Глава 12

Музыка во спасение

На следующий день они по-прежнему оставались взаперти. Клетку окружали безмолвные Скользуны, указывавшие своими жалящими щупальцами на любого человека, подходившего к прутьям.

Оола так и не появилось. Священное дерево тоже молчало; его листья обвисли и пожухли.

– Ну вот, мы снова в этом проклятом зоопарке, – прошептал Фарго. – Почему они не кормят нас, когда мы поем для них? Я совсем обессилел от голода.

Никто не ответил, поскольку никто не знал ответа.

Джефф сидел на земле под деревом, горюя об Ооле и принцессе. Он смотрел, как Скользуны приходят и уходят, сменяя друг друга так, чтобы клетка постоянно находилась под охраной. Выжженное отверстие оставалось закрытым телами множества Скользунов.

«Я должен найти выход, – отчаянно думал Джефф. – Обязан найти, потому что в будущем Мелодии клетка пуста, и все ушли отсюда, даже кораблей не осталось».

Антиграв Норби лишь частично восстановил мощность, так что он не мог унести с собой никого из пленников, даже если бы дыру удалось приоткрыть. Пера продолжала предлагать свои услуги, но все понимали, что она слишком мала, чтобы поднять кого-то еще, даже Норби. Предложение Джеффа о подъеме над сдерживающим полем планеты оставалось в силе, но Норби по-прежнему отказывался, утверждая, что его способность уходить в гиперпространство не восстановится до тех пор, пока антиграв не заработает на полную мощность.

«Вот так влипли», – подумал Джефф.

Обессиленная Заргл лежала на крыше клетки рядом с Норби и Перой.

– Поскорее бы Норби выздоровел, – прошептала она. – Тогда он сможет полететь на Джемию и привести с собой мою маму или одного из джемианских Менторов.

– Он еще слаб, но так или иначе – кто поручится, что Скользуны не смогут таким же способом нейтрализовать джемианских роботов? И даже если ты или твоя мама сможете прожечь новую дыру и испугать Скользунов, я все равно не знаю, как нам добраться до кораблей и попасть внутрь.

– Как насчет того, чтобы Норби – когда он выздоровеет – вернулся в нашу Солнечную систему и предупредил Федерацию об опасности, грозящей адмиралу? – прошептала Олбани.

– О, нет, – прошептал Фарго. – Прежде чем спасти адмирала, ученые Федерации разберут Норби на части ради того, чтобы узнать секрет путешествий в гиперпространстве. Нам нужно держать его в секрете.

Джефф громко застонал, и ближайшая к нему группа Скользунов угрожающе зашевелилась. Адмирал Йоно, до сих пор спавший, проснулся и произнес хриплым шепотом:

– Если уж тебе приспичило стонать, кадет, то делай это музыкально. Эти Скользуны так рассержены из-за своего священного дерева, что убьют нас при любой провокации.

Словно подтверждая его слова, от дерева отвалился большой кусок коры, и на землю дождем посыпались листья. Скользуны зашипели, словно армия разъяренных змей.

Черные косички капитана Эрики расплелись, но она, казалось, не замечала этого. Она сидела рядом с Эйнканом.

– Интересно, почему дерево не смогло переварить это странное животное, хотя принцессу оно проглотило безо всякого вреда для себя? – тихо спросила она.

– Капитан, сколько времени понадобилось дереву, чтобы стать принцессой, после того как она попала… внутрь? – поинтересовался Джефф.

– Примерно одни сутки.

– Одни сутки! – прошептал Йоно. – Что, если сегодня оно начнет мяукать, как Оола?

– Кто знает? – Эрика пожала плечами. – Возможно, добавки протеина оказалось достаточно, чтобы вызвать естественные изменения в состоянии дерева… смотрите, оно снова меняется!

Джефф взглянул на дерево, наполовину ожидая услышать жалобное мяуканье, но вместо этого увидел большую трещину, раскрывающуюся от вершины короткого ствола, где находился «рот». Трещина побежала вниз, но две половинки ствола не распались, хотя каждая слегка выпятилась. Ветки наверху изогнулись и скрючились; листья облетели, словно унесенные порывом зимнего ветра.

Скользуны пожелтели и начали свистеть на очень высоких нотах. Когда упал последний лист, они принялись раскачиваться, словно обезумевшие поганки с бахромчатыми шляпками.

– Когда нашу принцессу втолкнули туда, ничего подобного не происходило, – сказал старший иззианец. Остальные согласно кивнули.

На глазах у пораженных пленников дерево вздрогнуло, и его разделившийся ствол полностью распался, с треском ударившись о землю. Каждая половинка ствола сжалась у вершины и основания, отщипнув корни и ветки; осталось лишь два больших, гладких предмета.

– Половинки ствола стали похожи на два огромных бобовых стручка, – прошептал Йоно, склонный изъясняться в гастрономических терминах, когда был голоден.

Фарго хмыкнул.

– Теперь, полагаю, Скользуны посадят бобы и используют нас в качестве удобрения. Это не та судьба, к которой я готовился.

– Джефф! – ахнула Олбани. – Может быть, тот росток, который ты видел в будущем, вырос из этих стручков? А нас не было в клетке, потому что мы уже превратились в…

– Нет, лейтенант, – прошептал Йоно, успокаивающе похлопывая ее по руке. – Если бы такое случилось, то Джефф увидел бы корабли, а они исчезли. Держитесь за эту мысль: так или иначе, но мы убежим отсюда.

– И надо же было этому глупому животному прыгнуть в дерево! – кислым тоном промямлил Эйнкан.

– Ей всего лишь хотелось поиграть, – отозвался Норби, сидевший на крыше клетки. – Она дружелюбна, а от тебя, между прочим, дружелюбия не дождешься.

– Верно, – прошептал Джефф. – Дерево пощекотало Оолу, и она прыгнула, как ей казалось, ему на колени, а не в рот.

– Эй! – взволнованно шепнул молодой иззианец. – Они приближаются!

Скользуны выслали отряд, направлявшийся к «стручкам», как земляне теперь называли половинки древесного ствола. Пленники расступились, наблюдая, как Скользуны пытаются ухватить стручки своими маленькими щупальцами.

– Мы не можем им этого позволить, – с внезапным беспокойством прошептал Джефф. – Эти стручки – все, что осталось от… от принцессы и Оолы. Я не хочу, чтобы Скользуны посадили их здесь. Нам нужно как-то доставить стручки обратно на Изз.

– Это не имеет значения, – язвительно заметил Эйнкан. – Как только королева обнаружит, что ее дочь превратилась в стручок, она возродит древний обычай варки преступников в кипящем масле.

– Я не согласен, – процедил Джефф. – Норби, Пера, – попытайтесь сломать клетку и спасти стручки!

Пока Норби мешкал, проверяя свой антиграв, Пера спустилась вниз и протолкалась между Скользунами, охранявшими отверстие. Она была похожа на серебристое пушечное ядро с выпуклостью на боку и шестью глазами. Обхватив один боб, несмотря на его неудобные размеры, она поднялась на антиграве, пролезла назад через отверстие и положила стручок на крышу.

– Я тоже! – воскликнул Норби, устремляясь к дыре.

– Подожди, – окликнула его Заргл. – Я уже могу выдыхать немного пламени. Я распугаю их, чтобы они не ужалили тебя, Норби.

Объединившись, они-таки сумели вытащить второй стручок на крышу клетки, но у землян, находившихся внутри, не осталось никаких шансов на побег: Скользуны немедленно закрыли дыру.

– Может быть, я попробую отогнать их огнем, а вы тем временем выберетесь наружу? – предложила Заргл.

– Нет, – отозвался Йоно, чьи внушительные размеры предоставляли Скользунам неограниченные возможности в нанесении жалящих укусов. – Нужно придумать более безопасный способ.

– Здесь и так опасно, – проворчал Фарго. – Рано или поздно Скользуны сообразят, что им нужно лишь зажалить нас до бесчувствия и закопать в грязь, а потом всей кучей навалиться на Норби, Перу и Заргл, чтобы отобрать стручки.

– Не выйдет! – грозно крикнул Норби. – Силы возвращаются ко мне! Мои микроконтуры снова функционируют! Я собираюсь отбить у Скользунов «Многообещающий» и прийти к вам на помощь.

– Будь осторожен, – предостерег Джефф. – Если Скользуны доберутся до тебя электрическими разрядами, они могут отключить твой антиграв и даже уничтожить твой разум.

– Ба! – презрительно фыркнул Норби, поднимаясь на антиграве. – Я больше не боюсь. Я покажу этим грязным вонючкам, на что способен настоящий герой!

– Осторожнее, Норби, – попросила Пера, поднимаясь вместе с ним.

Скользуны бесцельно замахали щупальцами в направлении двух маленьких роботов. Их печальное пение сменилось громким, рассерженным напевом.

– Ну-ка, ну-ка, попробуйте достать меня! – завопил Норби, ныряя вниз, в то время как Пера оставалась наверху, прикрывая его.

– Норби, ты выводишь их из себя, – сказал Джефф. – Возможно, их пение разносится по всему острову, и Скользуны-охранники возле кораблей уже предупреждены о твоих намерениях.

Норби не обратил внимания на слова Джеффа. Хлопая в ладоши, он проплыл в опасной близости от протянутых щупалец. Он порхал взад-вперед, заставляя Скользунов вовсю вертеть головами. Потом он запел (фальшиво, как и всегда):

 

Норби – наш спасатель,

Маленький герой!

Здесь никто не в силах

Справиться со мной!

 

В песне было гораздо больше куплетов, но сочинительские и исполнительские таланты Норби оставляли желать лучшего. От волнения он еще больше фальшивил, и его голос несколько раз срывался. Он пел все пронзительнее, совершенно игнорируя громкие крики Джеффа, умолявшего его прекратить дразнить Скользунов.

Но вышло по-другому. Слушая пение Норби, Скользуны съежились. Их щупальца втянулись и плотно прижались к головам-швабрам. Они приобрели бледно-лиловый оттенок.

Джефф наконец понял, что происходит.

– У нас есть новое оружие! – радостно воскликнул он. – Мы заметили это в первый же день, но не обратили внимания. Они не выносят фальшивого пения. Давайте им покажем! Норби, продолжай петь!

Фарго пожал плечами:

– Принимая во внимание мой абсолютный слух, мне претит любая фальшь. Но раз надо, значит надо. Ну-ка все разом, пойте громко и фальшиво!

В его глазах вспыхнул бойцовский огонь. Возбужденно потерев руки, он взял свои барабанные палочки, протянул их через прутья клетки и беспорядочно застучал по среднему барабанчику. Скользуны вздрогнули и отпрянули. Продолжая барабанить не в такт, Фарго начал исполнять свой концерт для тенора с ударными так фальшиво, как только мог себе позволить.

– Пой, Эйнкан! – приказала Олбани. – У тебя еще лучший талант к плохому пению, чем у Норби.

Придворный ученый затянул песню. Возможно, это была его собственная версия иззианского национального гимна, хотя никто не смог бы утверждать с уверенностью. Поморщившись, остальные иззианцы кивнули друг другу и храбро запели национальный гимн каждый на свою мелодию.

Заргл кружила над Скользунами, в невероятно ускоренном темпе распевая одну из джемианских колыбельных (трудных даже в медленном исполнении). Время от времени она выдыхала язычки пламени, внося еще большее смятение в ряды Скользунов.

– О, сладкая тайна жизни! – заверещала Олбани, у которой никогда не было настоящего сопрано.

Но ужаснее всего звучал фальцет Йоно, исполнявшего вариации на тему «Дубинушки». Он завопил «Эй, ухнем!» прямо на Скользунов, прикрывавших дыру в стене клетки, и вскоре те в панике разбежались.

Закончив свой концерт, Фарго помедлил и задумчиво сказал:

– Здесь нужно кое-что доработать. Думаю, мне понадобится бас и один женский голос.

– Фарго, не забывайся! – крикнула Олбани. – Скользуны с твоего края почти совсем не расстроены. Продолжай фальшивить, ладно?

– Хорошо, дорогая, хотя это причиняет мне огромные страдания, – грустно отозвался Фарго и запел замогильным голосом:

 

Вперед, вперед, Патрульный Флот,

В атаку, храбрецы!

Отринув сомненья, вступайте в сраженье,

За мною, мои удальцы!

 

В этот момент Олбани бросила в него спальным ковриком, вызвав диссонирующий возглас, отчего Скользуны стремглав бросились прочь. Потом Фарго переключился на арию из «Паяцев». Его безобразный итальянский вкупе с нестройным барабанным боем сделали исполнение особенно невыносимым.

У Джеффа, чей голос всегда ломался, когда он пытался петь тенором, не было проблем. Он выбрал «Деревья» Килмера – песню, которую никогда не любил раньше. На этот раз его голос ломался от глубины чувств, когда он завывал:

 

Ах, никогда не встретить мне

Мою принцессу при луне…

 

– Великолепно! – громыхнул адмирал. – Мы заставили их отступить!

– Но они все еще окружают нас, – заметила Эрика. – Сейчас они не могут нас ужалить, но как нам пробиться через них? Мы же не можем вечно петь фальшивыми голосами.

– Я приведу сюда «Многообещающий», – крикнул Норби. – Теперь я могу распугать охранников своим могучим героическим голосом!

Он полетел к кораблю.

– Я пойду с ним, – сказала Заргл. – Если мне дадут поесть на корабле, мое пламя окрепнет.

Маленькая драконица последовала за Норби.

– А как насчет нашего корабля? – спросила Эрика. – Сможет ли маленькая Пера донести Придворного Ученого до «Челленджера»? Его голос распугает охранников, а потом Эйнкан заложит в бортовой компьютер координаты Изза.

– Капитан, – выдавил Эйнкан с багровым от смущения лицом. – Я должен признать, что не умею обращаться с инопланетным двигателем. Моя внешняя осведомленность представляла из себя, х-мм… вынужденную маскировку. Вы капитан корабля, и я целиком и полностью полагаюсь на вас.

Эрика в свою очередь залилась краской.

– Я тоже должна признать, что не умею управлять «Челленджером». Принцесса случайно включила гипердвигатель; после этого нам оставалось только сидеть и ждать. Я такая же обманщица, как и вы, Эйнкан, и так же беспомощна.

Двое высоких иззианцев неожиданно обменялись рукопожатием.

– Эйнкан, старый мошенник!

– Эрика, ловкая обманщица!

Они обнялись.

Глубокий бас Йоно напоминал львиный рык:

– Пока мы обмениваемся взаимными признаниями в любви, Скользуны начинают приходить в себя. Я предлагаю всем петь снова, пока не вернется Норби.

– Подождите, – сказала Пера. – Я могу полететь на «Челленджер» и поискать в своем банке памяти информацию о том, как запустить двигатель. Если получится, я приведу корабль сюда, а если вы сообщите мне координаты Изза, то я попробую ввести их в навигационную систему корабля.

– Торопись, – сказал Фарго. – Возьми с собой один стручок и не забывай почаще вопить на охранников.

Джефф вышел из прожженной в ограде дыры и взял один из барабанчиков Фарго.

– Всем фальшивить! – крикнул он, выстукивая какой-то варварский ритм. – Побольше какофонии!

Когда «Челленджер» и «Многообещающий» наконец-то повисли над головами у людей и иззианцев, они совершенно охрипли. Олбани забралась на крышу клетки и помахала кораблям.

Иззианские роботы так покорно спустились с «Челленджера» на своих антигравах, словно получили распоряжение не от маленькой Перы, а от своего капитана. Сначала они перенесли иззианцев на их корабль, затем перенесли землян на «Многообещающий». И наконец, они отнесли по одному стручку на каждый корабль.

Джефф лишь покачал головой при мысли о сильных роботах, снабженных антигравами, однако преспокойно сидевших в корабле и не подумавших прийти на помощь своим попавшим в беду хозяевам. Впрочем, иззианские роботы не были способны на большее. Им приказали ждать, и они ждали – либо до Судного дня, либо до получения нового приказа.

Джефф был рад, что Норби и Пера не похожи на них.

Поднявшись на корабль последним, он закрыл люк воздушного шлюза, но сначала бросил прощальный взгляд на место их заключения. Через прутья клетки он мог видеть безжизненные останки священного дерева Мелодии. Потом он уловил отблеск любимой медали адмирала, валявшейся в грязи у входа в клетку.

Но ведь медаль лежала у него в кармане! Ощупав карман, Джефф убедился, что она исчезла. Он зябко передернул плечами и решил оставить все, как есть.

Норби сидел за приборной панелью «Многообещающего», разговаривая по интеркому с Перой на «Челленджере».

– Ты можешь настроить гипердвигатель так, чтобы доставить иззианцев домой, Пера?

– Думаю, да, Норби. У нас с тобой похожие таланты, хотя и не совсем одинаковые. Я не могу сама отправиться в гиперпространство, зато у тебя нет такого музыкального слуха, как у меня.

– У меня великолепный слух! – тут же взвился Норби.

– Да, разумеется, – дипломатично согласилась Пера.

Олбани, стоявшая в углу штурманской рубки рядом с барабанчиками, начала что-то тихо напевать. Фарго повернулся к ней.

– Пожалуйста, перестань! Я люблю тебя, но в данный момент я ненавижу музыку.

– А как насчет песенного конкурса Федерации?

– Забудь об этом! Я не стану участвовать даже за миллион кредиток, свободный от налогообложения.

– Как приятно снова разговаривать в полный голос! – пророкотал Йоно. – В любом случае, мы уже опоздали на песенный конкурс. Я предлагаю немедленно вернуться домой. У меня нет желания снова встречаться с иззианской королевой. Она напоминает мне мою старшую сестру; конечно, она не такая темнокожая и миловидная, но характер весьма похож.

– Как хочется домой, – тоскливо прошептала Олбани. – Мне нужен душ, немного нормальной еды и много-много тишины. Кроме того, отец, наверное, уже места себе не находит от беспокойства.

– А такого человека, как мэр Манхэттена, не следует расстраивать, – добавил Фарго. – С меня тоже достаточно Изза и иззианцев. Что толку в их награде? Если горы их золота подорвут экономику Федерации, мне придется переехать из манхэттенской квартиры в комнатушку где-нибудь в Луна-Сити.

– Я тоже думаю, что нам пора домой, – согласился Норби.

– А что скажет наша героическая драконица? – поинтересовался Йоно.

– Я хочу продолжить изучение вашего языка и обычаев на Земле, – с серьезным видом ответила Заргл.

– Но я не согласен, – заявил Джефф. – Во-первых, взгляните сюда.

Он показал на предмет, лежавший у двери штурманской рубки, похожий на огромный серебристо-золотой стручок.

– Ты хочешь сказать, мы не можем взять его с собой и посадить? – спросила Олбани. – Священное дерево будет замечательно смотреться в Центральном парке.

– Но может быть, там частично находится Оола, – возразил Джефф. – Ты хочешь видеть в парке мяукающее дерево? Я не могу оставить Оолу в таком положении.

– Кстати говоря, в этом стручке может находиться какая-то часть принцессы, а уж ее-то мы точно должны вернуть на Изз, – заметил Фарго. – Ты прав, Джефф. На кону стоит наша честь!

Шляпа Норби поползла вверх, и он уставился на собравшихся всеми четырьмя глазами. Потом он решительно положил руки на приборную панель.

– Между прочим, я так и не попрощался с Перой, – он подсоединил свой сенсорный провод к компьютеру. – Корабль вышел из сдерживающего поля Мелодии. Беру курс на Изз!

Корабль провалился в гиперпространство – в ничто, которое объемлет все.