короткое прощание, и вскоре особняк снова стал частью вида из окна. Киры в квартире не оказалось, отпечаток просматривался в гриль-баре на соседней улице. Правильный выбор… Я проверил рабочую почту и устроился с записями Марии на своем диване. Она усиленно старалась активировать мир с джунглями и, судя по схемам, перепробовала массу вариантов. Облазила каждый куст, распугала всех зверей, перевернула вверх дном единственную хижину. Первого «кадра», запускающего сценарий, не обнаружила. Теорий у нее набралось много, но записаны и зарисованы они были своеобразно. То ли Мария не рассчитывала, что кто-то попытается в них вникнуть, то ли, наоборот, никому не желала в этом успеха. Я убрал листы подальше и прокрутил в голове ее блуждания по джунглям. Особенно отвергнутые варианты и методы воздействия на мир. Некая логика прослеживалась…
Замок щелкнул неожиданно, в гостиную ввалилась Кира. На ней были туфли на высоченных каблуках, исключающих маневры при отступлении, и открытое летнее платьице, из тех, что непонятно на чем держатся. Из расстегнутой сумки выглядывала пачка листовок с рекламой местных клубов. Вооружилась!
– О, ты уже здесь, – раздосадованно сказала она, поправив очки на переносице. – Маньяк пойман?
– Как раз работаю над этим.
– Сидя на диване и пялясь в потолок? Чтоб я так работала…
Кстати, отличная мысль! Кира шагнула к своей комнате, но я ее опередил. Перехватил у двери, взял за локоть и осторожно зацепил край сознания. Она успела лишь кинуть взгляд – сначала вопросительный, затем яростно-возмущенный. Приземление на диван и погружение были мгновенными, но с максимальными удобствами. Энергия нахлынула со всех сторон, смыв комнату вместе с реальностью. В небе вспыхнуло яркое солнце, кругом зашелестел папоротник.
– Совсем сдурел?! – рявкнула Кира и рывком высвободила свой локоть, отступив в заросли пальм, плотно облепленных цветущими орхидеями. – Я предупреждала, сделаешь хоть что-то, что мне не понравится…
– Тебе понравится, – пообещал я, и рот она тут же захлопнула. Правда, исключительно от негодования.
Обвитая лианами пальма вздрогнула, по стволу заскользил чешуйчатый змеиный хвост. Киру моментально сдуло из кустов мне за спину. Между ветвей высунулась длинная пасть, задумчиво клацнула зубами. На морду эта тварь – крокодил крокодилом, и оскал соответствующий. Импульс зверюге я послал самый недружелюбный, практически прожал большую красную кнопку. Мир покорно откликнулся: мощный порыв ветра смял облака в пульсирующие комки энергии, от яростного свиста заложило уши. В небе заискрились тысячи молний и рухнули на землю, накрыв ее гигантской шипящей вспышкой. Мгновенно все стихло, лишь противно дребезжал воздух и пахло грозой. Кира растерянно хлопала глазами, в ветвях догорали чешуйки. Живности на дереве не осталось. Да и в ближайшей округе тоже. Перебор, конечно. Но к Кире ничего опасного подпускать нельзя. В нашей программе неприятностей нет, одно только сплошное концентрированное веселье: аттракцион покруче Диснейленда и напоминание обо всех возможностях Потока. Живо захочет свой дар обратно.
– Мы о таком не договаривались, – прошипела Кира, нервно косясь по сторонам. – Про второй пункт забыл? Никакой отсебятины. А это она. Причем полнейшая!
– Ты сама хотела поработать, – я пожал плечами, тайком окружая ее подобием энергетического щита. На всякий случай. – Вперед! Когда ты вообще в Потоке в последний раз была?
– Верни меня обратно, – потребовала она и даже брови грозно сдвинула.
– Верну. Позже. У меня тут дело.
В ответ засверкали алые всполохи гнева, но быстро погасли, придавленные рациональным хладнокровием. Правильно. Деться ей некуда. Самой отсюда без потерь не выплыть – слишком глубоко. Скудный запас энергии израсходуется в ноль, и месяц жуткой мигрени обеспечен. А со мной ее тратить не нужно. Я нас двоих легко удержу, главное, чтобы не дурила.
– Ладно… – сдалась Кира. – То есть ты заканчиваешь это свое, чтоб его, дело, и мы возвращаемся?
– Верно. Поможешь, будет быстрее.
– Что от меня требуется? – осведомилась она.
Сразу бы так!
– Первая жертва интересовалась этим миром. Хотела запустить сценарий, – пояснил я, направляя Потоку настойчивую просьбу пропустить нас вперед. Не все же тут громить, в конце концов. – Надо узнать, насколько она преуспела.
Кира стащила с носа ставшие бесполезными очки и прищурилась:
– Чтобы понять, не нашла ли она здесь то, из-за чего можно таинственно исчезнуть, прихватив за компанию остальных?
– Именно, – восхитился я и прислушался к миру. Пока что было тихо. – Сценарий запускается первым «кадром» всей местной цепочки событий. Воспроизводишь его, и статичный мир превращается в подобие зацикленного видеоролика. Мария все джунгли верх дном перевернула, но, как видишь…
– Сила есть – ума не надо, – фыркнула Кира. – Она хоть пыталась догадаться, что тут произошло?
– Да. Последние дни изучала излучину реки. Рисовала карты, покрытые пересекающимися линиями. Вряд ли это была схема будущего метро.
Даже если Мария не запустила сценарий, все равно могла понять, что миры – воспоминания о чьих-то смертях. До остального докопаться нетрудно, особенно с ее библиотекой. Сомневаюсь, что Вестники упоминались только в книге Вениамина. Нужно выяснить, пришла ли Мария к верным выводам. И если да, то что послужило толчком для этого. Только я давно знаю ответ, поэтому рискую проглядеть тот момент, когда ее могло осенить. Проверим на Кире.
– Нам к реке? – уточнила она, сосредоточенно уставившись на сжатые в ладони очки.
Я кивнул, мир отозвался легким дуновением ветра и шуршанием листьев. Заросли расколола узкая дорожка, уходящая в глубину джунглей. Отлично! Значит, договорились. Обычно энергия Потока не подчиняется добровольно. Но если сначала пошуметь, шибанув как следует, то она становится предусмотрительной. На время.
Кира тряхнула рукой, очки осыпались цветными искрами, ее отпечаток на мгновение исказился. Платье превратилось в светло-голубую майку с коричневыми мини-шортами, а туфли – в высокие ботинки. О… Ну с Ларой Крофт мне теперь ничего не страшно.
– Вперед, мой герой, – заявила она ехидно. – Я в арьергарде!
Умничаем? Я шагнул на дорожку, Кира двинулась следом, явно боясь отстать. Кусты за ней смыкались с глухим шелестом, отчетливо слышным в опустевших джунглях. Мир пока не успел восстановить недавно распыленных обитателей – ни птичьего гвалта, ни жуков за шиворотом… Пожалуй, всегда буду так делать. Как только вышли из джунглей, Кира нагнала меня и пошла рядом, независимо обмахиваясь прихваченным листом папоротника. Ну да. По идее, здесь было удушающе жарко, но меня это не особо беспокоило. Подстраиваться под мир? Вот еще. Собственные ощущения можно контролировать полностью, если постоянно концентрироваться на мысли, что происходящее нереально.
У перекинутого через ущелье подвесного моста Кира притормозила, зачем-то сложила лист папоротника пополам, потом еще раз и затолкала в карман. Выдохнула и скользнула за мной, стиснув зубы и крепко держась за веревочные перила. Мост был длинным, шатким и киношно трещал по швам. Внизу бурлила река, убегая вдаль узкой полосой. До излучины оставалось всего ничего – преодолеть мост, пройти немного и спуститься к берегу. Ровно на середине я остановился и начал было:
– Слушай, нам же все равно к реке…
Она вцепилась в меня обеими руками – тут же, не дав развернуться. Обхватила сзади и прижалась к моей спине. Хорошая реакция! Мост тряхнуло, деревянные балки посыпались в воду, туго натянутая веревка звучно лопнула. Конечно, здесь не так высоко, как на той башне, с которой на безумной скорости спускали туристов. Метров двадцать, не больше. Зато было ее любимое – брызги! Много. А вот визга не было. Увы.
На поверхность я вынырнул сразу, течение подхватило и стремительно потащило вперед. Гулять, так гулять, добавим скорости… Река петляла и кружила, мимо неслись, сталкиваясь и обгоняя друг друга коряги, над головой со свистом пролетали нависшие над водой стволы пальм. Кира молча сопела мне в ухо, прилипнув к спине, как панцирь черепашки ниндзя. Надеюсь, ее получится когда-нибудь отцепить… У излучины река закрутилась водоворотом, утянула нас под воду, и выкинула на берег, сыто и плавно растекаясь по широкому руслу. Рядом тяжело упало невесть откуда взявшееся мокрое бревно. Кира подскочила и, выдав парочку непечатных словечек, забралась с ногами на здоровенный камень, до которого даже волны не докатывались. Легкий импульс – и поток послушно откликнулся, одежда на мне высохла в один миг. Кира отлепила футболку, независимо тряхнула мокрыми волосами и насмешливо протянула:
– Неженка. Еще кремом намажься. Детским.
Я воскресил в памяти выведенные в записях Марии линии. На эту местность они упорно не «ложились». Река аккуратным полукругом огибала небольшой каменистый пляж, отвоеванный кем-то у джунглей. Узкая тропинка начиналась у самой воды и петляла к хижине, хранящей какую-то ржавую дребедень, коллекцию резных статуэток и кучу самодельных ведер. В общем, что угодно, только не первый кадр сценария.
– По реке мог кто-то приплыть, – задумчиво протянула Кира, кивнув на пляж. – Лодку оставлять удобно.
А вот это интересно. Что тут произошло в реальности? Вестник мог быть белым или аборигеном, мог жить в хижине или приплыть откуда-то. В любом случае он был не один: джунгли одиночек не любят. Точно известно лишь то, что его здесь убили.
– Скорее всего, хижина принадлежала какой-нибудь экспедиции, – я обернулся к Кире. Та пыталась незаметно выжать краешек шорт.
– Какой-нибудь… – фыркнула она. – Подготовился блестяще! Мы в предпоследнем из созданных миров, и все знают, что он появился в девятнадцатом веке. Если с экспедициями тех времен приключились громкие или странные случаи, о них бы непременно было известно. Погугли.
Неплохая идея! Марии она тоже наверняка в голову приходила.
– Странные случаи? – уточнил я. – Что, по-твоему, сделали эти исследователи?
– Ну… – стушевалась Кира и заерзала на камне. – Может, не они сделали. А с ними. Съели, например.
Я начертил на песке намертво врезавшуюся в память схему метро из записей Марии:
– На что это, по-твоему, похоже?
– Хм-м-м… – Кира с любопытством вытянула шею. – Может, это не схема, а гигантский знак. И Мария пыталась выложить его из камней, например. Открытого места только здесь достаточно.
– И для чего ей гигантский знак на пляже?
– Для ритуала.
М-да! Опять ритуал. Как же их любят приписывать не к месту… Но вариант вечный и очень популярный. Вполне возможно, что и Мария поддалась этому мейнстриму, посчитала, что некий ритуал послужил толчком к образованию мира и искала место, чтоб его повторить для запуска сценария. Логично? Да. Только истина даже рядом не валялась.
– Кира-Кира, – хмыкнул я. – Ритуал – это судьба.
– Ой, отстань, – поморщилась она. Смахнула капельку пота с виска и соскользнула с камня. – Сам думай, а я купаться. Как надумаешься – позовешь.
Она решительно вошла в реку по пояс и поплыла, избегая сильного течения и ловко лавируя между волнами.
Версия с Марией, занятой камешками на пляже и не подозревающей о Вестниках, мне нравилась. Но, готовясь к ритуалу, она могла случайно найти здесь что-нибудь эдакое и прийти к верным выводам. Причем на виду это что-нибудь не находится. Иначе наши давно бы уже засекли…
Я прошелся вдоль берега. Кусты, деревья, камни – все слишком очевидно. До меня долетел веселый визг, на пляж брызги. Кира увлеченно уворачивалась от преследующих ее волн и бьющих с обиженной поверхности фонтанчиков. Специально раздразнила, что ли? Стоп… Река!
Небольшое усилие, четкий приказ. Вода зашипела, взвилась густым паром. Секундный эффект гигантской бани и взгляду предстало высохшее русло с замершей в оцепенении Кирой. Она расстроенно вздохнула и процедила:
– Знаешь, кто ты?..
– Что-нибудь видишь оттуда? – отмахнулся я, бегло оглядывая русло. Времени до восстановления реки оставалось немного.
– Только одну охамевшую сволочь! – рявкнула Кира. Наклонилась и цапнула что-то с земли. – О, а это что за хрень?
Со дна выбились тонкие, журчащие ручейки, и наперегонки друг с другом побежали по руслу. Кира в темпе выбралась ко мне на берег, вертя в руках фигурку ушастой звериной головы, смахивающую на гибрид слона с крокодилом.
– Находка века, – ухмыльнулся я. – В хижине их полно.
– Но эта была не в хижине, – парировала Кира и озадаченно уставилась на стремительно наполняющееся водой русло. – Вдруг она особенная?
– Ага, потому ее и утопили. Выброси.
– Да пожалуйста, – пожала она плечами и зашвырнула фигурку обратно в реку.
Раздался всплеск. По воздуху пронесся раскатистый гул, разлитая вокруг энергия жестко завибрировала.
– Э-э-э… – в замешательстве протянула Кира и, шагнув назад, выпалила: – Ты сам сказал ее выбросить!
Нет, ну это не смешно. Порой мне кажется, что Хранитель просто надо мной издевается…
С тропинки повалили клубы дыма, потянуло гарью. Я схватил Киру за руку и скомандовал:
– От меня не отходишь, ничего не трогаешь, силы не тратишь от слова совсем. Будешь тупить, здесь и застрянем. Хочешь?
Она отчаянно замотала головой. Прекрасно! Лучшее, что мы можем сделать – это свалить отсюда, и поскорее. Запущенный сценарий не позволяет покинуть мир из любой его точки. Теперь отсюда есть конкретный выход, и до него еще предстоит добраться. В прошлые разы нам с Лейкой досталось, хотя она за себя постоять может. А в этот раз надо не умножать на два, а делить. До кульминации сценария оставаться нельзя категорически.
Выдох, концентрация. Скопление энергии мелькало недалеко, на прогалине рядом с хижиной. Вашу мать!
– Резче, – велел я и потащил Киру на окутанную дымом тропинку.
Идти пришлось почти на ощупь. Дым рассеивался неохотно и тут же снова наступал со всех сторон. К концу пути мир не досчитался пары несговорчивых кустов и выпрыгнувшего из зарослей попугая-переростка. Хижина полыхала, из бревна под навесом торчала пестрая стрела. Крыша из пальмовых листьев с треском обрушилась внутрь, взметнув снопы искр. От точки выхода нас отделяла стена огня и плотная завеса из дымного жара. Нехорошо… Я прижал к себе Киру покрепче, сосредоточился. Плотный щит энергии, шаг насквозь. Она задрожала, но кроме страха от нее ничего не прилетело.
Сразу за хижиной сверкало сгустками силы даже сквозь дым, за другим углом пронзительно свистело, словно там закипал чайник. Позже вернусь, проверю, что за чертовщина тут творится. Тлеющая под ногами трава разлетелась багровым пеплом, вырвалась слепящая вспышка. Кира вздрогнула, на этот раз гораздо ощутимее. Еще и пискнула мне на ухо, кажется, что-то нецензурное. Дымовая завеса схлынула, открыв очертания знакомой обстановки квартиры и окно, за которым уже начинало темнеть.
В полумраке гостиной загорелся новым письмом дисплей телефона, Кира вжалась в диван, обняв себя за плечи. Все-таки умудрилась где-то энергию растерять. Хотя было бы что терять… Выдохнув, я ушел на кухню. Несколько глотков ледяной воды – и я снова почувствовал себя человеком. Разболтав в стакане теплой воды шесть ложек сахара, я вернулся и вручил эту гадость Кире. Помнится, именно так она обычно снимала последствия от перемещений на уроках Ливанова.
Кира осушила стакан одним глотком и со звонким стуком отставила на тумбочку. Взгляд мне достался такой, что впору было капитулировать под диван к Берте. Оклемалась, значит.
– Спасибо за незабываемую экскурсию, – елейно пропела она, поправив съехавшие очки. – Мне та-а-ак понравилось, что никакие слова никаких языков мира не в силах этого выразить!
– Кроме ненормативного, – усмехнулся я. – Брось, далеко не всем выпадает шанс запустить сценарий.
Кира поднялась с дивана, одернула край платья и сказала твердо:
– Иди ты нафиг со своими шансами. И сценариями. Понял?
– С каких пор ты стала настолько нелюбопытной?
– Оно того не стоит.
О! Еще одна любительница ценников и поучений. Сезон, видимо.
– Не знаю, откуда в Потоке миры берутся, и знать не хочу, – отрезала она, не дав вставить ни слова. – А ваши суперсильные вемы через дорогу наверняка захотят. Иметь ответы на чужие вопросы чревато. Мне в прошлый раз одной-единственной Лейкиной тайны хватило. Так вот, как-нибудь без меня!
Она схватила сумку, развернулась на каблуках и исчезла на пороге своей комнаты, напоследок от души шибанув дверью. Одни эмоции и никакого здравого смысла. Никому и в голову не придет, что она была со мной, а я настолько рехнулся, что активирую миры с балластом наперевес. Лучше бы со своим блоком поторопилась расстаться. Вернет себе более сильный дар – сама отобьет любые атаки на свое подсознание.
Я проверил новое письмо – оказалась банковская рассылка, и отправился на лоджию, к ноутбуку. Надеюсь, в интернете найдется информация об экспедициях девятнадцатого века. На библиотеки у меня с некоторых пор аллергия.
