Глава 7

Конфликт двух культур

Внезапно нарушители спокойствия появились на виду. На сцену карабкались живые джилоты, сердито потрясавшие своими щупальцами и испускавшие оглушительные звуки, которые начинались подобно львиному рычанию, а заканчивались трубным кличем разъяренного слона.

Инг встал, прижимая к себе барабанчик. Гарус привлек Ксинну к себе и потащил ее к задней части сцены.

Самый крупный джилот, чья кожа имела более глубокий синий оттенок, чем у остальных, вразвалочку подошел к Ингу. Глаза туземца, казалось, выскакивали из головы; лишь потом Джефф понял, что они расположены на подвижных стебельках. Ему также стало ясно, что у настоящих джилотов совсем нет волос (если не считать щупалец).

– Мы, джилоты, являемся иззианскими аборигенами и требуем, чтобы к нам относились с надлежащим уважением!

– Возьмите, возьмите, мне она не нужна! – в ужасе крикнул мальчик, сидевший в первом ряду зрителей, и бросил на сцену куклу-джилота. Инг осторожно покашлял.

– Послушайте, никто не хотел задеть ваши чувства. Дети любят кукол, и они полюбят вас, если вы будете вести себя прилично.

– Ты дерзко оскорбил наш род и нашу культуру!

– Кто, я?!

– Да, ты. Мы провели расследование и уверены, что именно ты был виновником этого безобразия! Ты Придворный Ученый и главный изобретатель на Иззе.

Инг с трудом сглотнул.

– Но я не собирался… то есть мы всего лишь проводим рекламную кампанию с целью укрепить взаимопонимание между нашими народами. В конце концов, иззианцы – я имею в виду людей-иззианцев – не вмешиваются в ваши дела и не ездят на ваши острова. Кометные хвосты! Да вы, ребята…

– Мы гермафродиты, но считаем себя существами женского пола.

– М-мм… понятно. Так вот, много лет назад вы, девочки, запретили людям рыбачить рядом с вашими островами или высаживаться на них, и люди послушались. Они обменивают свои товары на ваши морские продукты и драгоценные камни. А теперь из-за какой-то прелестной игрушки…

– Она не прелестная, а кощунственная!

Инг потянулся к кукле, но предводительница джилотов быстро схватила ее.

– Мы возьмем шесть коробок этих кукол…

– Возьмите хоть все. Можете утопить их в море, мне все равно.

– Зачем нам топить их? Эти игрушки в самом деле прелестны.

Инг недоумевающе уставился на джилотку.

– О чем мы с вами толкуем, мэм?

– Меня зовут Блауф, и я возглавляю джилотское сообщество. Поскольку мы пришли на вашу ярмарку, то заодно закажем партию кукол для наших детей, но вы обязаны уничтожить все комплекты игры «Хитрые Шарики», иначе мы устроим забастовку и лишим людей морских продуктов…

– «Хитрые Шарики»? Это же невинная маленькая игра, – запричитал Инг. – Что в ней плохого?

– Форма шара считается у нас священной.

– Она олицетворяет солнце?

– Нет. Иззианское солнце может быть шарообразным. Вы утверждаете, что это не плоский диск, но форма шара для нас священна из-за яйца.

– Минутку, – перебил Инг. – Яйца не совсем шароообразны.

– Я имею в виду наши яйца. Это святотатство – превращать в глупую игру великолепный Порядок и Величие Претворения.

Джефф чуть не рассмеялся, но вовремя осознал, что в Иззхолле внезапно наступила полная тишина. Инг приподнял брови, дергая уголком рта, однако остальные иззианцы выглядели потрясенными: их культура была более пуританской, чем земная.

– Порядка и Величия? – придушенным голосом повторил Инг.

– Порядка и Величия Претворения, – торжественно подтвердила Блауф, ритмически помахивая всеми своими щупальцами.

– Но в человеческих играх и игрушках полно шариков!

– Мы возражаем только против игры «Хитрые Шарики». Джилоты откладывают прекрасные желтые яйца и укутывают их в зеленых водорослях, растущих вокруг побережий наших островов. Это кощунственная игра позволяет людям жонглировать нашими яйцами, чтобы они попадали в зеленые углубления. Мы не потерпим подобного надругательства…

– Дай-ка мне эту штуку, – Инг наклонился и выхватил игру «Хитрые Шарики» у ближайшего иззианца, державшего ее с таким видом, словно она могла взорваться в любой момент. – Я не программировал заводской компьютер на эти цвета. Основу предполагалось сделать черной, чтобы труднее было видеть углубления, а сами шарики – серебряными. В детстве у меня была такая игра.

– Ага! Значит, это не ты ее изобрел? – язвительно поинтересовался Гарус.

– В общем-то, нет, – признал Инг. – Кто перепрограммировал компьютер?

– Никто не поверит, что это не твоих рук дело, – отрезал Гарус, повернувшись к Блауф. – Я родственник королевы, и полагаю, сейчас я могу говорить от ее имени. Допустим, изготовитель игры…

– Я здесь, – пробормотал румяный коротышка, истекавший потом от беспокойства. – Клянусь, что в программе изготовления не было заложено сочетания желтого и зеленого цветов!

– …предпримет простые, но эффективные меры? Он соберет все проданные комплекты игры и перекрасит их, сделав основу черной, а шарики серебристыми.

Джилоты пошептались между собой.

– Этого будет вполне достаточно, – наконец объявила Блауф.

– В таком случае, добро пожаловать на ярмарку, дорогие гости, – Гарус ударил по срунам своего инструмента и запел:

 

В сияньи грозного светила,

Со всею славою небес,

Еще ясней твое величье…

 

– Это моя песня, – проворчал Инг. – И ты поешь ее неправильно.

– Это песня Гилберта и Салливана! – крикнул Джефф.

– Заткнись, Инг, – отозвался Гарус. Он продолжал петь, пока джилоты спрыгивали со сцены и смешивались со зрителями.

Юноша заметил, что адмирал пропустил все происходящее на сцене. Йоно подключил свое «Крошечное Путешествие» к другому терминалу и сидел, словно приклеенный к игре.

– Норби, попробуй снова освободить адмирала, – попросил Джефф.

Рука робота вытянулась на всю длину и выключила терминал. Адмирал с осоловевшим видом повернулся к ним.

– Ну, как ваши впечатления от игры?

– Скоро наступят перемены, – пробормотал Йоно. – Перемены к лучшему.

Тем временем Гарус продолжал петь. Инг отбивал ритм на барабанчике, а Ксинна подыгрывала на крошечной флейте:

 

Всем миром буду править я,

Как небом правит солнце,

Сиять на своде бытия –

Вот лозунг мой, иззонцы!

 

Не обращая внимания на слова, показавшиеся Джеффу очень важными, Йоно встал и потянулся.

– Кажется, я проголодался. Где и когда мы сможем перекусить?

Норби прикоснулся к Джеффу.

«Лучше отвезти его обратно на корабль. Он выглядит не вполне здоровым».

«О’кей, но на этот раз мы будем соблюдать правила дорожного движения».

Кто-то потянул его за рукав куртки. Он огляделся по сторонам, затем посмотрел вниз и увидел джилота.

– Блауф? – озадаченно спросил он.

– Да, это я, сэр…

– Меня зовут Джефф. Это мой робот Норби, а это адмирал Борис Йоно. Адмирал, джилоты живут на островах в океане…

– «Йоно», – перебила Блауф. – Очень звучное имя, подходящее для уникального индивидуума, воплощающего человеческие представления о монументальности и величии.

– В самом деле? – казалось, Йоно очнулся от глубокого сна.

– Я увидела Вас со сцены, и мне сразу же захотелось познакомиться с Вами. Вы единственный человек, которому я могу доверять. Меня беспокоят некоторые последние события, и я обратилась бы за советом к королеве, но у нее так много волос! У всех людей очень много волос, включая и Вас, сэр Джефф.

– А у меня нет, – заявил Норби. – Можете ли вы доверять мне?

– Ты не органическое существо. А сэр Борис Йоно, помимо роскошной бахромы над ротовым отверстием, отличается также полным отсутствием растительности на голове. Могу ли я присоединиться к Вам за трапезой, о которой Вы упоминали?

– Разумеется, Блауф. Это большая честь для меня.

– Мы отправимся на корабль, – твердо сказал Норби, поддерживая Йоно под руку. Адмирал взял с собой коробочку с «Крошечным Путешествием».

Вернувшись на корабль, все трое перекусили синтезированными сэндвичами с тунцом, вкус которых показался Блауф изумительным.

– Я когда-нибудь с удовольствием погощу на Земле, если ваша морская пища так вкусна, – сказала она.

– Очень надеюсь на это. Вы согласны, адмирал? – Джефф специально обратился к Йоно, надеясь пробудить его от странного, летаргического состояния. Адмирал вел себя так, словно ничто не имело значения, и единственной важной вещью было ожидание неких загадочных перемен.

С Блауф возникла проблема. Она неимоверно привязалась к Йоно и изъявила желание сопровождать адмирала в его каюту для послеобеденного отдыха. Йоно зевнул и согласился с безразличным видом. Когда они ушли, робот озабоченно взглянул на Джеффа.

– Как нам вытащить адмирала из этого состояния?

– Нужно выяснить, как на него повлияло «Крошечное Путешествие».

– Я сам попробую, – вызвался Норби. – Не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое, что и с адмиралом.

Он вставил игру в бортовой компьютер корабля и сразу же перешел на второй уровень – тот самый, который так завладел вниманием Йоно. Через несколько минут он отключил монитор.

– Это превосходный образчик виртуальной реальности. Разумеется, вымышленной, поскольку Ингу никогда не приходилось бывать на субатомном уровне… но я не могу найти в этой игре ничего, что могло бы поколебать человеческие взгляды на жизнь.

– Дай мне попробовать, – попросил Джефф.

– Но…

– Ты только что сказал, что это не вредно для людей. Либо с адмиралом случилось что-то иное, либо в игре есть подсознательное сообщение, котрое могу воспринимать только человеческие существа. Я должен выяснить, что это такое, а ты тем временем полетай над столицей и поищи Перу.

Корабль поднялся повыше и начал описывать широкие круги над городом. Джефф подключился к бортовому компьютеру и настроился на «Крошечное Путешествие». Сначала он попробовал первый уровень и в течение нескольких минут наслаждался старой игрой, отражая атаки монстров, осаждающих звездную базу. К своему восторгу, он обнаружил, что с помощью сенсорной головной ленты он может изменять внешность персонажей, а если как следует постараться – то и сюжет. Но в конце концов игра утомила его, и он переключился на второй уровень.

Он попал в место, где раньше никогда не был. Он не мог ясно видеть, что его окружает, хотя осознавал присуствие неких сущностей, от плотных и массивных до почти эфирных, окрашенных в самые невроятные цвета. Другие органы чувств тоже снабжали его информацией, но ее было невозможно выразить словами.

Он ощупью искал путь через микровселенную, в которой он теперь обитал. С каждым шагом он как будто обретал дополнительные чувства, позволявшие ему ощущать за пределами обычной реальности.

Реальности? Реального мира Джефферсона Уэллса, обычного человека, занимавшего по размеру примерно среднее положение между звездой и атомом? Возможно ли, что это положение позволяет людям изучать как атомы, так и звезды?

Или реальность в самом деле является Единым Полем? И что такое Единое Поле – основа вселенной? Субатомного измерения? Или это одно и то же?

Джефф перестал думать и погрузился в ощущения.

– Джефф! – Норби тряс его за плечо. – Пора заканчивать!

– Со мной все в порядке. Подключайся к компьютеру, это потрясающая игра.

– Я могу воспринимать твои чувства, просто прикасаясь к тебе. Кажется, ты находишься далеко за уровнем атомов – возможно, даже за уровнем кварков, бозонов и лептонов, из которых состоит вселенная. Эта мешанина энергетических форм и вероятностных полей, непредсказуемых для нас…

– …и прекрасных. Возникает впечатление, что они предсказуемы, хотя мы не знаем, как этого достигнуть. Игра позволяет погружаться во все формы энергии. Это словно танец с непонятным для нас значением. Может быть, это танец частиц? Или частицы на самом деле – всего лишь танец вероятностей? Я схожу с ума, Норби? Я становлюсь похожим на адмирала?

– Ты возбужден, и думаю, ты можешь пристраститься к этой игре, – Норби повернул голову Джеффа к себе и заглянул ему в глаза. – Но ты не выглядишь одурманенным, как адмирал Йоно, и не болтаешь о переменах.

– Здесь кто-то есть! – воскликнул Джефф, отключившись от компьютера. Блауф стояла рядом с ним и мягко похлопывала его щупальцем по ноге.

– Странно, – сказала она. – Я пыталась привлечь ваше внимание и обнаружила, что попала в игру «Крошечное Путешествие» вместе с тобой и Норби.

– Это потому, что мы с Джеффом телепаты… то есть я настоящий телепат, а Джефф может обмениваться мыслями при физическом контакте.

– В чем дело, Блауф? – спросил Джефф. Маленькие голубые глазки джилотки часто помаргивали, словно она была готова расплакаться.

– Ваш прекрасный адмирал не стал меня слушать. Он зевал, когда я пыталась поведать ему о наших заботах, а теперь он спит.

– Это совсем не похоже на Йоно, – заметил Норби. – Игра дурно повлияла на него.

– Я пробовала играть в «Крошечное Путешествие», – сказала Блауф. – Моряк с одного из торговых судов, приплывающих к нам для торговли, подарил нам несколько комплектов.

– Но как же вы играете? – спросил Джефф. – Нам говорили, что между островами и континентом нет электрической связи.

– Наши головизионные сигналы подаются со спутников, – пояснила Блауф. – Но я пыталась объяснить адмиралу, что, по-моему, континент и остров Диколесье в самом деле связаны электрическим кабелем. Джилоты-ныряльщики обнаружили глубоководную линию, распространяющую зловещие вибрации между Диколесьем и континентом. Эта линия пересекает некоторые из наших лучших ракушечных садов. Мы не знаем, опасно ли это.

Норби вернулся к приборной панели корабля и поставил его на автопилот.

– Я так и не смог установить контакт с Перой, – сказал он. – Что ж, тогда попробем узнать, что это за глубоководная линия, о которой говорит Блауф.

«Гордость» развернулась и поднялась над линиями воздушного движения, а затем устремилась к побережью в нескольких милях от иззанской столицы. Робот вел корабль по широкой дуге от побережья к Диколесью – зеленому овалу на фоне изумрудно-синего океана.

– Ты права, Блауф, – сказал он через несколько минут. – Здесь присутствуют вибрации двух типов. Одна едва ощутимая: это естественная вибрация океанического дна. Другая – мощная и постоянная вибрация от передачи электроэнергии. Диколесье в самом деле соединено с континентом подводным кабелем!