Глава 15. Агентурная организация номер двенадцать

И правда, против всех правил Лыкова посадили в коляску к фельдъегерям. Выехали вечером, когда жара спала. Два унтер-офицера были вооружены не только шашками и револьверами, но и винтовками. Они без возражений потеснились, уступив штатскому переднюю скамейку. Портфели со служебной почтой сложили на пол. Баул Лыкова привязали ремнями снаружи. Бота на поджаром тонконогом жеребце гарцевал обок.

Тришатный пришел проводить гостя. Снял фуражку, перекрестился:

— С Богом! Удачи вам и вашему сыну.

И коляска рванула.

Из Ташкента в Верный идет большая караванная дорога. До Чимкента она следует параллельно чугунке, а там резко поворачивает на восток. Справа тянутся отроги Александровского хребта, слева — пески Моюн-Кума. Через Аулие-Ата, Мерке и Пишпек дорога приводит в столицу Семиречья. Шестьсот с небольшим верст покрыли за двое с половиной суток. Доехали бы быстрее, но приходилось пережидать жару и наверстывать упущенное уже в темноте.

Когда остановились в Пишпеке, уездном городе Семиреченской области, Лыков с Ганиевым пошли обедать в харчевню. У Ботабая жил тут земляк, который и накормил путников. Пока они угощались, Алексей Николаевич улучил момент и спросил:

— Расскажи про организацию номер двенадцать. То, что можно знать такому, как я.

Аргын усмехнулся:

— Откуда я знаю, что вам можно говорить, а что нельзя? Но расскажу. Если вы не будете понимать наших возможностей, то неправильно поведете дознание. Как у вас говорят: в одной лодке плывем?

— В одной, да.

— А у казахов есть схожая пословица: на корабле у всех одна судьба.

Ботабай рассказал, что агентурная организация состоит из двадцати человек и все они инородцы. Половина — аргыны и найманы Среднего жуза. Остальные — это таранчи, дунгане, монголы, ойраты и киргизы. Придумал и создал организацию Снесарев накануне русско-японской войны, специально для наблюдения за Китайским Туркестаном. Он пробил финансирование в Военном министерстве и лично обучил первых трех агентов, которые сейчас являются старшими и получают жалование. Резидент, отвечающий перед начальством, — он, Ботабай. Есть два вербовщика, Сабит и Даулет. Другие — это агенты для поручений, агенты-наблюдатели, агенты-почтальоны и запасные агенты на случай выбытия. Задачи организации поставлены широко. Ее люди проникали в Тибет и Индию, сопровождали Далай-ламу Тринадцатого в Ургу. За нашими рубежами русскому человеку показаться нельзя, его сразу видно в толпе. Только Николай Лыков-Нефедьев сумел создать типаж армянского торговца. Еще в Урумчи живет русский агент, который выдает себя за ногайца — внешность позволяет. Казаки Сибирского войска часто похожи на туземцев. Взять хоть того же полковника Корнилова, нынешнего военного агента в Китае. Но все равно их единицы, полноценную осведомительную службу не создашь, и организация номер двенадцать решает эту проблему.

Каждый член двадцатки имеет своих субагентов и самостоятельно поддерживает с ними связь. Таких несколько сотен, есть временные, есть постоянные, подвижные и неподвижные. Жалование они получают задельно, за выполнение конкретных поручений. Общий бюджет организации Ганиев оценивал примерно в десять тысяч рублей. Он сказал, что Николай, видимо, добавляет туда собственные средства. Не всегда, конечно. Но иной раз нужно заплатить быстро и много. Списываться с Ташкентом времени нет, и подпоручик лезет в мошну. Вот куда уходят средства, полученные от лесного имения… Алексея Николаевича слова Ботабая не удивили, он и сам не раз так поступал.

Главная задача организации номер двенадцать — освещение сопредельной стороны. Имеются в виду сам Китай и его вассальные территории — Тибет и Монголия. Их сеть не единственная. В Монголии есть агентурная организация номер двадцать, а в Маньчжурии — номер четырнадцать, с ними налажено взаимодействие. Наиболее пристально люди Ганиева следят за Кульджой и Яркендом, этими болевыми точками Западного Китая. С одной стороны, там зреют заговоры дунган против китайского владычества. С другой — сами китайцы плетут сети, стараясь избавиться от власти маньчжур. Тянь-ся — Поднебесная империя — переживает сложный период. Четыреста с лишним миллионов населения! Если они станут работать слаженно, ради единой цели, то Поднебесная сделается самым могущественным государством на планете. Но до этого далеко, страну рвут на части противоречия. Однако уже сейчас началась модернизация армии. Она строится по японскому образцу. Правительство намерено довести численность армии до миллиона. Одновременно начато усиленное железнодорожное строительство. Проводятся реформы, сокращающие полномочия и привилегии мандаринов. Все эти новации очень интересуют наших военных. Несколько человек из организации номер двенадцать постоянно проживают в Пекине, на связи с Корниловым. Есть представители и в других концах огромной страны. Служба у них опасная: недавно одного агента убили хунхузы.

Ботабай говорил о Китае особенно охотно и сообщил много интересного. Так, всех маньчжур в стране чуть более миллиона, и они заняты несением гарнизонной службы. В Синьцзяне вместо регулярной конницы власти используют кочевников, в том числе тех же казахов. Это позволяет нашей разведке быть в курсе военных тайн. Дунгане, мусульманское население Поднебесной, не полностью убежали в Россию. Многие остались и живут себе спокойно, пользуясь всеми правами. Это самая трезвая и зажиточная часть населения, среди них меньше всего распространено курение опиума. Организация номер двенадцать вербует среди дунган агентуру, поскольку отношения между ними и китайцами напряженные.

Речь зашла о далай-ламе, которому русская разведка уделяла много внимания. Ганиев удивил сыщика своей осведомленностью. Далай-лама Тринадцатый, сказал он, вновь бежал из Тибета, на этот раз в Китай. Сейчас он находится в буддийском монастыре Утай-шан в провинции Шаньси. Зовут его Тхуптэн Гьяцо, ему тридцать два года. Умный и образованный по их меркам человек, ловкий дипломат. В скором времени к нему заедет наш разведчик Маннергейм, который путешествует по Китаю под видом шведского ученого-этнографа. Осведомитель, приставленный к далай-ламе Николаем Лыковым-Нефедьевым, должен передать через него отчет о своих наблюдениях.

Увлекшись разговором, аргын сообщил, что сам побывал в Тибете — вместе со своим начальником и другом. Удивительная страна! Перед тайным проникновением туда разведчики беседовали с Цыбиковым, бурятом на русской секретной службе. В 1899 году он первым проник в Лхасу. И прожил там под видом буддийского паломника два года. Цыбиков пронес с собой спрятанное в вещах оборудование для топографической съемки и фотоаппарат. Восемьсот восемьдесят восемь дней он вел скрытые наблюдения, фотографировал объекты через прорезь в молитвенной мельнице. И все это с риском для жизни, поскольку проникновение в Тибет иностранцев (не из Китая и Монголии) карается смертью. Советы Цыбикова очень помогли Николаю и Ботабаю.

— А хорошо, что мы передумали присоединять к себе Тибет, — сказал Ганиев. Сказал, как русский, отметил Алексей Николаевич.

— Почему хорошо? — спросил он.

— А зачем он нам? С тем, что есть, хлопот полон рот.

Ай да аргын! Умнее иных генералов.

— Но мы стали бы влиятельнее в Азии, — подначил сыщик.

— Отдав Тибет под русскую корону? Это мысль интригана Доржиева. Лама бурятского происхождения, он был одним из учителей юного Гьяцо, и тот сделал его министром финансов. Доржиев хотел играть большие роли. Ездил в Петербург, где встречался с Николаем Вторым. Красовался в Париже и Берлине, читал там лекции и вел богослужения. И тащил Россию в поводу к новой стычке с сильными противниками. Мы ведь не потому бросили Тибет, что расхотели стать влиятельнее. Вспомните: Россия проиграла войну Японии. Это привело к катастрофическому падению нашего престижа. Стало не до Тибета. А влияние Британии, наоборот, выросло.

Тут Ботабай рассмеялся:

— В том числе, знаете, почему? Умерла королева Виктория, и монархом стал Эдуард Седьмой. Мужчина! Прежде всех азиатов коробило, что могущественной Британией управляет баба. Это создавало англичанам много проблем. А теперь их не стало.

— Как ты думаешь, правильно, что мы замирились с островитянами?

— Правильно, — убежденно заявил Ганиев. — Худой мир лучше доброй ссоры — так у вас говорят? У нас, казахов, своя поговорка: чем хорошая тяжба, лучше плохое перемирие. Россия не должна воевать, это у нее не всегда получается, как выяснилось. В империи полно проблем, которые нужно решать, пока не поздно. В том числе и национальных. Помните наш спор в Семипалатинске?

— Помню. И до сих пор не знаю, кто из нас прав.

— Война опрокинет лодку, которую уже сейчас безмозгло раскачивает правительство, — с горечью констатировал аргын. — Я, все казахи — мы хотели бы жить в демократической России. И когда-нибудь так будет, не знаю только, доживу ли я до этого времени. Вы же видите, Алексей Николаевич, я честно служу империи. Сказать по правде, за копейки. Мне не хочется, чтобы в Семипалатинске хозяйничали китайцы или британцы. Но пора уже государю спохватиться. Его Величество смотрит на свои самодержавные права как на что-то незыблемое. Чушь! Или он изменится, или его выкинут прочь.

Разговор приобретал неприятный оборот для монархиста и бюрократа Лыкова. Но он не спорил, ему хотелось лучше понять человека, так близко стоящего к его сыну.

— Весь мир медленно, зигзагами, но движется в одну сторону, в сторону цивилизации и гражданских свобод. Куда денется Россия? Да никуда! И ей идти в ту же сторону. Или застрять на обочине. Почему до царя это не доходит? Ведь если он ляжет поперек арбы, его просто переедут. Арба двинется дальше, а он останется лежать… Будет бунт, революция, кровь. Или все изменится иным путем. Вы же умный человек. Лучше меня знаете: все мало-мальски успешные реформы в этой стране делались сверху. А снизу — Пугачев да ужасы девятьсот пятого года.

Собеседники не договорили — пора было возвращаться к фельдъегерям. По дороге Ботабай успел еще немного рассказать о контрразведывательных задачах организации номер двенадцать. Японцы свернули активные операции, но агентуру сохранили. Опыт войны научил их искать осведомителей среди людей разных национальностей. В 1904 году русское командование повесило подполковника Юкоку и капитана Оки. Их поймали в нашем тылу переодетыми в китайское платье и с динамитными патронами в сумках. Офицеры пытались взорвать телеграфную линию и полотно железной дороги, но были перехвачены. С тех пор разведка микадо больше не рисковала своими людьми. Теперь они вербуют местное приграничное население, которое постоянно ходит из Китая в Россию и обратно. Иногда нанимают и казахов. В северо-западной Монголии казахи занимают степную долину Черного Иртыша, северный скат хребтов Тарбатагая и Саура, а также южный скат Алтая. Отсюда русское командование получает сведения об активности секретных служб японцев — благодаря Ботабаю и его людям.

Формально шпионажем в Стране восходящего солнца занимается Второй отдел Генерального штаба. Но у него много полуофициальных помощников. Тайное националистическое «Общество Черного дракона», по сути дела, филиал разведки. Его отделения существуют во всех странах Восточной Азии. Для сбора информации они используют подконтрольную им сеть публичных домов. Сейчас у японских разведчиков новая идея: оседлать мусульманский сепаратизм. С этой целью капитан Котаро Ямаока, офицер Второго отдела, ведущий Россию, даже принял ислам! Ходят слухи, что он собирается в Мекку на хадж. Ямаока активно вербует в Синьцзяне агентуру среди единоверцев. Особенно поддаются татары, ярые фанатики. А их ведь так много в Семипалатинске и вообще в Русском Туркестане. Можно с высокой долей вероятности предположить, что провокацию с убийством Алкока готовили именно люди Катаро Ямаоки. Чтобы спасти Николая, надо искать выход на них.