84. С комментариями автора: «Поджопнички»

…Рассказывают, что эксперимент с поголовной регистрацией провалился в Уфе очень смешным образом: регистрироваться-то зверюшки как бы и регистрируются, но живут впятером по одному паспорту, лишь бы цвет совпадал.

…Рассказывают, что олень убил на охоте сотрудника Роснефтеснаба. Фраза эта так хороша, что дальше бы ничего не писать, но придется писать: известная контора в Подмосковье, с девяностых годов устраивающая охоту с банькой для любителей пулять в чужую мякотку, ушла, естественно, в подполье – и там, в подполье, организовала себе сюжетик: научились выходить на подсадных уток. Уток, оленей, кабанов, белок – научились, короче говоря, через лесников или еще кого-то находить в лесу больнушечек, или старичков, или еще кого убогого, выкармливать, вылечивать, а то и подсаживать на вещества – и вот этот новый, можно сказать, сотрудник компании уже встречает очередную партию клиентов, и ведет в лес, и выводит на уток, оленей, кабанов, белок – хлоп-хлоп, хлоп-хлоп. Так вот, приехала компания роснефтеснабовской мелкой шушеры – менеджеры двенадцатого звена, рисующиеся перед менеджерами тринадцатого звена, – потешиться с ружьишками. Привели к ним старого оленя со шрамом во весь бок – черт знает, где его так угораздило, а может, у них там предприятие полного цикла было, сами саданули, сами вылечили, сами к делу приспособили. Олень вежливый, кланяется каждому, те с ним тоже здоровкаются честь по чести. «Вам бы, – говорит, – чего, господа, хотелось?» А тут надо сказать, где в этой схеме слабое место было: попробуй, глядя оленю в глаза, сказать: «Нам бы оленей пострелять». Хоть ты одиннадцатого звена будь – сердце-то екнет. Ну, они и говорят: «Мы люди скромные, нам бы женам на воротники зайчиков добыть». «Это, – говорит олень, – не проблема, вот покушаем и пойдем». Ну, там, как положено, поляна накрыта, они поели, водочки приняли, оленю тоже пятьдесят грамм поднесли, он вежливый, не отказывается. Собрались, пошли. Олень тихо идет, они тоже стараются не хрустеть. Зашли глубоко, вдруг олень осторожно так качнулся вправо – смотрят, на поляне целое ушастое семейство сидит. Ну, они давай палить, а сами на оленя посматривают: тот вроде ничего, не реагирует, вроде ему похуй. Три минуты прошло – зайцы лежат. Ну, собрали, пошли обратно, но вот проблема – ребята чувствуют себя обманутыми. Придраться вроде не к чему, но разве ж это охота? Разве ж эти, из тринадцатого звена, так поймут, кто тут настоящий мужик? Идут недовольные, тащат зайцев, каждый думает: «Сейчас хоть бухну еще», – олень сзади идет, тоже что-то такое говорит про ребят на базе, которые и освежуют, и упакуют, и поджарят. Вдруг один наноменеджер видит – полная поляна желтеньких ягодок, налитых, вроде мелкой малинки. «О! – орет наноменеджер и ломится в середину поляны. – Морошка! Давайте пакет какой-нибудь, хоть морошки пожрем!» И тут сзади слышится такой звук, как будто в сторону наноменеджеров несется гигантский локомотив, выбрасывая тысячи кубометров пара. Или сотни тысяч. Наноменеджер оборачивается – стоит олень, голова наклонена, грудь ходуном ходит, с губы каплет слюна. «Ах вы ж суки, – говорит. – Ах вы ж суки блядские. Мало вам, да? Вам еще морошку подавай. Морошку вам еще подавай, сукам…» Ну и пошел вперед рогами. А потому что these violent delights have violent ends.

…Рассказывают, что одна контора, занимающаяся импортом животных из какого-то там Гондураса, – своих импортируемых называет «лирики», в смысле «лишенные речи», а наших местных как? «Пи́здики».

…Рассказывают, что в каком-то зоопарке бурая медведица по имени Февронья откопала снаряд времен Отечественной войны. Прибежали саперы – Февронья сидит и снаряд по земле валяет, туда-сюда, туда-сюда. «Февронья! – кричат саперы. – Не трожь его, Февронья! Иди сюда! Потихонечку сюда иди!» – и машут пряниками. Тут выходит из-под искусственной скалы разбуженный Февроньин муж. Они и ему кричат: «Петр! Не иди туда! Сюда иди!» – и тоже пряниками машут. Он жене дает по уху, снаряд отбирает и катит прямо на саперов. Те с матом отбегают, роняя пряники. Петр подходит, сжирает один пряник, другой, поворачивается к жене и кричит: «Копай еще, мать, – они эту хуйню на пряники меняют!»

…Рассказывают, что некоторые деликатные люди стали менять таблички «Осторожно, злая собака» на «Осторожно, преданное животное». Ну не прелесть ли?