Глава 7

Олбани

Джефф старался сохранять спокойствие.

– Норби, – сказал он, – не позволяй своим эмоциональным контурам брать верх над тобой. Нам с тобой не раз приходилось бывать в незнакомых местах, и мы уже терялись раньше. Марсель, пожалуйста, не надо бояться. Мы сможем выбраться отсюда.

– Я не боюсь, друг мой, – ответил маленький француз, повернувшись к окну. – Если мы потерялись на незнакомой планете, где есть счастливые дети и прекрасные цветы, то я доволен. Это все же немного лучше по сравнению с Бастилией и Маленьким Пьером, не так ли?

Норби и Джефф присоединились к нему у окна.

– Да, – сказал Джефф. – Гораздо лучше. Очень жаль, что мы не можем оставаться здесь. Нам нужно как-то найти Олбани. Если скелет в пещере принадлежит ей, мы должны разыскать ее во времени, прежде чем она умерла и была похоронена. Нам также нужно вернуться в твое время, Марсель, спасти Фарго и постараться избавиться от временных парадоксов. Как только мы восстановим правильный ход времени, то сможем наконец попасть домой.

– Надеюсь, вы добъетесь успеха, – сказал Марсель. Они с Джеффом молча переглянулись. Норби продолжал глядеть в окно.

– Все исчезло! – внезапно воскликнул он.

– Что исчезло? – Джефф поднял голову.

– Сад, – ответил Норби. – Он только что был там, полный детей с разных планет, а теперь он куда-то пропал.

На месте сада появилась ровная бетонная мостовая, ведущая к низким белесым строениям. За ними простирался унылый ландшафт – пологие, голые холмы. Растительности не наблюдалось, если только темные пятна на склонах холмов не были зарослями кустарника.

– Что случилось, Джефф? – голос принадлежал Олбани. Джефф и Марсель быстро повернулись; Норби не потребовалось этого делать, так как его глаза располагались с обеих сторон головы. Их взору предстала Олбани в костюме Марии-Антуанетты. Поддельное ожерелье висело у нее на груди, завязанное на шее, а настоящее алмазное ожерелье она держала в руке.

Комната тоже изменилась. Она уменьшилась в размерах. Вместо музейных витрин на стенах появились приборные панели и переключатели. Потолок стал серым, так же как стены и пол. Олбани удивленно взглянула на Марселя.

– Я не видела вас в лавке ювелиров, – сказала она. – Откуда вы появились и почему у вас такой помятый вид? Где Фарго, и что здесь делает Норби?

– Олбани, ты только что появилась здесь, – спросил Джефф.

– Да. Разве ты не помнишь? Комната Бемера, и та, другая копия, ползущая ко мне по ковру… Мне вдруг захотелось оказаться где-нибудь подальше – и это случилось! А в следующую секунду появились вы. Норби, ты-то как попал сюда? И что это за место?

Она озадаченно огляделась по сторонам.

– Мне тоже хотелось бы знать, – пробормотал Норби. Марсель учтиво поклонился Олбани.

– Я счастлив встретиться с Олбани Джонс, которую мы так долго искали. Раньше, в пещере, нам показалось, что…

Джефф торопливо приложил палец к губам. Возможная смерть Олбани в пещере на доисторической Земле была чем-то, что следовало полностью исключить из дальнейших планов.

– Позволь мне представить тебе Марселя Ослэра, – сказал он. – Мы с ним пережили немало приключений за те два дня, пока ты перемещалась… э-ээ, от Бемера в это место.

Он вкратце рассказал о Бастилии, разговоре с англичанином и загадочной пещере. Упомянул он и о скелете, но не стал говорить о своих догадках по этому поводу. Однако Олбани оказалась достаточно сообразительной.

– Если оправа от ожерелья лежала на скелете, то кости могли принадлежать мне, не так ли? – спросила она, прикоснувшись к своему ожерелью.

– Ну-у… – с несчастным видом протянул Джефф.

– Не распускай нюни, Джефф. Если кости мои, то тут ничего не поделаешь. Это мое будущее, но оно не высечено на камне. Скелет может быть частью того неправильного временного ответвления, о котором ты говорил. Если мы вернемся в правильное ответвление, то я умру не в палеолите, а где-нибудь в другом времени и в другом месте.

– Олбани права, Джефф, – согласился Норби. – Все дело в этом: в правильных и неправильных временных ответвлениях. Одно из них ведет в наше будущее, на Манхэттен и к пьесе на сцене музея, а другое превращает историю в нечто, где нас не существует. Разве ты не понимаешь?

Джефф отсутствующе посмотрел на него.

– Я не понимаю, – заявила Олбани. – К чему ты клонишь, Норби?

– Историю мог изменить тот факт, что Олбани забрала ожерелье в доисторические времена, создав тем самым новое временное ответвление. Таким образом, история изменилась бы в тот самый момент, когда Олбани исчезла из комнаты Бемера. Тогда бы мы с тобой, Джефф, и Фарго тоже, стали бы исчезать из новой реальности, однако этого не случилось. Мы оставались вполне материальными и начали исчезать лишь после того, как переместились в будущее.

– Тогда что же изменило историю? – спросила Олбани.

– Нечто, случившееся в 1785 году, – ответил Норби. – Может быть, сразу же после того, как мы исчезли из Бастилии. Нужно переместиться в прошлое, выяснить, что это было, и вернуть все на прежнее место.

– Думаю, ты прав, – согласился Джефф. – В нашей истории король и королева Франции были казнены, и страна на некоторое время стала республикой. Если бы скандал с ожерельем королевы так и не разразился, то Мария-Антуанетта не утратила бы своей популярности. Возможно, тогда бы революции не было.

– Интересно, – задумчиво произнес Марсель. – В мое время во Франции революционные настроения были заметными. Королеву не любили, хотя после рождения дофина она повзрослела и стала менее легкомысленной.

– Дофин умер в 1789 году, незадолго до революции, – сообщил Норби.

– Бедный ребенок! – вздохнул Марсель. – Тогда трон должен был унаследовать его брат.

– Нет, – возразил Джефф. – Был еще один наследник, не так ли, Норби?

– Совершенно верно, – подтвердил робот. – Информация содержится в моих банках памяти. 27 марта 1785 года, менее чем через два месяца после кражи ожерелья, у королевы родился второй сын, Людовик XVII. Разумеется, он не был коронован, так как разразилась революция. А потом он исчез…

– Да, но даже если бы революция действительно состоялась, она могла бы быть не такой жестокой, – заметил Джефф. – Допустим, народ не стал убивать Марию-Антуанетту и лишать трона ее сына. Что бы тогда произшло?

– На какое-то время в стране бы установилась конституционная монархия, – ответил Норби. – Как в Англии.

– Вот было бы здорово! – воскликнула Олбани. – Никакого террора! Но разве история могла так сильно измениться?

– Да, настолько сильно, что мы не существуем в нашем собственном времени, – отозвался Джефф.

Все четверо стояли в озадаченном молчании. Потом Олбани сняла с шеи поддельное ожерелье и надела настоящее.

– Фарго потерялся во Франции за четыре года до французской революции, – сказала она. – Мы оказались в ситуации, которую никто не мог предвидеть. Интересно, это я во всем виновата?

– Нет, – ответил Джефф. – Это я завязал кисти твоего ожерелья на сцене.

– Но ты же не знал, что из этого выйдет!

– Норби просил меня остановиться, – мрачно произнес Джефф. Олбани ласково взъерошила его волосы.

– Ты все равно не мог знать. Возможно, здесь вообще нет виноватых – просто обстоятельства. Но знаешь, Джефф, те кости, которые ты видел в пещере, в самом деле могли быть моими. Придется ли мне умереть ради того, чтобы история пошла нужным путем? Я не хочу умирать, но если это необходимо, то я готова к этому.

– Кто-то идет, – сообщил Норби. – Кто-то очень тяжелый.

Дверь скользнула в сторону, и в проеме появился огромный робот с тремя глазами и четырьмя руками.

– Инопланетяне, – удивленно произнес он. – Что вы здесь делаете?

– Что это за язык, Джефф? – спросил Марсель. – Ты понимаешь его?

– Это язык Других, – прошептал Джефф. – Да, я понимаю его. Этот робот похож на Менторов, которые создали Норби.

– Где мы находимся, сэр? – спросил он, переключившись на джемианский.

– Вы находитесь в музейной секции главного компьютерного центра этой планеты. Теперь я вижу, что вы прибыли сюда без предварительного досмотра.

Робот остановился перед Олбани, возвышаясь над ней, как башня.

– У этой жизненной формы имеются два замаскированных транспортных устройства, запрещенных к использованию. То, которое висит у нее на шее, находится в нерабочем состоянии, но то, которое она держит в руке, работает. Это незаконно.

Робот протянул одну из своих рук, словно ожидая, что Олбани отдаст ему ожерелье. Вместо этого она попятилась.

– Откуда вы знаете об этих устройствах?

– Тебя удивляют наши знания? Смотри!

Робот прикоснулся к переключателю на стене. Там открылась панель с освещенным кубом, в котором лежало еще одно ожерелье из темного металла, без драгоценных камней.

– Это та самая модель, которую мы видели перед тем, как комната изменилась, – сказал Норби по-французски.

– Не говорите на чужом языке! – сурово произнес большой робот. – Посетители музея должны прибывать сюда надлежащим образом, с удостоверениями личности и средствами для оплаты билетов. Не имеет значения, каким языком они пользуются в общении друг с другом, но к нам и посетителям из других мест они обязаны обращаться на общегалактическом языке. Откуда вы родом?

– С планеты Земля, – ответил Джефф.

– Такой планеты не существует. Ее нет в списке Галактической Федерации.

Пока Олбани шепотом переводила содержание разговора озадаченному Марселю, Норби обратился к Джеффу:

– Пожалуй, нам стоит сказать правду этому странному Ментору. Вдруг он поможет нам?

Джефф кивнул.

– Сэр, мы потерялись во времени, – сказал он. – Это устройство перенесло нас сюда…

– Это устройство для перемещений в пространстве, – перебил робот. – Поскольку оно неисправно, то вызывет также перемещения во времени. Поэтому им нельзя пользоваться. Его вообще не должно существовать, за исключением этой модели в музее.

– Оно случайно оказалось у нас, но мы не знали о его предназначении. В результате произошла катастрофа, и вся история изменилась. Даже эта планета теперь находится в неправильном будущем.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – медленно произнес робот. – Эта планета всегда была такой. Я нахожусь здесь уже очень долгое время, с тех пор, как меня активировали. Однако путешествия во времени опасны, и поскольку вы попали сюда, то должны остаться здесь. Будет лучше, если вы отдадите мне это устройство.

Он снова протянул руку к ожерелью.

– Подождите! – воскликнул Джефф. – Откуда вы знаете, что эта планета всегда была такой, что она не отличается от той, которая существует в другом временном ответвлении?

– Я не понимаю, что ты говоришь. Эта планета – единственно реальная, и я тоже.

– Ты здесь главный? – неожиданно спросил Норби.

– Да. Я заведую музеем и компьютерным центром. Низший робот вроде тебя не может ставить под вопрос мои полномочия.

– Это ты низший, а не я! – сердито выкрикнул Норби. – Ты ничем не заведуешь. Я ощущаю присутствие огромного компьютера, подключенного к этому музею. Это твой босс, не так ли?

Несколько мгновений робот, похожий на джемианского Ментора, хранил молчание.

– Главный Компьютер находится в гиперпространстве. Контакт с ним возможен только через меня.

– Это тоже чепуха, – презрительно бросил Норби и подошел к стене, на ходу выпуская сенсорный провод. Прежде чем большой робот успел остановить его, он подключился к разъему в маленькой нише.

Внезапно в разуме каждого из присутствующих возник телепатический голос Главного Компьютера.

«Чего вы хотите?»

– Ты понимаешь этот язык? – спросил Джефф на Универсальном Земном языке.

«Понимаю».

Брови Джеффа поползли вверх.

– Твой робот утверждает, что Земли не существует, и она не является частью Галактической Федерации. В таком случае, откуда ты можешь знать этот язык?

Главный Компьютер обдумывал этот вопрос в течение нескольких минут. Наконец в разуме собравшихся возникло три слова:

«Я не знаю».

– Великолепно, Джефф, – кисло произнес Норби. – Продолжай в том же духе.

– Ты действительно находишься в гиперпространстве? – спросил Джефф.

«Поля моего мозга резонируют в гиперпространстве. Мой физический мозг рассеян по множеству астероидов. Другие уже очень давно использовали эти астероиды, превратив их в компьютер, способный регистрировать историю всей галактики».

– Мы знаем о Других, – гордо заявил Норби. – Они делали роботов, похожих на этого музейного сторожа, только гораздо более умных.

«Вы встречались с Другими?» – в мысленном вопросе Главного Компьютера прозвучало нечто похожее на удивление.

– Мы встречались с ними в то время, когда они были еще примитивным народом, с неразвитой технологией, – ответил Джефф. – Мы не впервые путешествуем во времени, хотя впервые воспользовались этим запрещенным устройством. Мы надеялись, что сможем встретиться с ними в нашем времени и сможем работать вместе с ними. Но разве ты не знаешь их? Ведь ты сказал, что они сконструировали тебя.

«Они подготовили меня к активации, но покинули эту галактику прежде, чем я начал функционировать. Потом я активировал остальных роботов. Мы никогда не видели Других».

– Ты говоришь, что поля твоего мозга резонируют в гиперпространстве, – сказал Джефф. – Скажи, разве гиперпространство не находится вне времени?

«Оно находится во всем, включая обычное пространство-время. Оно не имеет временных или пространственных измерений. Это основа всего, что было, есть и будет».

– В таком случае, ты должен знать о всех временных развилках, которые имели место в истории галактики. Прошу тебя, проверь, не возникло ли в прошлом ложное временное ответвление с центром в… продиктуй координаты, Норби!

Норби продиктовал координаты Земли. Джефф ждал с бьющимся сердцем, пока компьютер вел поиски. Псевдо-Ментор тоже подсоединился к разъему в стене.

– Ты слышал, робот? – спросил Норби. – Теперь ты понимаешь?

– Я все слышу. Теперь, когда я подключен к Главному Компьютеру, то могу понимать ваш язык. Должно быть, компьютер когда-то выучил его.

– Не «когда-то», – раздраженно отозвался Норби. – Он выучил его в нашем времени, в правильном времени, где существует Земная Федерация.

Три глаза большого робота угрожающе вспыхнули красным, но он сдержался.

– Я служу музею и подчиняюсь распоряжениям Главного Компьютера, в каком бы временном ответвлении это ни происходило, – произнес он.

– Компьютер, ты что-нибудь обнаружил? – спросил Джефф.

«Биологическое существо Джефф, возможно, ты прав. Я обнаружил противоречие в соответствующих данных, хранящихся в гиперпространстве. Возникло искажение в форме взаимосвязанной последовательности событий, повлиявших на всю последующую историю. В результате вы оказались отрезанными от вашего временного ответвления, поскольку оно более не является основным и доминирующим в реальности».

– Тогда нам нужно вернуться обратно и устранить искажение, – сказала Олбани, взяв копию ожерелья и приготовившись снова завязать его на шее, поверх ожерелья с настоящими бриллиантами.

– Не пользуйтесь этим устройством, – предупредил большой робот. – Оно опасно.

– Чушь! – фыркнул Норби. – Я могу отправиться во времени куда угодно, и мне это ничуть не вредит.

Большой робот ничего не ответил, но прикоснулся к стене. Еще одна панель отъехала в сторону, и из ниши выскользнуло металлическое существо, похожее на краба с шестью клешнями. Оно схватило Норби и убралось в нишу, прежде чем кто-либо успел двинуться с места. Панель скользнула на прежнее место.

– Так как этот робот хвастает своим умением путешествовать во времени, он тоже опасен, – поучительным тоном произнес псевдо-Ментор. – В стазисном контейнере он не сможет натворить неприятностей.

– Отпусти Норби! – крикнул Джефф. – Он мой робот, он принадлежит мне! Ты не имел права этого делать!

Марсель, следивший за разговором на земном языке, выступил вперед.

– Мой дорогой робот, пожалуйста, объясни Главному Компьютеру, что мы должны вернуться в прошлое. В сущности, я не возражал бы остаться здесь и изучать роботов, ибо занимался механизмами в собственном времени, однако Джефф и его подруга Олбани не должны оставаться здесь.

Робот не ответил, но Главный Компьютер обратился к ним телепатически:

«История изменилась. Сейчас существует это временное ответвление. Попытка изменить его была бы опасной. Все вы должны остаться здесь. Робот, забери устройство у биологического существа по имени Олбани».

Олбани попятилась, когда робот направился к ней.

– Стой! – крикнул Джефф. – Разве ты не знаешь Законы Роботехники? Ты не можешь держать нас здесь против нашей воли. Тем самым ты причинишь нам вред.

«Мне очень жаль, но если вы попытаетесь снова изменить историю, то могут возникнуть еще худшие проблемы. Что бы вы ни сделали, это изменит многие миллиарды жизней».

– Многие миллиарды жизней уже изменились, и мы пытаемся это исправить! – отрезала Олбани. Она старалась завязать копию ожерелья, но задние кисти выскользнули у нее из рук, и ожерелье упало на пол.

Робот потянулся к нему, оттолкнув Олбани в сторону, но прежде чем он успел нагнуться, маленький Марсель ужом проскользнул у него между ног, подхватил ожерелье и швырнул его Джеффу.

Джефф быстро переплел кисти, как он это делал в музее, но не успел затянуть узел: робот набросился на него. Разум Джеффа так сильно сосредоточился на желании исчезнуть из этого места, что он начал испытывать совершенно чуждые, непонятные ощущения.

Он настраивался на ожерелья, как это уже делал Норби. У него возникла невероятная потребность в обретении целостности, словно он был половинкой круга, которому хотелось замкнуться на себя.

Круги… круги… а робот был уже совсем рядом.

«Нет, нет! Ты должен остаться!»

Джефф слышал телепатический голос Главного Компьютера, но не обращал на него внимания. Он попытался сосредоточиться на путешествии в то время, где сейчас был Фарго, однако перед его мысленным взором плавали лишь замыкающиеся круги.