Это была нетипичная вечеринка по случаю дня рождения. Празднество проходило в «Раундхаусе», находящемся в часе езды от Лондона. В огромном помещении с украшенным чувствительными светодиодами деревом, надувным замком и фуршетом, который угодил бы самому Генри VIII. Толпа гостей была разношерстной: «контактный жонглер», два десятка годовалых детишек, их родители, соседи, музыканты и несколько разработчиков блокчейна. Там был Виней Гупта, инженер шотландско-индийского происхождения, больше всего известный изобретением гексаюрты, небольшой хижины для укрытия от стихийных бедствий. Гупта теперь отвечает за объяснение технологии блокчейна массам. Там был также Пол Пасифико, генеральный директор организации Featured Artists Coalition. Оставив банковский бизнес, Пасифико теперь борется за права музыкантов. И, конечно же, там была и хозяйка вечеринки — Имоджен Хип, известный композитор и музыкант, «самый воодушевляющий артист года», по мнению читателей Music Week , и мать Скаут, которой исполнился один год.

«Я хочу быть уверена в том, что то, что я делаю сегодня, будет иметь какую-то ценность для Скаут когда-нибудь», — сказала Хип нам. Она делилась с нами своими беспокойствами по поводу музыкальной индустрии. «Она так фрагментирована, там так мало настоящих лидеров, и очень много негативных аспектов ее коммерческой стороны, — сказала она. — Там все поставлено с ног на голову. Все вверх дном. Артисты находятся в самом конце пищевой цепи. Нет никакого смысла работать. Музыка повсюду, все время. Она в наших айфонах, в наших такси, она везде. Но артисты получают все меньше и меньше» .

Вот в этом-то и кроется проблема. Интернет — это удивительная вещь, это и посредник для передачи творчества, и инструмент для свободного высказывания мыслей. Нет недостатка в идеях относительно того, что талантливые артисты, дизайнеры и программисты, а также их многочисленные фанаты могли бы придумать вместе в просторах Всемирной паутины. Нет также и недостатка в идеях, каким образом заработать деньги на этом талантливом сотрудничестве. Креативные индустрии, такие как публикация и запись музыки, нашли новые источники дохода в цифровых загрузках и потоковых аудиосервисах. Проблема заключается в том, что с каждым новым посредником артистам достается все меньше и меньше, и последнее слово далеко не за ними. Дэвид Бирн, известный своим участием в группе Talking Heads, так подытожил происходящее в одной из своих публицистических статей: «Мне кажется, что вся эта модель как средство поддержки творческой деятельности совершенно не стабильна. И я говорю не только о музыкальной индустрии. Кажется неизбежным, что в итоге Интернет будет высасывать творчество из всего мира, пока ничего не останется» .

В этой главе мы рассмотрим, каким образом технологии блокчейна могут поместить творческих людей в центре модели, чтобы они не только могли заниматься своим любимым делом, то есть свободно выражать себя, но и получать за это деньги — максимизировать стоимость их моральных и материальных интересов в интеллектуальной собственности. Другими словами, блокчейн может помочь восстановить их права. Больше никакого большого, жадного посредника, никаких больших правительственных цензоров. Итак, давайте внимательно изучим культурную среду — искусство, журналистику и образование, — где основные права человека и возможности заработать на средства к существованию находятся в критическом состоянии.

«Если Скаут когда-нибудь станет музыкантом, как, скажите на милость, она будет зарабатывать деньги? Боюсь, ей это не удастся», — так прокомментировала Имоджен Хип возможную музыкальную карьеру своей дочери, если ей предстоит работать при сегодняшней модели музыкальной индустрии. «Нам нужно что-то простое и отражающее суть, что-то заслуживающее доверия, чтобы люди почувствовали, что музыкой они могут заработать на жизнь» . Пол Пасифико согласился: «Мы хотим такую музыкальную индустрию, которая отражала бы культурный, технологический, социальный и экономический дух нашего времени и обеспечивала бы стабильное и жизнеспособное будущее как для творцов, так и для потребителей» . Хип, Пасифико, Виней Гупта и другие объединились, чтобы создать эту новую музыкальную экосистему.

Если бы тут был рынок предсказаний для инноваций, мы бы поставили на Хип и ее команду. В 2009 году она стала первой женщиной, которая получила Грэмми за лучший дизайн своего альбома «Ellipse». Она привела на церемонию всех своих фолловеров из Twitter, надев на себя то, что впоследствии стало называться «платьем для Twitter». Ее наряд, созданный Мрицем Вальдемайером, включал в себя электронный «воротник», на который транслировались текстовые сообщения поклонников ее творчества, которые они писали в ее микроблог. В 2013 году Хип стала инициатором некоммерческого проекта Mi.Mu, целью которого было изобретение системы музыкальной перчатки. Система объединяет программное обеспечение с сенсорами движения таким образом, что артисты могут контролировать свет, музыку и видео движениями руки. Изобретение выиграло главный приз 2015 Berlin Awards в номинации «WearableIT/FashionTech». Перчатки очень быстро приобрели популярность. Поп-звезда Ариана Гранде подписала на Yout ub e под видео со своим кавером на песню Хип «Hide and Seek»: «Хочу поблагодарить моего кумира @imogenheap за разрешение использовать перчатки Mimu во время моего первого мирового турне» . Я думаю, мало кто сомневается в способности Хип обратить внимание музыкального сообщества на новую технологию.

«Мы знаем, чего мы хотим, — сказала Хип. — Мы не кучка придурков, которым нравится курить травку в гостиной и делать музыку. Мы трудоголики-предприниматели» . Хип рассматривает технологию блокчейна как новую платформу для создателей интеллектуальной собственности, которая поможет им получить за нее достойную плату. В особенности умные контракты могли бы понизить уровень сложности индустрии, понизить важность роли музыкальных лейблов в этой экосистеме.

Если перефразировать слова песни «Talking Heads», то получатся наши насущные вопросы: как мы тут оказались? как мы заставим это работать? (Слова из песни группы Talking Heads «Once in a Lifetime»: «How did I get here? How do I work this?» — Прим. перев.) Все начинается с базовой проблемы для всех артистов — они подписывали контракты во времена виниловых картинок, когда между записывающимися исполнителями и их потенциальными потребителями стояло огромное аналоговое производство и серьезные затраты на распространение. Хип рассказывала нам: «Когда я впервые заключила контракт со звукозаписывающей компанией, я думаю, мне удалось получить где-то пятнадцать процентов. В результате моей последней такой сделки несколько лет назад я получила, может, девятнадцать процентов. Если вам повезет, вы можете получить больше сегодня» . Артисты могут отдать свои права лейблу на протяжении всего срока действия их авторских прав. В Соединенных Штатах он определяется как девяносто пять лет или продолжительность жизни артиста плюс семьдесят лет. Представьте себе все те непредсказуемые инновации, которые контракт должен учесть, чтобы сделка осталась честной в отношении самих артистов и их потомков.

Изначально звукозаписывающие компании были небольшими, радио было королем, магазин грампластинок — королевой, а артист и его команда не только искали новые таланты, но и следили за их творческим развитием. За последние двадцать пять лет индустрия, ранее состоявшая из тысяч лейблов, превратилась в главенство трех суперкомпаний — Sony Music Entertainment, Vivendi's Universal Music и Warner Music Group, плюс несколько сотен независимых компаний звукозаписи. У этих трех гигантов совместная 1 5 — процентная доля в Spotify, самом популярном и доходном сервисе потокового воспроизведения музыки . Поэтому они получат дополнительный приток средств, если (или когда) Spotify станет публичной компанией. Apple стал крупнейшим музыкальным ретейлером в мире, а Live Nation крупнейшей в мире компанией в сфере развлечений.

Таким образом, авторские права на музыкальные произведения сосредоточились в нескольких руках. Лейблы и компании по организации туров начали требовать от артистов заключения так называемых «сделок 360°». Это означает, что компания будет получать долю ото всех доходов артиста — начиная с прав публикации композиции, прав использования записи, прав на выступление, когда артист едет в турне, возможно также даже спонсорские права и торговлю атрибутикой — и все это в независимости от того, инвестировали ли эти компании в создании этих прав.

Вместе с консолидацией индустрии происходит и интеграция системы, а это не всегда просто. У каждого конгломерата есть свой собственный способ ведения дел, своя собственная версия договора и отчета о выплаченных гонорарах, поэтому очень сложно сравнивать этих гигантов. «Большая проблема заключается в том, что индустрия очень фрагментирована. Это огромное количество платформ превращает ее в кошмар», — говорит Хип . Эти системы должны подстраиваться под инновации в производстве, форматах, дистрибуции, контексте использования. Однако редко когда какой-то элемент сразу полностью устаревает, поэтому каждой стороне приходится придерживаться нескольких моделей одновременно, например, самый очевидный пример двух одновременных моделей — это физическая и цифровая модели.

Все еще более усложняется из-за большого числа участников цепи поставок. К ним относятся не только издатели и организации управления правами на исполнение (англ. performance rights organizations, PROs) — это организации, которые следят за публичным исполнением музыки и собирают гонорары за выступления, такие как некоммерческое Американское общество композиторов, авторов и издателей (англ. American Society of Composers, Authors and Publishers, ASCAP), некоммерческая организация Broadcast Music, Inc. (BMI) и предприятие, раньше известное как SESAC (Society of European Stage Authors and Composers). К числу участников цепи поставок относятся также и продюсеры, и студии, и места проведения концертов, и организаторы концертных туров с промоутерами, и оптовики, и дистрибьюторы, и агенты — и у каждого есть свой собственный контракт, своя зарплата и подотчетность. Они берут свою долю от выручки и передают оставшееся менеджерам артиста и агентам. Остатки передаются артисту самому — по условиям контракта. Это верно — артисту платят в последнюю очередь. Может пройти от шести до восемнадцати месяцев, прежде чем прибудет гонорар артиста, в зависимости от времени релиза и порядка расчетного цикла компании.

И в довершение всего абсолютно новая прослойка посредников — такие как технологические компании YouTube и Spotify — включилась в цепь поставки между артистами и лейблами, делая выручку артистов еще меньше. Давайте посмотрим на потоковую музыку. Spotify платит в среднем между $0.006 и $0.0084 за одно проигрывание правообладателям, как правило, это компании-лейблы . На первый взгляд такая система оплаты кажется прозрачной. На сайте Spotify сказано, что компания платит 70 % доходов от рекламы и подписок правообладателям. Однако мы внимательно изучили соглашение с Sony USA Inc. о дистрибуции цифровых аудио- и видеосредств, и выплата где-то $42,5 миллиона невозмещаемых авансов артистам Sony кажется всем чем угодно, но только не ясной операцией. По сути, первый параграф договора говорит о конфиденциальности. Это означает, что ни Sony, ни Spotify не могут информировать артистов о влиянии этого соглашения на их доход. Рич Бенглофф, президент Американской ассоциации независимой музыки, говорит, что по его опыту лейблы, как правило, не делятся деньгами, которые не связаны напрямую с использованием . Промышленный аналитик Марк Маллиган говорит: «Артисты будут оправляться от удара еще в течение как минимум четырех или пяти лет, в точности так же они оправлялись от удара в течение четырех-пяти лет после запуска iTunes» .

Так в чем же польза от лейблов? Конечно, они пытаются как-то справиться со всей этой сложностью, пиратством, усилить позицию правообладателей. Например, Universal Music Publishing Group направила треть числа своих сотрудников на управление гонорарами и правами на местных рынках по всему миру . Universal запустила недавно портал для исполнителей, где они могут посмотреть на статус своего гонорара и потребовать авансы за счет будущих выручек без всякой за это платы. Портал также показывает, как используется Spotify: сколько раз песню прослушивали, какие люди ее прослушивали, что они еще слушают и как определенные песни соотносятся с определенными аудиториями. «Шестнадцать штатных сотрудников Universal занимаются обновлением портала и интерпретацией данных для артистов» . У лейблов есть также огромные команды юристов и лоббистов. Они могут запускать новых артистов сразу на глобальном уровне на тех же стандартных условиях, организуя маркетинговые кампании в местных средствах массовой информации других стран, распространяя их музыку на иностранные рынки, лицензируя права для иностранных музыкальных компаний, организуя международные турне и собирая всю выручку. Цена управления гонорарами возросла вместе с усложнением бизнеса, и эта цена оказывает влияние на артистов везде, потому что она функционирует как налог.

Умные контракты на блокчейне могут упростить систему, избавив лейблы от важнейшей роли в этой экосистеме. Как говорит Имоджен Хип, «если вы компьютерная программа, часть программного обеспечения, база данных. все эти проблемы исчезают, потому что в половине случаев это просто математика. Эта часть идет к этому человеку. и не требуется год или два, чтобы дойти до самого артиста, писателя, исполнителя. Это все происходит постоянно, потому что система автоматизирована и надежна. И в довершение этого новые услуги по дистрибуции музыки, которые более ориентированы на культуру, собирают действительно важную информацию от фанатов исполнителей, которая может значительно повысить эффективность работы артистов, если они будут получать ее напрямую» . Это будущее музыки в блокчейне.

Комбинация платформ, основанных на блокчейне, и умных контрактов, а также стандарты сообщества артистов в отношении надежности и транспарентности сделок, уважение права на частную жизнь, авторских прав, безопасность и честный обмен ценностями могут помочь артистам и тем, кто с ними сотрудничает, в создании новой музыкальной экосистемы.

«Разве не чудесно было бы, если бы я могла решать, каким образом я хочу делиться своей музыкой? — спрашивает Хип. — Например, просто загрузить песню и весь связанный с ней контент в одно место в Интернете, чтобы все могли взять ее только оттуда. Право пользования, право собственности, аннотации к записанным композициям. Видео, биография, включающая в себя самые последние события. Все в одном месте». И все остальные стороны — не только лейблы звукозаписи, издатели музыкальных произведений и организаторы туров, но и корпорации, которые ищут музыку для рекламы, телевизионные продюсеры, которые ищут саундтреки, поставщики услуг мобильной связи, которые ищут рингтоны, и большое количество фанатов, которые хотят использовать музыку для своих фан-видео, — все они могли бы решить, согласны ли они с условиями пользования, которые им предлагает Хип. «Разве не прекрасно было бы чувствовать присутствие артиста в том, как он распоряжается своей музыкой? Его присутствие можно было бы ощущать физически, — говорит Хип. — Я могу решить: хей, сегодня мой день рождения, поэтому всю мою музыку можно скачать бесплатно. или если вам меньше 16 или больше 60, то сегодня все за мой счет! Или я могу перенаправить все поступления ко мне на счет в благотворительный фонд, изменив всего лишь несколько строк в умном контракте» .

Это цель создания новой модели на блокчейне, которая будет ориентирована на артиста, а не на музыкальные лейблы или дистрибьюторы. Артисты могли бы создавать музыку и получать достойную плату за созданные ими вещи, а любители их музыки могли бы слушать ее, делиться ею, записывать ремиксы или делать с ней то, что им хочется, и платить за это честную цену. Эта модель не исключала бы лейблы или цифровых дистрибьюторов, однако они были бы скорее равными, чем доминирующими членами этой экосистемы.

Новая музыкальная индустрия — вовсе не бесплодная фантазия. В октябре 2015 года Хип провела первый эксперимент подобного рода, выпустив песню «Tiny Human» и загрузив в Интернет всю связанную с ней информацию — инструментальную версию, семь мастер-треков, изображение обложки, видео, информацию о музыкантах, инструментах, текст песни, благодарности и полезные ссылки, а также историю создания песни . Все эти детали повысили открытость Хип в Интернете, что должно было помочь всем желающим сотрудничать с ней, быстрее выйти на нее.

Хип предложила фанатам, разработчикам и компаниям загружать ее песню на своих платформах и делиться ею с другими. Она предоставила им неисключительные права на создание творческого профиля Имоджен Хип при условии, что они дадут ей регистрационные данные и разрешение входить в систему после загрузки ее файлов. Если они ожидали получить определенный доход от их использования, то Хип просила их предоставить ей модели оплаты, процентные соотношения и числовые показатели, чтобы она могла учесть эти детали, подводя итоги эксперимента. Кроме того, она заявила, что будет рада поступлениям в ее кошелек биткойна и пообещала перенаправить половину поступлений в свой благотворительный фонд Mycelia, носящий название этой новой экосистемы. Данные об использовании и поведении участников ознаменуют следующую стадию развития экосистемы в блокчейне.

Различные компании работают в настоящий момент над ее созданием, сотрудничая с Хип и другими дальновидными музыкантами. У новой экосистемы есть ряд характеристик, которых недостает существующей индустрии.

Уважение к созданию ценности. Тут заключаются контракты, которые уважают артиста как предпринимателя и равного партнера в любом предприятии, которое связано с созданием ценности. Прощайте архаичные бумажные контракты, которые служат началом всех несправедливостей. «Больше не придется отрывать проценты от своего гонорара», — говорит Хип.

Инклюзивные гонорары, которые распределяют выручку честно, в соответствии с вкладом каждого в творческий процесс, и не только композиторов и исполнителей, но и других артистов и инженеров. Каждый может получить выгоду от крутого хита, не только лейблы звукозаписи или дистрибьюторы.

Транспарентные реестры, распределенные в блокчейне, в которых каждый может увидеть, сколько выручки принесла песня, ее скорость и величина потоков дохода, а также какой процент достается каждому. Больше никаких архаичных и собственнических систем расчета, зафиксированных на бумаге, за которыми можно скрыть все что угодно. Различные теги в зависимости от характера выручки, начиная от платы за работу по найму и заканчивая гонорарами. Простая система расчета, простой аудит, простой процесс уплаты налогов.

Микроизмерение, микромонетизация позволяет сделать потоковой не только музыку, но и доходы. Если бы музыку можно было замерять и потребители могли бы осуществлять микроплатежи за каждое прослушивание, то гонорары могли бы сразу же перечисляться на счета артистов и всех сопричастных. Никаких больше задержек гонораров, никаких больше полугодичных или квартальных выплат гонорара, никаких больше непонятных договоров о гонораре. Никаких больше бедствующих артистов! Теоретик блокчейна Андреас Антонопулос приводит следующий пример: «Streamium в Аргентине — это потоковый видеосервис. Он позволяет производителям видео получать тысячные доли от песни за загрузку, скажем, двух сотен миллисекунд потокового видео. Платформу характеризуют мультиподпись, транзакции с привязкой по времени, атомарность, общая достоверность данных для того, чтобы применить эту схему. Производители предоставляют только то видео, за которое было заплачено, и потребители платят только за то видео, которое они посмотрели. Происходит автоматический пересмотр контракта пять раз в секунду. Если одна из сторон выпадает из процесса в любой момент времени, то контракт заканчивается и оплата осуществляется по самой выгодной транзакции для обоих» _.

Богатые информацией базы данных могут взаимодействовать и объединять ключевой материал, охраняемый авторским правом: тексты песен, композиции и записи — со всеми метаданными, аннотациями, рисунками и фотографиями, индивидуальными треками, — права, которые композитор и исполнитель хотели бы предоставить другим, условия предоставления этих прав, контактная информация и так далее. Все это можно было бы найти в цифровом реестре, доступном каждому. Никаких больше неполных баз данных прав. Права теперь у вас под рукой! А правообладателей так легко найти.

Анализ данных по использованию наконец-то в руках артистов, чтобы привлечь нужных рекламщиков и спонсоров, верно организовывать туры, планировать промоакции и финансировать через краудсорсинг проекты, а также находить других артистов для плодотворного сотрудничества. Модель могла бы собрать «данные по всему миру, которые обычно теряются, например, информацию о том, кто ваши фанаты, сколько им лет, что им интересно, — говорит Хип. — Располагая этой информацией, мы могли бы организовывать наши турне как на заказ, мы могли бы объединяться с брендами и инициативами, которые с нами на одной волне, или продвигать артистов, продукты или благотворительные учреждения, которые мы любим и поддерживаем. Я не говорю об именах или электронных адресах, я имею в виду более обобщенную информацию, которая тем не менее могла бы быть очень для нас полезной. Мы могли бы обмениваться базами данных с другими группами, артистами и фанатами!»

Управление цифровыми авторскими правами — это вовсе не антипотребительскиe технические средства защиты авторских прав (ТСЗАП; англ. DRM — Digital rights management), которые по сути только ограничивали использование. Мы говорим о применении умных контрактов, которые действительно управляют правами и максимизируют ценность права на публикацию, запись, выступление, продажу и других прав. Они включают в себя и условия привлечения третьей стороны для лейблов звукозаписи и услуг дистрибьюторов: лейблы и дистрибьюторы могут решать, готовы ли они согласиться на условия артиста и смогут ли они соответствовать его ожиданиям. Если артисты не хотят, чтобы реклама прерывала их запись, они могут настоять на ее отсутствии. Если они хотят получить определенный доход от использования рекламы, они могут настоять и на этом. Если они хотят, чтобы на какой-то большой территории, например в Китае, передачей прав, дистрибуцией и контролем за соблюдением авторских прав занималась одна из крупных известных компаний, они могут решиться на это. Они могут также устанавливать и ограничения. Если компании не приносят определенный уровень дохода, контракты с ними могут автоматически разрываться. Артистам также необходимо автоматизированное управление вторичными правами, которое бы указывало, возможным или желаемым является данное сотрудничество, которое бы регулировало отказ или принятие потенциальными лицензедержателями условий использования или оплаты артиста. Контракт самостоятельно придает законную силу каждой сделке и сообщает артисту обо всех нарушениях и истечениях срока.

Аукционы/Динамические механизмы ценообразования требуют процент от гонорара держателей вторичных прав в зависимости от спроса на песню. Например, если количество скачиваний песни увеличивается, то рекламной компании, которая получила права на эту песню для использования ее в рекламе, придется автоматически платить больше в то время, когда будет идти реклама.

Система управления репутацией собирает данные из истории транзакций и социальных медиа какого-нибудь биткойн-адреса, чтобы оценить его репутацию. Артисты смогут таким образом доказать свою собственную надежность, а также удостовериться в надежности своих потенциальных партнеров по сделкам, будь то другие артисты или потребители, лейблы, торговцы, рекламщики, спонсоры, обладатели лицензий и так далее. Используя мультиподпись умных контрактов, артисты могут воздержаться от сделок со сторонами, которые не соответствуют определенным репутационным стандартам или не имеют достаточно средств на своих счетах.

Ключевой характеристикой этой новой справедливой музыкальной индустрии является то, что артисты находятся в центре своей собственной экосистемы, а не на периферии большого числа других систем. «Я вижу в ней место для Spotify и YouTube. Я вижу тут место для курирования, для контента пользователей, — говорит Хип. — Я вижу в ней место для звукозаписывающих компаний, потому что нам все равно нужны люди, которые будут «просеивать» сотни миллионов часов музыки или миллиарды битов музыки и искусства, которые создаются каждый день на нашей планете» . С помощью технологии блокчейна артисты могут привлечь творческих единомышленников, известные лейблы, крупных дистрибьюторов и много небольших посредников.

Одна из подруг Имоджен Хип, Зои Китинг, виолончелистка и композитор родом из Канады, всегда контролировала публикации своей музыки. Она владеет всеми правами на публикацию и мастер-треками ее записей. Она с большой аккуратностью управляет своим собственным маркетингом, продажами, лицензиями и стратегией дистрибуции. Если учесть всю ту сложность индустрии, о которой мы говорили ранее, то мы сильно восхищаемся тем, как ей это удается. «Артист вроде меня не смог бы существовать без технологии. Я могу просто записывать музыку у себя в подвале и публиковать ее в Интернете», — говорит Китинг в интервью The Guardian. Для нее Интернет выровнял поле игры для независимых артистов, однако ее опыт с крупными онлайн-дистрибьюторами музыки не сильно отличается от опыта Имоджен Хип с традиционными лейблами. «Нет никакого оправдания тому, что компании повторяют схемы оплаты из прошлого. Нет оправдания тому, что они паразитируют на тех, кто беспомощен, — говорит Китинг. — Корпорации все-таки несут ответственность не только перед своими акционерами, но и перед всем миром, а также перед артистами» .

Китинг подразумевает новый контракт, который YouTube, принадлежащий Google, прислал ей. Ей нельзя было его разглашать. В течение нескольких лет она распространяла свою музыку через YouTube и монетизировала использование ее материалов третьими лицами через Content ID, программу, которая автоматически сообщает правообладателю о случаях потенциального нарушения авторских прав. Китинг не беспокоилась о пиратстве, передаче файлов или гонорарах. По ее мнению, коммерческая потоковая музыка была средством продвижения, возможностью найти новых слушателей и проанализировать данные использования ее материалов. Музыкальные агрегаты и хитмейкеры были теми, кто делал большие деньги, предлагая целые каталоги в сервисах по требованию. Но не она. Самая большая часть ее дохода всегда исходила от настоящих фанатов, которые платили от двадцати до ста долларов за ее альбом. Сначала она публиковала свою работу в Bandcamp, затем загружала ее на iTunes и в конце концов делала ее доступной на других платформах — YouTube, Spotify, Pandora. Оконная стратегия (когда контент доступен по определенному каналу в течение лишь какого-то периода времени) оказалась эффективной как для нее, так и для ее самых преданных фанатов. Она могла поблагодарить своих существующих поклонников и культивировать новые отношения.

YouTube запускал новый сервис Music Key, подписчики которого должны платить за отсутствие рекламы. Если бы Китинг хотела продолжить монетизацию своей деятельности через YouTube, ей пришлось бы согласиться с условиями YouTube: выложить весь ее каталог и прекратить выкладывать ее еще где-либо. Либо так, либо никак. Она знала, что независимые лейблы также были недовольны новыми условиями, однако их гораздо больше расстроили финансовые последствия. Китинг хотела управлять своей музыкой на своих условиях.

Она увидела потенциал блокчейна биткойна как технологии, которая может помочь ей добиться этой цели, потому что она гарантирует транспарентность. «Я просто верю в транспарентность во всем, — рассказала она Forbes. — Как мы можем построить экосистему будущего, когда даже не знаем, как работает сегодняшняя система?» Например, Китинг подсчитала, что на YouTub e есть пятнадцать тысяч видео (выступления танцоров, фильмы, телевизионные шоу, творческие проекты, игровые сессии), в которых используется ее музыка в качестве саундтрека без ее права. Ей бы стоило каким-то образом использовать эту любовь к ее музыке, однако только YouTube знает точно, насколько она действительно популярна. Nielsen SoundScan — лишь один из огромного числа показателей.

Так же, как и Хип, Китинг хочет зарегистрировать авторские права и метаданные, связанные с ними, в блокчейне. Таким образом, людям будет легче выйти на нее как на правообладателя. Она могла бы тогда отследить работы, которые используют ее музыку, с помощью блокчейна. Распространенный реестр музыкальных метаданных мог бы не только отслеживать, кто что создал, но и кто еще был задействован. Она представляет себе систему, которая бы визуализировала использование прав и взаимоотношения между всеми сторонами, подсчитывала бы реальную стоимость песни через динамическое ценообразование и обеспечивала бы микроплатежи партнерам и инвесторам без необходимости обращаться к третьим лицам, таким как ASCAP или BMI .

Опять же, мы не говорим, что лейблы или технологические компании не будут играть никакой роли и что артисты всем будут заниматься сами в абсолютно пиринговой экосистеме. Скорее, мы говорим о новом виде музыкальной экосистемы, центром которой являются артисты, в которой они сами управляют своей судьбой и получают честную плату за свои творения. Технология блокчейна не создаст новый стандарт оплаты труда артистов. Наоборот, она предоставит им свободу выбирать из бесконечного числа возможных решений и пользоваться тем, что удовлетворяет их потребности и соответствует их убеждениям. Они могут творить бесплатно или микромонетизировать абсолютно каждый свой шаг, но в любом случае это будет их выбор, а не выбор лейблов или дистрибьюторов.

Существует два основных вида международных авторских прав на музыкальное произведение. Первый вид распространяется на то, что лежит в основе композиции, — музыкальные ноты и текст, в любой форме и на любом языке. Как правило, эти права принадлежат композитору и поэту — песеннику. Права на музыку и на текст песни могут существовать как два разных пр ав а, которые принадлежат двум разным людям. Авторы песни получают гонорары каждый раз, когда кто-то записывает или исполняет песню, покупает ноты, переделывает ее в другой жанр (например, в функциональную музыку), переводит ее на другой язык или включает ее в сборник или учебник. Второй вид прав распространяется на запись песни, исполнение, записанное и сохраненное в неком носителе информации — например, в файле или клипе. Права на запись, как правило, принадлежат исполнителю и его команде, и они получают гонорары всегда, когда их песня звучит по радио, по телевидению или в Интернете; когда она звучит фоном в телевизионных передачах, рекламах или видеоиграх; когда ее слушают в виде потока, скачивают или покупают на каком-то жестком носителе, таком как грампластинки, CD- или DVD-диски.

Мы говорим о новом виде музыкальной экосистемы, центром которой являются артисты, в которой они сами управляют своей судьбой и получают честную плату за свои творения.

Высокий уровень независимости Зои Китинг подтолкнул группу из Торонто 22Hertz, играющую индастриал-рок, обратить внимание на блокчейн. В Канаде регистрация авторских прав на песню стоит пятьдесят канадских долларов, и в сертификате написано только название песни. Основатель группы Ральф Маллер (Ralf Muller) решил, что это вряд ли поможет в суде, если кто-то незаконно будет использовать текст песни или мелодию. Поэтому он решил использовать хеширование, создав хеш целой песни с помощью слота OP_RETURN и зарегистрировав его в блокчейне. Если кто-то когда-нибудь будет использовать его слова или музыку, он сможет простым способом доказать свои права, указав на транзакцию в блокчейне, сделав второй хеш песни и сравнив его с хешем в блокчейне. Они окажутся одинаковыми. «Если вы введете хеш с помощью OP_RETURN, то вы, в общем-то, уже не можете вернуться и что-то изменить. По-моему, это просто невероятно». На вопрос о том, почему онлайн — магазин группы принимает биткойн и предлагает скидки владельцам биткойнов, Маллер ответил категорично: «Я не в восторге от традиционного ведения дел» .

В точности так же, как и Colu — платформа управления цифровым контентом, основанная на биткойновской технологии блокчейна. Она предоставляет разработчикам и компаниям инструменты для получения доступа к цифровым активам и управления ими. Среди этих активов — авторские пр ав а, билеты на концерт, подарочные карты — все то, в чем у по-настоящему распределенной музыкальной индустрии может быть потребность. Colu сотрудничала с лидером в музыкальных технологиях Revelator, чтобы создать интерфейс программирования приложений (англ. application programming interface, API) по управлению авторскими правами. Цель — как раз реализовать то, о чем мечтают Имоджен Хип и Зои Китинг, а мечтают они о четком формулировании авторских прав, о ясной цифровой дистрибуции и уровне фактического использования. API предоставит всем действующим игрокам средство для достижения транспарентности, к которой уже столько раз призывали, а также эффективности. «Мы считаем, что у платформы Colu огромнейший потенциал в плане упрощения управления авторскими правами, для начала с теми, которые связаны с сочинителями песен и их композициями», — говорит Бруно Гуец (Bruno Guez), основатель и генеральный директор Revelator. - Colu сделала возможной интеграцию такой сложной технологии, как блокчейн, в платформы вроде нашей, и мы надеемся изучить все возможности ее использования, чтобы улучшить обслуживание наших клиентов» _.

В конце концов, ключевым аспектом любой творческой индустрии является поиск и обучение талантов. Музыканты, конечно, берут на себя роль наставников в таких соревнованиях, как, например, «Голос». Блокчейн поддерживает подобные проекты с помощью алгоритмов пользования. Рассмотрим, к примеру, PeerTracks. На главной странице PeerTracks написано, что это «лучшая универсальная музыкальная платформа» как для любителей музыки, так и для артистов. PeerTracks присоединяет умный контракт к каждой песне, которую загружает артист, и контракт автоматически распределяет выручку в зависимости от сделки, которую заключили между собой исполнитель, автор песни, композитор и другие члены группы. Артисты получают свои собственные токены, которые носят их имя и похожи на виртуальные бейсбольные карточки. Токены можно коллекционировать. Артист устанавливает число доступных токенов. Поэтому их может быть, так сказать, ограниченное число. Концепция проста — создайте так называемый магазин ценных вещей, стоимость которых будет определяться популярностью артиста .

Пользователи получают по требованию бесплатный полный доступ ко всему музыкальному каталогу PeerTracks, причем музыкальные композиции не прерываются рекламой. Они могут сохранять песни и плейлисты для использования офлайн и скачивать любые песни или альбомы из каталога. В отличие от Spotify или iTunes, пользователи могут также покупать токены артистов и перепродавать их, как бейсбольные карточки. Вместе с ростом популярности артиста растет и стоимость его токенов; таким образом, пользователи могут получить какую-то прибыль, если они начали поддерживать артиста до того, как он стал популярным. Если вы поддерживаете какого-то артиста, покупая его токены, это означает, что к вам будет исключительное отношение, у вас будут льготы и подарки от артиста. Это мотивирует людей, которые были пассивными слушателями на Spotify, становиться активными промоутерами, и таким образом возникает сообщество активных фанатов, которое рассчитывает на долговременное сотрудничество. PeerTracks планирует платить артистам больше за потоки и загрузки, а именно 95 % от выручки, и постоянно платить им через блокчейн. Артисты могут установить свою собственную цену за загрузку их музыки. Создатели PeerTracks утверждают, что благодаря тому, что есть возможность получить прибыль, кураторы и искатели талантов в поисках новой звезды обязательно обратят внимание на песню нового артиста, потому что пользователи платформы своей активностью сделают ее заметной .

Традиционный рынок искусства печально известен своей недоступностью и непрозрачностью. На относительно небольшое число художников и коллекционеров приходится огромная доля рынка, и существует всего лишь несколько очень узких и иногда окольных путей для того, чтобы попасть на этот рынок искусства. Но даже при таких условиях открытость и общая нерегулируемость рынка искусства подталкивает к тому, чтобы поэкспериментировать с новыми концепциями и новыми медиа, демократизируя таким образом как рынок искусства, так и рынки капитала. И все это с помощью преобразующей и революционной силы блокчейна биткойна.

Создатели Artlery говорят о ней как о сети художников, которые договорились делиться заработками со своими почитателями и «коллегами», если те будут продвигать их работы . Цель Artlery — создать в блокчейне валюту, привязанную к искусству, превращая любителей искусства в частичных владельцев искусства, с которым они взаимодействуют. Их подход заключается в том, чтобы предоставить стимулы для всех игроков рынка — для художников, их почитателей, кураторов и владельцев мест проведения мероприятий, таких как галереи, музеи, студии и ярмарки, вместо того чтобы извращенным способом поощрять лишь одного игрока за счет других. Чтобы ускорить процесс нахождения почитателей и создания репутации артиста, Artlery организует первоначальное размещение акций (initial pub lic offerings, IPOs) цифровых частей работы этого артиста. Благодаря приложению Artlery стали известны такие художники, как ЖаЗоН Фрингс, Давид Переа, Кейт Холландер, Бентон Си Бейнбридж и Базаар Тинс (JaZoN Frings, David Perea, Keith Hollander, Benton C Bainbridge, the Bazaar Teens), которые создали цифровой вариант своей работы, разбив их на много кусочков, как пазл, и распределив их между своими почитателями в зависимости от их преданности. Во время первоначального размещения акций поклонники могут получить проценты, ориентируясь на тот общий процент от всего произведения, который художник подарил сообществу. В дальнейшем разработчики Artlery планируют разрешить обмен накопленных процентов и их продажу.

В 2015 году на Стэнфордском саммите по блокчейну, спонсором которого была Artlery, Дон решил поддержать работу Ансельма Скогстада под названием EUR/USD 3081, художественное изображение банкноты евро, увеличенное и напечатанное на алюминиевой композитной панели Дибонд размером 58x44 дюйма.

Чтобы оплатить часть прав на данный предмет искусства, Дон открыл свое приложение для кошелька биткойна. Он воспользовался им, чтобы создать послание, указывающее на то количество биткойнов, которые необходимы для покупки этого процента прав. Затем он ввел публичный ключ Artlery как получатель того биткойна и использовал свой личный ключ, чтобы «подписать» или, другими словами, подтвердить свое послание. Дон дважды проверил все поля, потому что, в отличие от традиционных систем оплаты, тут не было возможности реверсировать транзакцию. И затем он передал послание не в свой канадский банк, а всей сети компьютеров, которые осуществляют работу блокчейна биткойна.

Некоторые люди называют эти компьютеры узлами (англ. nodes), и некоторые из них отдают свою мощность, чтобы решить математическую задачу, связанную с созданием блока. Как мы уже объясняли, сообщество биткойна называет их майнерами (англ. miners), а их работу майнингом (англ. mining), так же как и gold mining (рус. добыча золота). Это довольно неловкая аналогия, потому что так создается образ экспертов, которые обладают определенным конкурентным преимуществом по сравнению с новичками. Однако это не так. По сути, каждый майнер выполняет роль сервисной программы, а ПО осуществляет все вычисления. Серьезные майнеры умеют оптимизировать производительности своих компьютеров, минимизировать потребление энергии и выравнивать высокоскоростную связность сети. За пределами этих задач не требуется каких-то особых умений от человека за компьютером, даже наоборот, вмешательство человека не приветствуется.

Не все узлы занимаются майнингом. По сути, большинство узлов в сети биткойна просто занимаются верификацией полученных данных, прежде чем передать эти данные пиринговым соединениям. Сеть верифицировала две единицы данных о том, что Дон проконтролировал количество биткойнов и авторизовал транзакцию, и признала послание Дона транзакцией. Майнеры затем наперегонки спешат конвертировать неорганизованны е и незаписанные транзакции в транзакции, которые организованы и записаны в блоке данных. Каждый блок должен включать в себя хеш предыдущего блока транзакций, а также случайное число, известное как нонс (англ. nonce). Чтобы выиграть гонку, компьютер должен воспроизвести хеш блока; у этого хеша должно быть определенное, но случайное количество нулей вначале. Невозможно предсказать, какой нонс произведет хеш с правильным числом нулей, поэтому компьютеры должны попытаться попробовать различные нонсы до тех пор, пока они не найдут верный. И действительно, это все равно что выиграть лотерею, потому что для этого не нужно каких-то особых умений. Однако человек может увеличить свой шанс на победу в лотереи, купив самый продвинутый компьютерный процессор, который специализируется на решение математических задач биткойна, или купив больше лотерейных билетов, то есть использовать различные высокомощные узлы или же, как зачастую делают люди, объединить свой узел с другими узлами — как иногда делают коллеги в офисе — и согласиться разделить выигрыш, если один из узлов победит. Таким образом, победа зависит от везения, мощности процессора и размера пула майнинга.

Уровень хеширования или хешрейт (англ. hash rate) — это показатель общей производительности сети биткойна. Чем выше уровень хеширования целой сети, тем сложнее подобрать верный нонс. Когда майнер находит хеш с верным числом нулей, он делится доказательством выполненной работы (англ. proof of work) с другими майнерами в сети. Это еще один серьезный научный прорыв в распределенной информатике — использование доказательства выполненной работы для достижения консенсуса сети. Он также известен как «Задача византийских генералов» (англ. Byzantine Generals' Problem). Другие майнеры сигнализируют о своем принятии блока, фокусируя свое внимание на создании следующего блока, который должен содержать хеш только что созданного блока. В точности так же, как публичный и личный ключи Дона уникальны, уникален и каждый блок — все это выглядит, как криптографический отпечаток пальца, который верифицирует все транзакции в блоке. Никакие два «отпечатка» блока не будут совпадать. Победивший майнер получает набор новых биткойнов в качестве вознаграждения — программное обеспечение само создает и распределяет новые биткойны, при этом хешированный блок присоединяется к цепочке.

Таким образом, спустя десять минут после того, как Дон передал свое сообщение, он и Artlery получили подтверждение того, что биткойновская транзакция Дона создала то, что называется «неизрасходованным выходом транзакции» (англ. unspent transaction output, UTXO), и это означает, что Artlery может потратить его, сделав то же самое, что только что сделал Дон, — передать сообщение о количеств е, которое надо потратить, и с адресом получателя, а также подтвердить транзакцию с помощью публичного ключа Artlery. Если бы художник и его почитатели знали бы публичные ключи и Дона, и Artlery, то они могли бы увидеть, что сделка между ними совершилась, и также они увидели бы размер транзакции. Вот почему мы называем эту систему публичным реестром (англ. public ledger) — все транзакции транспарентны и осуществляются под «псевдонимами», то есть мы видим адреса участников, но мы не видим имен людей, стоящих за этими адресами. Каждый последующий блок служит еще одним подтверждением совершенной транзакции.

Теперь Дон владеет процентом прав на художественное изображение евро. Когда настоящую работу продадут, артист, владелец места проведения выставки, Дон и другие подобные ему почитатели, — все они получат небольшой доход в зависимости от того, насколько они поддерживали это произведение искусства. Другими словами, активность поклонников имеет значение. Те почитатели, которые взаимодействовали как с художником, так и с его работой, рассказывали о ней в социальных сетях, призывали других так же принимать активное участие в судьбе творческого человека, а также мощно продвигали бренд художника, получат больше, чем пассивные почитатели, которые всего лишь один раз взглянули на онлайн-версию работы и купили долю в правах. Мы не уверены, что то, что мы сейчас пишем об этом в книге, добавит Дону дополнительных очков в копилку его активности. Artlery ждет от своих пользователей определенных жестов — в форме положительных отзывов о художниках и их работах, возможно, в будущем платформа будет учитывать также и такие примеры, как наш. Изначально Artlery концентрировала свое внимание на предоставлении процента с продажи каждого произведения искусства. В будущем поклонники смогут напрямую покупать акции произведения искусства, возможно, делясь частями дохода от подписки или авторскими правами на работу.

Привлекая многих игроков, в том числе и почитателей искусства, в процесс напрямую и превращая их в держателей акций работ художников, Artlery фокусируется больше на финансах. Блокчейн как публичный распределенный реестр гарантирует открытое, точное и своевременное осуществление транзакций. Когда выплаты будут выходить за рамки первичной, вторичной продаж и вторичных авторских прав, распространяющихся на печатные репродукции и розничную торговлю, художники никогда не будут оставаться в одиночестве. За ними будет стоять целое сообщество их почитателей — акционеров, которые будут готовы их поддержать и отстоять их права по контракту.

Artlery использует блокчейн биткойна несколькими способами. Прежде всего, она регистрирует происхождение произведения искусства в качестве метаданных в блокчейне с помощью партнерства и API-интеграции с другим стартапом биткойна, Ascribe.io. Кроме этого, она загружает таблицу выплат таким образом, чтобы всем акционерам немедленно осуществлялась выплата их доходов в соответствии с их долями при соблюдении абсолютной транспарентности для всех сторон. Платформа изучает различные техники для кодирования этой информации, такой как скрипт биткойна внутри транзакций. Хотя изначально целевой рынок Artlery — это изобразительное искусство, у платформы хорошие шансы на успех в таких сфер ах, связанных с авторским правом, как музыка, книги и фильмы. Разработчики платформы надеются выйти на них с помощью разработки собственного API интерфейса.

Неприкосновенность частной жизни, свобода слова и прессы крайне важны для открытого, свободного и процветающего общества. С одной стороны, граждане должны иметь возможность общаться частным образом, оставаясь неузнанными. С другой стороны, они должны иметь возможность говорить свободно и не бояться при этом каких-либо репрессий. Контроль за пользователями онлайн, взлом баз данных крупных общественных институтов и данных граждан, а также откровения Эдварда Сноудена о массовой слежке заставили граждан развитых демократий отправиться на поиски технологий анонимности и технологий шифрования. Эти инструменты позволяют им маскировать их личности и зашифровывать послания при передаче и во время их хранения таким образом, чтобы доступ к ним был только у авторизованных людей.

Но тут возникает проблема — технологии шифрования либо незаконны для частного пользования, либо еще не доступны в тех странах, граждане которых сильнее других ощущают потребность в них. Вассенаарские договоренности — международное соглашение о контроле за экспортом, которое было подписано технологически развитыми странами, регулирует экспорт технологий «двойного применения», так как они могут быть использованы как во благо, так и во зло. Изначальная цель этого соглашения заключалась в том, чтобы не допустить попадания высокотехнологичной продукции в руки диктаторов Северной Кореи, Ливии, Ирана и Ирака. Технологии сокрытия личности и шифрования, такие как инфраструктура публичных ключей, были причислены к числу технологий «двойного назначения».

Контроль за пользователями онлайн, взлом баз данных крупных общественных институтов и данных граждан, а также откровения Эдварда Сноудена о массовой слежке заставили граждан развитых демократий отправиться на поиски технологий анонимности и технологий шифрования.

Сегодня в таких странах, как Россия и Китай, и индивидуумы, и корпорации (в том числе и иностранные компании) должны получить разрешение, прежде чем использовать их. В странах, где использование этих технологий никак не ограничено, правительства — даже администрация президента Обамы — просят технологические компании предоставить им «тайный доступ», то есть секретное средство для обхода процесса аутентификации (то есть входа с паролем или другим каким-то кодом) и получения удаленного доступа к компьютеру и его данным без авторизации, плюс чтобы остаться при этом незамеченными. Это гораздо коварнее, чем Большой Брат, потому что, по крайней мере, все знали, что Большой Брат смотрит за ними . Сегодня же технологические компании не должны говорить пользователям, что у кого-то есть тайный доступ к их данным. Вне всякого сомнения, хакеры ищут эти лазейки, находят их и используют.

«Тенденции, касающиеся безопасности и неприкосновенности в Интернете, вызывают серьезное беспокойство, — написал Дэвид Кэй, специальный докладчик Управления Верховного комиссара ООН по правам человека. — Зашифрованная и анонимная коммуникация раздражает правоохранительные органы и чиновников, занимающихся борьбой с терроризмом, поэтому они усиливают слежку. Однако власти не смогли описать ситуации — даже в общих чертах, соблюдая конфиденциальность, — в которых они могут нарушать право на неприкосновенность для достижения своих законных целей» . Он также добавил, что правоохранительные органы и ведомства по борьбе с терроризмом начали преуменьшать значимость старой доброй детективной работы и мер сдерживания, в том числе и значимость транснационального струдничества .

Неудивительно, что по глобальным показателям защиты политических и личных прав, то есть по неприкосновенности частной жизни, свободе слова, собраний и печати, по уважению к другим религиям, иммигрантам, политическим беженцам и гомосексуалистам, Россия занимает 114-е место, а Китай второе с конца — 160-е . Как бы то ни было, Соединенные Штаты также не являются образцом — они занимают 28-е место в списке.

Блокирование веб-сайтов без суда и следствия стало обычным делом в этих странах, и многие цензоры научились обманывать программы виртуальных частных сетей, используемых для защиты от надзора . По данным организации «Репортеры без границ», в России стали чаще нарушаться свободы слова и информации, а также стали чаще блокироваться сайты (среди них Википедия) с того момента, как Владимир Путин снова стал президентом в 2012 году . Китаю удалось полностью «избавить» своих граждан от некоторых видов информации — например, заблокировав поиск данных, связанных с Гонконгским продемократическим движением «Occupy Central» и 25-й годовщиной событий на площади Тяньаньмэнь, в Weibo, китайском клоне Twitter. Правоохранительным органам удалось заблокировать почти 90 % всех служб Google. Арест — также распространенная мера наказания в этих странах, если люди размещают онлайн материал, который считается правительством сомнительным. После краха китайского фондового рынка в июле 2015 года власти арестовали более сотни людей за то, что они использовали социальные сети для распространения слухов, которые «привели к панике, вводили в заблуждение общественность и стали причиной беспорядков на фондовом рынке или в обществе» .

Правительства тех стран, которые хотят подавить голоса своих граждан везде и используют такие технологии, как Интернет, чтобы заставить замолчать диссидентов и блокировать СМИ других стран, обнаружат, что совладать с технологией блокчейна будет не так-то просто. И на то есть несколько причин. Во-первых, простые граждане и журналисты могут использовать публичные ключи, чтобы зашифровать информацию и скрыть свои личности от потенциальных цензоров и взломщиков. Во-вторых, если правительства отказывают хорошей и честной журналистике в финансировании, то журналисты могут найти финансирование с помощью блокчейна, организовав широкую сеть инвесторов, которые неравнодушны к тому, о чем они пишут, и прежде всего инвесторы, которые желают остаться анонимными. И в-третьих, правительства не могут уничтожить или изменить информацию, записанную в блокчейне; поэтому мы можем использовать ее, чтобы заставить правительственные органы и другие могущественные институты отвечать за свои действия.

Подумайте о журналистах, которые будут получать финансирование через краудфандинг в блокчейне. Если мы освободим их от финансовой хватки подотчетных государству СМИ, то они смогут пис ать о политике более свободно, потому что их инвесторы останутся неизвестны общественности. Бывшие китайские журналисты могли бы воспользоваться одной из распределенных пиринговых платформ для краудфандинга, такой как Koinify, Lighthouse или Swarm, которые используют инфраструктуру публичных ключей для защиты личностей отправителей и получателей гораздо лучше, чем системы, основанные только на Интернете. Еще один инструмент блокчейна — это бесплатное мобильное приложение GetGems, которое защищает и монетизирует постоянный обмен сообщениями через биткойн. Пользователи могут спокойно отправлять все виды файлов: GetGems работает как частный электронный адрес, а не как SMS . Эти приложения лишь начало того, что, в принципе, возможно.

Еще одно возможное решение — использование распределенной платформы для хранения историй в неизменном уникальном реестре. Примером может служить Factom, который стремится создать нечто подобное в развивающемся мире. Репортеры могут купить кредиты для входа, то есть права для создания записей в реестре Factom. Так же, как и с реестром биткойна, все получают одну и ту же копию записи, и любой может добавить к ней что-то, однако никто не может изменить ее, если однажды она была занесена в реестр. Factom использует схему, основанную на обязательстве (англ. commitment scheme) с двумя стадиями «обязательство/значение» (англ. commit/reveal), которая работает как антицензурный механизм. Например, в Китае в таком случае серверы не смогут помешать публикации данных, которые правомерны, но не устраивают властей своим содержанием. Если репортер прикрепит приходную запись к документу, то он будет зафиксирован. Правительство может назвать определенные записи оскорбительными, однако оно не сможет удалить или заблокировать их, как китайское правительство однажды сделало с Википедией. Если официальный суд примет решение об изменении в реестре, то судебный исполнитель сможет сделать новую запись, которая отразит приказ суда, однако история записей останется видна для всех .

Третьим решением проблемы может стать использование распределенных пиринговых микроблогов, которые не проходят через централизованные серверы. Стефан Пер, генеральный директор BitPay, рассказал о том, как можно заново создать Twitter или Facebook, чтобы пользователи могли контролировать свои личные данные. «Вместо того чтобы иметь всего лишь одну компанию, такую как Facebook, мы можем иметь много компаний, функционирующих в этой всеобщей базе данных [блокчейне] и стремящихся привлечь внимание пользователя своими особенностями. Некоторые из этих компаний могут попросить вам или потребовать от вас поделиться с ними определенной информацией, чтобы они могли ее монетизировать. Однако как у пользователя у вас будет полный контроль над той информацией, которой вы поделились с компанией» . Существует Twister, клон Twitter, в отношении того, что касается ощущений и функциональности, который был разработан в 2013 году Мигелем Фрейтесом — хакером и инженером-исследователем в Папском католическом университете в Рио-де-Жанейро в Бразилии. Twister использует свободное программное обеспечение для реализации системы биткойна и протоколы BitTorrent, а также применяет криптографию в непрерывном режиме таким образом, чтобы ни одно правительство мира не могло шпионить за общением пользователей на платформе .

Дзеити Ито относится к элитной группе самых успешных предпринимателей мира, в которую входят такие личности, как Билл Гейтс, Стив Джобс, Биз Стоун и Марк Цукерберг. Ито вылетел из колледжа, чтобы изобрести что-то новое в цифровой экономике . Это характерная черта нашей предпринимательской культуры — чтобы добиться воплощения идеи в жизнь, понять глубинную ее сущность и все нюансы, необходимо выйти за рамки университетской аудитории и уйти в бизнес, говорит Ито. Генри Форд и Уолт Дисней реализовывали свои мечты без дипломов колледжа. И, как бы парадоксально это ни звучало, Массачусетский технологический институт (MIT) выбрал именно Ито, чтобы он возглавил легендарную лабораторию Media Lab — эпицентр всех событий цифрового мира.

Это было сделано очень своевременно. «Я был заинтересован в цифровой валюте еще до работы в Media Lab. В 1990-е я работал для одного из самых первых цифровых тестовых серверов времен компании DigiCash. Одна из первых книг, которые я написал на японском, называлась «Цифровые деньги», и я написал ее в соавторстве с сотрудником Банка Японии. Поэтому эта сфера давно уже интересовала меня, еще до того, как я начал заниматься совсем другими вещами» .

Когда он пришел в Media Lab, различные научные сотрудники время от времени занимались биткойном в зависимости от того, что было их областью — модели достижения консенсуса, криптография, компьютерная безопасность, распределенные системы и экономика. Однако никто не фокусировал на нем полностью все свое внимание. Он не видел, чтобы факультет фундаментально занимался биткойном, хотя студенты университета запустили проект по биткойну — MIT Bitcoin Project, в рамках которого дали $100 в эквиваленте биткойна каждому студенту, кто решил присоединиться к инициативе.

У Ито было такое же чувство, как и у Имоджен Хип, — нужно действовать как можно скорее, распространять информацию и формировать команды для решения правовых, технических, творческих задач. Технологии блокчейна развивались гораздо быстрее, чем технологии Интернета, причем без участия ученых. Главные разработчики протоколов биткойна понемногу отходили от ударов по репутации: организация Bitcoin Foundation объявила себя банкротом, член совета директоров Марк Карпелес был арестован в Японии за растрату средств через его биржу цифровых валют Mt. Gox. Ито действовал быстро. Он запустил программу Digital Currency Initiative (DCI) в Media Lab, направленную на повышение осведомленности о криптовалютах, и назначил бывшего советника Белого дома Брайана Форди ее руководителем. Он также сделал участниками программы трех главных разработчиков биткойна, чтобы гарантировать им стабильность и все необходимые ресурсы для того, чтобы они могли сосредоточиться на разработке кода.

Он посчитал, что важно создать академическую сеть университетов, заинтересованных в поддержке биткойна, и она сейчас в процессе создания. «Мы организуем курсы, мы пытаемся организовать исследования, но мы все равно находимся еще на ранней стадии, — говорит он. — У нас есть финансирование для поддержки программы, и мы пытаемся подогреть интерес к ней со стороны факультета и студентов». Если говорить о более глобальных целях, ему бы хотелось, чтобы MIT Media Lab модернизировала высшее образование, чтобы люди наподобие него не вылетали из университетов и видели смысл в таком месте, как их лаборатория. Это возможность направить будущее университетов в нужное русло .

Мелани Сван, ведущий теоретик блокчейна и ученый, обратила внимание на то, где студенты могли бы учиться блокчейну, и речь тут не о традиционных университетах. Речь об обучении в самом блокчейне. «Это настоящая революция того, что мы делаем. Мир университетской науки — это не то место, где получится думать о таких новых вещах, как блокчейн», — говорит она. Например, вместо того, чтобы отправить свою исследовательскую статью в научные журналы для публикации и ждать от шести до восемнадцати месяцев отказа в публикации или одобрения, ученый может опубликовать свою работу сразу же для ограниченной аудитории единомышленников, как это сделал Сатоси Накамото, и получить отзывы в реальном времени, и проверить, насколько работа готова для публикации для более широкой аудитории. Ее можно разместить бесплатно, однако другие ученые могут подписаться, чтобы провести более глубокий анализ или чтобы провести дискуссию с автором. Ученый может открыть доступ к материалу, на котором он проводил исследование, или поделиться им с другими учеными в рамках умного контракта. Если в работе содержится информация, которую можно использовать для получения коммерческой прибыли, то ученый может заранее защитить свои авторские права, учитывая то, кто финансировал исследование и их возможные требования по отношению к открытию.

Сван — основатель института по изучению блокчейна. «Это начало развития образовательной инфраструктуры для того, чтобы мы узнавали больше об этих технологиях. Очевидно, что все наши встречи, группы пользователей и мозговые штурмы дают очень много, — говорит она. — Каждая стратегия и консультирование по делам бухгалтерского учета теперь имеют группу практики блокчейна, и есть образовательные институты, например, Университет Блокчейна» . Сван сама ведет мастер — классы по блокчейну в Университете Сингулярности.

Она говорила о системе образования, в которой каждый студент университета стал бы так называемым «образовательным сомелье», руководствуясь своими интересами или желаемыми навыками в выборе сертифицированных курсов, возможно, также массовых открытых онлайн-курсов (сокр. МООК, англ. massive open online courses, MOOCs). «Преимущество МООК заключается в том, что это децентрализованное образование. То есть я могу посетить лучшие курсы Стэнфордского университета через Coursera. Я могу также прослушать лучшие курсы в MIT». Таким образом, студенты могут вкладывать деньги в программы для своего саморазвития, которые они могут найти в любом уголке мира, и получить аккредитацию. Мелани Сван объясняет: «Когда я хочу сдать GRE (англ. Graduate Record Examinations, тест, который необходимо сдавать для поступления в аспирантуру, магистратуру или иной последипломный курс в вузе США и ряда других стран), GMAT (англ. Graduate Management Admission Test, стандартизованный тест для определения способности успешно обучаться в бизнес — школах) или LSAT (англ. Law School Admission Test, вступительный тест для юридических вузов), то я просто показываю свою ID-карту, и она подтверждает локально, что я тот человек, за которого себя выдаю, и я прохожу этот тест». И это местное подтверждение «могло бы запросто стать частью инфраструктуры МООК».

Сван работала и продолжает работать над тем, каким образом осуществить аккредитацию МООК и привязать студенческий долг к блокчейну. Блокчейн предоставляет три возможности для достижения этой цели: (1) достоверное доказательство того, что студенты, которые записались на занятия Coursera, действительно их прослушали, сдали экзамены и овладели материалом; (2) механизм оплаты; и (3) умные контракты, которые могли бы утверждать учебные планы. Представьте себе умные контракты для преодоления неграмотности. «Почему бы не добиться финансовой помощи через личное развитие? Как Kiva, только Kiva для грамотности», — говорит Сван. Только, в отличие от Kiva, все будет супертранспарентным и все участники будут нести ответственность. Спонсоры могут помогать отдельным детям вкладывать деньги, чтобы помочь им достичь успехов в образовании и поддерживать их в зависимости от их достижений. «Скажем, я хочу вложить средства в школьника по кенийской программе преодоления безграмотности. Каждую неделю этот ребенок должен предоставлять доказательство того, что он завершил модуль по чтению. Возможно, все это можно автоматизировать с помощью онлайн-теста, где блокчейн будет подтверждать личность ребенка и записывать прогресс до того, как на следующей неделе будет приниматься решение, стоит ли продолжать направлять средства в так называемый «умный кошелек для учебы», чтобы ребенок мог продолжать платить за школу без перерыва. Деньги на обучение девочки не могут быть использованы на обучение ее брата», — говорит Сван .

После двух мировых войн за одно поколение международные лидеры признали, что политические и экономические соглашения не смогут — и никогда не будут — поддерживать долгосрочный мир во всем мире. Условия договоров менялись, иногда часто, иногда слишком радикально. Мир должны были закрепить в чем-то более глобальном, универсальном, в общих моральных ценностях и интеллектуальных свободах общества. В 1945 году три десятка стран решили создать своего рода образовательный орган, который бы смоделировал культуру мира.

Он стал известен как ЮНЕСКО (от англ. UN Educational, Scientific, and Cultural Organization, UNESCO) — организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры. Ее задачей в сегодняшнем мире является «создание условий для диалога между цивилизациями, культурами и народами» .

В технологиях блокчейна музыканты, художники, журналисты и педагоги видят новый мир, который будет их защищать, который будет процветать и честно награждать их за достижения. Это касается всех нас. Мы — вид, который выживает благодаря своим идеям, а не благодаря своим инстинктам. Мы в выигрыше, когда творческие индустрии процветают и когда творческие люди могут заработать себе на достойную жизнь. Более того, творческие индустрии — своеобразные «законодатели мод» в нашей экономике, они быстрее, чем какие-либо другие сферы, демонстрируют, каким образом производители и потребители смогут применить эту технологию в своей жизни. Музыканты уже давно среди тех, кто использует инновации на благо многих других, слишком часто за свой счет. Эти преданные члены нашего общества вдохновляют нас, и любой директор компании, любой государственный чиновник и любой руководитель организации могут многое узнать у них о новой эре эпохи цифровых технологий.