Сейчас, брат
Перед глазами расплывался потолок. Весь в тёмных разводах от скопившейся копоти и серебристых нитях. Пауки чувствовали себя владельцами этих мест и не ограничивались углами.
«Шваброй бы их», – подумала Кристина. Как и вчера, как позавчера, как уже сотню раз за последнее время. Дельная мысль, к которой так и не получалось подобраться. И сегодня не получится – привычная нескончаемая усталость в каждой мышце. Ноющая, изнуряющая, давящая со всех сторон. Не успела заметить, а тебя уже расплющили между двух жерновов и медленно перекатывают, стремясь размазать ещё сильней.
«Если бы только двух». – Кристина застонала и перевернулась на живот. Теперь можно смотреть в подушку или закрыть глаза и надеяться, что придёт глубокий сон. Хотя бы на время забыться и спастись.
Но усталость вместо сна приносила почти лихорадочное бодрствование. Мысли перепрыгивают с одного на другое, и нет никакого отдыха – всю ночь с открытыми глазами и скачущим сердцем, а утром чувствуешь себя ещё больше разбитой, чем накануне.
Кристина повернула голову набок. Перед глазами грязная комната, давно не знавшая уборки. Одежда раскидана по креслам, полкам, шкафам и полу. Немытые тарелки занимают все свободные поверхности. Пыль летает клочьями.
К усталости Кристина давно привыкла, но стыд всё ещё побуждал к действию.
Медленно-медленно она поднялась на четвереньки, отталкиваясь от матраса. Едва не ткнула ногой в мышь, копавшуюся в остатках еды. Грызун даже не повернулся, а только лишь недовольно пискнул, но Кристина не обратила внимания – саму её мыши никогда не трогали.
По прошествии двадцати минут Кристине удалось собрать одежду, разбросанную по комнате, в две стопки. В одной лежало то, что ещё можно спасти, постирать или подшить. В другой – безнадёжно испорченные вещи, которые годились лишь на тряпки. Среди них и любимый свитер Кристины. Белый, мягкий, с вышитым на груди сердцем. Его прогрызли мыши. Символизм во плоти, но слишком дешёвый, чтобы задуматься о его красоте.
Другой такой свитер не найти, да и денег нет…
Стук в дверь оторвал от размышлений. Кристина помедлила с ответом, и стук повторился. В третий раз в дверь забарабанили со всей силы.
– Крис! Открывай! Просыпайся! Ты нужна!
Голос не просил, а требовал. Не спрашивал, а приказывал. Интонация доходила до пика истерики.
Кристина вздохнула и бросила изгрызенный свитер обратно в кучу. Надежда на уборку провалилась в очередной раз. По возвращении сил совсем не останется. Что толку в бодрствовании, если ничем не можешь заняться?
Стук продолжался и продолжался. Словно вбивал гвозди в голову. Ему вторил внутренний голос, также желая достучаться до Кристины.
«Ты только-только вернулась от Педро. А до того была у Габриэля и Миланы. Утро же началось у Хорхе и Исабель, не считая помощи сёстрам Валенсия…» – аргументы проходили мимо, не задевая Кристину. Что ей слова, когда она не может отказать просящему?
За дверью оказался Фелипе. Он раскраснелся и тяжело дышал. На одутловатом лице мелькнула тревога, которая тут же сменилась обидой.
– Почему так долго, Крис? – спросил он. – Ты же знаешь, что нужна нам!
Кристина знала. Она была нужна ему и ещё трём сотням жителей Эль Пунто. Всем родственникам до девятого колена. Проследить генеалогию дальше не хватало памяти и записей, потому-то остальные обитатели городка – человек двадцать от силы – обходились без её помощи.
Каждый раз, когда мысли возвращались к этому факту, Кристина, втайне коря себя за это, прославляла недолговечность человеческой памяти.
– Что-то случилось? – спросила она.
Фелипе на секунду замялся, но тут же встряхнул головой.
– Я пришёл, а Тереза спит с дитём. Мне нужна помощь, пока они не проснулись. Пойдём скорее, мы можем опоздать!
Кристина обернулась и бросила взгляд на две лежащие посреди комнаты кучи. Стало ли с их появлением чище? Пожалуй, нет. Порядок нельзя заменить упорядоченностью – то лишь одна из форм хаоса, пусть и самая обманчивая из всех.
Подавив вздох, Кристина вышла за порог и закрыла дверь. Замки закрывать она не стала. В доме нечего красть, а ей самой эти запоры требовались только для того, чтобы отгородиться от внешнего мира.
Идя следом за Фелипе, ступая почти что шаг в шаг, Кристина смотрела под ноги и чуть улыбалась лёгкой задумчивой улыбкой человека, который поймал своё предназначение за хвост и всеми силами старается удержаться.
«Я должна им помочь. Им всем. Должна», – думала она.
* * *
В убранной комнате на чистой, только что выглаженной скатерти дымилась кастрюля с едой. Второе блюдо томилось под крышкой на ещё тёплой сковороде. Чистая посуда стояла аккуратно расставленная по полкам. Ни одного пятна в раковине. Ни одной пылинки на полу.
Фелипе придирчиво провёл рукой по шкафу и посмотрел на пальцы. Потёр их друг об друга и хмыкнул.
– Хорошо, – сказал он.
Кристина кивнула. Ей тоже казалось, что она хорошо поработала. И здесь, и в гостиной, где пришлось передвинуть всю мебель и вынести мусор, и в детской, когда она разобрала завал игрушек и перестирала всю грязную одежду, и в спальне, где пришлось перестилать кровать и вычистить ковёр.
Теперь ей оставалось получить единственную доступную награду.
– Спасибо, – пробормотал Фелипе, смотря чуть в сторону. – Ты можешь идти.
Короткие слова благодарности придали сил. По спине пробежал электрический заряд, выправляя осанку. Кристина вдохнула полной грудью, но уже через пару секунд сгорбилась. С каждым разом всё меньше и меньше воодушевления. Может, она просто привыкла?
На пути к входной двери попалась игрушка. Кристина подняла набитую соломой куклу, которую сшила пару недель назад, и бережно положила на стоящий рядом комод. Сезар, сын Фелипе, так подрос, что достанет и сам. Скорее всего, меньше чем через час игрушку вновь куда-нибудь забросят. И она будет там лежать, пока Фелипе вновь не призовёт на помощь. Или пока Сезар сам не вспомнит о ней. Из всех обитателей этого дома он один пока предпочитал всё делать сам.
Но это ненадолго. Дети быстро учатся у взрослых.
Лёгкая горечь захватила Кристину, но она решила, что не имеет права жаловаться. Сама выбрала такую судьбу, сама ей следовала и не собиралась от неё отказываться. Только бы хватало сил.
Опустившийся на город вечерний сумрак обещал скорую передышку. Ночью родственники старались Кристину не беспокоить без крайней нужды.
Пьянящий запах вечерней прохлады и мнимой свободы туманил голову. В груди глухо бухнуло сердце. Ноги неожиданно подкосились, даже пришлось схватиться за подоконник чужого дома. Желудок отозвался резкой болью, напоминая о том, что последний раз Кристина ела… вчера?
Она хваталась за подоконник до последнего, а затем и вовсе цеплялась ногтями за стену, обламывая их один за другим. Но даже медлительность падения не смогла изменить главного – Кристина оказалась на земле. Руки и ноги не повиновались. Грудь с огромным трудом набирала воздух и проталкивала его в лёгкие. Мысли вяло бежали, а слова не находили выхода, накапливаясь внутри.
Время замедлилось, превратившись в нескончаемый миг. Кристина отслеживала его изменения по звёздам, по одной вспыхивающим на небосклоне. Когда над ней засияло всё великолепие южной ночи, её наконец-то нашли.
Марсело. Двоюродный брат. Самый близкий из родственников. Человек, ради помощи которому Кристина нередко бросала всех остальных.
– Ты что лежишь? – спросил Марсело, опускаясь на корточки. – Ты вставай. Ты мне нужна. У меня в желудке урчит, а ничего дома нет. Я думал до утра потерпеть, но совсем невмоготу стало. На пустой желудок и сон не идёт. Вот я и пошёл тебя искать, ты же говорила, что всегда поможешь, если срочно.
Он сделал паузу. Помедлил и склонился над Кристиной. Увидел её открытые глаза и улыбнулся. Ткнул пальцем в плечо, но Кристина ничего не почувствовала.
– Ты ведь не спишь. Вставай!
Марсело принялся тормошить её, но это не помогало. Только боль забегала повсюду – от кончиков пальцев ног до макушки. Казалось, она не пропустила ни одной мышцы, ни одной кости. Но и боль не смогла поднять Кристину.
«Спаси! – мысленно взмолилась та, пытаясь передать эту просьбу взглядом. – Подними, отведи домой, найди какую-нибудь еду, дай мне хоть чуть-чуть передохнуть, и я приду в себя, а там и помогу тебе. Пожалуйста, молю тебя, спаси меня!»
Но Марсело не слышал. Когда ему надоело тормошить Кристину, он поднялся. Теперь перед ее глазами были только грубые кожаные сапоги. Их тупые носы смотрели прямо в лицо.
– За что ты со мной так? – голос Марсело дрожал. – Ты обещала, а теперь не помогаешь. Ты же знаешь, что я не справлюсь без тебя. Ты нарочно это всё делаешь!
Он размахнулся ногой, и Кристина ждала, что сейчас удар сапогом в лицо навсегда закончит её мучения. Она обретёт спокойствие и свободу от всего этого…
Но удара не последовало. Лишь горсть пыли прилетела в лицо Кристины. От неё тут же зачесался нос, но не получалось ни чихнуть, ни двинуть рукой, чтобы смахнуть.
Тут снова послышались шаги, но уже со спины. Кто-то поднял её и взвалил себе на плечи. Мимолётное, уже почти незнакомое, но столь радостное и приятное ощущение чужой заботы разлилось по телу негой.
* * *
Бульон пах курицей, овощами и травами. Его вливали в Кристину маленькими порциями, а она всё никак не могла насытиться. Размоченный в бульоне хлеб приятно щекотал нёбо.
После третьей порции ей сказали, что на сегодня хватит. Нужно поспать и восстановить силы.
– Я не могу спать, – ответила Кристина. – Мне нужно помочь брату. Он ждёт меня один, совсем голодный. Если бы вы поделились со мной хотя бы бульоном, то я бы ему помогла. Я отплачу потом!
– Как ты можешь помочь ему, если не можешь помочь себе? Ты слишком слабая. Спи и набирайся сил. Твой брат уже взрослый, он сможет о себе позаботиться.
– Не сможет, – прошептала Кристина, чьи глаза уже действительно слипались. – Ему нужна я.
Она заснула в гостеприимном доме Марио и Хуаниты – брата и сестры, которые жили на северной стороне Эль Пунто. Когда утром Кристина собралась уходить, они сказали ей:
– Не растрачивай себя понапрасну!
Кристина кивнула, хотя и она, и Марио, и Хуанита знали – совет пропадёт втуне. Розыски Марсело закончились у него же дома. Брат спал сытый и довольный – как оказалось, он наведался к Фелипе. Правда, всё равно пришлось готовить для него еду. А потом снова отправиться к Фелипе и восполнить его запасы. Дальше потянулся привычный круговорот помощи другим, так что освободилась Кристина только поздним вечером. Завтрак – единственное, что она съела за день. Поразительно, как можно проводить столько времени, готовя еду, но при этом оставаться голодной.
В итоге Кристина сварила с десяток яиц и съела их все. Запивала водой и надеялась, что желудок не станет мстить за подобное издевательство.
«А ведь они правы, – думала Кристина, лёжа в постели и пытаясь уснуть. – Я стала слишком слабой. Раньше мне всё удавалось. Я порхала из дома в дом, словно лёгкая птичка. Смеялась и улыбалась. Благодарность подстёгивала меня и придавала сил. Всё получалось так просто, что я даже не задумывалась об этом. Куда же всё это пропало?»
Кристина долго вспоминала, но так и не смогла поймать тот момент, когда слабость сковала её. И тогда мысли переключились на другое – нужно найти способ вернуть всё обратно. Помочь самой себе, чтобы и дальше приносить пользу людям.
«Вряд ли меня спасёт отдых, – Кристина вздохнула. – Мне не дадут отдыхать. У меня нет времени на это. Я нужна этим людям и не могу их подвести. Может быть, есть чудодейственное лекарство, которое поможет напитаться силой? Чтобы меньше спать и больше успевать? Наверняка Алхемчар, что живёт в лесу, поможет с этим».
Незамеченная, она покинула городок рано утром, пока все спали. Целый день проблуждала в лесу. Под вечер ноги Кристины гудели, набитые мозоли чесались и болели, а всё тело оказалось в укусах комарья и прочей мошкары.
Однако же ей удалось отыскать заветную тропинку, ведущую в лесную чащу. Уже почти в ночи Кристина добралась до шалаша из свежих веток, что стоял на опушке по другую сторону леса. Дверь шалаша заменял полог из сплетённых трав, который колыхался на ветру, изредка приоткрываясь, словно бы приглашая зайти.
Кристина отвела в сторону полог и шагнула внутрь.
Спиной к дверям, на деревянном чурбане сидела фигура в сером балахоне. Кристина сделала ещё один шаг, но тут же Алхемчар поднял правую руку вверх, призывая остановиться.
– Зачем ты пришла? – спросил он.
– Мне нужна помощь. Нужны силы. Требуется так много успеть, а времени мало. Я не для себя прошу, а лишь для них.
– Так уж не для себя?
– Ну разве что чуть-чуть, – Кристина усмехнулась. – Чем быстрей им помогу, тем больше времени на себя останется.
– Так уж чуть-чуть?
– Хорошо, ты прав, не чуть-чуть! Хочу я для себя, но должна для других. И не могу с этим справиться, но должна. Потому что хочу оставить время для себя, а бросить всё не могу – не для того я всё делала. Не для того люди верили, чтобы я сейчас с ними рассталась!
– Так-то лучше, – ответила фигура и опустила руку. – Я научу тебя, хотя ты сама не знаешь, чего просишь.
– Потом разберусь.
Алхемчар ничего не ответил. Только показалось Кристине, что услышала она глубокий вздох. А быть может, то опять ветер играл с занавесью хижины.
* * *
Кристина прошла тенистой тропинкой к пруду и села на поваленное дерево. Оно ещё цеплялось корнями за землю, ещё пило из неё соки, но уже настолько склонилось к воде, что часть ветвей росли в глубину, а не ввысь.
Стоило наклониться над гладью воды, и тут же мелкие рыбёшки сгрудились возле дерева, разевая молчаливые рты и тараща глаза.
– Сейчас-сейчас, – Кристина улыбнулась.
Запустив руку в мешок с кормом, она щедрой рукой отмерила горсть и кинула в воду. Рыбы хватали еду ещё на поверхности, даже не дожидаясь, пока она опустится вниз. Когда же съели всё подчистую, снова сгрудились возле ног Кристины.
– Кажется, вы не наелись, – вновь улыбнулась она и отсыпала им вторую порцию.
Всё повторилось, разве что рыб стало больше, и корм расхватали сразу же. Показалось, что кому-то и вовсе не досталось.
И в третий раз запустила Кристина руку в мешок, и в третий раз ссыпала корм. Всё больше становилось рыб, и никак не могли они наесться, требуя всё новой и новой еды от внезапной благодетельницы.
– Есть ещё другие, – строго сказала она. – Им тоже надо.
Встав, она обошла пруд по кругу и остановилась на другой стороне. Кристина бросила горсть корма в пруд, и тут же множество серебристых рыбок бросились со всех сторон, но большей частью оттуда, где она стояла раньше.
– Опять вы лезете! Ну уж нет!
Кристина брызгала водой, отгоняя тех, кто приплыл с другого берега. Свою порцию они уже получили, так что пора бы успокоиться и дать поесть другим!
Но разве можно отпугнуть рыб водой? Баловство, да и только.
Тогда Кристина пошла на хитрость – бросив горсть корма, она торопливо перебежала дальше по берегу и кинула ещё одну. Затем ещё несколько шагов – и новый бросок. И так вокруг всего пруда, пока корм не кончился.
Но точно так же стая рыб плыла следом, пожирая корм и не оставляя ни одной крошки…
В шалаш Кристина вернулась к полудню. Теребила в руке пустой мешочек и, едва вошла внутрь, положила его на полку.
– Я забыл сказать – это им корм на неделю, – он по-прежнему сидел спиной, но показалось, что Алхемчар улыбается.
– Ах ты…
У Кристины запершило в горле от подавленного гнева. Впрочем, ей хватило короткого размышления, чтобы понять суть.
– Хорошо, я поняла урок. Что дальше?
– Часть рыб наверняка передохнет. У меня ведь нет больше корма.
– Значит, им пора позаботиться о себе самим. Обходились же они как-то до того, как я к ним пришла. И тебе не следовало приучать их…
Сказала и осеклась. Теперь уже по-настоящему. Стыд и гнев затопили Кристину одновременно. Один требовал заткнуться, спрятаться в угол и смиренно благодарить. Второй настаивал на том, что следует проучить того, кто решил поучать. Око за око, наука за науку.
– Вот теперь ты поняла, – голос Алхемчара потеплел. – Что ж, продолжим. Теперь ты должна вычистить пруд. Слишком много речной травы. Того и гляди, он зарастёт и рыбы передохнут.
Кристина повернулась было к занавеси у входа, но тут же остановилась. Смысл аналогии стал понятен. Долгая изнурительная работа, а потом выяснится, что следует повторять её каждые несколько дней. И рыбы привыкнут так жить. И если забросить пруд, то многие из них не смогут адаптироваться к новым-старым условиям.
– Что будет следующим? – спросила Кристина. – Мне придётся нянчить и выгуливать мальков? Разделить пруд на множество маленьких прудиков, чтобы каждая из рыбок получила свою территорию? А потом ты скажешь дать им имена, и это окажется последним уроком?
– Может быть. Ты предлагаешь интересные вещи.
В ответ она зарычала. Сначала грозно и утробно, но постепенно этот рык перешёл в подобие визга. Отзвучав, он закончился в один момент, оставив лишь горечь в горле.
– Кто ты? – спросила Кристина, и собственный голос показался ей чужим.
– Ты знаешь кто.
– Я хочу ответа!
– Ты знаешь ответ…
Она вновь рыкнула. В этот раз коротко и громко. Кристина бросилась со своего места, прыгнула и сорвала мантию с Алхемчара.
И увидела…
– …Я же говорю, ты знаешь…
…зеркало в форме человеческой фигуры. А из него смотрела она сама. Похожая и непохожая одновременно – более властная, сильная и понимающая, что именно она хочет от жизни. Такой Кристина когда-то хотела стать.
А может – и была когда-то. До всего этого.
– А чего ты хотела? – продолжало отражение. – Кто ещё мог дать тебе такие советы? Кто раздражает тебя больше всего на свете и кого ты не готова слушать?
Кристина коротко ударила в лицо отражению и тут же вскрикнула от боли. Костяшки оказались содраны, а на зеркале остались кровавые пятна, которые тут же втянулись внутрь и исчезли, словно их и не было.
– Давай, продолжай самоистязание! – отражение засмеялось.
Она вскочила с места и выбежала прочь, сорвав на прощание занавесь из переплетённых трав. Дорога лежала обратно, в Эль Пунто. И хотя слёзы застилали глаза, но найти путь Кристина могла бы даже в полнейшей тьме.
* * *
Город изменился.
Заколоченные окна, заброшенные дома, пустые кресла на верандах. Лишь ветер гулял по улицам Эль Пунто. И среди этого всего – тишина и безмолвие. Ни пения птиц, ни криков детей, ни шуршания земли под ногами.
– Эй! – крикнула Кристина и тут же зажала уши.
Голос разлетелся по округе и вернулся тысячекратно усиленным. Когда на улице вновь воцарилось молчание, Кристина почти бегом бросилась к дому. А тот встретил её сорванной с петель дверью, разбитыми окнами и размалёванными стенами. Надписи на них не вызывали оптимизма.
¡Coño!
¡Hija de puta!
¡Vete a la polla!
Чем именно это написали, Кристина не желала думать, но на краску походило мало. Медленно и осторожно, обходя разбросанные тут и там осколки, она прошла к крыльцу и замерла на несколько секунд. Словно желая придать решимости, ветер подул в спину, и Кристина, повинуясь его воле, переступила порог.
В доме не осталось ничего.
Пустая комната без единого следа мебели – лишь пол оказался чуть светлее в тех местах, где раньше что-то стояло. Никаких ковров и картин. Шурупы из стен – и те выкрутили.
Обход не занял много времени, и Кристина закончила его больше для порядка. И без того понятно, что ничего не осталось.
Некстати вспомнился свитер с рисунком в форме сердца, изгрызенный мышью. Даже им не побрезговали. Впрочем, всё, что для тебя рухлядь, для других может обернуться чем-то необходимым.
Оставаться в доме не имело смысла. Грабители только лишь помогли решиться – следует покинуть Эль Пунто. Больше её здесь ничего не держало – ни обязательства, ни груз старых вещей, которые она считала важной частью жизни.
«Декорации в очередной раз меняются», – подумала Кристина.
Волна воспоминаний поднялась из глубин и захлестнула с головой цветными картинками и историями, известными с чужих слов. Здесь, в пустом доме, они казались чьей-то выдумкой. Неудачные шутки подсознания.
Кристина прижала на прощание руку к стене. Постояла так какое-то время, чувствуя еле уловимый скрип дома. Можно ли счесть это прощанием? Почему бы и нет. Если прошлое казалось вымыслом, то и выдумывать будущее не возбранялось. Когда убрала руку, на стене остался мокрый отпечаток.
Теперь всё.
Простившаяся с прошлым. Очистившаяся. Свободная.
Но само прошлое прощаться не желало. Оно ждало Кристину на улице.
У одних удивлённые высохшие лица мумий. Другие распухли и едва ли не взлетали в воздух вместе с мухами, что их окружали. На третьих не осталось живого места – кровь сочилась из ран, прорывалась сквозь запёкшуюся корку вместе с гноем, сбегала по гематомам и иной раз встречала на пути кость, прорвавшую кожу.
Кровавых уродцев было мало, но в глаза бросались именно они. Как Кристина ни старалась, а взгляд упорно возвращался к этому зрелищу. Сердце каждый раз вздрагивало – не от страха или брезгливости, а от жалости. Да, она хотела избавиться от них, чего уж тут скрывать, но… не такой же ценой!
Они стояли перед Кристиной, и рты беззвучно разевались. Чёрные пустые провалы, из которых не доносилось ни звука. Вспомнились пруд и стая рыбёшек в ожидании пищи.
Кристину замутило. Она пошатнулась, но устояла, вцепившись в дверной косяк, словно в якорь, связывавший с реальностью.
И тогда вперёд выступил Марсело. Конечно, кто же ещё. Он и сохранился лучше прочих – лишь зигзагообразный шрам перечёркивал ему грудь.
– Ты нас бросила, – сказал Марсело. – Лучше бы просто убила. Но ты бросила нас. И не говори, что не хотела!
Эхо последнего крика заставило Кристину рухнуть на колени. Мертвецы даже не шелохнулись, а её вдавило в землю и ещё с минуту не давало разогнуться. Но даже когда у неё получилось, возражать она не собиралась. Тут же в памяти всплыли слова, что она говорила собственному отражению в лесу. Все те умные мысли, что пришли в голову, когда пришлось заботиться о рыбках в пруду.
И Кристина молчала. Ждала продолжения обвинений, но их не последовало. Марсело схватил себя за руку и с силой дёрнул. Громкий хруст, и вот левая рука в его правой руке, как бы смешно ни звучало и как бы отвратительно ни выглядело. Размахнувшись, Марсело бросил снаряд в Кристину. Она и опомниться не успела, не то что отклониться. Рука долетела до неё и, извернувшись, наотмашь отвесила хлёсткий удар, от которого Кристина едва не упала.
Лишь стоило поднять голову, как следом прилетела вторая рука. За ней третья, четвёртая, пятая… потом в ход пошли ноги.
Удары прилетали со всех сторон, а сами конечности, приземлившись, не успокаивались. Подползали к Кристине, словно змеи, и вновь били её, щипали, пытались добраться до глаз, ушей и рта.
– Я же хотела как лучше, – бормотала она, даже не думая отбиваться, а только всё больше и больше сжимаясь в комок. – Хотела как лучше.
И прежде чем Кристина погрузилась во тьму, чей-то смутно знакомый голос, раздавшийся, казалось, изнутри, спросил:
– Кому лучше?
