Музы макияжа

Мария-Антуанетта

«Я накладываю румяна и мою руки на виду у всего мира», – написала Мария-Антуанетта в 1770 году. Ритуал нанесения на лицо краски был для нее актом глубоко символичным и пронизанным сложным политическим подтекстом.

Мария-Антуанетта вошла в историю как икона красоты и моды (лишнее тому подтверждение – шикарный фильм Софии Копполы 2006 года). Сложно представить, что она не всегда считалась первой красавицей. Ее мать находила во внешности дочери множество «дефектов». Самыми ужасными ей казались неровная линия роста волос, нос с горбинкой и выпирающая нижняя губа – так называемая губа Габсбургов. Мария-Антуанетта была отлично осведомлена об этих своих недостатках и в возрасте всего-то двадцати пяти лет просила свою первую фрейлину, мадам Кампан: «Дай мне знак, когда увидишь, что цветы мне более не идут». Самой красивой чертой ее внешности, воспетой многими современниками, была светящаяся белая кожа – причем не только лица, но и шеи, плеч и рук.

Ее знаменитый ритуал наведения красоты, на который приглашались зрители, мадам Кампан считала «шедевром среди церемоний этикета». Первая часть этого шедевра, «уединенная», включала омовение лица и тела, нанесение белой пудры или краски и укладки и припудривания волос. К «публичной» части приступали в полдень; она состояла из макияжа и финальных штрихов. Излюбленным зрелищем посетителей был процесс наложения румян. Антония Фрэзер, автор биографии Марии-Антуанетты, отмечает, что мероприятие это было отнюдь не быстрым. Во-первых, любой приглашенный на церемонию гость мог явиться в любое время и должен был быть встречен со всеми почестями. Во-вторых, королева не могла принародно тянуться за всеми этими пуховками и расческами и вынуждена была дожидаться, пока ей подадут необходимый предмет. Как нетрудно догадаться, это нисколько не ускоряло процесс.

Румяна Мария-Антуанетта предпочитала носить «в виде совершенного круга, цвета, мало отличного от алого». Естественным такой макияж назвать нельзя было никак – однако он вполне соответствовал тогдашней моде высших социальных кругов и сразу выделял подлинных аристократов, безошибочно указывая на высокий статус. По завершении «процесса нарумянивания» зрители-мужчины покидали помещение, и королева могла (наконец-то) быть переодета.

В наши дни это кажется странным и старомодным, но в те времена ритуально-статусные церемонии, даже такие своеобразные, были чрезвычайно важны. Понимая это, мать Марии-Антуанетты всячески подталкивала дочь к тому, чтобы активно использовать эти приемы – даже до того, как девочка стала дофиной. Расчет сработал: строгий церемониал туалета Марии-Антуанетты стал образцом для подражания во всей Европе, а самой королеве помог укрепить шаткое положение при французском дворе. Однако уже к началу 1780-х она использовала пудру крайне умеренно, а румяна почти вовсе исчезли с ее лица. Следуя новой европейской тенденции – стремлению к естественной красоте, Мария-Антуанетта невольно отказалась от внешней символики, которая когда-то наделала шуму на весь Версаль.

Во время заключения королевы, с каждым новым перемещением в очередную тюрьму, ритуал ее туалета становился все скромнее. Перед самой казнью, как пишет Фрэзер, от богатого некогда косметического арсенала остались лишь «коробка пудры, большая мягкая губка и баночка помады для волос».

Королева Александра

Родившаяся в 1844 году в Копенгагене Александра Датская с 1863 по 1901 г. была принцессой Уэльской (дольше, чем любая другая женщина, носившая этот титул), а с 1901 г., после смерти королевы Виктории, и до 1910 г. – супругой правящего короля Великобритании. Семья Александры оказалась у власти после того, как ее отец был выбран в качестве преемника датского престола. Ее брак с принцем Уэльским (будущим Эдуардом VII) был устроен, когда девушке исполнилось шестнадцать, а само бракосочетание состоялось в 1863 году.

Эдвард был известным повесой и любителем удовольствий (его многочисленные связи с актрисами и светскими львицами широко обсуждались современниками), но, несмотря на это, считается, что его брак с Александрой был в общем и целом счастливым – и как королевская пара они пользовались большой популярностью. Александру любили за красоту, грацию и очарование, ее стилю одежды пытались подражать. Она часто носила высокие воротники и бархатки на шее – скорее всего, чтобы прикрыть небольшой шрам. Тем не менее этот аксессуар вошел в моду и остался там на последующие пятьдесят лет. Она была одной из первых женщин эдвардианской эпохи, которая открыто носила пудру и румяна, предоставляя те же возможности и другим женщинам. До этого макияж не возбранялся в среде актрис, но только такое «августейшее разрешение» могло реабилитировать его окончательно. С косметикой или без, но Александра, судя по всему, выглядела удивительно молодо. В статье в американском Vogue 1907 года говорится, что «королева Англии Александра давно считается одним из чудес света благодаря своей поразительно юной внешности…» – при том, что ей тогда было шестьдесят три. Далее по тексту нам дают понять, что эта неувядающая молодость – не только чудо, но и результат усилий со стороны самой монаршей особы.

Королева Александра существенно отличалась от своей предшественницы, королевы Виктории. Она не только пользовалась декоративной косметикой, но была еще и заядлой наездницей и любила охоту – занятия, совершенно не типичные для викторианской дамы. Говорят, что она прямо-таки расписывала свое лицо, используя для этого все, что имелось в ее распоряжении, начиная с белой основы и заканчивая красной или розовой краской. В зрелом возрасте, когда ее легендарная моложавость начала угасать, Александра проделывала это с особым усердием (наверное, злые языки не оставили это незамеченным). Хотя ей и не разрешалось оказывать какое-либо влияние на дипломатические вопросы, в 1910 году она стала первой королевой, которая присутствовала на дебатах в Палате общин, еще раз проявив сущность женщины поистине нового типа – образца эдвардианской эпохи.