Глава тридцать третья
Оборвав разговор с Винсом, мэр вернулась в свое кресло коричнево-шоколадной кожи и с извиняющимся видом улыбнулась Чарли Коутсу, сидевшему на кушетке выпуска 1930 года неподалеку от Сида Форка.
Стесняясь своего среднего роста, который он считал явно недостаточным по стандартам Южной Калифорнии, 42-летний шериф расположился на самом краю дивана, занимая своей задницей не более шести квадратных дюймов ее, в его обычной позе — наклонившись чуть вперед, руки на коленях, пятки приподняты — словно готов сорваться с места и пуститься в погоню.
В полный рост шериф казался ни высоким, ни маленьким, может быть, из-за своих блестящих черных ковбойских сапожек с каблуками в полтора дюйма. Когда репортеры выяснили, насколько пристрастно он относится к своему росту, то с удовольствием спрашивали его об этом, и шериф неизменно отвечал: «Точно как Стив Маккуни в натуре и босиком — пять футов десять с четвертью дюймов.»
Когда Б.Д. Хаскинс снова заняла место в своем удобном кожаном кресле, 28-летний заместитель шерифа, шести футов трех дюймов ростом, спросил, часто ли к ней звонят по ошибке. Заместитель, Генри Квирт, занимал единственный стул в гостиной, действительно напоминавший стул, а не кресло, и ему приходилось сидеть, подтянув колени чуть ли не до груди. Заместитель на низеньком стуле присутствовал на этой поздней вечерней встрече в доме мэра не только потому, что отвечал за тот участок округа, который начинался за границей Дюранго, но и потому, что шериф Коутс решил: наличие живого свидетеля может оказаться полезным — если не бесценным.
Мэр ответила на вопрос заместителя шерифа относительно неправильных звонков репликой, что да, порой случаются. Шериф же сказал, что, хотя он не может этого доказать, но ему кажется, что по номерам, не указанным в справочниках, по ошибке звонят куда чаще, чем по тем, что имеются в списках. Мэр спросила, не может ли она предложить ему и его заместителю что-нибудь выпить, может быть, пива.
— Ни капли, Б.Д., но благодарю вас.
— А я бы выпил пиво, — сказал Сид Форк, поднимаясь с дивана. — Но я сам его принесу.
— Уж если ты найдешь его, Сид, я бы не отказался, — попросил Коутс.
Форк глянул на заместителя Квирта.
— Генри?
— Нет, спасибо.
Когда Форк направился на кухню, шериф Коутс извинился, что ввалился так поздно.
Мэр глянула на часы.
— Только десять сорок восемь.
— Но мне так и так надо было быть в Дюранго… просто ужасно, что произошло с Айви Сеттлсом. Поверить не могу. Как его жена приняла известие?
— Тяжело.
— Если я хоть что-то могу сделать… — Коутс оставил висеть в воздухе свое предложение, по мнению Хаскинс, совершенно бессмысленное.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Но подлинная причина, по которой я так поздно заглянул к вам, Б.Д. — настоятельная необходимость немного поговорить о политике.
— С кем?
— Ну как же… конечно, с вами.
Хаскинс сохраняла на лице вежливое выражение, а голос бесстрастным.
— Сид, скорее всего, тоже захочет принять участие.
— Чему я не удивлюсь.
Они сидели, пока Форк не вернулся с двумя вскрытыми банками пива, одну из которых протянул Коутсу.
— Стакан нужен, Чарли?
— Чего ради?
Хаскинс подождала, пока Форк снова не занял место на диване и не сделал несколько глотков, лишь после чего сказала:
— Чарли хочет немного поговорить о политике.
Форк, повернувшись, уставился на шерифа, словно видел его в первый раз. Он изучил его блестящие сапожки, плотные брюки светло-коричневого сукна, зеленую рубашку от «Вийелы», подчеркивающую плоский живот, выпуклую грудь шерифа и плечи, которые выглядели в ярд размером.
Медленный изучающий взгляд шефа полиции добрался до лица шерифа с упрямым подбородком, мрачной складкой губ, самодовольным носом, на который никогда не ложился загар, и, наконец, до глубоких глаз, настойчиво требующих ответа. Венчала эту конструкцию шапка темно-каштановых тронутых сединой волос, которые каждые семь дней подравнивались по фасону, принятому в корпусе морской пехоты.
— О политике? — в завершение осмотра переспросил Форк. — Господи, Чарли, да в этом году у тебя не будет ни одного соперника.
Чарли кивнул, уставившись в пол, чтобы подчеркнуть серьезность того, что он собирается сказать, и, подняв глаза, быстро глянул сначала на Форка, а потом на Хаскинс.
— И то, что я скажу, не должно выйти за пределы этих стен.
— Слова не вымолвлю, — сказал Форк, — если только это пойдет мне на пользу.
Лицо Коутса до последней морщинки, кроме рта, расплылось в улыбке.
— Никак, ты и в сорок лет остаешься весельчаком, Сид, точно?
— Мне тридцать девять. И прежде, чем ты вваливаешься в чей-то дом, тебе стоило бы выяснить, можно ли тут доверять кому-то или нет.
— Б.Д. знает ответ на это, не так ли, Б.Д.?
— К делу, Чарли, — попросила мэр.
Коутс еще сполз с края кушетки, склонился к Хаскинс еще на дюйм и заговорил приглушенным тоном.
— Старик Слуп собирается в девяностом году отказаться от поста главы округа.
— Зачем?
— Чтобы соблюсти чьи-то другие интересы.
Мэр покачала головой.
— На следующей неделе Билли Слуп отпразднует — или по крайней мере, отметит — свой шестьдесят восьмой день рождения. Эти функции он осуществлял четырнадцать лет, и ничьих иных интересов соблюдать не собирается. Так что вы имеете к нему, Чарли?
— Достаточно.
— И почему вы сообщаете мне об этом?
— Потому что я собираюсь претендовать на его пост и хочу, чтобы вы знали об этом.
— Когда вы собираетесь сообщить об этом?
— Через два дня после выборов — десятого ноября.
— Почему именно в этот день?
— Потому что Билли пообещал мне, что десятого ноября он объявит о своем отказе переизбираться в девяностом году и таким образом я получу преимущество перед всеми прочими.
— И вы хотите моей поддержки?
— Конечно, хочу, Б.Д.
— Вы же знаете, что я не поддерживаю никого вне пределов города.
— Думаю, что вы можете сделать и исключение.
Мэр вздохнула.
— Кончайте нести ахинею, Чарли. Что вам на самом деле нужно?
— Я хотел бы помочь вам очистить Дюранго.
— Он не грязен, — сказал Форк.
Шериф повернулся к шефу полиции.
— А четыре убийства за два дня? А серийный убийца на свободе? Если тут убьют еще кого-нибудь, нас станут называть калифорнийским Бейрутом. Я могу бросить сюда свои силы особого назначения, и они прищучат этого подонка максимум за десять дней, Сид, а может даже и семь.
— Не очень быстро, — усмехнулась мэр.
— Не улавливаю вашу мысль, Б.Д.
— Все очень просто. Дюранго обладает независимым муниципалитетом, в распоряжении которого находятся собственные силы охраны порядка.
— Я не нуждаюсь в уроках гражданского права.
— Политики, а не гражданского права. Вы же сами сказали, что хотите немного поговорить о политике, что я и делаю. Давайте начнем с Дюранго. Я являюсь в нем избранным мэром, который считается и главой исполнительной власти. Это я. Шеф полиции, что сидит рядом с вами, нанят мною. Сид Форк. Я наняла его с одобрения городского совета, и он отчитывается передо мной. Это означает, что силы охраны порядка находятся полностью под моей ответственностью. С этой целью я и избрана на данный пост, и, если мне эти обязанности окажутся не по силам, город выберет другого мэра, который справится с ними. Но если я приглашу шерифа и его силы наводить порядок, то есть сделать то, чем должны заниматься шеф полиции и я, то у самого равнодушного избирателя закопошится мысль, что Б.Д. Хаскинс и Сид Форк не способны обеспечить закон и порядок. Эта мысль даже самому тупому избирателю даст веские основания голосовать за другого мэра, который наймет другого шефа полиции. Вы следите за моим изложением?
Коутс только кивнул.
— А мне нравится жить в этом городе, Чарли. Мне нравится быть его мэром. Я знаю по именам, наверно, не меньше двух тысяч человек в Дюранго. Я пустила тут корни, и не могу даже представить, что буду жить где-то в другом месте. И больше того, я планирую оставаться мэром, пока буду выигрывать выборы, потому что я чертовски хороший мэр — лучший, который когда-либо управлял этим городом. А вы просите меня совершить политическое самоубийство, дав вам возможность таким образом начать свою кампанию. Изберем Чарли Коутса — человека, который очистил Дюранго за неделю, ну, может, за десять дней. Так вот, это довольно медленно, шериф, потому что убийца, кем бы он ни был, будет арестован копами Дюранго и окажется в тюрьме Дюранго не позже, чем к Четвертому июля, что я полностью могу вам гарантировать.
Помолчав, мэр улыбнулась, едва ли не любезно и закончила:
— Так что, как видите, нет никаких логических причин, по которым я должна была бы прибегать к помощи ваших сил, не так ли?
Б.Д. была во всем блеске, признал Сид Форк. Она давила, не уступая ни дюйма, голос ее был спокоен и холоден, как ледяная вода, а серые глаза, казалось, просверлили толстую черепную коробку старого Чарли. Форк решил тоже приложить руку.
— Я сомневаюсь, стоит ли останавливаться на Четвертом июля, Б.Д.
— Почему? — спросила Хаскинс, придав голосу нотку суровости, словно не догадываясь, каков будет ответ Форка.
— Потому что мы собираемся засунуть этого подонка за решетку второго июля — самое позднее, третьего.
Шериф Коутс еще на дюйм сполз с дивана, оставив под собой пространство не больше четырех дюймов.
— Как давно мы знаем друг друга, Б.Д.?
— Долгих девятнадцать лет.
— Скорее, все двадцать. Помню, я только начинал свой путь на месте моего заместителя Квирта, когда вы с Сидом и всеми остальными прикатили сюда из Фриско в старом школьном автобусе, разрисованном как пасхальное яйцо. Остановились вы там, где не имели права — на Седьмой, рядом с парком — а на следующее утро я уже был у вас, перебудил всех и посоветовал уносить ноги, пока вас не прихватили городские копы. Я даже сказал вам, где вы можете остановиться. Помнишь, Сид?
— Не очень.
— За спиной у нас длинный-длинный путь — у вас, у меня, Сида и Дикси. Вы стали мэром, а я шерифом, Сиду довелось стать шефом полиции, а Дикси… ну, а Дикси обрела богатство. Но не был ли с вами еще один парень? Такой забавный коротышка. Уродливый. Звал себя Тедди, насколько мне помнится. Тедди Смит? Джонс? Что-то вроде.
— Что-то вроде, — машинально повторила мэр.
— Интересно, куда он делся?
— Представления не имею.
— Когда часть вашей компании отправилась в Колорадо, вы вчетвером вселились в ту старую развалюху на Ботрайт, не так ли? Затем Тедди как бы исчез — словно прыгнул в океан и утонул или что-то в этом роде.
— Он прыгнул в автобус, — сказал Форк.
— Интересно, куда он направился?
— Не докладывался.
Коутс грустно покачал головой, словно бы вспоминая таинственное исчезновение старого друга, и повернулся к мэру.
— Б.Д., если мое предложение помочь вам найти этого сумасшедшего убийцу может нанести вам политический урон, считайте, что никогда этого не предлагал. Мне это и в голову никогда не приходило. Но я готов принять ваше решение.
— Хорошо.
— Дело в том, а если что-то случится и наш убийца до Четвертого июля не окажется за решеткой?
— Есть и другая возможность, Чарли, — сказал Форк.
— Какая возможность?
— Что он окажется мертвым к четвертому.
— Наверно, застрелен при попытке оказать сопротивление?
Форк лишь пожал плечами.
— Для этого не потребуется много чернил и времени, Сид. Его надо доставить в суд, чтобы оттуда он уже не выбрался.
Шериф поднялся, поставив пустую банку из-под пива на кофейный столик. Наклонившись, Хаскинс подложила под нее салфетку. Глядя на нее сверху вниз, Коутс сказал:
— И все же я хотел бы услышать ответ, Б.Д.
— На что?
— На мое предложение «а что, если». А что, если, несмотря на все старания Сида, убийца не окажется за решеткой и не будет убит к Четвертому июля? Что, если он по-прежнему болтается где-то здесь?
— Тогда я пересмотрю свою точку зрения на помощь ваших сил.
— И если мы его схватим?
— Тогда я могу пересмотреть свою точку зрения и на поддержку.
Шериф просиял, и внезапно щелкнул пальцами. Он даже сказал: «Вот черт!», заставив Форка подумать, в самом ли деле есть у шерифа будущее в политике, где хоть минимальная способность к действию столь же необходима, как деньги.
— Чуть не забыл, Сид, а ведь мы нашли тот розовый «Форд» на стоянке на 101-й трассе. Вылизан сверху донизу, кроме того, о чем забывает девяносто девять процентов из них — маленький рычаг, который перемещает кресло водителя вперед и назад. Получили три хороших отпечатка пальцев левой руки плюс смазанный отпечаток большого. Власти штата и федеральные проверят их, и, если что-то выяснят, я дам тебе знать.
Заместитель шерифа Генри Квирт тоже встал и сейчас высился за правым плечом шерифа.
— Вы просили мне напомнить о том телексе, что мы получили из Ломпока, шериф.
Коутс снова щелкнул пальцами, и на этот раз шеф полиции подумал, что представление, которое тут устраивал шериф, в самом деле требовало немалой подготовки.
— Вот незадача, ребята. И чуть-чуть не забыл. Похоже, что ФБР хочет поговорить с парой ребят о том-сем, что случилось в Ломпокской федеральной тюрьме вчера или позавчера… не помню точно. Но фамилии этих личностей — Келли Эдер и Джек Винс.
— Наоборот, — поправил Квирт.
Подумав, Коутс кивнул и сказал:
— Ага. Джек Эдер и Келли Винс. Во всяком случае, по пути к вам мы с Квиртом случайно остановились у «Холлидей-инн», но похоже, что Эдер и Винс рассчитались там к четырем часам, как раз после смерти Слоана — не могу сказать, что я осуждаю их — но не сообщили, куда отправились. Так что, если ты на них наткнешься, Сид, дай им знать, чтобы они связались с федеральными службами в Санта-Барбаре.
— Где их ждет ордер на арест? — сказал Форк.
— Нет, они хотят порасспросить их кое о чем. — Шериф повернулся к Хаскинс: — Конечно, не могу сказать, не ищет ли их кто-то еще. Но, с другой стороны, враги есть у всех, не так ли, Б.Д.?
— Так говорят.
Коутс поблагодарил за пиво, пожелал всем спокойной ночи и покинул дом мэра, сопровождаемый своим шестифутовым заместителем. Когда черный «Линкольн» шерифа с двумя прутиками антенн отъехал, Б.Д. Хаскинс повернулась от окна к Сиду Форку.
— Он знает о Тедди.
Форк кивнул.
— Но предлагает свой отряд особого назначения не поэтому.
— Нет.
— На самом деле, он хочет доказать, что мы мухлюем с документами, отправить нас в тюрьму и на коне въехать в офис.
Обдумав сказанное, Форк кивнул и сказал:
— Может сработать. Только, если я не найду Тедди.
— Так. А ты найдешь его?
Форк подошел к Хаскинс, приподнял ей подбородок и поцеловал ее.
— Я не должен искать Тедди. Я всего лишь должен заставить его искать меня.
