1989, август. Москва
На последнем курсе в училище пришли люди из секретного подразделения. Отобрали четверых, среди них — Саню.
28 августа их повезли на Лубянку. Там с каждым лично побеседовал Расщепов. Затем состоялось знакомство с Карпухиным. Дальше началась служба.
В первый же день над ним прикололись. У нас это принято — прикалываться над новенькими. Мы сдавали много фото на разные документы. Саня принёс свои. В отделе кадров офицер ему и говорит:
— А на памятник где?
— Как на памятник?
Офицер ухмыльнулся:
— Ну ты куда пришел служить?
Саня пожал плечами и ответил:
— Вы скажите параметры фотографии, я донесу.
Офицер посмеялся.
На стрельбище не смеялся никто. У Колбанова оказалась очень твёрдая рука. После этого Саню вызвал к себе руководитель группы, Михаил Сергеевич Зотов. И после недолгого разговора задал ему вопрос.
— Колбанов, я хочу тебя в снайперы, — сказал Зотов. — Ты как?
Колбанов честно ответил, что хотел бы бегать со всеми на штурм, а не лежать в сторонке.
Зотов помотал головой:
— У тебя отличные результаты по стрельбе. Я не могу тебя не взять. Ты — лучший. И не беспокойся, бегать придётся.
На следующий день Саня взял в руки снайперку.
Пока бойцы отрабатывали штурмовые задачи — отход, наступление, организация засады — Саша тренировал стрельбу. На несколько секунд в оконном проеме появлялась мишень — рука с пистолетом, рука с ножом. Поражали ее снайпера то с 25-ти, то с двухсот метров.
Отдельная тема — маскировка. Иногда, чтобы сменить позицию, приходится два часа ползти десять метров. Это требует огромной выдержки. Но Саня был очень упорным. И очень терпеливым.
Правда, песен он больше не сочинял. Ни строчки. Работа не оставляла сил на поэзию. Да и повода к ней не давала. О снайперах петь непросто.
