Глава 17

Несмотря на то, что тело горгульи было словно раскаленная печь, я замерзла. А еще мышцы затекли, и меня начало клонить в сон. Вот только провалиться во тьму не позволило пружинистое приземление, после чего меня сразу же попытались поставить на ноги. Куда там! Предательские конечности подогнулись, и я кулем сползла на влажную траву, рукой зарываясь в мох.

Над головой что-то подернулось, будто собака отряхнулась после купания в речке, а когда я удосужилась поднять взор, то увидела в шаге от себя Тавира, медленно разминающего затекшие мышцы.

— Ты как? — участливо поинтересовался мужчина.

— Тебе в образе монстра лучше, — зачем-то брякнула я.

— Учту, — открыто улыбнулась горгулья, подавая мне руку.

Отряхнув одежду и поправив сумку на плече, я медленно обернулась вокруг своей оси. За спиной обрыв и бушующее море, а впереди виднелся лес. Первый ряд деревьев больше напоминал кустарники-переростки, а вот дальше можно было разглядеть и хвойные, и лиственные гиганты, призывно качающиеся из стороны в сторону по воле налетающего с моря ветра.

— А где храм? — сглотнув, поинтересовалась я.

— В нескольких часах ходьбы. Тут силовое поле, перелететь его возможно, но сейчас я не имею той силы, чтобы прорывать защиту. Поэтому пойдем пешком.

— Долго? — насторожилась я, так как никогда не была любительницей прогулок по пересеченной местности.

— Если пойдем быстро, то заночуем уже на подступах к храму, если задержимся, то в лесу, — будничным тоном оповестил мужчина, игнорируя факт того, что от удивления мои брови плотно уползли наверх.

— А животные тут есть? — сглотнув, уточнила я.

— Ты имеешь в виду хищников? — На этот раз Тавир соизволил посмотреть на меня и подарил такую улыбку, что я и без слов поняла — есть. — Маша, только не говори, что боишься, — склоняясь в мою сторону, практически интимно прошептала горгулья.

— Ты меня им скормишь? — пропищала я.

— Заманчивое предложение, — оскалился мужчина, — но нет, — осекся, поняв, что с чувством юмора у меня явные проблемы. — Идем, быстрее дойдем, быстрее попадешь домой.

Именно эта фраза вызвала во мне очередной приступ паники. Во-первых, глядя на лес, домой хотелось до дрожи, а во-вторых, я весь полет мечтала о том, как буду уговаривать Тавира оставить меня себе.

Подумаешь, невеста Князя! У меня, между прочим, с ним ничего не было и не будет! Я же его так и не подняла. Тьфу ты, пошлости в голову лезут! Поднимать-то я его и не собиралась, а вот разбудить так и не смогла.

— Идем, нам туда, — указал рукой в сторону леса Тавир, медленно направляясь по мокрой, к счастью, невысокой траве.

Я же, вынырнув из раздумий, последовала за ним, постоянно спотыкаясь о кочки и норовя в любой момент пропахать носом приличную борозду. Сквозь первый ряд кустов прорывались с боем. Хотя, если уж честно, горгулья прошла, словно ледокол, а я, отмахиваясь от веток, молилась, чтобы они не выкололи мне глаза.

— Не отставай! — прикрикнул мужчина, даже не обернувшись.

А я что? Выругалась сквозь зубы, поправила сумку и поковыляла за ним. Пару раз споткнувшись на коряво выступающих корнях, решила меньше таращиться, обозревая округу, и углубилась в созерцание того, куда и на что ставлю ногу. Лучше бы продолжала смотреть по сторонам. То и дело из-под сапога что-то выпрыгивало, уползало, а то и мерзко лопалось, будто я одновременно наступила на десяток слизней.

Примерно пару часов спустя я готова была рухнуть там, где остановилась. Оглянувшись, заметила, что солнце медленно уползло за верхушки деревьев, а небосклон уже подернулся вечерним маревом.

— Мария! — окликнул мужчина, заставив вздрогнуть и выругаться сквозь стиснутые зубы.

— Иду! — отозвалась в ответ, намеренно продолжая стоять на месте.

— Я вижу, — съехидничал Тавир, слишком быстро для моего заторможенного сознания приближаясь ко мне.

— Больше не могу, — честно призналась я, потупив взор и норовя-таки подогнуть нижние конечности.

— Хорошо, — кивнула горгулья. — Но только не на тропе.

— Какой тропе? — искренне удивилась я.

Демонстративно оглянулась, делая вид, что не замечаю даже намека на утоптанную полоску земли, пусть даже извилистую и поросшую мелкой травкой. Увы и ах, вокруг одна поросль по щиколотку, по которой вряд ли кто-то когда-то ходил.

— Маш, — еще шире растянул губы в усмешке Тавир. — Тут тропа диких хищников. Разумеется, если ты так сильно печешься о бедных зверушках, я готов оставить тебя. Вот только на солидное пиршество тебя не хватит, а орать ты будешь мучительно и долго. Пожалей мои уши…

Последние слова были настолько жалостливыми и обидными, что я непроизвольно зарычала, болезненно сжав кулаки. Горгулья, продолжая усмехаться, поманила меня пальцем, так сказать, следовать за ней. И я пошла, ну прям как коза на поводке.

Еще метров через двести у меня закралось ощущение, что ходим мы по кругу, а меж тем солнце практически село. Озвучить свои опасения я не успела. Тавир раздвинул очередные кусты, и мы вышли на идеально ровную полянку диаметром не более десяти метров. Пока я пораженно рассматривала чудо природы, мужчина нырнул в другие кусты, и до меня донесся хруст веток.

— Хм… — задумчиво выдохнула я. — Кажется, кто-то собирается сделать костер…

Я присела на корточки и с недоверием потрогала идеально ровную, будто подстриженную травку. Она оказалась в меру мягкой, упругой и настоящей. Пред взором встал газон на футбольном поле, сознание признало аналогию и переключилось на противоположную сторону поляны, где стояла огромная ель. По крайней мере, именно так я воспринимала это мощное дерево с разлапистыми ветвями, которые на глазах медленно опускались вниз. И пока решала, подойти к этому дивному диву или остаться на месте, на поляне возник Тавир, таща, словно на буксире, огромные мохнатые ветки другого хвойного дерева.

— Иди сюда, — позвал мужчина, — сейчас быстро поедим, и спать, минут через двадцать лес погрузится во тьму.

— А луна? Она что, не будет нам светить? — опешила я.

— Какая луна? — на миг обернулся Тавир, а поняв, что я не спешу объяснять, продолжил укладку веток под елью. — Ягаран практически ушел на другую сторону мира. Я вижу в темноте, а вот ты даже шагу ступить не сможешь.

— Ягаран… — практически по слогам повторила я.

Удивительно, столько дней пробыла в этом мире, а даже не поинтересовалась, как называется местное солнце. Задумавшись, а что еще я упустила из своего путешествия в другой мир, я не сразу отреагировала на слова Тавира.

— Что?!

— Иди сюда, с каждой минутой будет все холоднее. Шами положила тебе в сумку еду?

— Кажется, да… — рассеянно выдохнула я, одновременно двигаясь к горгулье и запуская руку в сумку.

Сверток с едой нашла быстро и вытащила его как раз в тот момент, когда подошла к ели. Окинула ложе из веток пристальным взором и поняла, что место для сна — одно. Краска тут же прилила к щекам, а сердце гулко застучало в висках. Нервно облизнув губы, я подняла взор на Тавира и поразилась его настороженному взгляду, устремленному на меня.

— А костер? — хрипло спросила я.

— Нельзя, — медленно покачала головой горгулья. — Поляна под магическим куполом. Хищник не проникнет сюда, если же применить магию, купол лопнет, и тогда спать придется на дереве.

— Не хочу на дереве, — нервно передернула плечами и с долей обиды добавила: — Я же не курица — на жердочке спать!

— Не курица, — улыбнулся мужчина, забирая у меня сверток.

Он грациозно опустился на ветки и похлопал рядом рукой, предлагая занять соседнее место. Я сняла сумку, присела на корточки и потрогала настил, а убедившись в его относительной мягкости, грузно шмякнулась пятой точкой, блаженно жмурясь оттого, что некоторые части тела уже расслабляются. Тавир поделил наши припасы и половину отдал мне. Однако, оценив размер, я еще располовинила свою порцию, отдав часть обратно. На ответный хмык просто не обратила внимания, ибо, зажмурившись, грызла огромный, по моим меркам, бутерброд.

Когда голод был утолен, вокруг практически стемнело, лишь сквозь деревья в ночных облаках отражались последние темно-бордовые сполохи Ягарана. Из-за деревьев по земле плыл ночной туман, замирая возле границ полянки. Легкий озноб будто лизнул спину, заставляя нервно передернуть плечами. Я громко шмыгнула носом и обняла себя руками, дабы сохранить последние крупицы тепла.

— Замерзла? — едва слышно спросил Тавир.

Я кивнула и, собравшись с духом, озвучила:

— Да, боюсь, этот мир не создан для меня, — я медленно выдохнула и закончила: — Он слишком мрачный и…

— И? — заинтересовался мужчина.

— И я ощущаю одиночество, — зачем-то призналась я.

В ответ раздался смешок, а затем Тавир откинулся на спину и, заложив руки за голову, прикрыл глаза. Минуты тянулись, и когда я уже не ждала его слов, они вдруг прозвучали:

— Быть или не быть одной, это ведь только твой выбор.

— А вот и нет! — тут же обернулась я.

Уверенно вставая на коленки, я подползла к мужчине и, практически нависая над ним, решительно спросила:

— Неужели я так сильно тебе не нравлюсь? — А услышав, как Тавир подавился воздухом, решила, что это молчаливое согласие. — Я страшная, да? По вашим меркам я что, уродина? Но мне Гивдар говорил, что между горгульями и людьми бывают чувства. Я тебе так противна?

— Мария! — рыкнув, мужчина перехватил меня за плечи и практически встряхнул, отчего я чуть не прикусила язык. — Что за чушь ты несешь?!

Глаза тут же наполнились слезами. В этот миг захотелось быть так далеко, как только можно. Запоздало пришло ощущение позора, унижения и краха всех мечтаний.

— Отпусти… — глотая слезы, попросила я.

— Вот уж нет! — сурово припечатал Тавир.

Вжик. Небо оказалось сверху, а моя спина прижата к настилу. Но уже спустя мгновение я рассмотрела силуэт мужчины, нависающего надо мной. Глаза горели, будто два алых огонька, а жар, исходящий от тела, сводил с ума. Из последних сил я удерживала руки, которые норовили обнять и прижать к себе Тавира, дабы самой оставить жадный поцелуй на его манящих губах. Кажется, я окончательно сошла с ума.

— Машенька… — прошептал мужчина, а по телу от звука его голоса прокатилась первая, еще очень робкая, волна жара. — Что же ты творишь? Ты же пожалеешь.

— О чем?! — хотела спросить, но получился лишь хриплый, каркающий звук.

— Маша, я же монстр. Страшный, ужасный монстр в твоих глазах. Ты вздрагиваешь, когда я к тебе прикасаюсь.

— Дурак! — резко разозлилась я. — Я дрожу от сумасшедшего желания. Неужели ты не видишь, что я позорно готова молить тебя о том, чтобы ты сделал меня своей?

Сил хватило на одну фразу, а затем руки отказались слушать рассудок и обвились вокруг напряженной мужской шеи, притягивая ее обладателя к себе. Как только губы соприкоснулись, меня словно разряд тока прошиб, я выгнулась, желая быть как можно ближе к Тавиру, и застонала от сладостного удовольствия, которого так долго была лишена. Мы целовались так, будто желали испить страсть друг друга, при этом боялись причинить боль. Когда воздух закончился и требовался всего лишь глоток, чтобы продолжить уже начатое, мой несносный монстр вознамерился предупредить, так сказать, в последний раз:

— Маша, девочка моя, ты понимаешь, на что соглашаешься?

— Думаешь, я безмозглая девственница? — зачем-то огрызнулась я. — Хотя признаю, — тут же пошла на попятную, — других горгулий у меня не было.

— Других и не будет! — рыкнул в ответ Тавир, наконец приняв волевое решение мужика.

Страсть. Всепоглощающая, все сносящая, а главное, уничтожающая последние барьеры, смывая сомнения и здравый смысл. Холод? Нет, не знаю, не чувствовала. Лишь жар обнаженных тел, поцелуи, которые клеймили и обещали, вознося раз за разом туда, где хотелось раствориться, чтобы тут же ухнуть вниз, как только всего на миг Тавир отстранялся от разгоряченного тела. Мне хотелось целоваться до умопомрачения, но куда более древние инстинкты брали свое. Я нервно терлась о возбужденную мужскую плоть, торопя подарить мне желанную разрядку, но монстр-искуситель лишь сильнее распалял меня, находя все новые и новые эрогенные зоны. В итоге я взмолилась, понимая, что готова взорваться от того желания, что притаилось во мне. Оно словно пружина, что начала обратный отсчет, готовая в любой момент распрямиться, уничтожая все на своем пути. На интимный шепот Тавира уже не реагировала, монотонно требуя сделать хоть что-то…

— Да… — выдохнула я в момент, когда сознание после разрядки вернулось в тот вакуум, который образовался внутри меня. — Господи, спасибо, что когда-то ты придумал вот это…

— Маша, с тобой все в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Тавир, все еще нависая надо мной.

— В порядке? — хрипло уточнила я, а затем громко рассмеялась. — Теперь я знаю, что такое многократный оргазм, а главное, я знаю, что такое любовь…

Горгулья тихо рассмеялась в ответ, целуя меня в мокрый от слез висок. Еще никогда я не плакала от феерического удовольствия, которое только что получила. Мужчина лег рядом, повернулся на бок и тут же сгреб меня так, чтобы мне было тепло и уютно. Я прижалась, утыкаясь носом в ключицу, блаженно вдыхая самый желанный на свете аромат. Это был запах моего мужчины. Только моего! Единственного…

И пусть я сейчас не услышала слов любви, но утром… Да-да, утром они обязательно будут, ведь я знала, я чувствовала, что ему было так же волшебно, как и мне.

Сквозь сон, наполненный бликами счастья, я ощутила прохладу, а затем холод. Поежившись, попыталась обнять себя руками, но поняла, что безвозвратно вынырнула из дремы. Открыв глаза, улыбнулась. Ведь то, что считала сном, оказалось реальностью. Я была с Тавиром. Мы занимались любовью, и он… Он! Он — божество! Мужчина-мечта…

— Мария! — раздался голос того, о ком я то ли грезила, то ли мечтала, то ли просто болела им. — Маш, просыпайся, нам надо торопиться. Когда Ягаран коснется вершин вон тех исполинов, мы должны быть в храме.

Шорох веток дал понять, что Тавир покинул поляну. Я же лежала, ощущая, что ком в горле не дает вдохнуть. Как в храм?! Зачем? А как же… Эта ночь… Мы же… Тут… Господи! Какая же я дурочка, я же ничегошеньки не значу для него! Ну вот совсем-совсем!

Я медленно поднялась, оделась, повесила на плечо сумку и лишь затем заметила на краю белый сверток, а развернув, нашла в нем бутерброд. Опустившись на край импровизированного ложа любви, я жевала хлеб с куском холодного мяса и давилась слезами, понимая, что твердолобую каменюку мои слезы не проберут.

— Маш, готова?

На поляну вынырнул Тавир, как раз в тот момент, когда мне удалось справиться с эмоциями и завтраком, а еще решиться задать важные вопросы. Однако мужчина не имел желания беседовать. Он вздернул меня вверх и, не желая смотреть в глаза, поволок в сторону леса. Как бы я ни хотела закатить скандал и приступить к выяснению отношений, делать это на ходу, когда то уклоняешься от летящей тебе в лицо ветки, то спотыкаешься об очередную корягу, слишком сложно. Ну ничего, вот сейчас доберемся до храма, тогда и огребет. За все! По полной!

Лес закончился неожиданно, все теми же невысокими кустами, сквозь которые Тавир прошел, а я, как и в прошлый раз, еле пролезла. Груда каменных развалин, гордо именуемая храмом, впечатления не произвела. Стены там, где они еще остались, были покрыты или мхом, или диким плющом. Массивные расколотые колонны обозначали вход, тогда как ступени, изломанные то ли временем, то ли военными действиями, надежности не внушали.

— Пришли, — выдохнул Тавир, отпуская мою многострадальную конечность.

— Я хочу поговорить, — упрямо произнесла я.

— Хорошо, — не глядя на меня, кивнул мужчина, — пока я все подготовлю, можешь говорить.

— Я не хочу монолога, я хочу диалога! — взвилась, но тут же сникла под пристальным взором Тавира. — Скажи, эта ночь что-то значила для тебя?

— Да, — кивнула горгулья. — И даже больше, чем тебе кажется.

— Правда? — На миг улыбка озарила мое лицо, но тут же запоздалый логический вывод поселился в сознании.

Пока думала, Тавир вошел внутрь, направляясь к овальной каменной столешнице, водруженной на покореженную ножку, по-видимому, также когда-то сделанной из цельного камня. Разумеется, я поспешила за мужчиной, замерев с другой стороны стола. Наблюдая за тем, как одним взмахом руки горгулья испарила всю пыль, я мысленно поблагодарила Всевышнего за мужчину-пылесос. Надо сказать, крайне нужного в современном мире. Однако не о том я думала, а точнее, очень боялась думать, ведь на самом деле мы здесь для того, чтобы Тавир вернул меня домой. А хочу ли я домой? А точнее, хочу ли я домой без него?!

— Маш, сейчас важна каждая минута, доставай диадему и положи ее в центр, вот сюда, видишь углубление?

Мне бы воспротивиться, взбунтоваться, но неожиданно все звуки стихли, а время будто остановилось. Казалось, что есть только этот храм, только этот алтарь, а о том, что это именно он, я уже догадалась, и есть только мы двое. Он и я… А еще…

Да черт побрал бы этого Князя, этот мир, этих вампиров и все это… дерьмо…

— Мария, диадему! — приказал Тавир, видя мою нерешительность, и я, гордо вскинув голову, вытащила требуемое из сумки. — Сюда!

Мужчина указал в центр, дождался, когда я водружу украшение в углубление, и достал из ножен нож. Взмахнув им на моих ошарашенных глазах, он полоснул себя по левой ладони. Глухо всхлипнув, я прижала пальцы к губам, пораженно смотря, как багровая, почти черная кровь медленно капает на камень, впитывается в него и вот уже течет в нем, словно по венам, делая мертвое живым.

— Дай руку, невеста Князя! — грубым, чуть хриплым голосом приказал Тавир.

Я словно в трансе протянула над камнем ладонь. Ту самую, на которой было злополучное кольцо. Пальцы горгульи коснулись руки, причиняя душевную боль, но слова ранили куда сильнее, заставляя слезы, которых я даже не заметила, литься по щекам ручьями.

— Ты больше не невеста Князя, — с этими словами Тавир легко снял кольцо с моего пальца, — ты…

Договорить мужчина не успел, в храм ворвались монстры. Пара десятков крылатых существ с мечами на изготовку застыли в проходе. Миг, и уже люди опускались на одно колено, склоняя головы вниз.

— Князь, мы приветствуем тебя, мы счастливы, что ты вернулся к своему народу!

Голос Азима набатом стучал в голове. Во все глаза я смотрела на Тавира, боясь признать, что, во-первых, меня обманули, во-вторых, меня использовали, а в-третьих, от меня только что отказались.

— За что? — прошептала я пересохшими и онемевшими губами. — Почему?

Выдернув руку, сделала первый робкий шажок назад.

— Маша, портал! — крикнул Азим, но я не обращала внимания, не отрываясь, смотрела в глаза мужчине, которого любила так, что сейчас сердце готово было расколоться на тысячу мельчайших осколков.

— Ты ничего не понимаешь, — прикрыв глаза, отозвался Тавир.

А я?! Да, черт вас всех побери! Я ничего не понимаю в ваших играх, но… Я же живая! А с живыми так нельзя!

Сознание уловило, как поднявшийся с колен Азим кинулся в мою сторону, но я сделала решительный шаг назад. Сознание заволокло многоцветным туманом, а тело стало засасывать в воздушную воронку.

И все же я хочу жить. Просто жить…