— Вы только в детей в Беслане стрелять можете, — сказал осетин.

Среагировать не успел никто.

Торшин в ярости вскочил, выхватил нож-финку. Схватил осетина за ухо, чтобы его отрезать. Брызнула кровь.

Тут бойцы бросились ему на плечи, оттащили. Тор-шин вырывался и крыл осетина матом.

Осетинский начальник испугался. Даже не за себя. Ему чуть не отрезали ухо на глазах у его подчинённых. Для него это грозило потерей репутации.

Он побежал к начальнику управления и накатал рапорт.

В тот же день Торшина отстранили от руководства отделом Группы «А» в Ханкале и отправили в Москву. Уже подписанный приказ о награждении отозвали. Просто убрали из списка награждённых.

Но осетинский начальник не успокоился. Он сел на телефон и начал названивать в центральный аппарат. И рассказывал всем, что Торшин неадекватен, что он его чуть не убил, а главное — унизил перед подчинённым.

Потом пришёл другой приказ — наказать Торшина, понизив его в звании.

Но командир «Альфы» отстоял Юрия Николаевича: «Понижать Торшина в звании не дам. Кого вы мне вместо него дадите?».

Что касается отношения к «Альфе» простых людей — мы его видели. Через два года я и Гена Соколов были приглашены в Беслан на концерт-реквием. Когда нас объявили, как офицеров Группы «Альфа», весь стадион встал. Загремели аплодисменты. Люди стояли и хлопали, отдавая должное мужеству и героизму офицеров, отдавших жизнь за детей Беслана. Такой искренней благодарности я никогда и нигде ещё не встречал. Я долго не мог начать петь — горло перехватило.

Но это было потом. А в тот момент Торшина спасла только жёсткая позиция командира.