Глава двадцать седьмая

– Подтверждаю, еще четыре движущихся объекта, – сказал Алекс, его голос звучал одновременно напряженно и спокойно.

– Вижу, – отозвалась Бобби, ее челюсть ныла от тяжести ускорения.

Панель управления орудиями распознала новые торпеды, добавив их к уже выпущенным шести. Три приближающихся к ним корабля распознаны как «Пелла», «Кото» и «Шинсакуто». Личный корабль Марко Инароса и два корабля прикрытия. А у «Роси» за спиной ничего кроме раскаленного выхлопа. Враги еще далеко – миллионы км. «Роси» уже прошел мимо них. Они как бегущий за мячом ребенок на футбольном поле, а три игрока команды соперников стартовали на перехват. Только у игроков еще и пушки.

Когда «Роси» достигнет математического равновесия скорости, массы и середины дистанции, придется сделать нелегкий выбор. Развернуться и начать торможение, которое должно окончиться на Тихо, или увлечь погоню в бесконечность. Если они позволят преследователям загнать себя в пустынные зоны, где нет баз и станций, то погоня обернется борьбой за выживание: у кого первым закончатся припасы или топливо для ядерного реактора. Принимая во внимание, в каком состоянии сейчас внешняя система, разумнее начать торможение в сторону Тихо в надежде, что подкрепление со станции сможет добраться до них до того, как Вольный флот размажет их в лепешку из стали и крови.

Задача Бобби и Алекса состояла в том, чтобы они прожили достаточно долго и сумели решить эту проблему. Бобби отследила торпеды. Если повезет, они окажутся стандартными: пока что торпеды двигались по прямой без маневров уклонения. Когда торпеды войдут в радиус поражения, «Роси» порвет их в клочья. Потоки вольфрамовых снарядов ничего от них не оставят. Если бы их было только шесть, Бобби точно бы с ними справилась, но десять сразу – немного сложнее, хотя, если не ударят все одновременно, она справится.

Голос Холдена у нее в ухе звучал встревоженно:

– И скоро мы сможем отстреливаться?

– Эти шустрые рыбки войдут в зону поражения ОТО через шестьдесят восемь минут. У нас есть ответ с Цереры? Потому что если они метнут парочку дальних торпед в этих сволочей, я неслабо обрадуюсь.

Раздался голос Фреда Джонсона. Спокойный и деловитый:

– Я над этим работаю.

– Наши новые друзья приближаются, – заметил Алекс, – нам может стать немного неуютно.

– Это точно, – согласился Холден.

«Росинант» уже мчался на трех g, которые Бобби ощущала каждой мышцей и костью. Дерьмовый «сок» уже сочился по венам, давая о себе знать легкой головной болью и привкусом формальдегида во рту. Внизу оставшаяся команда как Джонсона, так и Холдена приготовилась к бою. Из наушников Алекса она слышала голос Сандры Ип – они говорили по закрытому каналу. Наоми тоже с кем-то общалась – ее голос доносился откуда-то снизу.

Страх и ком в животе знакомы, как популярная песенка. На экранах разворачивалась логика тактики и нападения, Бобби обнаружила, что как будто читает будущее. Если Церера даст залп ракетами или дальнобойными торпедами, «Шинсакуто» наверняка отвернет, чтобы сбить их. Бобби уже предвкушала, как Алекс маневрирует, чтобы выжать несколько дополнительных секунд между приближающимися торпедами Вольного флота.

Вектора вражеских кораблей что-то шептали ее подсознанию о безрассудности и агрессии. Бобби знала, что на каждом приближающемся корабле летят люди, чей мозг занят такой же аналитикой и приходит к тем же выводам. Замечая что-то, чего не заметила она, или упуская деталь, которую она учла. Врагам нужна от них лишь одна критическая ошибка, и тогда они все пленники или мертвецы. Одна оплошность противника, и они спасутся.

А наряду со всем этим – дерьмовым «соком», страхом перед боем, отчаянными усилиями мыслить ясно, когда кровь стучит в голове – было и что-то еще. Тепло. Чувство общности. Команда полагалась на неё, а ее жизнь зависела от того, как каждый из них выполнит свою работу. Эффективно, профессионально и без колебаний.

Если она и умрет, то лучше именно так. А не на больничной койке, как ее бабка. И не в жалкой дыре на Марсе с пушкой во рту или наглотавшись таблеток, как множество ветеранов. Она хотела победить, защитить своих близких и стереть врагов в кровавую пыль. Но даже если и не получится, она хотела умереть, пытаясь что-то сделать. В голове промелькнул обрывок когда-то прочитанного: Достоин вечной славы тот, кто сам ее принять готов, За пепел пращуров своих, За храм своих богов». Да. Точно. Именно так.

– Вот дерьмо, – произнес Алекс, – еще шесть. К нам плывет уже шестнадцать рыбок.

– Вижу, – подтвердила Бобби.

– Почему они их запускают именно так? – спросил Холден.

– «Шинсакуто» готовится повернуть и ускориться, – заметила Бобби, – думаю, Фред уговорил Цереру нам помочь.

– Именно так, – подтвердил Фред, – мне только что подтвердили.

– Если наши ОТО получат шанс покрошить этих ушлепков, я их уделаю, – сказал Алекс.

– Все в креслах? – спросил Холден, послышался хор утвердительных возгласов. Никто не сказал «нет». – Делай, что нужно, Алекс.

Алекс посмотрел на неё. Кресла пилота и наводчика стояли рядом. Так сделали специально, чтобы они могли докричаться друг до друга, если вдруг откажут системы. Они должны иметь возможность координировать свои действия, потому что с этого момента и до конца сражения больше ничто другое не имеет значения. Все остальные люди на этом корабле – просто груз.

– Как ты, стрелок?

– Давай замочим этих говнюков, – отозвалась Бобби.

«Росинант» рванулся вперед, вдавив ее в кресло, руки влипли в гель, пальцы с трудом перемещались по приборной панели. Изображение начало расплываться, глаза не справлялись с фокусировкой. Бобби напрягла руки и ноги, чтобы вернуть кровь к мозгу. Кресло звякнуло, свежая порция «сока» врезалась в кровь. Она как будто задыхалась. Сколько же? Восемь g? Может, больше? Всё это длится уже слишком долго.

Казалось, миновала вечность, а потом сигнал дал ей понять, что первая группа торпед вошла в зону поражения ОТО, и автоприцел захватил их. Алекс накренил «Роси», заставив атакующих перестроиться и выгадав долю секунды. ОТО открыли огонь, окрашиваясь золотым на ее мониторе. Глубокий стрекот пронзил палубу как музыка. Четыре торпеды моментально испарились, еще шесть изящным па увернулись от потоков металла и по спирали приближались к кораблю. Алекс заложил крутой вираж, поймав еще одну в выхлопную струю, оставшиеся пять перегруппировались. Бобби поймала еще четыре. Последняя увернулась, избежав снарядов, приблизилась…

Алекс хотел закричать, но издал лишь пронзительный вопль. Корабль накренился еще на три градуса, вводя в действие дополнительную турель ОТО, и последняя вражеская торпеда разлетелась позади них на яркие осколки, испарившиеся в реактивной струе «Роси».

На ее экране появилось сообщение от Алекса: «Отправить к ним?»

Два корабля кинулись на «Роси», жестко ускоряясь, чтобы сократить дистанцию. Бобби не знала, упрямство это или глупость. Они, наверное, тоже не знали. Астерские корабли не любят летать на высоких g, но сейчас шла война. Приходится идти на риск. Но третий корабль отделился. А ее первый сержант постоянно повторял, что два противника дают возможность. Эти два гада шли слишком близко друг к другу.

«Готтово», написала она в ответ, даже не потрудившись исправить опечатку.

Бобби звездочкой выпустила пять торпед в пространство между «Пеллой» и «Кото». Корабли Вольного флота поливали «Росинант» из ОТО. На экране снаряды отображались как нитки жемчуга. Алекс с легкостью маневрировал между ними. С тактической точки зрения, для ОТО расстояние еще слишком большое, но возможно, астеры об этом не знали. Или просто так их дразнили.

Бобби видела, как дуги снарядов ОТО изогнулись, стараясь нащупать ее торпеды, несущиеся к гипотетической линии между двумя кораблями. Минус две торпеды. Минус еще одна. И еще. Но последняя ворвётся в пространство между «Кото» и «Пеллой», где программное обеспечение ОТО решит, что огонь по торпеде может поразить и дружеский корабль. Два корабля рванули прочь, и «Кото» выпустил торпеду, успевшую перехватить торпеду Бобби всего за пару секунд до столкновения.

Этот маневр купил им эти пару секунд, но ценой четверти запаса всех торпед. При такой высокой первой ставке она не могла продолжать игру в том же стиле. Но она уже придумала кое-что другое и отослала идею Алексу.

К его чести, он не стал задавать вопросов. В то же мгновение гравитация исчезла. Тяга двигателя обнулилась. Кресло бросило в сторону, мощная тяга маневровых мгновенно развернула «Роси». От выстрела сделанной на заказ килевой рельсовой пушки корабль подпрыгнул. Единственное нехарактерное для марсианского корвета оружие на борту «Роси». Вращение сохранялось, пока они не вернулись на свой прежний курс, а потом ускорение в десять g вдавило Бобби в кресло, а маневровые выровняли корабль.

Скоростной разворот на триста шестьдесят градусов с одновременным выстрелом из рельсовой пушки в середине цикла не относился к стандартной тактике марсианских фрегатов, но она подумала, что ее бывший инструктор по тактике это бы одобрил.

С внезапной, ошеломляющей силой тяги пришла и тошнота, сердце колотилось, борясь с давлением и гидродинамикой. Похоже, на мгновение она потеряла сознание, потому что пропустила момент попадания в «Кото». Только сияющий плюмаж перегретого газа позади – там, где он сбросил стержень. Размазанная по креслу, она всё же выдавила из себя улыбку. Она ожидала, что «Пелла» отвернет, отправится на помощь подбитому товарищу.

Не отправилась.

Бобби послала Алексу еще одно сообщение, они попытались проделать это снова. Невесомость, вращение, пинок рельсовой пушки, тяжесть, вдавливающая в кресло. Но теперь «Пелла» знала этот трюк. На той огромной дистанции, что их разделяла, даже доли секунды, необходимой для разворота «Росинанта», хватило врагу, чтобы предвосхитить маневр и уклониться. Бобби метнула еще две торпеды, но их сбили еще до того, как они смогли причинить хоть какой-то ущерб.

«Пелла» дала еще один торпедный залп, но без «Шинсакуто» и «Кото» Бобби это не беспокоило. Похоже, трудности битвы закончились. Теперь всё стало дольше, проще и хуже. В горле что-то застряло, и Бобби кашлянула, от чего закружилась голова.

Вот этим всё и завершится. Долгая отчаянная погоня: у кого первого кончатся снаряды к ОТО или торпеды. У кого достаточно близко есть союзники, которые могут осложнить ситуацию. Но помимо этого есть еще порог торможения. Точка невозврата, в которой им уже не хватит топлива, чтобы погасить набранное ускорение. В этом случае они станут пленниками невероятно длинной орбиты, отдаваясь на милость любого, кто до них доберется. Это четкая граница.

С трудом совладав с пальцами, Бобби отправила Холдену сообщение: «Отвлеки их».

Секундой позже пришел ответ из одних вопросительных знаков.

«Отвлеки их».

Бобби ждала неизбежных просьб прояснить и приятно удивилась, когда ожила линия связи. Направленный пучок на «Пеллу». Она увидела, что запрос на связь принят. Отлично. Она попыталась начать обратный отсчет от пяти, но на трех уже сбилась. Бобби дышала сквозь до боли стиснутые зубы и переслала боевую схему. Невесомость, поворот, огонь и вдавливание в кресло, позвоночник трещит, мозг балансирует на грани потери сознания. Ничего путного. «Пелла» снова увернулась.

Но должен же быть выход. Она не могла позволить врагу их загнать. Не могла снова подвести команду. Должен быть выход. Можно выстрелить на долю секунды раньше… но пушка ни киле означала, что «Роси» способен стрелять только вперед. Из глаза выкатилась слеза, сорвалась и как камень врезалась в кресло возле ее уха. Они всё еще идут на восьми g? Бобби еще раз посмотрела на боевую схему. Должен быть выход. Другой способ прочертить прямую между двумя точками.

Она могла попытаться еще раз, но «Пелла» снова увернется, как и раньше. Поскольку рельсовая пушка может стрелять только по прямой, «Пелла» уже знает, для чего они разворачиваются, и ее компьютеры с легкостью высчитают траекторию снаряда и скорректируют курс.

Вот. Что-то в этом есть. Легкий проблеск идеи. «Пелла» будет уворачиваться, как и раньше.

А как она уклонялась раньше?

Когда Бобби стала снова проигрывать запись боя, запястье хрустнуло от усилий. Дважды «Пелла» уворачивалась от рельсовой пушки. И оба раза – запуская все маневровые движки по левому борту, отходя в сторону и снова возвращаясь обратно. Таким образом она летела, не меняя курса. Но если это привычный сценарий…

Бобби еще раз загрузила боевую схему. Тошнотворное вращение, толчок рельсовой пушки, скрип кресла. «Пелла» всё повторила. Повторяемость, которая дает дыру в защите. Туда она нож и воткнет.

Во рту стоял тяжелый химический привкус формальдегида. Они вне зоны ОТО, но это лишь условность. Снаряды ОТО не исчезали сами по себе и не замедлялись. Всякая вольфрамовая болванка, что не попала в цель в бою, всё еще продолжала лететь где-то в черноте космоса с прежней скоростью. Только необъятность космоса уберегала корабли от случайных попаданий.

Хотя это все не так уж и случайно.

Пальцы болели. Голова болела. Это всё не важно. Она сравнила скорости всех типов оружия. ОТО – огого как много метров в секунду. Торпеды сначала медлительные, а потом резкое ускорение. Рельсовая пушка… она перепроверила данные. Отлично. Эти пташки летят о-о-очень быстро.

Это пазл. Всего лишь пазл. В нем кроется ответ, и она может его найти. У них будет только одна попытка. Бобби ввела новую боевую схему, сплавив всё воедино.

Попался, кусок дерьма. Теперь ты мой.

Она отправила схему.

«Росинант» задрожал, ускорение усиливало вибрацию ОТО. На ее экране снаряды выглядели как золотистое облако. Тысячи снарядов, вылетевшие сразиться с несуществующими торпедами. Слишком неприцельные, чтобы поразить «Пеллу» с такой дистанции, да и направлены не туда. Похоже на выстрелы по ошибке. Сбой. Какая-то ерунда. Затем запуск торпед. Три стрелы в сторону «Пеллы». Очевидная опасность. Белые всполохи двигателей, ускорение в сторону цели – левого борта «Пеллы», чьи орудия ОТО выплюнули бусины снарядов в приближающиеся торпеды. Тянулись томительные минуты, и вот кусочки ее пазла встали на место.

Это не сработает. Они всё заметят. Раз это очевидно для нее, то и они догадаются.

Торпеды ускорились, нацеливаясь в борт «Пеллы» и навстречу губительному огню ОТО. «Пелла» тоже выпустила три торпеды. Золотистый дождь снарядов ОТО, выпущенных Бобби, почти достиг отведенного ему места.

Алекс заглушил реактор, как и раньше. Оборот. Рельсовая пушка выстрелила на долю секунды раньше, чем в прицел попала «Пелла», «Роси» заскрипел. Прежде чем Бобби увидела результат, они завершили маневр и вернулись на прежний курс. А «Пелла», флагман Вольного флота и личный корабль Марко Инароса, как и несколько раз до этого уклонилась от снаряда рельсовой пушки. Всё как и раньше. Отошла прочь от торпедной атаки, на левый борт.

И прямо в облако летящих снарядов ОТО.

Непонятно, сколько из них попало в цель, но «Пелла» сбилась с курса, ее эпштейн давал полную тягу, даже пока корабль разворачивался практически перпендикулярно курсу «Роси». Алекс сбросил тягу, и три g ощущались уже почти как невесомость. Бобби проверила вооружение, отметила, что она израсходовала половину запаса торпед, и отправила половину оставшихся (пять штук) в «Пеллу». Одну за одной в поврежденный реактор. «Пелла» потеряла как минимум один маневровый двигатель по правому борту и пыталась ввести в действие ОТО.

А потом было трудно разглядеть, что случилось, потому что «Пелла» летела в противоположную сторону, они видели лишь ее выхлоп. «Пелла» удалялась за плоскость эклиптики, к безмятежным звездам. Алекс заглушил реактор, отправив корабль в дрейф. У Бобби взмок затылок – не то от пота, не то от стекающих на подголовник слез. А может, треснул череп, и она лежит в своей крови. Неважно что это, но это было потрясающе.

Алекс круглыми от удивления глазами уставился на неё, покачивая головой, улыбка медленно растягивала его губы. А потом он засмеялся, а Бобби подхватила. Ее ребра болели. Горло саднило, а когда попыталась шевельнуть левой рукой, то ее пронзила боль – как будто локтевой сустав выскочил из сумки и теперь встал обратно.

– Вот дерьмо, – произнес Алекс, – в смысле, офигенное дерьмо.

– Я поняла.

– Это было великолепно! – Алекс заулюлюкал и ткнул кулаком в воздух. – Мы это сделали! Надрали им задницу!

– Надрали, – Бобби закрыла глаза и медленно и глубоко вдохнула. Грудина затрещала, как петарды, и Бобби снова рассмеялась.

Тихий звук ворвался в ее сознание. Она поняла, что слышала его уже какое-то время, но в пылу битвы не обращала внимания. Но услышав сейчас, она сразу его узнала.

Медицинская тревога.