Когда-то эту женщину наверняка считали симпатичной. А возможно, даже красивой. Осколки прекрасного прошлого всё ещё виднелись на её лице, проглядывали в неожиданных подчас местах или жестах. Правда, для того требовались определённые ракурсы. Например, изящные скулы, кожа на которых не потеряла упругости, мне удалось рассмотреть только в тот момент, когда женщина повернулась чуть в сторону.

А до того она меня спрашивала. Без конца и устали.

– Скажите, что они выжили, пожалуйста. Скажите, что с ними ничего не случилось. Я старалась. Я хотела их спасти. Он был сильнее. Мой страх за саму себя. Я очень старалась. Очень. Скажите, что они. Скажите…

– Они живы, – сказала я, и женщина вдруг замолчала, повернув ко мне ухо, словно желая лучше слышать. Тонкая изящная шея мелькнула, чтобы после скрыться за тусклыми чёрными волосами. – Я спасла их вместо вас. Вы даже написали письмо. Вот, держите.

Я протянула конверт, и женщина жадно схватила его. Вырвала из моих рук, вытащила листки и принялась читать. Глаза её бегали по строчкам, слёзы капали на письмо, разъедая чернила. Руки дрожали так сильно, что я боялась, как бы она не порвала бумагу.

Но знала, что этого не будет.

Никто ещё не порвал, а стало быть, и в этот раз обойдётся.

Я медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, вышла из комнаты, спустилась по лестнице и оказалась на улице. Вдохнула полной грудью и задержала слёзы, которые душили меня изнутри. Ох, я-то почему реветь вздумала? Нет-нет. Не надо. Своё я уже пережила, когда исправляла их ошибки. Теперь никаких слёз не требуется. Только лишь действия.

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Проделала это упражнение раза три, прежде чем наконец-то удалось совладать с душившими эмоциями. Когда в голове прояснилось, я оглянулась на дом и нашла окна той самой комнаты, в которой обитала женщина. Никого не увидела и кивнула. Так и должно быть.

Не знаю, куда они в итоге девались. Возможно, возвращались в те могилы, которые я увидела. Возможно, уходили куда-то ещё. Не понимала я и того факта, что они до настоящего момента оставались здесь, хотя я вроде бы решила их проблемы раньше. Зачем тогда могилы?

Однако в конечном итоге я поняла, что это второстепенные вопросы. Ответы на них, может быть, сделают мою жизнь чуточку понятней, но точно не исправят. Это всё я должна сделать сама. А в такой ситуации приходилось выбирать – шашечки или ехать, как говорили в старом анекдоте.

В любом случае я знала, что если подняться сейчас по лестнице, то на том же самом месте окажется лишь пустая комната. Даже холодильник, кровать и унитаз исчезнут. Если это тоже дело рук тех самых тресго, о которых говорил отшельник-лицедей, то я должна признаться, они работали весьма оперативно.

И это тоже было частью ритуала, который должен вернуть меня домой. Он может казаться бессмысленным или странным, но должен иметь свою логику. Например, избавиться от всех привязанностей, что я здесь накопила. Чтобы больше ничего не связывало с этим местом.

Эта женщина стала последней остановкой в моей скоротечной работе почтальона. Поначалу приходилось трудно. Сложно понять, что надо делать и кому какое письмо отдавать. По счастью, люди сами рассказывали, что их волнует. И вот теперь восемь счастливчиков ушли отсюда. Вскоре должна наступить и моя очередь, если я всё сделала правильно.

А сейчас я возвращалась в ту самую комнату, в которой очнулась, когда попала в Эль Пунто. По левую сторону от анха, в котором теперь было восемь пустых домов. Тот, который стоял справа, зеркальный моему, я пропустила. Даже не стала заходить. Кажется, я его пропустила и в тот раз, когда обходила весь город, хотя ничего в тот момент не знала.

Но, может, чувствовала?