Глава 9

– Форт, меня атакуют!

Испуганный голос Рамиреса ворвался бешеным вихрем в командный пункт. Я хоть и был никудышный актер, но все же удивленную озабоченность отыграл на должном уровне.

– Меня тоже. Еще ударки идут на братьев, Барбару и Рину. На всех игроков из нашего кантона и двух соседних. Атака от нейтралов, у которых очень серьезные командиры.

– Что думаешь? На нас собираются заселяться?

– С большой долей вероятности. Думаю, сейчас прощупают, как построены укрепления, на наиболее удачные заедут, остальных под бластер и выкорчуют.

– Так что делать?

– Ждать. Отбиваться. Сколько у тебя еще?

– Четыре часа с копейками осталось.

– Как только что-то прояснится, дай знать. И да, отчет не забудь.

И отключился. Рамирес был последний. Мне уже позвонили все члены нашей группы и с различной долей истерики в голосе сообщили о нападениях, совершенных от нейтральных игроков. Последние между собой ничем не были связаны, кроме разве что командиров – высокоранговых «Зимородков». Конечно, при должном желании можно было свести все ниточки к Рёмеру, но вот соединить могучего маршала и жалкого девианта в ранге лейтенанта третьего класса вряд ли кто сможет. На это не хватило бы ума даже у законченного параноика.

Идея проверить, успела уже Мейн слить меня или нет, пришла довольно быстро. Я знал, что Гризли почти полностью лишился войск из-за Твердыни третьего уровня. Видел по отчетам «моих», что у каждого из вассалов Шаруха в фортах не больше сотни солдат. Пробивать Мейн в одиночку, хоть и с левого нейтрала, было неразумно. Это слова Рёмера. Поэтому решили заодно проверить на вшивость всю группу. Но и тут маршал перестраховался, распорядившись отправить атаки на Горный 7, Горный 8 и Горный 9. Теперь даже Шарух думал, что нас собираются либо срезать, либо захватывать, поэтому и накрыл все форты Интердиктом.

А я ждал лишь одного, самого важного действия от Гризли – кому из «моих» уйдут подкрепления от правителя кантона? Рёмер говорил со мной жестковато, приводя леденящие кровь примеры, которых у него за три эпохи было в достатке. По его словам выходило, что нельзя никому и никогда полностью довериться. Тем меньше будет разочарования от очередного предательства. В подтверждение он рассказал одну поучительную историю.

Ник у него был Ольден. Вернее и сейчас есть. Встретил его под занавес Первой эпохи. Я тогда был уже бригадный генерал, а он всего лишь подполковник. Схлестнулся с одним из Альянсов, его и порезали знатно. Осталось всего два форта. Вот я под свою опеку и взял. Многое мы с ним прошли. Заново во Второй эпохе восстановили сначала фракцию, а потом Альянс. Ольден стал моей правой рукой, офицером. От моего имени заключал союзы и нападал на провинившихся. Был тем, кому я доверял целиком и полностью. А когда кончилась Вторая эпоха и началась Третья, я внезапно обнаружил Ольдена в чужом доме, в «Ящерах». Он стал одним из кланлидов. Понимаешь, «устал быть на побегушках. Захотел стать у истоков сильного Альянса, который победит». Ну и обиделся, что не попал в пятерку, которая переходила к выигравшему дому. Вот тебе история о доверии.

Вообще, несмотря на некоторую холодность и отчужденность, Рёмер оказался очень неплохим человеком. Тем, у кого была своя честь и мораль. Возможно, немного извращенная с точки зрения праведника. Такие не кидают, однако и не выигрывают. Я же собирался со временем стать полноправным хищником в этой дикой фауне. Рёмер… Что ж, надеюсь, в будущем мы не перейдем друг другу дорогу. Тем более за эту организованную атаку я еще должен буду отплатить.

Я встряхнул головой, возвращаясь в действительность, посмотрел информацию о Славе – 2589. Хватает на повышение. Ого, у меня и миник подоспел. Точно, ровно три дня прошло. Что там?

Платина. Такого крутого микрочипа у меня еще не было. С подобным миником можно нанести сокрушительный удар даже с непрокачанной скоростью. Была бы армия. Итак, будем думать.

Если оправдается самый неблагоприятный прогноз и Барбара действительно пошла по пути меньшего сопротивления, вспомнив былое, то Шарух знает о нашем заговоре. Придется еще ускоряться с нападением, следовательно, бить неподготовленными. Каждая ударка будет на счету, моя в том числе. Решено.

Нажал на нужное исследование и посмотрел на карту. Вот ведь, чуть не проморгал. Сжал панель управления так, что чуть не оторвал. Сбылись самые худшие предположения. От Шаруха к Барбаре тянулась зеленая линия – подкрепление вассалу. Из всех своих подчиненных, кому требовалась помощь, Гризли совершенно случайно выбрал Мейн. Тот самый момент, когда в совпадения верилось меньше всего.

Я знал, что он отправит подкрепление. По-другому и быть не могло. Форт у Барбары недостроенный, с хорошей ударки можно пройти до дота, а следующей – уже захватить. За себя Шарух не боялся. Все атаки одиночные, не таймленные, без героев в отряде, соответственно, ни разрушить, ни сесть на его место не получится. Больше ударок по нему не пустят, потому что он накрылся Интердиктом, а одиночную уж точно отобьет. А вот за своего информатора беспокоился, чем себя и выдал.

Хорошо. Не сам факт предательства Мейн – то, что я узнал об этом раньше, чем мы напали на Гризли. Конечно, придется менять планы, причем в срочном порядке. Но не поговори я с Рёмером, было бы еще хуже.

Обрываю систему на полуслове и вкладываю еще одно очко в ту же ветку. Больше тут пока делать нечего, а нападение совсем скоро.

Внезапно в моей голове рождается сумасбродный, но интересный план. Я знаю, откуда будет совершено нападение, знаю, сколько будет мародеров в ударке, знаю их тактику. Так, тут должна быть рация или нечто подобное. Задаю нужную команду и одной мыслью отдаю приказ:

– Стрелки, сменить позицию. Дислокация за дотом с восточной стороны.

Сработало. Ребята с бластерами спешно стали покидать башни. Замечательно.

– Мародеры, покидаете дот и встаете перед стрелками. Ваша задача охранять их.

– Так точно, сэр!

Сам влез в экзоскелет и направился к построенной турели. Выглядела она превосходно. Массивное основание, расходящееся в три стороны, высокая, на метр возвышавшаяся над башнями-платформами, нога, длинный ствол спереди и охлаждающая установка позади. Автоматика. Будем надеяться, что одна турель не разнесет на части двадцать мародеров. Хотя вряд ли. Максимальное число таких установок – двенадцать. Конечно, при условии, что они открыты в кантоне. Я пока мог построить только одну.

– Сэр, минута до нападения, – отрапортовал капрал.

Я поспешил к своим.

– Бластеры и плазмоганы вниз опустите, – еще раз на всякий случай предупредил всех.

Десантный бот скользил уже в пределах видимости. На его борту нанесено странное изображение птицы, попавшей в капкан. Интересное знамя для человека, который хочет попасть в Альянс к «Зимородкам». Громкий удар падающей крышки десантного бота, и двадцатка храбрых самоубийц с криками бросается к доту. От оглушающего выстрела турели закладывает уши и вздрагивает земля, а тройка мародеров, бежавших впереди, в буквальном смысле разлетается в разные стороны. Я еле сдерживаю рвотный позыв. Хороша установка, надеюсь, она в одиночку не разберется с этой кучкой смертников.

Но нет. Ствол турели грозно провожает атакующих, поворачиваясь по ходу их движения, но молчит. По моим расчетам, перезарядка раза в четыре дольше, чем у обычного бластера. Зато активна, даже слишком активна пушка в доте. Вот ведь прокачал на свою голову. За все время движения мародеров она сняла еще семерых. Безусловно, тут дело еще и в том, что солдаты не очень прокачаны, но все же.

Наступает момент истины, потому что бойцы добрались до дота… и прошли мимо него. Не сработало. Я думал, что цель атаки – может быть, попросту добраться до контрольной точки, после чего тебе засчитывалось поражение. По крайней мере, в обычных играх это было именно так. Но тут мародеры проигнорировали дот со стреляющей пушкой и пошли дальше, по направлению к нам.

– Огонь на поражение!

Выстрелы почти из двух десятков бластеров стали ответом на мой приказ. Всего двое мародеров выжили после залпа моих дальников. До моих ближников они не добрались. Турель перезарядилась и хлопнула по моим барабанным перепонкам с новой силой, оставив от пары врагов лишь оторванную ногу в бронированном ботинке. В лицо брызнуло каплями крови, настоящими, теплыми каплями, а воздух вокруг сотрясся от оглушительного «ура!».

– Капрал, – вслух не сказал ни слова, но подчиненный мою мыслекоманду уловил мгновенно. Подскочил и подобострастно посмотрел в глаза.

– Что будет с… трупами?

– Мы их сваливаем за пределы форта.

– Их забирают?

– Да.

Я поморщился.

– Найдите, чем выкопать землю за пределами форта, и похороните их.

– Но, сэр, зачем?

– Потому что так правильно. Потому что мы люди. И они люди…

– Форт, пронесло. Всего двадцать мародеров отправили. Фигня какая-то!

Первое, что я услышал, вернувшись в командный пункт, – голос Рамиреса. Братья были более сдержанны. Попросту прислали отчеты о нападениях вместе со своими комментариями.

– Хорошо. Дай мне пять минут, сейчас наберу.

Мое внимание привлекло отличное от других послание. Сообщение от незнакомца.

С нетерпением открыл окно.

Итак, двадцать мародеров при атаке погибли. Нормально, как у всех. Но вот знаки вопроса означают, что умерли они почти мгновенно, не дойдя до форта. Соответственно, на стенах и башнях очень много стрелков. Понятно, откуда их прислали. Привет, Гризли. И видео о нападении нет именно по этой причине.

Отвечаю Седому коротким спасибо, вношу его в избранное, надо будет потом поговорить. Видно, что парень адекватный и исполнительный. Не поленился прислать отчет. А теперь самое сладкое. Набираю Барбару.

– Привет, как там у тебя?

– Привет, Форт, – девчонка смущенно стреляет глазками. – Да тут глупость, а не нападение. Двадцать мародеров всего.

– Отчет кинь, погляжу.

– Форт, извини, так распереживалась, что случайно удалила. Погоди, сейчас тебе режим защиты покажу… Вот смотри, отсюда нападали, пытались стену пробить, но у меня на той стороне четырнадцать стрелков было и турель помогла.

– Ну хорошо, стрелков только так кучно не расставляй, – сделал замечание, попытавшись показать, что мне не все равно. Хотя мысли были о другом. – Ладно, тогда до скорого.

– Пока, – еще раз улыбнулась самая лучшая актриса нашего кантона.

Врешь ты, конечно, замечательно, но недостаточно хорошо, чтобы обмануть меня. Да, форт у Мейн, в отличие от меня, чуть лучше построен, но все же с прорехами. Стоит мародерам добраться до первой линии рубежа обороны, и отчет будет сформирован автоматически. Но ближников расстреляли до того, как они добежали до башен.

Вывод очень простой – войск у Мейн было гораздо больше, чем она показала. Но после боя она резко убирает часть солдат, оставляя в форте не больше сотни. Для кого? Ответ на этот вопрос тоже на поверхности – для меня. Какие еще нужны доказательства?

Добавляю в конференцию Рамиреса, братьев и Барбадосу. На меня смотрят если не счастливые, то вполне довольные лица. Еще бы, тревожное нападение оказалось фейком, проверкой на вшивость, не более. Мне даже не доставляет удовольствия, когда их физиономии сначала начинают приобретать озабоченное выражение, а потом и вовсе растерянное.

Я говорю неспешно и последовательно, от звонка друга, разговора Рёмера и предложения «пробить крысу» до полномасштабного нападения нейтралов и разговора с Мейн. Наверное, в моих глазах такая гамма эмоций, что за все время монолога меня не перебивает Леха, хотя постоянно открывает рот и ерзает в кресле. Когда я заканчиваю, то ответом мне служит лишь минута молчания. Скорбь по игроку, предавшему нас и наши замыслы.

– Что теперь? – первой подает голос Рина.

Мне нравится, что спросила именно она, потому что генеральша как никто близка с Барбарой. Была близка.

– Придется передвинуть сроки нападения на Гризли. Стереть сейчас нас он не сможет. Во-первых, не за что. Мы не сделали никаких враждебных действий. Во-вторых, уничтожение нас раскроет его шпиона.

– Но мы не готовы! – Всплеснул руками Виллиан.

– Я знаю. Если будем действовать исключительно своими силами, то проиграем.

– Можно попросить твоего Рёмера. Все равно уже просили, – предложил Леха.

– Ошибаешься. Я ничего у него не просил. Он сам вышел на меня, сам рассказал о предательнице, сам предложил помочь ударками с нейтралов, когда я рассказал свой план. Я должен ему, тут трудно что-то возразить, но ни о чем не просил у Рёмера. Запомни одну простую вещь, никогда нельзя просить у людей сильнее тебя. Иначе они всегда будут видеть в тебе лишь слабого человека, которым можно помыкать. Просить можно у равных или у союзников. Поэтому вариант с Рёмером отпадает.

– Да и далеко он, ударки идти долго будут, – поддержала меня Рина.

– Тогда я не понимаю, что делать.

– Нужно привлечь еще игроков. В первую очередь тех, кому насолил Гризли. Либо тех, кто поможет в обмен на то, что ему может понадобиться. Ресурсы, еда, оружие. Конечно, мы не можем предоставить это прямо сейчас, но, скажем, через месяц вполне. Ну что скажете?

– Правитель кантона Горный 8 может подойти, – почесал макушку Геймор. – У них в прошлой эпохе какие-то терки с Гризли были. Но потом все утихло, вроде в нейтралитете.

– Горный 8, – открыл я карту. – Генерал-лейтенант, пять фортов. Замечательный кандидат.

– Проблема в том, что он ни разу не военный, – заметил Виллиан. – Видел я в прошлой эпохе его несколько атак на кантон Гризли. Брал больше грубой силой, сливал кучу войск, не таймил. Если бы не хорошо развитая экономика и производство оружия, его бы стерли. А если прибавить сюда еще невероятный гонор…

– Выбора нет, если захочет, научим таймить. Нет, так подстроим свои атаки под него. Кто с ним лучше общается?

– Я, – ответил Геймор.

– Отлично, тогда ты и займешься. Кто еще? Может, правитель кантона Горный 7? Там серьезный вроде дядька.

– Не вариант, – ответила Рина. – Слишком трусливый, да и, по сути, фермер. Ни с кем не воюет, а вот сдать нас Гризли может. Там пара низкоранговых, что держат по одному форту. Трое майоров и один подполковник. Но помимо их желания надо еще будет выяснить уровень готовности.

– Займитесь с Виллианом.

– А я? – обиделся Леха.

– Ты будешь возиться исключительно со мной. Мне нужно подогнать бластеров. Много бластеров, сотни две. И еще, это касается всех. Я понимаю, что понадобится много усилий, возможно, придется переступить через себя, но мы должны общаться с Мейн, как и прежде.

– Делать вид, что все как прежде, – поправила Рина.

– Именно.

– Сколько у нас времени до нападения?

– Пару дней, не больше. Как вы понимаете, отступать уже попросту некуда…

– Инженерию бы прокачал. Смех, а не вместимость складов.

– Будет время, прокачаю. Она и так на четвертом уровне.

– Угу, – хмыкнул Леха. – Таскаю по восемнадцать бластеров за ходку, потому что у тебя Оружейка больше не вмещает.

– Может, хоть это тебя терпению научит, – философски заметил я.

– Скорее уж с ума сведет.

– У меня Предводительство повысилось, – поделился я.

– Какой уровень?

– Восьмой.

– Ну круто, потом будет триста юнитов, а в конце пятьсот. Ты уверен, что армия из одних стрелков правильное решение?

– Правильное, если мои пойдут после первой или второй ударки, то увидишь результат. Единственная беда – сейчас люди очень долго в форт приходят.

– Людей надо будет много, – задумчиво сказал Леха. – Сколько лабораторий по выращиванию хмеля?

– Четыре, пятая строится. Положительная популярность от них восемь, потребление алкоголя максимальное.

– Да, тебе либо самому производство качать, либо в кантоне необходимую постройку возводить и ее улучшать.

– Самое противное, что как только увеличивается количество людей на производстве, то сразу снижается эффект от алкоголя. Иногда падает с восьми до пяти.

– А ты что хотел? Увеличивается потребление. С едой так же.

– Знаю. Поэтому ресурсные и заморозил.

– Сколько у тебя сейчас войск?

– Сто четырнадцать. Но у меня еще есть свободные люди, поэтому жду поставку бластеров.

– Да я запустил два транспортера с разницей в две минуты, чтобы ты успел после первой партии нанять.

– Отлично. Леха, у тебя еще войска свободные есть?

– Да, а что?

– Там Лагерь появился, надо будет его снести, чтобы популярность в форте повысилась.

– Сделаю. Еще что-то?

– Вроде нет.

– Это, Форт… Я не мастер говорить, сам знаешь… В общем, хорошо, что ты с нами. Впервые за последнее время я чувствую, что мы занимаемся чем-то важным, а не прозябаем. Не ждем, когда закончится контракт… Ну в общем.

– Я понял, – прервал сбивчивую речь Лехи. – Нам всем повезло, что мы познакомились.

– Кроме этой суки Мейн.

– Знаешь, мой дед говорил: «Все, что ни делается, к лучшему».

– Сдается мне, он был тем еще оптимистом.

– А кем еще может быть человек, спасший свою семью при ядерной войне и состарившийся в умирающем мире?

– Красный уровень тревоги! Красный уровень тревоги! Внимание, это не учения!..

– Ревякин! Витя, пошли!

Побледневший жилистый мужчина в ярости гонял желваки и смотрел в решетчатую поверхность динамика, словно тот мог что-то изменить.

– Витя, пошли, флайерботов всего семь, а народу сам знаешь сколько.

– Моя семья, они в гражданском секторе два – двадцать три.

– За ними, скорее всего, уже вылетели.

– Ты в это веришь? – В глазах Ревякина будто громыхнула гроза. – На наше военное производство дали флайерботов в два раза меньше, чем надо, а каких-то гражданских будут спасать?

– Добегут до бункера!

– Не добегут, не успеют, – уверенно сказал Виктор.

Его коллега лишь махнул рукой и убежал по коридору, в котором монотонно и безнадежно звучало: «Красный уровень тревоги». Ревякин постоял еще немного, но поспешил вслед за товарищем, бормоча невнятное под нос. Коридоры превратились в торопливые русла горных ручьев, что втекали в обширное людское озеро у взлетной площадки. У самого края стояло трое солдат с лучевыми винтовками, они как могли успокаивали прибывших. По их словам, выходило, что флайерботов хватит на всех, и нет причин беспокоиться. Виктор знал, что это вранье. Потому что именно он распределял немногочисленные ресурсы, приходившие из центра, на найм и поддержание в готовности всех средств эвакуационного передвижения. Из девяти флайерботов на ходу были семь, а из этих семи три уже были загружены полностью и отбыли в убежище № 2, гигантский военный бункер со всеми сопутствующими ему коммуникациями. У них был бы шанс, если бы денег выделяли больше, если бы начальник ремонтного цеха не запил и его бригада успела подшаманить два куска металлолома, что сгорят в ядерном пламени, если бы…

– Товарищ Ревякин, – один из солдат, кажется, его звали Миша, как и его сына, кивнул и повелительно раздвинул толпу винтовкой. – Проходите.

Одно из преимуществ «лишней должности» инженера контроля порядка и эвакуации – ты знаешь почти всех солдат на объекте. Другой недостаток – все сотрудники, смотрящие на тебя, ждут, что ты их спасешь. Четыреста восемьдесят семь человек, надеющихся на жизнь. Надо, надо было давить на главного, когда была возможность, выбивать деньги в ущерб карьере, не боясь снятия с должности. Тогда сегодня у каждого из них был бы шанс.

Флайербот Е-35, автоматическая легкая модель, предназначенная специально для гражданских нужд, подплыл к краю зоны посадки и, зависнув в воздухе, с шипением открыл двери.

– Товарищ Ревякин, – солдат кивнул в сторону транспорта. Он знал, что флайерботов не хватит.

– Я… я на следующем. Послушай, Михаил, – Виктор повернулся к этому совсем молодому пацану с двуглавым орлом на груди, а тот участливо посмотрел в глаза, – не слышно, что в городе?

– Не знаю. Сказали эвакуировать все лаборатории и производственные базы, типа нашей. По городу тихо. Никаких приказов я не слышал.

Виктор кивнул. Он догадывался, но словно боялся услышать эту мысль от кого-то еще. Но теперь… Руки чуть заметно подрагивали, а сердце тревожно колотилось в груди. «Никаких приказов». Жена Маша, невестка Инна, сын Миша и внук Андрей, которого он любил больше жизни. Всего четыре души, свою он даже не брал в расчет, взамен сорока тех, кто ждет следующий флайербот. «Сорока и трех», поправил он себя.

– Товарищ Ревякин, вам бы на следующем улетать, – тихо заметил солдат. – Не знаю, что с последним будет. Придется применить оружие.

Загруженный транспорт закрыл дверь и взял курс на убежище № 2. Виктор задумчиво провожал их взглядом, повторяя, словно в трансе: «Придется применить оружие». Он совсем отрешился от происходящего, иначе бы почувствовал колоссальное напряжение, накопившееся в людях позади него. Но его мысли были далеко, в секторе два – двадцать три, с семьей. Флайербот подлетел, будто медленнее обычного, хотя Ревякин знал, что это невозможно. Автоматика, долбаная автоматика. Он подождал еще немного и начал действовать.

«Прости» – единственное, что услышал срочник, перед тем, как сильные жилистые руки схватили его голову и крутанули в сторону. Щелчки позвонков, словно кто-то разгрызает хрящи в супе, и тело Михаила валится под ноги. Но Ревякин успел подхватить винтовку и в падении выстрелить во второго солдата. Они не ожидали, не думали, что удар придет от него, но все же последний успел среагировать – выстрелом Виктору обожгло левый висок. Он чувствовал, как горят волосы, съеживается кожа, но успел ответить. Две потраченные секунды – и три трупа. Не считая обескураженной и обомлевшей толпы. Ревякин прыгнул вперед, перекувыркнулся и подхватил вторую винтовку. Поднялся на ноги.

– Не приближаться. Этот бот полетит в город, – он неторопливо делал шаги назад, к открытой двери. – Кто сможет, полетит на следующем. Лучше не приближайтесь.

– Витя, ты ох…?! – крикнул кто-то.

Ревякин предупредительно выстрелил в воздух, других комментариев не последовало. Он оказался внутри флайербота и с силой ударил кулаком по зеленой кнопке загрузки. Двери с шипением закрылись, и толпа рванула к транспорту, будто могла что-то сделать. Несколько самых проворных даже ударили по обшивке, но эвакуатор уже встал на курс. Виктор быстро добрался до пустой кабины пилотов, сел в кресло и включил ручное управление. Бот какое-то время летел вперед, а потом резко развернулся, уходя наверх и набирая скорость.

Жаль, как жаль, что он не может лететь быстрее семисот километров в час. Времени сейчас попросту нет. Но он все равно врубил полную. Обожженная часть головы болела и неприятно пульсировала, остатки плоти скользили по щеке. Не смертельно, переживет, главное успеть.

При виде знакомой многоэтажки он невольно вздрогнул. Колыхнулись занавески на окне, рев бота привлек внимание всего дома. Сколько раз он слышал упреки от жены по поводу последнего этажа и постоянно ломающегося лифта? Но сейчас это было как раз на руку. Он посадил бот прямо на крышу и выбежал из него. Ударом ноги выбил дверь чердака и бросился по лестнице вниз – на пороге стояла Маша.

– Витя, это ты, слава богу. Что происходит? Мы слышали объявление… Витенька, что с тобой? – Она закрыла рот рукой, и ее глаза наполнились слезами.

– Где все?! Инна, Миша, Андрей?

– Здесь, – больше всего Маше хотелось плакать, но на требовательный тон мужа она не могла не ответить. И точно услышав звук собственного голоса, женщина приободрилась и решила уточнить: – У Миши выходной. В парк собирались.

Ревякин сам ворвался в квартиру, встретившись в прихожей с перепуганной невесткой и заметив позади нее сына с внуком на руках.

– Быстро на крышу, – он старался не кричать, хотя все внутри кипело. – Быстро на крышу, там бот.

– Витя, что брать? – Подошла сзади жена.

– Ничего!

Дверь он не захлопнул и даже не остановился оглядеть то место, в котором жил последние годы. Встретился на площадке с пухлым и вечно смешливым соседом Никитой. Тот открыл рот, но Ревякин ответил на вопрос еще до того, как он был произнесен, выдав короткое и емкое:

– Война. – Поколебался какую-то долю секунды, вспомнив понятное лишь ему одному число сорок три, и добавил: – На крыше флайербот. Через десять секунд взлетаю.

И Никита, ранее не отличавшийся особой сообразительностью, все понял. Потому что речь шла о жизни. Не только его или жены, а детей, двух дочек – четырнадцати и восьми лет. Сосед кивнул и побежал в глубь квартиры. Через девять секунд он вместе с запыхавшейся женой и хнычущими девчонками был на борту.

Ревякин поднял борт слишком резко, с толчками, от которых пассажиры посыпались на пол, как спелые груши. Сын сидел рядом, во втором кресле, хотя навыков управления транспортом у него не было. Просто морально поддерживал.

– Мы куда?

– Подальше от Москвы, – ответил Виктор. – Запомни одно. Если мы выживем, про меня будут говорить многое. И многое будет правдой.

– Думаешь, я не понимаю, – голос Миши дрожал. – Этот бот – твоя голова.

– Я не мог по-другому, я не мог оставить вас.

Он силился сказать еще что-то, слова стояли огромным комом в горле, но яркая вспышка закончила трудный разговор. Позади расползался огромный, в десять мегатонн, желтый гриб.