Глава 43

Именно это Микела и сказала, когда два дня спустя, так больше ничего и не придумав, я смущенно поведала ей о словах лекаря. Добрая женщина почти сразу же начала уговаривать меня поехать к родным супруга, причем желательно поскорее, пока мое самочувствие еще позволяет путешествовать. Нужно наступить на свою гордость и подумать о тех, кому мой ребенок напомнит о его отце.

Знала бы она, что дело вовсе не в гордости, а мой муж на самом деле жив!

– Но у меня нет сопровождающего, – заметила я собеседнице.

– Верно, – погрустнела хозяйка. – Женщине одной путешествовать опасно. Тут у нас пока тихо, но слышала, что на дорогах немало разбойничьих банд.

Затем Микела предположила, что ее супруг мог бы доставить меня куда необходимо, но сначала нужно дождаться его возвращения. Помедлив, я согласилась. Так я получала некоторую отсрочку и дополнительное время на размышления о собственном будущем.

Может быть, действительно рискнуть и возвратиться в обитель? Попросить помощи у тех, кто меня вырастил? Ведь не выгонят же меня… Сестра Николина знала мою тайну, а как объяснить настоятельнице, почему я ушла от богатого и родовитого мужа? Да еще в таком положении! Не подумают ли они про меня то же, что когда-то думала Ортензия де Россо? Что я действительно повинна в супружеской измене, а ребенка жду от другого мужчины?

У меня голова разболелась, а полезных идей так и не родилось. Будь я одна, все складывалось бы куда проще. Нет, о новом замужестве я, разумеется, не думала, но при мне оставались знания, которыми я могла делиться с другими, как делала это с Луиджи. Да и с Микелой могла бы остаться. Ей ведь все равно одиноко, когда хозяин надолго отправляется в море, да и помощь в хозяйстве не помешала бы.

Но теперь все изменилось. До чего же странно… Ребенок еще не родился, не имел имени, я даже не знала, мальчик будет или девочка. Но он уже существовал, требовал заботы о его будущем, и только я – я одна! – за него отвечала. Учитывая, что у меня даже домашних питомцев, если не считать подаренную мне в замке голубку, никогда не было, осознавать это оказалось более чем необычно.

Я невольно задумалась над тем, что сказал бы герцог, узнав эту новость. Обрадовался бы? Разочаровался бы, если бы на свет появился не наследник, а наследница? Ортензия наверняка рассердилась бы. Но не ее мнение являлось для меня главным, а мнение ее внука.

Пугало меня и то, что дети нередко отличались хрупким здоровьем, а по непониманию и непослушанию рисковали своей жизнью куда чаще, чем взрослые. Ведь из детей, которых родила мать моего супруга, кроме Себастьяна, не выжил никто. Даже у королевы Доротеи, как обмолвился на прогулке у фонтана Бруно Манчини, кроме Арнальдо, была дочь, которая погибла в детстве. Сестра его величества! Должно быть, не только смерть мужа, но и потеря девочки заставила мать нынешнего короля покинуть столицу и поселиться в уединенной обители.

А если и мой будущий ребенок родится слабым? Или заболеет, или даже… Да и смогу ли я в одиночку уследить за ним, если вокруг столько опасностей?

Вот хотя бы море… Купальный сезон подошел к концу, но ребятишек это ничуть не смущало, и они бесстрашно лезли в соленые волны. Не умея плавать, я смотрела на них со страхом, понимая, что едва ли смогла бы спасти утопающего, а попытавшись, наверняка не выжила бы.

Кто мог подумать, что у родителей столько забот и тревог! Каким счастьем было бы разделить их с Себастьяном… Разделить и счастье, и горе, как пелось в той песне, вместе увидеть беззубую улыбку нашего малыша, его первые шаги, вместе придумать ему имя.

Если бы не тот случай в саду, не хитрость Виенны и не простодушие, сослужившее мне плохую службу, сейчас мы предавались бы мечтам о будущем. О том, как вернемся в замок де Россо. О том, как будем жить там всей семьей, которой предстояло увеличиться на одного человечка. Ортензия наверняка смягчилась бы со временем. Ведь дети – если судить по внуку экономки – всегда вносят оживление и заставляют взрослых улыбаться.

Вспоминалось, как по дороге из обители в замок я мечтала о свободе. О том, что смогу оставить навязанного мне супруга и жить самостоятельно. А теперь, когда так и получилось, обретенная свобода отдавалась горечью на губах, и вместо того, чтобы позволить раскрыть крылья, придавила к земле и ничуть не радовала. И не только из-за ребенка, которому предстояло расти сиротой при живом отце. Но и потому, что сейчас я особенно ясно понимала – мой брак оказался не тесной золотой клеткой, а подарком судьбы, шансом жить в любви, отдавать ее другому, не отмеривая на весах, а щедро и радостно. Шансом, который выпадал далеко не каждому. Ведь даже баронесса де Кастеллано… Возможно, если бы ей повезло с мужем и тот любил бы ее так же, как Себастьян де Россо любил меня, она не была бы настолько подлой и себялюбивой. Или Виенна такой родилась? А может быть, стала такой по вине собственных родителей?

Размышляя об этом, я пообещала себе, что буду любить моего ребенка очень-очень сильно, чтобы он не ощущал нехватки отца и других родственников и не озлобился со временем. Что воспитаю его хорошим человеком, каким и сам герцог, и его строгая бабушка смогли бы гордиться.

– Вы уверены? – Виенна недоверчиво уставилась на седовласого придворного лекаря. – Я не умираю?

– Сейчас точно нет, – отозвался он.

– И меня не отравили завистники?

– Помилуйте! Конечно же нет! Как вам такое в голову пришло?

Пальцы баронессы сжались в кулаки. Как подобная неприятность могла с ней произойти? Она ведь всегда была осторожна и исправно глотала отвратительное на вкус снадобье, которое готовила старая служанка, хранившая верность еще ее родителям. Правда, та говорила, что оно действует не всегда. И если хоть разочек забыть его принять…

Почему все случилось именно сейчас, когда ей наконец-то удалось избавиться от наглой безродной девчонки и добиться свободы для Себастьяна?!

– Думаю, вам следует рассказать новость его величеству, иначе я буду вынужден сам с ним поговорить, – добавил мужчина.

Почти не слушая его, она погрузилась в размышления. Что теперь будет? А ее талия? Что станет с фигурой, которой баронесса де Кастеллано так гордилась? Пока ничего не заметно, но пройдет немного времени, и никто не назовет ее стройной!

Как быть? Заткнуть рот медику и соблазнить герцога де Россо. Так, чтобы он поверил, что Виенна ждет его дитя, а вовсе не королевского бастарда, который никому не нужен!

Ей приходилось слышать о стране, в которой монарх заводил нескольких жен, и все они считались законными. Но тут все иначе. Королева одна, и ею станет северянка. Народ должен увидеть ее, полюбить и быть благодарным за те выгоды, которые сулит стране союз с Хальфданом. Образец супружеских отношений для людей – король Сильвано и его возлюбленная Доротея. Их сыну Арнальдо придется делать вид, что он всей душой привязан к супруге. А известие о внебрачном ребенке – явно не то, что ему сейчас хочется услышать.

– Сколько вы хотите за молчание? – подняв взгляд на собеседника, холодно осведомилась баронесса.

– Помилуйте! – снова воскликнул лекарь, но приумолк, когда понял, что она говорит всерьез. – Я умею хранить секреты… но не бесплатно. Положение обязывает, знаете ли.

– Знаю. Потому и спрашиваю, – ответила Виенна, чувствуя все большее раздражение от того, что ей приходилось договариваться с этим старым болваном, который так кичился своей должностью при дворе. – Так сколько? Имейте в виду, что не только король Арнальдо не должен ничего узнать. Другие тоже.

– Разумеется, но осмелюсь полюбопытствовать… Что вы собираетесь делать? Уехать в отдаленное имение, произвести ребенка на свет, подыскать для него приемных родителей, а затем вернуться в столицу? Однако, боюсь, за это время его величество успеет не только забыть о вас, но и обзавестись другой фавориткой. Желающих много даже сейчас, накануне его помолвки.

Баронесса стиснула зубы с такой силой, что они громко скрипнули.

– Не ваше дело! – выпалила она, рывком поднимаясь с места. От резкого движения снова стало нехорошо. Закружилась голова, платье сдавило грудь, а шпильки в прическе превратились в острые иглы.

Беседа закончилась тем, что лекарь наконец-то пошел на уступки и назвал цену, после чего Виенна, расплатившись, удалилась к себе. Накричала на нерасторопную камеристку, которая слишком долго готовила ванну. Почти с ужасом посмотрела на себя в зеркало, в котором выглядела бледной и больной. Ничего соблазнительного. Ужасно, невыносимо!

С момента отъезда Лилиан минуло несколько дней. Из придворных сплетен баронесса де Кастеллано узнала, что та оставила записку, которую герцог прочел, тут же скомкал и бросил в камин. Виенна собиралась прийти к нему с утешениями, но выжидала, решив не торопить события. В прошлый раз он отказался провести с ней ночь, но, разумеется, не потому, что не желал ее. Она не сомневалась в том, что Себастьян отверг ее из чувства долга, поскольку не хотел становиться неверным мужем. Однако, если жена изменила ему первая, да еще и сбежала, его прелюбодеяние не будет грехом. И женитьба на другой тоже…

Даже хорошо, что герцог столь высоко ставит долг и ответственность. Он не будет пытаться отвертеться и откупиться от нее, как, несомненно, сделал бы его величество, да и большинство придворных кавалеров тоже. Разве такой человек, как герцог де Россо, захочет, чтобы его сын вырос без отца?

А теперь следовало поспешить, ведь у нее так мало времени, чтобы объявить его отцом ребенка. Пусть все думают, что малыш появился на свет раньше срока. Такое нередко случается, а в их кругах подавно. Если у кого-то и возникнут сомнения, то подтвердить их все равно никто не сможет. А король Арнальдо… Демоны с ним, пусть женится на хальфданке! Второе место в чьей-то жизни баронессе не нужно. Теперь ее главное желание – стать для мужчины единственной законной супругой, а не просто любовницей. Ради этого можно потерпеть даже расплывшуюся талию. Результат того стоит.