60. Шнэй колот

Рав Арик Лилиенблюм смотрит в недовольные черные глаза Шуфи, а Шуфи смотрит мимо рава на радужную поверхность воды, где плавают три утки и глупый мопс Крис, которого уже два раза вытаскивали на берег и объясняли ему, что не надо плавать, надо сидеть слушать, но каждый раз глупый мопс Крис с визгом плюхался обратно, и женщина с мужчиной сдались – как с самого начала сдались насчет уток, Господь с ними, пусть делают, что хотят. Рав Арик Лилиенблюм, много работавший с подростками (как вам, например, проект «Шнэй колот: дискуссионные группы еврейской и христианской молодежи»?), имеет некоторое мнение насчет того, как можно попробовать договориться с мопсом Крисом, да и вообще насчет того, как это все организовано, – но он, конечно, сидит молча: ему сделали одолжение эта женщина с прилизанными волосами и этот мужчина с прилизанным лицом – разрешили понаблюдать занятия. Наверняка это доставило им некоторое изощренное удовольствие: смиренный раввин просит позволения понаблюдать с целью перенимания опыта – он восхищен и так далее. Что ж, пожалуйста: сегодня третье занятие в бассейне – вернее, у бассейна, – третье, мать вашу, и явно понадобится четвертое, а может, и пятое, и шестое: прилизанная женщина даже пару раз кидает взгляд на рава Арика Лилиенблюма: мол, видите, с чем нам приходится иметь дело? – а ничего, справляемся. Одно занятие – одна мысль: это как будто бы не бассейн, а речка Иордан, понимаете? Вас окунут – и вы как будто вышли из Иордана прямо к Господу Богу. Проверочные вопросы: это не Бассейн, а чтооооо? С вами сделают чтооооо? И вы выйдете откуууууда? И прямо к комуууууу? Собака София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста смотрит на воду невидящим взглядом, она всегда думает о чем-то так напряженно, что иногда раву Арику Лилиенблюму кажется, будто она давно и тихо сошла с ума. Собака Зузи, умная шавочка с седой мордой, отвечает на все вопросы тоненьким голоском отличницы. Иаков, Авшалом, Лула, Давид, Урия, Мурмур стараются кто как может, и это, конечно, производит впечатление. На птиц никто особого внимания не обращает (интересно, их тоже будут окунать?), но неизвестно как оказавшаяся здесь чайка, имени которой рав Арик Лилиенблюм не знает, спокойно дает с разломанного лежака, боком завалившегося на мраморный пол, подробные развернутые ответы: прибавляет, например, кое-что про чудо, и зализанная женщина дарит ее холодной улыбкой. И вот эта улыбка, сделанная одними губами, непонятно как и непонятно почему напоминает раву Арику Лилиенблюму о потреханном костюмчике и поникшей шляпе, и о безжалостном, как ножичек у горла: «Дай бог, оно вам поможет». Его словно окунают в ледяную воду – зажав нос, опрокидывают на спину, – и вдруг он понимает, что именно так, видимо, ощущается момент встречи с истиной, ужасающе большой и ужасающе несоразмерной тебе самому. Рав Арик Лилиенблюм наклоняется к Шуфи, который все это время молчит и только поводит страшным хвостом из стороны в сторону с завораживающим изяществом, и шепотом предлагает: «Пошли поговорим». «Знаю я ваши разговоры», – холодно отвечает Шуфи, прекрасный и далекий, и рав Арик Лилиенблюм молчит, и сердцу его больно, словно женщина отвергла его или отец сказал ему: «Что ты опять суешь сюда свой нос?» – и пришлось идти назад, в комнату с пятью детскими матрасами на полу, и ждать, когда старшие закончат читать с отцом секретные книги и снова превратятся в людей.