Леонид Якубович
Памяти Юрия Торшина

Живём, как все: семья, друзья, работа,
Нормальное удобное жильё,
И с виду все течёт, нормально, без заботы,
Ну, вроде, как у всех спокойное житьё!
Вот, только иногда проснёшься среди ночи,
Лежишь, глаза уставя в потолок,
И гложет тишина, и память точит, точит,
И рядом никого, с кем поделиться б смог.
Потом опять командировка,
В коробку ордена, на вешалку мундир,
И в боевой привычной обстановке
Из всей родни есть только командир!
Нет, наша группа не простые офицеры,
У каждого уменья и сноровки на двоих,
И все это втройне помножено на веру,
Что нет ни у кого, как он, таких!
Его приказ, не уставное слово,
Просчитанный сто раз, чтоб не было потерь…
Он был для нас судьбой, моралью и основой,
Не я так думал, каждый офицер!
Никто в миру не знал, что есть полковник Торшин,
О нас вообще в миру не никто не знал,
Но, может, Мир стоит, вот на таких опершись,
Быть может, потому весь Мир стоял!
И помню я по службе многолетней
Его мундир, его походный камуфляж,
Он всякий раз из боя выходил последним,
И каждый это знал, как «Отче наш»!

Полковник Торшин в деле с нами не был,
«Тридцатый» был! Такой вот позывной,
И каждый знал, когда бы, кто бы ни был,
«Тридцатый» — значит где-то бой!
Афганистан, Беслан, Норд-Ост…
Я помню все! И в каждой точке мира
Я стоя поднимаю третий тост
За командира Группы «А»…
За Юру Торшина. За командира…
Ах, чёртова судьба! Ах, этот чертов случай
Погиб он не в бою, он в мирной жизни пал…
Какой был командир! Какой был друг могучий!
Что говорить… что говорить… я все сказал.

 

Отправить