Глава 14
Новый день я встретила в объятиях Гордона. Поправ местную мораль, мы спали в одной постели. Ушлый инквизитор вился ужом, читал стихи, и каменное сердце растаяло, принципиальность не дожила до первой брачной ночи.
– Уже проснулась?
Пальцы инквизитора запутались в моих встрепанных волосах.
Подскочив, глянула на окно. Так и есть, сквозь ставни вовсю пробивались солнечные лучи. Вот неблагодарная дочь! Мама давно меня ищет, а я с мужчиной. Покосилась на Гордона. Довольный, он закинул руку за голову и сквозь полуприкрытые веки наблюдал за мной.
– Маму предупредили? Она места себе не найдет…
– Т-ш-ш!
Палец Гордона сомкнул мои уста. Прыткий оказался инквизитор, даже очень. И настойчивый, осуществил-таки давние желания! Только теперь мечты любимого стали моими. Мне нравились его прикосновения, нравилось слушать его голос… Надеюсь, кольцо тоже понравится. Ох, что же я вчера натворила! Только от слова не отступлю, репутация для аптекаря – главный хлеб. Надо маме сказать, не вышло из меня белошвейки, пошла по ее стопам, она ведь не знает.
– Мари в курсе, не переживай. Полежи немного рядом.
Гордон утянул меня обратно на простыни и поцеловал. Я ответила, и разговор продолжился… ммм… несколько позже.
Странно, совсем другие ощущения. Там, в Перекопе, остались стеснение, неловкость, тут я ничего такого не испытывала, хотя за стенкой ходили, переговаривались люди. Что-то вчера случилось, и дело вовсе не в предложении, а во мне. Я по-другому начала относиться ко многим вещам, да и самой себе тоже.
– Знаешь, – Гордон водил пальцем по ямочке моей ладони, – я вчера испугался. У тебя была ледяная кожа. Не холодная, а именно ледяная, мертвая.
– И что бы ты сделал, если бы пощечина не отрезвила? Выбрал бы меня или спасал людей?
Интересно, совпадет ли желаемый ответ с реальным? Совпал.
– Тебе не за что извиняться. – Я переплела наши пальцы. – Правда всегда лучше лжи. Вот если бы ты сказал, что не остановил бы меня, прямо сейчас встала бы и ушла. И ты бы, Гордон Рэс, – щелкнула его по носу, – никогда бы меня не нашел. Снега в империи хватает, запутала бы следы.
– Нашел бы. Охотник всегда нагоняет дичь. А ты моя дичь, Клэр, и никуда от меня не денешься.
Гордон подмял меня под себя и приподнялся на локтях. Наши лица оказались друг против друга, так близко, что дыхание одного щекотало кожу другого. Хм, а я раньше не замечала, что у Гордона небольшая рваная челка. Я многого прежде не замечала.
– Клэр, с тобой все в порядке? – встревоженно поинтересовался мужчина, когда молчание затянулось. – С обожанием на меня смотрят только девочки в отделе.
Скорчила недовольную гримасу и закатила глаза. Ревность, как банально!
– Не знаю, расстрою я тебя или нет, но им просто холодно по ночам. Как согреются, найдут другого. Может, я и хранила невинность двадцать два года, но знакома с женскими уловками.
– И прекрасно их применяешь.
Гордон устроился рядом и принялся загибать пальцы:
– Приворотное зелье, обман, «близко-далеко», свадьба…
– Стоп! – Теперь мой палец запечатал его рот. – О женитьбе настойчиво говорил ты. И ты же вынудил меня заикнуться о ней публично. Статус шлюхи не радовал, знаешь ли.
– И кто же тебя так назвал? – нахмурился любимый.
– Жители Поясков, поголовно, когда увидели в обнимку с тобой. Пойми, Гордон, сельским девушкам просто так мужчину за руку взять нельзя, он обязан быть их отцом, братом, женихом. У мамы тоже не лучшая репутация, пришлось спешно исправлять ситуацию.
– Но не так же!
– А как? Что мне надо было сказать?
– Ничего.
Понятно.
– То есть соврать, будто боевая подруга?
Настроение стремительно портилось. А ведь день так хорошо начинался! Отсела от Гордона и уточнила:
– Слова о невесте в мамином доме – шутка или правда?
– Ну, – инквизитор на мгновение стушевался, – предложения я не делал.
– То есть шутка, – помрачнела я.
Выходит, играл. А я, дура, поверила, так переживала!
– Клэр, ну перестань! – Гордон попытался обнять – увернулась. – Не думал я о браке, вообще не думал. Ни с кем. Но если так, гипотетически… Пожалуй, «да».
– В таком случае, ты не в обиде.
Завернувшись во вторую простыню, заменявшую одеяло, соскочила к кровати и направилась к умывальнику. В отличие от некоторых я помнила о делах, тревожилась за маму, хотели лично удостовериться, что Олден мертв и больше не нанесет удара в спину. Жаль, перед смертью он не посвятил в причины своей ненависти. Что они с отцом не поделили?
– Как и ты. Я не собираюсь жениться в провинциальной дыре.
Платье выпало из рук. Выдохнув облачко пара – шевельнулся внутри дар, повернулась к Гордону и молчаливо потребовала объяснений.
– Если не раздумаем, поженимся в столице. Я обещал тебе службу, теперь обеспечу еще и дом. Да и не время сейчас для гуляний: где-то рядом ведьма. Смотри!
Инквизитор поманил к себе и вытянул руку. На ней, как тогда, в Перекопе, проступили черные линии. Сейчас они указывали на север.
– Выходит, – нервно облизала пересохшие губы, – дама в черном в Поясках?
Вот тебе и иллюзия безопасности! Хотя разве вчерашняя прогулка не убедила, враг дышит спину. Зато стало понятно, как Гордон отыскал Олдена в снежном буране. Он полагался не на глаза, а на компас Охотника.
– Он проступил вчера вечером, точнее сказать не могу, в гостях у твоей мамы не закатывал рукав. Выходит, парочка пришла снежным путем, иначе бы не сумела обмануть магию. Дар для нее как магнит, стоит ведьме или колдуну объявится в радиусе десяти километров, сразу активизируется.
– Тогда нужно дождаться солдат и прочесать местность, – решение напрашивалось само.
– Именно этим я и собираюсь заняться. Поэтому, если уже умылась, уступи место мне, староста заждался. А кольца я куплю, не переживай.
Увы, Гордон, сейчас меня тревожило вовсе не замужество. Если на то пошло, оно меня не волновало вовсе, лишь бы не остаться с разбитым сердцем посреди улюлюкающей толпы. А с кольцом или без кольца… Кого я обманываю, с кольцом, конечно, лучше, но сначала дама в черном.
– Как мама? Надеюсь, она в безопасности?
Торопливо натянула чулки и засунула ноги в ботинки. Волосы после коротких раздумий заплела в косу. Каюсь, по причине, что так быстрее, расчесывать не надо.
– Должна быть, – зевнул Гордон.
Он в отличие от меня никуда не торопился.
– Должна быть?!
Никогда прежде я так не повышала голос, даже инквизитор вздрогнул. Сжимая заиндевевшие кулаки, набросилась на любовника и хорошенько встряхнула. Он тут в постели нежится, плотским утехам предается, а мама неизвестно где. Может, ее и в живых уже нет, хотя кто-то утверждал, будто ее обо всем предупредили.
– С-с-с! – Гордон шумно втянул воздух сквозь зубы и дернулся. На плечах остались характерные белесые пятна от пальцев – следы легкого обморожения. – Клэр, у тебя руки ледяные!
– А у тебя – сердце!
Со злости ударила по перине и плюхнулась на кровать, сжав виски руками. Сердце вновь боролось с разумом, но теперь победил последний. Он советовал не торопиться, сломя голову не нестись за дверь, а выслушать Гордона. В конце концов, обеспечивать безопасность – его обязанность, пусть займется делом.
– Да у соседки она! – раздраженно буркнул старший следователь и, как прежде я, начал лихорадочно, чуть ли не с остервенением одеваться, даже не умылся. – Или решила, я совсем идиот?
Отвечать на провокационный вопрос не стала, главное, мама не коротала ночь в одиночестве. Правда, надлежало проверить, не пробралась ли ведьма в чужую избу. Если ее поступками двигала месть, она не остановится, пока не уничтожит обеих Рур. Эх, папа, что же ты натворил, будто одного дара мало!
– Прямо сейчас караул у ее дверей удвою, – пообещал Гордон.
Выглядел он забавно, я даже улыбнулась. Всклокоченный, с розовым следом помады на шее, без штанов, в кое-как застегнутой рубашке.
– Ох, Гордон, – прыснула в кулак, – ты только в таком виде людям на глаза не показывайся, не роняй репутацию Второго отдела.
Инквизитор недоуменно уставился на меня, затем перевел взгляд на ноги, выше и, ругнувшись, направился к умывальнику. Запустила ему в спину портками и, пока любимый приводил в себя в порядок, осторожно выглянула на улицу. Ага, солдаты прибыли и не одни. Я безошибочно определила среди них «чужеродный элемент» – коллегу Гордона. Уж не знаю, в какой он должности, но точно служит во Втором отделе. И одет иначе, и Карен недаром с ним беседует, а незнакомый шатен все на дом старосты косится. Стоило нам встретиться взглядами, как я с шумом захлопнула ставень и для надежности подперла его спиной, будто опасалась, мужчина попытается его открыть. Невысокий, тщедушный, но смотрит так же, как Гордон.
– Что случилось?
Инквизитор заметил мое смятение и подошел узнать в чем дело. Вместо ответа осторожно приоткрыла ставень и указала на шатена.
– Я все еще ведьма, – тяжко вздохнула я.
– Моя ведьма, – поправил Гордон. – Никто тебя не тронет, ты без пяти минут на государственной службе и с кольцом на пальце.
– Жены тоже хорошо горят, – мрачно пошутила я.
Вот что понадобилось в Поясках второму инквизитору? Увязался следом за солдатами? Оказалось, его вызвал Гордон.
– Мне нужна помощь, – пояснил он. – А коллегу не бойся, он младше по должности, даже не следователь.
– А кто?
Интересно, о чем Карен беседует с шатеном? Вот бы послушать, вдруг обо мне. Маг – милый малый, но у него длинный язык, может случайно сболтнуть лишнего.
– Охотник. Все, – Гордон хлопнул меня по спине, – хватит бояться, Клэр, пошли завтракать. После удвоим охрану твоей мамы и взглянем на тело Олдена при свете дня. Может, у него в карманах найдется что-то ценное.
Я ела безо всякого аппетита, не чувствуя вкуса, только по необходимости открывала рот и засовывала туда ложку с кашей. А все потому, что староста пригласил шатена разделить с нами трапезу. Охотника звали Дамир Кот. Так и не поняла, «Кот» – это прозвище или фамилия. Тщедушный, невысокий, он производил обманчивое впечатление слабого человека, но я-то знала, такой легко скрутит более рослого мужика. У ведьмы нюх на подобные вещи. И кто только придумал усадить его напротив меня? А Дамир ел и смотрел. Изучал. Не выдержав, соврала, будто не голодна, и, выяснив, где сейчас мама, сбежала к ней.
Родительницу я застала в добром здравии. Староста уже поведал ей усеченную версию ночного происшествия, и она окружила меня заботой наседки. Мама причитала, сновала вокруг и накладывала на тарелку то сметаны, то варенья. Соседка не возражала, в ее глазах я была ценным источником сплетен. Не обманув ожидания, поведала пару относительно безобидных подробностей и заторопилась обратно. На пороге столкнулась с Гордоном. Он как раз привел двух солдат. За их спинами маячил Дамир.
– Ну, убедилась?
В голосе сквозил укор. Мол, не поверила.
Кивнула и бочком проскользнула во двор. Где там Олден, пора на него взглянуть.
Увы, свои тайны ледяной колдун унес в могилу, в кармане нашелся только листок бумаги с названием нашей деревни. Тревожно всматривалась в заострившееся лицо рыжего, готовая в любой момент отразить удар. Но вряд ли Олден воскреснет: Гордон упокоил его ударом между лопаток. Мастерским, ничего не скажешь. Зато Дамир проявил к Олдену повышенный интерес, все шевелил губами и прыгал вокруг.
– Знаете его? – Инквизитор покосился на убитого.
– Припоминаю.
Похоже, в расследовании забрезжил свет.
– Марк Орен. Единственный мой прокол, – вздохнул Охотник и похвалил: – Метко вы его, мастер Рэс!
– Общая школа, – не стал вдаваться в подробности старший следователь и попросил рассказать о Марке-Олдене.
Оказалось, бывший заместитель покойного Анаиса оставил след в Тонерском деле, попросту сбежал из города, когда запахло жареным. И был он не много, не мало любовником жены губернатора.
– Вот это да! – присвистнула я, позабыв о хороших манерах. – Женился в Махале, а сливки снимал в Тонере. Далеко же прыгать!
– Снежные пути значительно сокращают расстояния, вам ли не знать, – Дамир выразительно покосился на меня.
Пропустила его намек мимо ушей и попыталась сопоставить разрозненные факты. Метрика покойного колдуна отсутствовала, он мог родиться, где угодно, ездил с места на место, купил дом в Махале, но не жил там круглогодично. После женитьбы и вовсе пропал. Как раз тогда, когда случилось громкое разбирательство.
– Скажите, Дамир, – пересилив предубеждение, обратилась к Охотнику, – а почему имя Марка Орена отсутствует в деле? Мы запрашивали сведения о нем, о Тонере ни слова.
– Потому что оно всплыло после.
– То есть? – нахмурился Гордон. – Почему не зафиксировали?
– Это вопросы не ко мне, – отмахнулся Охотник. – Его дочка губернаторши на костре выдала, Марк тогда уже сбежал из города. После анонимное письмо пришло, где искать.
Анонимное письмо – как знакомо! Олден умел возвращать долги, отплатил той же монетой, выходит, его самого выдал мой отец.
– И его не нашли? – инквизитор констатировал очевидное.
– Кто-то спрятал, надежно, с магией.
На пару минут воцарилось молчание. Каждый думал о своем.
– Зато теперь мы знаем, кто уничтожил поисковый отряд и ранил Яна Дэя, – я первой прервала молчание.
– Полагаешь? – нахмурился Гордон. Он понял меня с полуслова. – Слишком рискованно!
– Когда на кону честь и месть за любимую женщину, и не такое сделаешь. Вспомни Анаиса Клета, а ведь он всего лишь женился на бывшей супруге Олдена.
– Не только. Анаис пострадал из-за тебя и карьерных амбиций заместителя. Потом покажу кое-что.
Снова немного помолчали, а потом инквизитор внезапно ухватил за руку и решительно потянул за собой. На вопрос: «Куда?» ответил: «Писать запросы».
К сожалению, полностью восстановить картину прошлого вряд ли удастся, зато тонерский Второй отдел уничтожит пару белых пятен в истории.
– Смотри, – Гордон промокнул написанное и кликнул солдата, чтобы отправил особой курьерской службой, – твоя версия похожа на правду. Только месть могла заставить колдуна выбраться из укрытия. Сдавшие нервы спровоцировали ссору с командиром поискового отряда. Знать, что перед ним опасный преступник, он не мог, о Тонере тоже еще не слышал.
Инквизитор поморщился и неохотно признал:
– Порой государственная службы слишком неповоротливая, не везде налажены связи между уездами, некоторые и вовсе враждуют. Но это строго между нами, – грозно добавил он.
Кивнула. Тоже мне, новость!
– По времени тоже совпадает, хронология соблюдается. Осталось только узнать имя третьей женщины, той особы в черном. А после неплохо бы навестить семейство Дэй, вдруг сестра что-то расскажет.
Сомневаюсь, да и времени нет. Легче поймать даму в черном и непосредственно у нее выяснить недостающие подробности. Именно она третье неизвестное лицо, та самая спасительница.
– А что там с Анаисом Клетом? Выходит, Олден таки метил в начальники?
– А как же! И в начальники, и жену вернуть, и тебя уничтожить – все одним ударом. Его сослуживцы поведали об интересных разговорах, которые колдун вел незадолго до убийства. Все бы ничего, но он вел себя как командир, советовал с ним не спорить, чего раньше себе не позволял. И заказал портному парадную форму без нашивок. Мелочь, а подозрительно.
Порой вот такие крохотные детали выдают преступника. Не знаю, хватило бы их для суда, но Гордон заверял: вполне. Ну да, дело прошлое, Олден теперь никого не убьет, а вот его сообщница крайне опасна.
– Устрой охоту, – посоветовала любовнику. – Например, на живца.
– Нет, – категорично отмел предложение Гордон, – рисковать собой я не позволю. Пойти с нами можешь, помощь ледяной ведьмы пригодится. Откажешься, пойму.
Закусила губу. Пойти или остаться с мамой? С одной стороны, нужно скорее уничтожить врага, с другой – солдаты не справятся с ледяной магией. Но и я, как показала практика, точно так же не совладаю с дамой в черном, если она нападет неожиданно. Выходит, идти. Противник сильный, уйдет, первая пожалею.
– Отлично, – услышав мое решение, кивнул инквизитор. – Тогда собираем провизию и выдвигаемся. Удар нужно наносить первыми. А об охоте, уж прости, я подумал раньше тебя, еще вчера, поэтому и вызвал Дамира.
– Он меня недолюбливает.
При воспоминании об Охотнике по спине пробежала дрожь. Вроде, он ничего не сделал, только смотрел, только страх глубоко пустил корни в душе. Это в крови: кошки боятся собак, ведьмы – Охотников.
– Ты преувеличиваешь, – отмахнулся Гордон и набросал еще одну записку. – Держи!
Неожиданно он протянул ее мне. В недоумении уставилась на листок и прочитала: «Подательница сего, Клэр Рур, а так же ее мать, Мари Рур непричастны к темным делам и опасности для империи не представляют. Порукой мое слово. Гордон Рэс, старший следователь Второго отдела имперской государственной службы».
– Зачем ты?..
В недоумении подняла глаза на Гордона.
– Ты боишься.
Вот так, коротко и ясно.
Улыбнулась и поцеловала инквизитора. Руки оплели его шею и спину, дыхание согрело щеку с колючей щетиной. Не знаю, что на меня нашло, вдруг тепло стало, знаете, как перед очагом морозным днем. Не горячо, а именно тепло, ровное спокойное чувство умиротворения. Страсть, она другая, тут просто ощущение, что ты – это он, и пока вы рядом, вьюга не ворвется в дом, не погасит огонь.
– Помнится, – вредный мужчина испортил момент нежности, – кто-то клялся никогда не стать моей любовницей, говорил разные гадости.
– Соскучился по колену? – отстранившись, напомнила об обстоятельствах нашего первого поцелуя.
– Спасибо, проживу без него, – помрачнел Гордон и опасливо прикрыл ладонью место возможной атаки.
– Если передумаешь, скажи, – я практически точно повторила слова инквизитора, сказанные во время допроса. – И любовницей я твоей не стала – невестой. Передумаешь, заморожу, – помолчав, добавила для острастки.
В шутку, конечно, не всерьез.
– Угрожаешь представителю власти?
На лице Гордона ни тени улыбки, однако глаза выдают: шутит, да и поза слишком расслабленная.
Картинно вздохнула:
– Чего только не сделаешь ради сохранения девичьей чести!
Инквизитор притянул меня к себе, так, что я уперлась бедрами в его колени, и прошептал:
– Поверь, ты достаточно сделала для девичьей чести.
Ласково очертила пальцем линию подбородка любимого мужчины и лукаво заметила:
– Признай, тем и взяла.
– Даже спорить не стану. – Гордон капитулировал слишком быстро, а я надеялась поиграть в инквизицию. – Раззадорила недоступностью, а потом влюбила в себя.
– Ты тоже преуспел в соблазнении.
Теперь мой палец поглаживал вздернутую верхнюю губу мужчины – милый недостаток, без которого старший следователь потерял бы часть своего очарования. Ну и пусть он не красавец, но и не урод же. А хоть бы и урод, ничего бы не изменилось. С лица воды не пить, живут с человеком, а не с картиной.
– С большим трудом, с большим трудом…
Гордон активно включился в игру, и охота на ведьму оказалась под угрозой срыва. Инквизитор поймал другую колдунью и зверски пытал… щекоткой. Я визжала, словно девчонка, а Гордон хохотал. Двое ненормальных!
– Ну, все. – Любовник первым прервал забаву и поднялся. – Записку спрячь, вдруг пригодится. Твою маму мы отведем сюда и запрем. У старосты хороший крепкий дом, вдобавок его легко охранять. Еще раз спрашиваю: ты останешься с ней или пойдешь с нами?
– С вами. Хочу видеть, как ведьму схватят.
– Какая ты, однако, кровожадная!
Гордон рассмеялся, но теперь в улыбке растянулись только губы.
– Она пыталась меня убить.
По-моему, весомая причина желать другому смерти.
Инквизитор кивнул, признавая мое право на месть, и велел захватить оружие.
– Зачем?
Искренне не понимала, как оно защитит ото льда.
– Затем, что десятки магов убили обыкновенным колом. Мне спокойнее, когда при тебе нож.
Гордон вышел и вернулся с кинжалом в потертых ножнах. Сомневаюсь, будто он занял его у солдат, они утонченное оружие не носили. Оставался Дамир. Под строгим взглядом любимого кое-как прикрепила ножны к поясу платья, благо таковой имелся. Гордон удовлетворенно кивнул и пристроил на боку меч с парным кинжалом. Охота началась. У меня вспотели ладони от волнения. Чем же она закончится?
Мама без лишних вопросов согласилась перебраться к старосте. Соседка запросилась следом. Видимо, смекнула, что опасность нешуточная. Гордон спорить не стал, велел под конвоем проводить обеих до дома старосты. А нам предстоял поход через снежную целину.
Андрон хотел увязаться следом, но в итоге его участие ограничилось лошадьми. Гордон на отрез запретил мне сидеть впереди него, пришлось трястись в конце отряда на самом смирном, по заверения старосты, мерине. Я постоянно сползала с седла и рисковала превратить мягкое место в один большой синяк.
Охотники двигались впереди. Оба закатали рукава и пристально следили за направлением линий-указателей на коже. Периодически инквизитор оборачивался, проверял, как я, но потом, почуяв ведьму, с азартом отдался загонной охоте.
Отряд рассредоточился, перестроился полумесяцем, отсекая даму в черном от деревни. Солдаты активировали амулеты. Очевидно, их привез Дамир, вряд ли местная стража владела дорогими средствами защиты. Сюда бы гвардейцев, но я понимал, им за день-два не добраться, даже из Тонера. Безусловно, синие мундиры постараются, только зимой лошадей карьером не пустишь, ждать подмогу нужно в конце недели.
Я пристально вглядывалась в темные силуэты елей, блестящий на солнце снежный горизонт, стараясь первой заметить ведьму. Дар замер, готовый в любую минуту сорваться ледяным вихрем. Ладони заиндевели, узоры расползлись по руке, оплели пальцы.
Охотники разъехались по разные стороны образовавшегося полумесяца. Лошади перешли на шаг – выходит, враг совсем рядом.
Я таки проворонила ее, хотя пыталась не упускать из виду ни пяди пространства. Зато Дамир отреагировал мгновенно и, пришпорив коня, ворвался в подлесок. Следом понеслись солдаты. Гордон, вопреки логике, остался на опушке, поглаживая артефакт на шее. Вторая рука легла на рукоять меча, чуть вытащив его из ножен. Преодолев страх перед верховой ездой, ударила пятками по бокам мерина и вскоре оказалась подле инквизитора. Он даже не повернул головы, хотя доподлинно знала, заметил.
– Ведьмы – умные существа, – объяснил, почему не поспешил за остальными, Гордон. – Нельзя слепо бросаться за ними в погоню, упустишь. Дамир ее не поймает, как прежде не поймал Олдена. Ведьмы в лесу уже нет, зато через минуту-другую она будет здесь.
И действительно, захрустел валежник, между деревьев мелькнул темный силуэт, а в лицо нам полетели ледяные иглы. Заждавшийся дар вырвался наружу. Лед не достиг цели, не навредил Гордону. Довольно улыбнувшись, смело выехала вперед и крикнула затаившейся ведьме:
– Эй, выходи, посмотри мне в глаза. Или умеешь бить только исподтишка?
Я провоцировала колдунью, рисковала, но осознанно. Рядом инквизитор, пусть только женщина высунется, отвлечется на меня, он мигом примерит ей ошейник. Не сомневалась, Гордон не собирался убивать даму в черном. Ему нужен показательный процесс, благодарность от начальства и уважение простого люда. Нельзя оправдать одну ведьму и не отдать на растерзание другую.
– Живучая!
Сколько же злобы она вложила в это слово!
Лед сорвался с пальцев, взъярив снег за спиной. Теперь рефлексы не дремали, я не оборонялась, а первой наносила удар. Гордон пока не вмешивался, наблюдал. Ничего, скоро я преподнесу тебе ведьму в лучшем виде, это моя месть. Подняла ладонь. К ней, закручиваясь воронкой, потянулся снег. Я растягивала ручной смерч, намереваясь обрушить его на ведьму. Она пряталась, слилась со снегом, но стоит разрушить природную маскировку, противница ослабеет. Била прицельно: ледяные ведьмы остро чувствовали, где холод, а где тепло. Я могла безошибочно сказать, есть ли в сугробе живое существо, вот и сейчас не ошиблась.
Снежная пелена взметнулась к небесам, на время закрыв солнце, превратив день в ночь. Здесь была не только моя заслуга – ведьма перешла от обороны к нападению. Ветер засвистел в ушах, ледяные иглы впивались в кожу. Не усидев на мерине, плюхнулась в снег, на некоторое время потеряв зрительный контакт с дамой в черном. А Гордон выстоял. Призывно свистнув, созывая остальных охотников, он направил коня против ветра. Артефакт на его шее светился даже сквозь одежду – огненный ромб, будто само пламя.
– Я не собираюсь умирать вторично, даже не надейся!
Ведьма опустилась на колени. Сообразив, что она собирается сделать, напряглась, создав ледяную стену. Однако долго сдерживать натиск я не могла и, отброшенная чужой силой, повалилась на землю. Радовало одно – удалось уменьшить мощь удара.
Гордон не пострадал. Он успел увернуться и спрыгнул на снег: так легче маневрировать. Испуганная лошадь взвилась на дыбы и рванула к деревне, а вот мой мерин, хоть и прядал ушами, пока не торопился бежать.
– Ненавижу инквизицию!
Дама в черном, растерявшаяся часть былой элегантности, будто покрылась инеем. Кожа ее блестела, глаза же, наоборот, напоминали два уголька. Теперь, без вуали стали видны следы страшного ожога. Фактически у женщины осталась половина лица, другая скукожилась и будто оплыла. То же произошло с ее скрюченными пальцами, ведьма отныне не прятала их. Я в ужасе смотрела на спасшуюся от огня сестру по дару. Теперь понятно, почему она так одевалась – чтобы скрыть многочисленные ожоги. Невероятно, как с ними можно было выжить!
– И твоего отца тоже. Он имел наглость называть меня сестрой, когда давал адрес потаскушке – твоей матери.
Позабыв обо всем, распахнула рот от удивления, даже спустила ругательство. Так в детстве мы ездили к этой ведьме, и она не сестра отцу?
– Ян Дэй везде постарался, – усмехнулась колдунья и заключила себя в снежный кокон, – сделал все, чтобы его не нашли. Марк тоже сунулся ко мне, подумал, будто я действительно дорога ублюдку. Благодаря твоему отцу я потеряла все. Как, нравится мое лицо? – Она откинула волосы, позволив лучше рассмотреть ожоги. – Ян не желал умирать и привычно сдал инквизиции другого взамен на свою душонку. Не пора ли отдавать долги? За мой покой, за загубленную красоту. По-хорошему, надо запереть вас и сжечь, как сожгли меня в той комнате, но времени нет, умрете быстро.
Однако осуществить угрозу противнице не удалось, кокон из снега ее тоже не спас. Верно утверждает пословица: меньше слов, больше дела. Пока женщина говорила, Гордон не стоял на месте, да и Дамир сотоварищи вернулись на зов. Внимание ведьмы рассеялось, ей пришлось обороняться сразу со всех сторон. К сожалению или к счастью, мы не способны заморозить все вокруг, приходится выбирать конкретную цель. Этим воспользовались инквизитор и Охотник. Последний подставился, отвлекая женщину, а первый повалил ведьму на снег и сжал горло ошейником.
– Кончено! – утерев пот со лба, выдохнул Гордон.
Ведьма под ним брыкалась, но скинуть не могла. Лишенная дара, она растеряла силы, превратилась в обычную женщину.
– Дамир, вы как?
Передав арестованную в руки солдат, инквизитор, пошатываясь, направил к Охотнику. Тот сидел на земле, бледный и тревожно недвижный. Ведьма пыталась его заморозить, неужели преуспела?
Кое-как, на карачках, подползла к ним. Меня саму не держали ноги и чуть подташнивало. Какой же дар у мнимой тетки, если мышцы до сих пор дрожали от перенапряжения?
– Живой.
Гордон склонился над Дамиром и нащупал пульс на сонной артерии.
– Но пострадал сильно, даже артефакт оплавился. Похоже, мы спасли империю от нешуточной угрозы.
Инквизитор указал на обгорелый обрывок шнурка на шее Охотника и на черное пятно на его груди.
– Ему нужен доктор.
Присела на колени, упершись руками о землю. Ничего, Дамиру помогут, мама справится, от меня сейчас толку мало.
– А ты как? Клэр, тебя взять на руки?
– Возьми, – сейчас я не отказалась.
Гордон тяжело дышал, от его разгоряченного тела шел пар. Но дыхание скоро восстановится, температура тоже вернется в норму.
Прикорнула на груди любимого и прикрыла глаза. Так хотелось спать! И я, похоже, действительно задремала, потому что не помнила, как очутилась в постели, заботливо укатанная одеялом. Гордон ушел. Даже не сомневалась, он сразу бросится в бой, то есть допрашивать арестованную. Мне же хотелось полежать, но я мужественно встала, нацепила одежду, не особо задумываясь, как она сидит, и отправилась на поиски инквизитора. Не терпелось услышать полную версию того, отчего дама в черном ненавидела отца, почему Ян назвал ее сестрой и, главное, где он сам теперь. Вдруг Ян Дэй жив? Не стану врать, будто хотела броситься ему на шею, но взглянула бы, какой он человек. Судя по тому, что успешно уходил от правосудия, не такой уж обычный ледяной колдун.
Дом, казалось, вымер, только дочери старосты играли под присмотром моей мамы.
– Ты как?
Родительница бросилась ко мне, тщательно ощупала. Ох, мама, магия не оставляет внешних повреждений.
– Спасибо, уже лучше.
Присела на табурет, потому что ноги не держали. Чаю бы… Словно по мановению руки, на столе возникла пузатая чашка. Мама наполнила ее ароматным отваром и пододвинула сахарницу:
– Тебе полезно сладкое.
– Мама, меня не ранили.
– Все равно съешь, – не унималась родительница.
Только чтобы не обидеть, отправила в рот грязно-белый кубик и запила отваром. Он оказался вкусным, с яркими нотками малины и мелиссы. Пока я пила, мама выпроводила девочек, мы остались на кухне одни. Родительница словно чего-то ждала, поглядывала на меня, и я не выдержала, вздохнула:
– Ну, спрашивай!
– Та женщина – тоже ледяная ведьма?
Кивнула, не став уточнять, о ком она, и так понятно.
– А мужчина – ледяной колдун.
– Страсти-то какие! – Мама на миг закрыла лицо руками и сдавленно пробормотала: – Знала бы, оставила бы Яна умирать. Но у меня сердце доброе, а он попросил и после тоже такой обходительный, не то, что наши мужики. Ты уж прости старую дуру, жизнь тебе испортила.
– Что ты!
В порыве чувств обняла родительницу и расцеловала в обе щеки. Вот ведь, думала, меня отругает, а она себя корит.
– Расскажи. Правду, мама. Вдруг отец еще жив.
– Не ищи его, не надо. Сестра ейнова в свое время сказала, чтобы дорогу забыла.
– Это не его сестра, он соврал, мама.
Матушка низко опустила голову. Плечи ее поникли. Сейчас она казалась такой слабой, беспомощной.
– Прав он, – после долгого молчания мама заговорила. – Кто я ему? Не жена и не невеста. Не насиловал, сама пришла. Только ты, дочка, не отпускай своего, любит он тебя.
– Знаю.
Улыбнулась, вспомнив о Гордоне. Как же можно усомниться, если каждый день доказывает. Любовь, она в мелочах, а не красивых словах. Стоило открыть глаза, как я увидела, поняла. Только вот жениться не хотел. Гордон никогда этого не признает, но я подловила. Сейчас, правда, передумал.
– Выйдешь за него? Только посмей сказать «нет», прокляну, – пригрозила родительница.
– Мама! – возмутилась я.
Вот чем ей Гордон сразу приглянулся? А мне? Если разобраться, все против него: и профессия, и обстоятельства знакомства.
– Поживем вместе, подумаем, – успокоившись, добавила я.
– А он иное говорил, сказал, весной свадьба. И передать велел, что слово твое обратно не вернет.
– Тогда пусть предложение по всем правилам сделает. Нет никакого слова, мама. Но ты зубы мне не заговаривай, об отце расскажи.
Ничего нового я не узнала, мама чуть ли не слово в слово повторила то, что поведала Гордону. Отец о себе не рассказывал, фамилию перед самым исчезновением назвал. Пропал он ночью, в самый глухой час. Засыпали вместе, а проснулась мама одна. С собой ничего не взял, ветер следы замел, будто и не было человека. О чем говорили? Боялся он рыжего человека, все тревожился, не показывался ли тот в Поясках. Словом, никаких зацепок.
Поблагодарив маму за откровенность, поинтересовалась, где держали пленницу. Оказалось, в старом амбаре рядом с кузницей. То ли мамин чай придал сил, то ли они сами восстановились, но до места добралась бодро, только раз остановилась передохнуть. Солдаты категорически отказывались меня пускать, не положено и все тут. Пробовала и так, и этак – с тем же успехом. Пришлось прибегнуть к запретным средствам. Набрав в легкие больше воздуха, позвала:
– Гордон!
Видимо, с эмоциями переборщила – инквизитор выскочил с желанием нарезать моих обидчиков соломкой. Увы, будущую жену никто не убивал, более того, даже кандидаты в смертники отсутствовали.
– Ну, что случилось?
Мрачный старший следователь убрал меч в ножны и уставился на меня взглядом, способным прожечь дыру в камне.
– Ничего, просто хочу войти.
Покосилась на солдат, с интересом наблюдавших за развитием событий.
– Тебе нельзя. У меня всего один носовой платок и нет нюхательной соли. Обещаю дать почитать выдержки из протокола.
Выходит, ведьму пытали. Сглотнула, задумавшись, действительно ли мне так нужно в сарай. Только вот оттуда не доносилось не звука, и, если мне не изменяет память, Гордон начинал общение с подозреваемыми не со щипцов.
– А если у меня есть платок, – продемонстрировала искомое, – можно войти? Нюхательную соль вполне заменит пощечина, ты на них собаку съел.
Стражники изо всех сил старались сохранить серьезное выражение лица, выходило из рук вон плохо. Впрочем, как и у Гордона. Сначала он уставился на меня как на диво дивное, потом нахмурился и, поджав губы, поинтересовался:
– И когда же я тебя систематически избивал?
– Давал пощечины, – поправила я. – В последний раз вчера.
Инквизитор шумно засопел, зыркнул на солдат и без лишних слов затащил в сарай. Понял, если помедлит, от репутации камня на камне не останется.
– Ну спасибо, Клэр, – тихо прошипел любовник, задвигая засов, – ты прямо подталкиваешь воплотить твои слова в жизнь.
– Всегда пожалуйста.
А разве я солгала? Гордон на околице привел в чувства именно пощечиной.
Понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к сумрачному освещению. Робкое зимнее солнце пробивалось в сарай через слуховое окно и редкие щели. Помимо него имелась лампа. Она стояла на земле перед дамой в черном. Ведьму с головы до ног заковали в железо – местный кузнец постарался. Выглядела она изможденной, но не сломленной. При скрипе двери колдунья подняла голову и пристально, чуть щурясь, взглянула на меня. Впрочем, женщина быстро потеряла ко мне интерес и снова уставилась в пустоту.
Помимо кузнеца, заменявшего палача, пары солдат и старосты, призванного исполнять роль свидетеля, на допросе присутствовал Дамир. Он пристроился в уголке, тяжело привалившись к стене. Догадывалась, Охотнику пришлось туго, но шатен не из тех людей, кто демонстрировал свои слабости.
– Садись!
Гордон кивнул на чурбан, на котором, видимо, прежде сидел сам. С невозмутимым видом прошествовала мимо наблюдателей и устроилась, где сказали.
– Вопросы задавать можно? – наглеть, так наглеть.
Инквизитор сдержал рвавшееся с языка словечко и покачал головой. Хорошо, посижу тихо. Но я напрасно переживала, наши с Гордоном интересы совпадали, его тоже волновала личность Яна Дэя.
Сначала женщина, которую звали Адрия, отказывалась говорить, смеялась, когда ей грозили пытками.
– Меня сожгли, мастер Рэс, неужели вы думаете, будто есть боль сильнее?
– Кто и когда?
– Да в год, когда родилась ваша подружка, – ведьма указала на меня. – Такую же молодую, полную надежд. Заперли и подожгли за то, что на запястье проступили узоры. Я выжила, сумела выпрыгнуть в окно, только вот навсегда осталась красавицей.
Она хрипло рассмеялась и обвела ладонью свое лицо.
– Сейчас уже все зажило, а тогда было мясо, мясо, мастер Рэс. Может, я тоже собиралась замуж, лавку купить, но Ян не желал умирать и продал. Между прочим, он на мне жениться собирался, так-то, милая. Долго искал по империи годную ледяную ведьму, чтобы основать могущественный род, а в итоге бросил в руки толпы.
Слушала и пыталась понять, говорит она правду или лжет. Если правду, то отец – страшный человек, тот самый ледяной колдун из народных преданий. И маме очень повезло, что на память о нем осталась только я. Но если она врет… А зачем? Доказано, что именно Ян Дэй выдал Олдена, что мешало ему поступить так же с собственной невестой?
– Какую должность занимал ваш жених?
Адрия упрямо молчала, а я начала кое-что поняла. Гордон не просто так спросил о должности, я не сообразила, а он сопоставил факты. Все верно, обычный, рядовой житель империи давно бы сгинул на костре, а Ян сотрудничал с инквизицией и даже не угодил в тюрьму. Опять же Тонерское дело, слишком знатные люди в нем замешаны. Сомневаюсь, будто Второй отдел вышел на них случайно.
– Не переживайте, он не сможет вам навредить.
Ведьма расхохоталась:
– Вы еще на костре предложите мне не бояться! После смерти Ян меня точно не достанет, а если проберется в тюрьму, встречу с распростертыми объятиями.
– А что, если я обещаю устроить над ним показательный процесс?
Глаза Адрии загорелись.
– Поступите, как поступаете со всеми ледяными, кроме своей девочки? Тогда я согласна.
Староста недоуменно заморгал. Потом он сознал, на что намекала ведьма, и в ужасе метнулся к Дамиру. Вот уж смешно: дюжий мужик испугался хрупкой девушки.
– Успокойтесь, Андрон, – говорила спокойно и четко, даже встала, чтобы все слышали, – для мастера Рэса мой дар не тайна, и он доказал, никакого вреда для окружающих я не представляю.
– Слабенькая она, – с оттенком легкого презрения добавила Адрия. – И влюбленная. Детишек наплодит и совсем о даре забудет.
Только староста не поверил, вооружился тяжелым молотком. Чувствую, из дома нас сегодня выселят.
– Ян, – Гордон вернулся к прежней теме. – Расскажите о нем, и ваше наказание смягчат, ответите только за покушение на убийство.
Ведьма фыркнула. Она явно не верила инквизитору. В прочем, я тоже – еще свежа память о собственном допросе. Отвечать предстоит за все грехи, разве только пытать не станут. Жалела ли я Адрию? Можете назвать черствой, но нет. Ненавидела ли? Тоже нет, всего лишь желала, чтобы она навсегда исчезла из моей жизни и жизни мамы.
– Съездите в Тонер, узнаете. Местный Второй отдел наверняка бумаги покажет. Может, еще и с живым Яном по дороге встретитесь. Я его мертвым не видела, а слухам не верю.
То есть отец жив?
Стиснув пальцы, пожирала ведьму взглядом, но она больше не пожелала ничего сказать.
Дальше Гордон меня выставил, велел подышать свежим воздухом. В качестве издевки, не иначе, в провожатые назначил старосту:
– Только молоток здесь оставьте. И смотрите, – пригрозил инквизитор, – если Клэр хоть раз пожалуется на дурное обращение со стороны сельчан, ответите. Я заставил извиниться даже мэра, вас – и подавно.
