Глава 12. Приступим!
Лука привел чердак в полный порядок: выкинул мусор и хлам, вымыл полы и все поверхности, снял паутину изо всех углов и с балок перекрытия. Убирался он машинально, так, будто делал это много раз, но по факту – это была его первая уборка в жизни, и магия преображения хаоса и нечистоты в порядок и уют вдохновляла.
Вечером его снова покормили, правда, на этот раз вместе с другими рабами. Их было немного: уже знакомая ему тетушка Мо, смешливая девушка Рейна и сухой жилистый мужчина с военной выправкой, чье имя Лука пока не узнал. Последний забрал свою порцию и вернулся к воротам, где исполнял роль привратника.
Рейна не уставала выпытывать у Луки подробности его свободной жизни. Сама она оказалась в столице не по своей воле. Ее мать слегла от болотной лихорадки и больше не встала, а отчим на следующий день после похорон продал падчерицу пронырливому работорговцу, чей путь лежал через их село. На первом же аукционе девочку выкупил господин Ядугара, а с какой целью – было настолько очевидным, что Лука тактично не стал спрашивать. Сейчас Рейне было двадцать, и почти треть жизни она провела в этом доме.
После ужина Лука вернулся на чердак и, заскучав, стал размышлять о своем даре. Он думал о нем целенаправленно, задаваясь вопросами о сути, возможностях, о том, как его получил и кем теперь может стать – не только в этой жизни, а вообще, – и разум, покопавшись в наследии Эск’Онегута, вытащил оттуда ответы и знание.
Лука, вернее, Лука Децисиму – это только тело. А вот Лука’Онегут – это, собственно, он сам, та личность, что росла в нем, объединилась с опытом Эска и после этой жизни, при условии положительного баланса Тсоуи, продолжит существовать. Пусть даже в другом мире и новом теле.
Это знание привело к мыслям о Колесе. Ограничений на вращение нет, и чем больше это делаешь, тем выше становится уровень Колеса, но каждая попытка стоит десять очков Тсоуи. В погоне за новыми талантами и способностями можно загнать уровень Тсоуи в минус, а с отрицательным балансом право на перерождение теряется.
Как улучшать Тсоуи, Лука пока до конца не понял. Любые поступки, идущие на благо вселенской гармонии и баланса? А как улучшился вселенский баланс, когда он вступился за мать и получил за это свое первое очко? Что вселенной до судьбы стареющей самки разумного вида одного из бесчисленных миров? Тем более, как выяснилось, с дефектным генетическим кодом.
Впрочем, осознание всего этого не дало Луке ничего такого, что изменило бы его планы. Он, в первую очередь, оставался мальчиком – сыном своей матери и братом непутевой сестры, – и самым важным для него было убедить господина Ядугару если не помочь в лечении мамы, то хотя бы разрешить ее навестить.
И если с мамой все будет хорошо, он подумает, как стать свободным. Оставаясь в рабстве у Ядугары, родным не поможешь.
Целитель с учеником вернулись домой поздним вечером. К этому времени Лука совсем заскучал. Проводить в неподвижности многие часы и дни ему было не в новинку, да он так всю жизнь просидел! Но вместе со здоровьем пришло и свойственное возрасту желание двигаться.
От нечего делать он ухватился за балку перекрытия и попробовал подтянуться, делая это не как целенаправленное физическое упражнение, а просто нагоняя упущенное в детстве и познавая возможности здорового тела. Подтянуться не удалось, и тогда он просто повис, раскачиваясь и болтая ногами.
Сквозь окошко пробивался лунный луч, но его не хватало, чтобы полноценно осветить чердак.
Так Лука и висел в темноте, периодически срываясь, чтобы отдохнуть, и его метаморфизм, оценив необходимость усиления соответствующих мышц, зафиксировал где-то в своем незримом плане: сделать это при следующем поступлении в организм нужного материала. Желательно, с запасом, чтобы владелец способности обладал должной выносливостью для хвата и подтягивания.
Когда руки окончательно утомились, Лука зацепился ногами и повис вниз головой. В таком состоянии его и обнаружил Пенант, зашедший проверить исполнение задания. Прищурившись, он походил вокруг, высматривая недоработки. Светил он масляной лампой и, осмотрев помещение, что-то пробормотал и начал орать:
– Что ты делаешь, Двурогий тебя побери?! Живо слезай оттуда!
Лука спрыгнул на пол и, вытянувшись в струнку, доложил:
– Ваше задание выполнено, господин старший ученик Пенант!
– Вижу… – хмыкнул он. – Спать будешь здесь. Возьмешь у Морены тюфяк.
– У тетушки Мо?
– Я не владею информацией о ваших родственных отношениях, раб. Но да, у Мо. На рассвете будь готов, я зайду за тобой. Господин Ядугара хочет провести кое-какие… исследования.
– Будет сделано, господин старший ученик Пенант!
Пенант снова хмыкнул и вышел. Лука подождал, когда на лестнице затихнут его шаги, и спустился к тетушке Мо за пресловутым тюфяком. Той нигде не оказалось, зато он встретил Рейну.
Девушка сидела перед зеркалом в общей комнате и красила лицо.
– Чего тебе? – недружелюбно спросила она.
– Я ищу тетушку Мо, Рейна.
– Ее здесь нет.
– А где она?
– Не имею ни малейшего понятия. Свали!
– Э… У тебя все хорошо? – решил поинтересоваться Лука. Поведение девушки резко отличалось от того, что он видел до этого. – Рейна?
– Не твоего ума дело! – Она чихнула, и это плохо сказалось на пудре, взметнувшейся в воздух. Это привело девушку в бешенство. – Исчезни, мелюзга!
– Хотя бы скажи, где мне взять тюфяк? Господин старший…
– Пошел вон! – Она вскочила и, схватив мальчика за ухо, потащила его прочь из комнаты. – Чтобы я тебя больше не видела! Вон!
Обескураженный подобным приемом, Лука поплелся наверх. Куда делась веселая и дружелюбная Рейна, заботливо подкладывавшая ему на тарелку побольше каши с потрохами во время ужина? Лука рос среди женщин и догадывался, что резкие перепады настроения у них – это нормально. Но перевоплощение Рейны в злобную фурию было слишком резким.
Поднявшись к себе, он завалился на дощатый пол чердака, свернулся калачиком и уснул.
Среди ночи Лука проснулся от холода и принялся ходить и приседать, чтобы разогнать кровь и согреться, а потом снова попытался уснуть. С первыми лучами солнца он, наконец, смог это сделать, и тем неприятнее стало пробуждение.
– Встать, раб! – Пенант пихнул его носком ноги в бок, но Лука только что-то промычал, не открывая глаз. – Встать!
Озлобившись, старший ученик ткнул его под ребра изо всех сил. Такой удар мальчик не смог проигнорировать и вскочил, непонимающе крутя головой, протер глаза и непроизвольно зевнул.
Пенант влепил ему пощечину:
– Живо вниз! Умоешь свою рожу и в кабинет к господину!
Лука сделал несколько неуверенных шагов к выходу, пошатнулся, и здесь его настиг смачный пинок под зад. Воспитательная мера дала результат: придала рабу ускорение и заставила пошевеливаться. Пенант криво ухмыльнулся – даже такая маленькая власть наполняла его ощущением значимости и упоительным чувством превосходства.
Когда перепуганный Лука взлетел по лестнице и несмело постучался в кабинет господина, его сердце колотилось как у мусорного воробья. Осознание того, что рассерженный лекарь вряд ли согласится помочь матери, напугало его сильнее, чем гипотетическое наказание за неповоротливость и опоздание.
В комнате слышались чьи-то приглушенные голоса. Лука постучал громче, раздались шаги, и кто-то отпер дверь изнутри.
– Раб Лука, – сказал Пенант, открывший дверь.
– В кресло его, – скомандовал господин Ядугара, сосредоточенно что-то изучавший на просвет в склянке.
Целитель взболтал прозрачную жидкость, удовлетворенно хмыкнул и перелил ее в другой сосуд. Жидкость окрасилась в ярко-желтый, и Ядугара восхищенно цокнул языком:
– Прекрасно!
Пенант уже усадил Луку в широкое низкое кресло. Уложил его руки и ноги в специальные углубления, после чего затянул каждую конечность ремнями. Ядугара больно сдавил ему щеки и раздвинул челюсти.
– Пей! – приказал господин, заливая обжигающе приторную жидкость.
Та не смачивала глотку, казалось, что она, напротив, сушит слизистую. В желудке разгорелся пожар, в глазах потемнело, а стук сердца отдавался в ушах боем набата.
– Зачем это? – у Луки пересохло в горле, но господин его расслышал.
– Возьми пробу слюны и залепи ему рот и глаза, – сказал он Пенанту. – Надеюсь, он не завтракал?
– Никак нет, господин! Я поднял его пинками и сразу отправил умываться и к вам.
– Хорошо.
Лука услышал, как господин потер руки.
– Тогда приступим!
