Глава восьмидесятая

В Канаде было тепло и в июне, и в июле, пока мы, барахтаясь в бюрократическом болоте, ждали, когда, наконец, наша заявка на шесть паспортов проползет сквозь все офисы Монреаля. Я, пожалуй, даже хотела бы там остаться, пусть только на летние месяцы. Меня утешал покой этих озер и рек, успокаивали тихие прохладные ночи, приходившие на смену дням, насквозь пропитанным жарой. Но меня ждали на родине, да и французский язык мне никогда особенно не давался. И самое главное – мне не терпелось поскорей увидеть маму.

Южное побережье Италии – особенно по контрасту с Канадой – это все, что угодно, только не покой и прохлада. Туристы уже буквально наводнили наш сонный город, а в августе их приедет и еще больше. И все же именно здесь мне больше всего хочется жить.

Мы приехали в понедельник, и всю неделю Лоренцо день и ночь работал над нашим проектом и уверял меня, что сыворотка будет готова к выходным, благодаря тем записям, которые По сумел выкрасть из кабинета Лоренцо еще там, в Вашингтоне. А после окончания работы Лоренцо обещал взять ребят и поехать автостопом на Капри. По-моему, у них складываются отличные отношения, и даже Стивен, который поначалу смотрел на Лоренцо косо, постепенно оттаял и сейчас относится к нему как к старшему брату.

Меня это совершенно устроит.

Мы постоянно следили за новостями – и сразу, едва успев пересечь границу штата Мэн и Канады, и потом, когда перелетели через Атлантический океан и добрались до Италии.

Радиостанции и телевидение снова ожили; снова стали выходить газеты. Женщины устраивали безмолвные марши, пока их запястья и их голоса вновь не обрели свободу. Джеки, похоже, возглавляла каждое из этих выступлений. Мне она пишет и обещает в ближайшем времени, как только будет готова, навестить нас.

Думаю, в Штаты мы вряд ли вернемся, хотя сейчас, пожалуй, моя вторая родина уже почти вернулась в то состояние, в котором ей следовало бы пребывать и в минувшем году, а новый президент, приняв ключи от страны, первым делом без обиняков заявил, что никогда больше не позволит американскому обществу повторить тот кошмар, в котором оно существовало более двенадцати месяцев. Инъекция нашей сыворотки уже была сделана первым одиннадцати пациентам в порядке очереди, и теперь, похоже, проблема избавления от афазии Вернике окончательно решена, а занимается всем этим новый министр здравоохранения. Смешно думать, но именно эту должность мог бы занять Патрик.

Джеки также вызвалась быть волонтером по координации выборной кампании. Из ее письма, полученного на прошлой неделе, я узнала все о промежуточных выборах и о том, что Конгресс вновь возвращается в нормальное состояние – а вскоре, возможно, станет и лучше прежнего, – поскольку очень многие женщины стремятся на государственную службу. «Представляешь, Джини, – писала она, – двадцать пять процентов в Сенате и в Белом доме! Двадцать пять! Тебе бы следовало вернуться и тоже принять в этом участие».

«Возможно, на будущий год», – написала я в ответ. И действительно имела это в виду.

А пока что я оказываю Джеки финансовую и моральную поддержку. Но идти в политику я совершенно не готова, пока что нет. Мальчики обожают солнце и воздух Италии, у Сони итальянский язык быстро становится столь же выразительным, что и английский, и все мы с нетерпением ждем появления на свет нового малыша.

А еще я наслаждаюсь, глядя на здешних женщин. Господи, как же свободно они разговаривают и с помощью языка, и с помощью рук, и с помощью тела, и с помощью души! А еще они любят петь.