Дубинка Петра Великого
Иван Голиков в т. 6 «Деяний Петра Великого» (1788–1789) рассказывает, что Петр наказывал проворовавшихся вельмож без огласки, дабы народ «не потерял должного уважения к их достоинствам, которое возвратить им требовала польза отечества; а сие и исправила без свидетелей собственная его палка».
В 1812–1813 гг. в России вышел перевод с немецкого книги Г. А. фон Галема «Жизнь Петра Великого» (1803–1804). Здесь говорилось, что для наказания провинившихся «употреблял государь свою дубинку». В примечании пояснялось: «Известная дубинка Петра Великого была толстая камышевая трость с набалдашником из слоновой кости. (…) Дубинка сия долгое время хранилась также в Академической Кунсткамере…»
Но, пожалуй, самым популярным источником сведений о «дубинке» были «Рассказы Нартова о Петре Великом». Фрагменты из этого сборника публиковались в «Сыне Отечества» за 1819 год («Достоверные повествования и речи Петра Великого»). В 1842 году «Достоверные повествования…» были напечатаны в гораздо более полном виде в журнале «Москвитянин», а в 1891 году появилось научное издание «Рассказов Нартова», подготовленное академиком Л. Н. Майковым. Майков пришел к выводу, что «Рассказы…» составил в 1770-е годы Андрей Андреевич Нартов, сын Андрея Константиновича Нартова, который с 1714 года был токарем Петра Великого.
Вот несколько примеров из «Рассказов Нартова» (по изданию Майкова):
Кости точу я долотом изрядно, а не могу обточить дубиною упрямцев.
…Я крылья обстригу им [царским денщикам] завтра дубиной.
Государь, возвратясь из сената и видя встречающую и прыгающую около себя собачку, сел и гладил ее, а при том говорил: «Когда б послушны были в добре так упрямцы, как послушна мне Лизета (любимая его собачка), тогда не гладил бы я их дубиною».
Когда о корыстолюбивых преступлениях князя Меншикова представляемо было его величеству докладом (…), то сказал государь: «Вина немалая, да прежния заслуги более». Правда, вина была уголовная, однако государь наказал его только денежным взысканием, а в токарной тайно при мне одном выколотил его дубиной и потом сказал: «Теперь в последний раз дубина; ей, впредь, Александра, берегись!»
На протяжении большей части XIX века «дубинка Петра Великого» не сходила со страниц газет, журналов и книг. Никто не славил петровский кнут, но петровская дубинка – дело другое. Ведь у Голикова и Нартова дубинка Петра работает избирательно – она опускается только на спины нерадивых или проворовавшихся царевых слуг и вельмож. «Дубинка Петра» стала метафорой благодетельного насилия, осуществляемого просвещенным правителем.
Попытки истолковать «дубинку» в смысле «крепкого кулака» решительно пресекались либеральными публицистами. Один из них, Григорий Градовский, писал в 1908 году:
«Дубинка Петра очень ценится; но приверженцы диктатуры забывают, что эта дубинка, как и другие насилия Петра, направлялись против реакционеров» («Из воспоминаний. “Роковое пятилетие. 1878–1882 гг.”»).
Долгое время рассказы Нартова считались вполне достоверными, и даже современные историки нередко цитируют их без оговорок.
Авторскую рукопись «Рассказов Нартова» обнаружил петербургский историк П. А. Кротов и в 2001 году издал ее со своим комментарием. Согласно Кротову, это «художественное произведение в жанре исторического анекдота». (Цитирую статью Кротова «Рассказы Нартова о Петре Великом…», опубликованная в 2014 г.). Что же касается «дубинки Петра Великого», то это «литературный фантом послепетровских времен». «Петр Великий вообще никогда не ходил с дубинкой за отсутствием у него таковой. (…) В музеях наличествуют только небольшие легкие трости монарха, которые он использовал как линейки в своей созидательной деятельности. Бить кого-либо ими было бы совершенно не “эффективно”».
Вторично «дубина» – уже не петровская – появилась в нашем политическом языке на исходе XX века.
26 октября 2000 года парижская газета «Фигаро» опубликовала интервью с президентом РФ. На вопрос о свободе печати в России Путин ответил, что в 90-е годы «два или три человека, сколотив огромные состояния, завладели в непонятных условиях национальными СМИ. Они превратили их в инструменты своего могущества…».
– Я думаю скорее, – продолжал президент, – что государство держит в руках дубину, которая может ударить только один раз. Но по голове. Пока мы еще не использовали эту дубину. Мы ее только взяли в руки, и этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание. Когда мы действительно рассердимся, мы без колебаний пустим ее в ход – недопустимо шантажировать государство. Если будет необходимо, мы уничтожим инструменты шантажа.
Непосредственными адресатами этого заявления были Борис Березовский и Владимир Гусинский, но многими оно было понято как предупреждение любым независимым от государства СМИ. Позднейшие события лишь утвердили их в этом мнении, а в печати получил хождение оборот «дубина (или: дубинка) власти».
«Дубина власти» тоже действует избирательно, но с «дубинкой Петра Великого» общего у нее немного.
