Буря в стакане воды
В справочнике Ашукиных «Крылатые слова» это выражение толкуется как «большое волнение по ничтожному поводу», а его автором назван Шарль Монтескье. Эту версию Ашукины взяли из немецкого справочника Георга Бюхмана «Крылатые слова». Правда, Ашукины, вслед за справочником Бюхмана, сообщают также, что император Павел I, будучи еще наследником трона, назвал «бурей в стакане воды» волнения в Женеве.
Монтескье умер в 1755 году, когда Павел был годовалым младенцем, стало быть, приоритет принадлежит французскому мыслителю, не так ли?
Нет, не так. Единственный довод в пользу авторства Монтескье – цитата из романа Бальзака «Турский священник» (1832):
…Буря в стакане воды, как некогда выразился Монтескье по поводу республики Сан-Марино, где лица, стоявшие у кормила правления, сменялись чуть ли не каждый день, так легко было там завладеть тиранической властью.
(Перевод И. Грушецкой)
Но это ошибка великого романиста. Монтескье этого не писал, да и не мог написать – в Сан-Марино тиранической власти никогда не было.
Французское выражение «буря в стакане воды» («une tempête dans un verre d’eau») возникло уже после смерти Монтескье. Первоначально оно было оборотом политического языка и означало «большие волнения в маленьком государстве»; отсюда у Бальзака и появилось Сан-Марино. В XIX веке это выражение нередко приписывалась Вольтеру, иногда – прусскому королю Фридриху Великому и еще нескольким лицам.
Английская версия этого выражения – «a tempest in a teapot» («буря в заварочном чайнике») – в начале XIX века приписывалась барону Эдуарду Сэрлоу, который в 1778–1792 гг. занимал пост лорда-канцлера. Так он будто бы отозвался о волнениях на острове Мэн. Мэн – маленький остров в Ирландском море с одним из старейших парламентов в мире. Это не часть Великобритании, а лишь владение британской короны.
Но в самых авторитетных французских и английских справочниках XIX – начала XX века автором «бури в стакане воды» именуется все-таки наш соотечественник Павел I. Справочник «Geflügelte Worte» («Крылатые слова»), на который ссылались Ашукины, до сих пор выходит под именем Георга Бюхмана, умершего в 1884 году. Но указание на авторство Монтескье появилось уже в посмертных изданиях справочника, сам же Бюхман держался версии об авторстве Павла I.
У нас того же мнения был князь Петр Андреевич Вяземский:
При Павле, тогда еще великом князе, толковали много о Женевских возмущениях: да перестаньте, – сказал он, – говорить о буре в стакане воды.
(«Записная книжка 1813–1848 гг.»)
«Женевские возмущения» – это т. н. «Женевская революция» 1781–1782 гг. К тому времени демократическое устройство Женевской республики превратилось в аристократическое. Полноправными гражданами были лишь потомки старинных женевских родов. В феврале 1781 года «неграждане» заняли город и провозгласили равенство прав всех жителей республики. «Старые» граждане призвали на помощь Версаль. Три армии – французская, сардинская и бернская – осадили Женеву, и 2 июля 1782 года городская аристократия вернулась к власти.
Как раз в это время великий князь Павел Петрович совершал путешествие по Европе. Встречи наследника русского престола с европейскими монархами носили неофициальный характер, поэтому цесаревич с женой, великой княгиней Марией Федоровной, путешествовали под именами графа и графини Северных.
20 мая 1782 года «граф Северный» был представлен Людовику XVI и Марии Антуанетте. 8 июня для великокняжеской четы был устроен в Версале торжественный прощальный прием с оперным спектаклем, балетом и обедом на 300 персон.
По свидетельству современников, «граф Северный» проявлял живой интерес к наукам и искусствам, превосходно говорил по-французски и владел искусством светской беседы. Когда Людовик XVI в разговоре с ним упомянул о волнениях в Женеве, Павел ответил:
– Ваше Величество, для Вас это буря в стакане воды.
Реплика Павла появилась в журнале «Литературная корреспонденция» Мельхиора Гримма (одного из «братьев Гримм») за июнь 1782 года, т. е. вскоре после приема в Версале. Этот журнал, переписывавшийся от руки, рассылался европейским государям и был для них важным источником сведений о французских делах, так что слова «о буре в стакане воды» сразу же стали известны при европейских дворах, включая русский.
В печати упоминание о «буре в стакане воды» появилось год спустя, в «Политических анналах» С. Н. Ленге, знаменитого в то время французского публициста. В девятом томе «Анналов» (1783) Ленге опубликовал «Обращение к подписчикам». Здесь, среди прочих европейских событий, говорилось о революции в Женевской республике:
…Буря, поднятая в стакане воды, как ее весьма остроумно назвал наследник одной из величайших европейских монархий [т. е. цесаревич Павел Петрович].
В самом ли деле это выражение принадлежало Павлу или было приписано ему парижскими остроумцами? Вопрос остается открытым. Подлинность диалога Людовика XVI с «графом Северным», приведенного в «Корреспонденции» Гримма, вызывает сомнения. Едва ли французский король стал бы на торжественном приеме обсуждать с русским цесаревичем волнения в Женеве. К тому же никто из других современников, приписывающих эту фразу Павлу, не упоминает Людовика XVI. Однако эти слова могли быть сказаны Павлом в беседе с кем-то из других лиц, с которыми он встречался в Париже.
В XIX веке был обнаружен античный предшественник «бури в стакане воды» – латинская поговорка «поднимать волну в черпаке (ковшике)» («…fluctus in simpulo»), приведенная в трактате Цицерона «О законах».
Однако оборот «fluctus in simpulo» не относился к числу общеизвестных и встречался исключительно в текстах, написанных на латыни. Выражение «буря в стакане воды» при своем появлении воспринималось как новое и остроумное, в том числе людьми образованными (что предполагало тогда хорошее знание латыни и знакомство с основными трактатами Цицерона). Отсюда следует, что они не считали «бурю в стакане воды» переводом латинского оборота.
Единственный известный мне аналог этого выражения в новых языках до 1782 года – английский оборот «a storm in a cream bowl» – «буря в чашке со сливками». Он встречается в письме Джеймса Батлера, герцога Ормондского, к герцогу Арлингтонскому от 28 декабря 1678 года: «Наша перепалка [с лордом Оррери], кажется, подходит к концу, и по сравнению с нынешними большими событиями это всего лишь буря в чашке со сливками». Больше это выражение не встречается вплоть до начала XX века, когда письмо герцога Ормондского появилось в печати («Calendar of the manuscripts of the Marquess of Ormonde, K. P.», 1906, т. 4).
На протяжении полувека выражение «Буря в стакане воды» воспринималось как остроумная историческая фраза. И лишь потом оно утратило авторство, а его значение свелось к значению латинского «fluctus in simpulo» – «большое волнение по ничтожному поводу».
Как видим, Павел имеет куда больше оснований притязать на авторство «Бури в стакане воды», чем Вольтер, Монтескье или Фридрих Великий. Пусть вспомнят об этом биографы несчастного императора.
