Анатолий Николаевич Савельев был из первого состава Группы, из легендарной первой тридцатки.

Тогда никто толком не знал, к чему нужно готовить бойцов. Из сотен кандидатур отобрали тридцать. Ориентировались на три качества: физическую подготовку, интеллект, натренированный на решение практических задач в кратчайшие сроки, и готовность переносить всё, что угодно, ради выполнения задачи. В крайнем случае — ради этого умереть.

У Савельева всё это было. И особенно — готовность к любым испытаниям. Более того — он стремился к ним.

В Группе я повидал разных людей. Были те, кто просто скорее тянут лямку — ровно, без взбрыков. Были и такие бойцы, которые намеренно не успевали на боевой выезд — чтобы отсидеться, не попасть в самую мясорубку. Всегда можно «есть свой бутерброд» немного дольше обычного. И опоздать в заданное место к определенному времени. Но большинство стремились на передний край. И буквально плакали от злости и обиды, когда на дело шли не они.

Савельев из них был первым. Больше всего на свете он любил лезть в самое пекло — и выходить оттуда победителем. Именно так, в такой последовательности. У него в крови было то, что воспевал поэт-партизан Денис Давыдов: «Я люблю кровавый бой, я рождён для службы царской». Он рвался на самые опасные операции. Ради этого он мог бросить отпуск, выходной, убежать из дома. Точнее, с дачи — Анатолий Николаевич предпочитал жить за городом. Но если что-то случалось, он говорил домашним, что поехал за продуктами, и ехал на базу. Там, на базе, была его настоящая жизнь.

О его службе в Подразделении долгое время не знали даже домашние. С 1974 года и по начало девяностых Савельев каждый день уходил «на работу в НИИ». Мы все тогда работали в каких-нибудь «НИИ». У каждого сотрудника была «легенда» — кто-то трудился на заводе, кто-то на промышленном предприятии. «Работали» инженерами, проектировщиками, слесарями… В семьях не знали, чем на самом деле занимаются их родные. Это было строжайше запрещено.

Жена Савельева, Наталья Михайловна, догадывалась, что муж её обманывает. Нет, не с другой женщиной. Она знала, что он занят чем-то крайне важным. Но без подробностей.

В 1991 году, когда случился ГКЧП, Савельев тоже сбежал на работу. Даже не потрудившись сочинить что-то убедительное.

Тогда никто не понимал, что происходит и к чему идёт дело. Наталья Михайловна не находила себе места — где муж, что с ним?

В конце концов она сделала следующим образом: позвонила в подразделение дежурному, благо знала телефон, и сказала: «Это жена Савельева. Спросите у него, пожалуйста, ему привезти чистые рубашки?» — «Минуточку, сейчас узнаю».

Дежурный ушел осведомиться, а Наталья Михайловна положила трубку. На работе, поняла она. Но не в командировке, а в Москве.

— Тебе бы у нас служить, с твоей смекалкой, — уже дома сказал Анатолий Николаевич жене.

Он научился ценить смекалку очень давно. Ещё с первой своей операции. Там, в Афгане.